Глава 5

В это же самое время, пятая палуба

Каюта 5326

Утрата. Печаль. Страх.

Поскольку в последние годы на ее жизненном пути было достаточно неприятностей, Юлия Штиллер надеялась, что со временем научилась обходить опасности, которые подбрасывала ей жизнь. Или, по крайней мере, научилась не падать слишком глубоко в уготовленные ей глубокие западни. А если и падать, то так, чтобы она была в состоянии собственными силами выбраться наверх из очередного душевного кризиса.

Однако оказалось, что она глубоко заблуждалась.

На этот раз это был телефонный звонок, который вызвал у нее панический страх и который еще раз подтвердил, что невозможно заранее подготовиться к внезапным ударам судьбы. Очередной удар настиг ее как раз в тот момент, когда она впервые за долгое, долгое время снова почувствовала себя счастливой, здесь, в порту Саутгемптона на борту «Султана морей».

Прошло три безрадостных года, с тех пор как муж изменил ей, друзья отвернулись от нее, а родная дочь считала ее виновной в том, что теперь они жили не в собственной вилле в Кёпенике на юго-востоке Берлина, а в двухкомнатной съемной квартире в Хермсдорфе. Маленькой и тесной, но все равно такой дорогой, что она была вынуждена всякий раз соглашаться на работу в ночную смену в клинике, где работала медсестрой в отделении недоношенных детей. Только так она могла хоть как-то справляться с финансовыми трудностями.

«Ты приняла все слишком близко к сердцу», – сказали даже ее родители.

Словно она намеренно рылась в контейнере для макулатуры в поисках счета – два билета на самолет, но один номер на двоих в отеле на острове Капри, хотя Макс что-то говорил ей о повышении квалификации в Дрездене. Один билет был на его имя, а второй оказался на имя его ассистентки. Той, с дешевыми накладными волосами и до смешного высоко подтянутыми грудями. Недолго раздумывая, Юлия спустилась в подвал, схватила корзину с грязным бельем и отвезла ее в налоговое бюро, где Макс работал адвокатом. Там она вывалила грязное белье на письменный стол озадаченной любовницы мужа со словами: «Раз вы трахаете моего мужа, то могли бы и сами постирать его грязные трусы».

Это было хорошее ощущение. Примерно в течение секунд двадцати.

– Куда ты пропала? – услышала она голос Тома Шиви и снова рассердилась на себя за то, что вообще подошла к телефону. Юлия договорилась с дочерью, что с началом отпуска они отключат свои мобильники, но в суматохе прибытия на корабль она, видимо, совсем забыла об этом. В своей жизни Юлия, волей судьбы ставшая теперь одинокой женщиной, совершила немало ошибок, и Том Шиви был одной из них. Даже если и одной из самых приятных.

– Я же тебе сказала, где мы будем все осенние каникулы, – ответила она ему и улыбнулась Лизе, которая как раз проходила мимо нее, направляясь в свою комнату.

– Пойду немного осмотрюсь на корабле, – прошептала ее пятнадцатилетняя дочь, и Юлия одобрительно кивнула ей.

Обращаясь к Тому, она сказала:

– Мы только что поднялись на борт.

– Проклятье!

Голос школьного наставника ее дочери звучал необычно взволнованно, почти испуганно.

– Да что стряслось? – удивленно спросила Юлия и опустилась на невероятно удобную диван-кровать, занимавшую почти всю каюту.

Почему ты звонишь? Разве мы не договорились о том, что ограничим контакт до минимума?

– Мы должны увидеться. Немедленно!

– Ну конечно!

Юлия покрутила пальцем у виска. Во всем мире не было такого мужчины, ради которого она согласилась бы сейчас покинуть «Султан морей». Лиза и без того доставляла ей всю палитру проблем, с которыми можно было столкнуться в период полового созревания дочери. Она отказывалась от совместных трапез с матерью, с каждым днем худела все больше и больше, сделала себе пирсинг носа, из некогда лучшей ученицы класса превратилась в отстающую по всем предметам и теперь водилась только с подругами, которые носили одежду с такими же кровожадными мотивами, как и у нее самой. С того момента, как ей исполнилось пятнадцать лет, Лиза стала поклонницей молодежной субкультуры готов, которая допускала ношение только черных шмоток из магазина подержанных вещей, как можно более рваных и с таким количеством дыр, что даже моль сдохла бы в них с голоду. Для готов это было законом, который десять минут тому назад Лиза нарушила впервые за несколько недель.

– Здесь так круто, мамочка! – обрадовалась она, когда они вышли на балкон своей двухкомнатной каюты. Слезы в глазах Лизы могли быть вызваны ветром, задувавшим из порта на пятую палубу, но Юлии хотелось думать, что это была радость от пребывания на огромном круизном лайнере и в роскошной каюте, которую они будут занимать в течение ближайших семи дней. К тому же у каждой из них была отдельная комната.

В данный момент, со своим скромным заработком медсестры, в одиночку воспитывающей дочь, Юлия не смогла бы позволить себе на «Султане морей» даже внутреннюю каюту. Но их лично пригласил Даниэль Бонхёффер, капитан этого роскошного лайнера. Она знала его много лет, даже десятилетий, и все-таки ей было трудно объяснить посторонним людям свои отношения с Даниэлем. Их отношения не были настолько уж близкими, чтобы считать его другом, для просто знакомого их семейные связи были слишком тесно переплетены, ведь как-никак Даниэль был крестным отцом Лизы. В противном случае Юлия уже давно прервала бы все контакты с ним, ведь Даниэль дружил с ее бывшим мужем еще с детского сада. При этом она никогда не понимала, почему ее бывший супруг столько лет дружил с человеком, который в принципе всегда интересовался только одной-единственной персоной: самим собой. Не проходило и пяти минут с начала любого разговора, как Даниэлю каким-то удивительным образом удавалось направить тему разговора на себя любимого. Из-за экзотических стран, в которых он побывал, для постороннего слушателя это могло бы быть даже довольно занимательным. Но для дружбы, базирующейся на взаимности, этого было, по мнению Юлии, слишком мало. Кроме того, при общении с Даниэлем у нее постоянно возникало впечатление, что его учтивость всегда была наигранной и что он постоянно поддакивает другим. Все это, вместе взятое, приводило к тому, что после каждой встречи с ним Юлия чувствовала себя так, словно только что вышла из ресторана быстрого питания. В общем и целом все было о’кей, однако в желудке оставалось какое-то странное ощущение.

Правда, сейчас, когда она впервые была на его корабле, она спрашивала себя, не была ли она слишком строга к Даниэлю. Все-таки он в очередной раз доказал, что буквально боготворит свою крестницу. Каждый год Лиза получала от него на день рождения дорогой подарок, а в этом году это было трансатлантическое плавание в Нью-Йорк.

– Поблагодари своего крестного, – сказала Юлия, когда Лиза обняла ее на балконе их каюты. От Лизы пахло табаком, ее бледный макияж испачкал щеки Юлии, но это нисколько не мешало ей, как и усеянный заклепками ошейник, который упирался ей в лицо. В этот момент для Юлии имело значение только то, что она могла снова обнять свою дочь. Она не могла даже вспомнить, когда в последний раз была так близка со своей маленькой девочкой. – Здесь просто сказочно, – призналась она Тому.

Они сблизились после одного родительского собрания, на которое ее пригласили из-за ухудшения успеваемости дочери, в последнее время она недостаточно активно участвовала в работе класса на уроках. Когда через месяц Юлия узнала, что Лиза регулярно приходила на прием к Тому, являвшемуся ее школьным наставником, она прекратила интрижку. Ей было неудобно при мысли, что она вступила в интимные отношения с единственным человеком, которому ее дочь доверяла самое сокровенное. Кроме того, они и без того не очень хорошо подходили друг другу; и не только из-за разницы в возрасте – ведь Том был почти на десять лет моложе ее, – но и, прежде всего, из-за его чрезмерных запросов. Он хотел спать с ней и видеть ее почти ежедневно. И даже если ей и льстил интерес к ее особе такого молодого и привлекательного мужчины, этот телефонный звонок был еще одним подтверждением того, что она приняла правильное решение, порвав с ним.

Неужели Том действительно думал, что стоит ему только позвонить, и она тотчас откажется от совместного путешествия со своей дочерью во время осенних каникул?

– Никакая сила не заставит меня сойти с этого судна.

– Сила, возможно, и не заставит, но, может быть, это сделает видео!

Юлия насторожилась.

– Что за видео? – спросила она и почувствовала, что хорошее настроение последнего получаса снова готово покинуть ее.

– Я считаю, что ни одна мать не должна видеть что-либо подобное, – услышала она голос Тома. – Но это необходимо. Я послал тебе сообщение, посмотри в Интернете.

Глава 6

Не прошло и минуты, как Юлия Штиллер достала из своей сумочки планшетник и подключилась к беспроводной локальной сети корабля, доступной во всех каютах. Но сначала она закрыла балконную дверь своей каюты и задернула шторы, чтобы низко висящее над горизонтом вечернее солнце не отражалось на экране компьютера.

– Ты меня пугаешь, – сказала она Тому и присела за туалетный столик рядом с монитором.

Она открыла электронное сообщение, которое он прислал ей несколько минут тому назад, без указания темы и без обращения, просто короткую ссылку. Она коснулась указательным пальцем текстовой строки, подчеркнутой синим, и почти тотчас открылась скромно оформленная веб-страница. Это была не профессиональная, а скорее любительская вебстраница, похожая на форум пользователей с заболеванием щитовидной железы, на который время от времени заходила и сама Юлия и обменивалась посланиями с другими участниками, страдавшими от перепада настроения из-за пониженной функции щитовидки.

– Что это такое? – спросила она.

– Isharerumors, – ответил Том. – Пролог-вариант вебсайта «Фейсбук». Многие школьники пользуются этим порталом, чтобы поносить своих учителей или одноклассников. Он очень популярен из-за того, что там можно регистрироваться анонимно и нет никакого контроля.

По его осипшему голосу Юлия поняла, как неприятен ему этот разговор. Она могла себе представить, с каким выражением лица он сидел у себя дома перед компьютером, точно так же как она сидела сейчас перед своим дешевеньким айпадом, купленным в продовольственном магазине, торгующем товарами по сниженным ценам.

Том Шиви обладал редким даром одним взглядом выразить своему визави симпатию и сочувствие. Неплохое качество для школьного наставника, хотя Юлия в свои школьные годы наверняка не обратилась бы к симпатичному мужчине, чтобы в доверительной беседе признаться ему, что на уроках физкультуры одноклассники дразнили ее «пампушкой». И сегодня ее вес все еще превышал среднестатистические данные по Германии, но годы явно пошли ей на пользу. Толстенькая девочка-подросток превратилась в пышную, но статную женщину, которая больше не расстраивалась из-за крепких плеч и бедер, большой попы или румяных толстых щечек. Теперь она с удовольствием принимала комплименты, которые ей делали многие мужчины: за ее жизнерадостно сияющие глаза, пухлые губки и темные, слегка вьющиеся волосы, обрамлявшие ее овальное лицо, словно дорогую картину, когда она распускала их, а не собирала наверх, как сейчас, что подчеркивало ее высокий лоб с маленьким родимым пятнышком над правой бровью.

– А что дальше?

Перед взором Юлии открылось видеоокно размером с почтовую открытку.

– Что это?

– Это… это… – Том запнулся. – Это трудно… Посмотри, пожалуйста, сама.

– Ты действительно пугаешь меня, – повторила Юлия, однако нажала на большую стрелку в середине видеофайла.

Качество изображения явно свидетельствовало о том, что съемка велась скрытой камерой, как это бывает в типичных телевизионных реалити-шоу или в сериалах, в которых начинающие актеры, играющие роль частного детектива, пытаются изобличить неверного супруга. Покадровый временной код в нижнем углу картинки свидетельствовал о том, что видео было снято еще пять месяцев тому назад, то есть весной этого года.

Сначала ни экспозиция, ни фокусное расстояние видеокамеры, которой были сняты эти смазанные кадры, не были настроены, если у этой камеры вообще имелись такие функции. Только через некоторое время Юлия поняла, что кто-то вел съемку прямо из автомобиля во время движения. Было темно, моросил дождь, капли которого скатывались по ветровому стеклу, из-за чего задние габаритные огни ехавшего впереди автомобиля расплывались перед взором водителя.

Объектив камеры скользнул по черной приборной доске, повернулся в сторону переднего пассажирского сиденья и зафиксировал мрачный фасад многоквартирного дома казарменного типа; серого бетонного строения, какое можно встретить на каждом втором углу в старых кварталах Западного Берлина.

– И почему я должна смотреть это видео? – спросила Юлия, когда автомобиль замедлил ход и медленно поехал мимо стоянки подержанных автомобилей.

– Потому, – ответил Том в тот момент, когда машина остановилась перед одним из подъездов и автоматически управляемые стеклоподъемники опустили стекло со стороны пассажирского сиденья.

Сначала Юлия не увидела ничего, кроме плотного ряда деревьев, которые почти полностью закрывали детскую игровую площадку. Если здесь и был уличный фонарь, то он или не горел, или находился слишком далеко. Во всяком случае, в такой темноте невозможно было разобрать, что именно рекламировалось на огромном рекламном щите. И женщина, которая неожиданно появилась из темноты и, покачивая бедрами, приблизилась к автомобилю, сначала была различима лишь как смутная тень. Даже тогда, когда она наклонилась к открытому окну и оказалась в свете видеокамеры, Юлия не смогла рассмотреть ее лицо: оно было сильно размыто. Нарочито гнусавя, женщина прошептала в камеру:

«Ты можешь делать со мной что угодно, мой сладкий, но за съемку придется заплатить отдельно».

– Боже мой! – тяжело дыша, прошептала Юлия и отпрянула от экрана. Она обернулась, однако Лиза еще раньше закрыла межкомнатную дверь. Юлия была одна в своей каюте, кроме того, ведь ее дочь сказала, что хочет осмотреться на корабле.

Неужели это…

Женщина на экране была такого же роста, у нее был такой же черный цвет волос и такая же стройная фигура. Но самое ужасное: у нее был ее голос.

– Неужели это… – прошептала Юлия, однако она так и не смогла произнести имя своей дочери.

Нет, этого не может быть. Это невозможно.

На девушке, которая теперь отступила на один шаг назад и для демонстрации своего тела должна была несколько раз повернуться кругом, были такие же шмотки, какие могли висеть в шкафу у Лизы: платье с пышной нижней юбкой, чулки в сеточку, туфли в крапинку с открытым мыском. Такую одежду она носила до перехода из фазы рокабилли в готику.

«Но ведь ее голос не был так уж похож», – постаралась уговорить себя Юлия.

– Скажи мне, что это не моя дочь, – попросила она Тома, но в этот момент ракурс камеры в корне изменился и на экране появилась смонтированная новая видеозапись. – Нет… – тихо простонала Юлия, увидев руль автомобиля. Темную приборную доску. И затылок девушки, который ритмично двигался вверх и вниз. Все это сопровождалось смачным чавканьем, в то время как мужчина, лицо которого было скрыто и в колени которого зарылась голова девушки, сладострастно постанывал.

– Это… Лиза? – выдавила из себя Юлия.

Она услышала, как Том тяжело вздохнул.

– Трудно сказать. Вполне возможно.

– Возможно — это же еще не наверняка. То есть это может быть и кто-то другой? Фейк?

– Да, возможно. Ведь лиц не видно.

– Силы небесные! – вырвалось у Юлии. Она закрыла глаза, ей совсем не хотелось осознавать значение того, что она только что увидела.

– Итак… итак… – Только с третьего раза она закончила предложение: – Это не она!

Это НЕ МОЖЕТ БЫТЬ она!

– Я тоже не совсем уверен, – согласился с ней Том. – Но, к сожалению, не имеет никакого значения, что мы с тобой думаем об этом.

Он предложил Юлии открыть комментарии пользователей под этим видео. Юлии стало плохо. На экране появилось множество отвратительных комментариев пользователей, которые скрывались под псевдонимами, в то время как ее дочь называлась полным именем:

Изизист. Круто. Лиза Штиллер, не так ли?

Хэппиблин85. Я ее тоже один раз уже трахнул.

Тао I. За бабки она сделает все что угодно.

Свентебам030. Низкое качество. Только чмяканье, никакого траханья? Скууучно.

Джо Гёте. Ба, что за потаскуха.

Гость I. Да, грязная проститутка. Я ненавижу таких стервозных шлюх.

– Это можно стереть? – спросила Юлия. Она сидела как громом пораженная.

– Вряд ли. Сервер находится в Того, в Западной Африке. И даже если бы мы отыскали управляющую компанию, в чем я сомневаюсь, это видео наверняка можно найти на десятке других порталов. Эта грязь навсегда останется в Сети.

– Это какое-то безумие. Это надо удалить. Моя дочь не занимается такими вещами. Она же не проститутка! Да это же… Она…

Том перебил ее:

– Еще раз: не имеет никакого значения, занимается ли твоя дочь такими вещами или нет. Твоя дочь живет в таком мире, где слухи сильнее, чем правда.

– Как долго существует эта грязь в Сети? – дрогнувшим голосом спросила Юлия.

– Около шести-семи недель, если верить дате, когда был загружен этот файл. Но я обнаружил это только сегодня, когда заметил, как во время отдыха во дворе школы ученики из ее класса передавали друг другу мобильник, чтобы посмотреть эту мерзость.

– Тогда это все объясняет! – воскликнула Юлия взволнованно.

Ее плохие оценки, ее ужасные шмотки и то, почему она почти ничего не ест.

Она со всего размаха шлепнула себя ладонью по лбу:

– А я-то думала, что все это обычные закидоны девушки-подростка в период полового созревания!

Или последствия развода. Или и то и другое. Но только не ЭТО!

– Тебе не стоит упрекать себя, – посоветовал Том, но ей не стало от этого легче. Макс был прав со своим замечанием, когда право родительской опеки было предоставлено ей.

«Я не справилась с этим».

Она снова почувствовала себя совершенно беспомощной. Мир вокруг нее рушился, она теряла равновесие. Ничего удивительного: у нее только что выбили почву из-под ног. Еще никогда прежде она так ясно не осознавала, что как мать оказалась несостоятельной. Во всех отношениях.

– Теперь ты понимаешь, почему вы должны немедленно сойти с этого судна? – услышала она голос Тома.

Да. Конечно. Это значит…

Она никак не могла привести свои мысли в порядок.

– Я не знаю, кажется, Лизе здесь нравится, возможно…

– Конечно, ей там нравится! – протестующим тоном заявил Том.

– …этот отпуск пойдет ей на пользу.

– Нет. Ни в коем случае!

– Почему нет? Ведь отвлечься – как раз самое лучшее для нее…

– Нет! – почти закричал Том.

В этот момент прозвучал первый хлопок.

Выстрел?

Юлия вздрогнула и посмотрела в сторону балконной двери. Взрывы в порту звучали все чаще. Освещение за завешенными окнами изменилось. На улице гремело и сверкало.