Читать книгу «Война. Блокада. Победа! Память моя блокадная…» онлайн полностью📖 — Сборника — MyBook.
image










Балтийские моряки вместе с армией пошли в шестую битву за Ленинград!

Теперь будем работать по заданиям… Противник ведёт методическую стрельбу. Некоторые снаряды не рвутся. Смех… Генерал Дмитриев говорит:

– Пусть продолжают в том же духе. Принять меры к подавлению батарей противника.

Передний край совсем заволокло дымом. В данный момент наша главная задача: контрбатарейная стрельба.

Генерал спокоен, курит, иногда отдаёт приказания, которые повторяют по нескольким телефонам:

– Кормить людей обедом.

– Усилить наблюдение за воздухом – погода лётная.

Я пошёл с замполитом на батарею.

– Взять под обстрел цели 933, 750, 9611. Действуйте быстро!

На переднем крае по-прежнему ничего не видно – дым.

Яркое солнце. Искрится снег, всё серо-голубое и белое. У наблюдателей заиндевели ресницы.

С Невы доносится пулемётная и винтовочная стрельба. Залпы… Опять бьёт немецкая артиллерия, – всё дрожит.

– Что происходит?

Война – воюют, стреляют. Что может быть конкретней?!

Сведений мало. Пошли обедать в 5-й дивизион. Беседуем, но внутреннее беспокойство – беспрерывно: как дела у пехоты?..

Идём (2 километра) на КП бригады.

Поступают донесения, сводки:

– Наши продвинулись до 8-й ГЭС.

– Сильнейший миномётный огонь противника. Работают и его батареи.

Темнеет. Молодой месяц… Вернулись на батарею. Топится печка… Методический огонь с 24 часов до 3 утра.

3 часа. – Подвезли новый боезапас, продовольствие, ракеты… Расстояние увеличилось – фронт продвигается.

С наблюдательного пункта сообщили: нашей пехотой уничтожено несколько танков противника.

Мёртвенно-жёлтые ракеты перемежаются с красными и зелёными. Вдали, в предрассветной мути, глухо урчит Волховский фронт, движется нам навстречу… Сообщили, что с Ладожского озера идут наши лыжные отряды.

Фронт Гитлера трещит!

Бригада получила новое задание. Командира нашей батареи вызвали на дивизионный командный пункт (в 12 километрах).


13 января 1943 года

9.30 утра. – Сильный артиллерийский огонь по направлению главного удара. Пробиваем!

9 часов 45 минут. – Наша батарея открыла огонь. Ответные залпы немцев. Разорвалось одно орудие, есть убитые и раненые. Пять человек тяжело ранены. Всё покрыто чёрной копотью, разворочено. Оторван огромный кусок казённой части, замок. Влево – лужа крови. Санитары нервничают.

Пришёл генерал, с ним подполковник и др.

День серый; тихий редкий снег… Висит «колбаса» с наблюдателями. Гул «катюш».

На моей койке лежит раненый – комендор Василий Сиваков (это ему снился сон, что «ударили и прорвали»). Стонет… Затих… У него сильный ожог и ранена голова. Пришли товарищи и унесли его в санчасть. Отправили и остальных раненых.

Надо выступить, подбодрить людей. Сказал командиру огневого взвода, чтобы стёр кровь с полушубка (он помогал санитарам).

Артиллерийский огонь…

Собрали бойцов. Выступили: замполит, командир орудия и я.

Тут же, у орудия, провели партсобрание, приём в партию.

Пришёл старший лейтенант, доложил обстановку:

– Мы разбиваем узел сопротивления у Мги. Батареи работали напряжённо… Все задания выполнили с честью. Нарушений не было.

На КП бригады. – Московская Дубровка взята! Войска идут и идут через Неву. По всей линии – в рост, винтовки на руку! Хорошо! 8-я ГЭС окружена, продвижение идёт успешно. Бьют «катюши». Фашистские собаки! Узнали, что такое морская артиллерия!

Смотрю по карте: от Дубровки до 2-го Рабочего посёлка на Ладоге – 5 километров через болота. Надо думать, что на этот раз наши их одолеют. Мы делаем своё дело, но кто нанесёт главный удар? Волховский фронт или мы с Н-ской армией?

Пролетели самолёты… Огонь противника несколько затих. Пошёл на батарею.

Выгружаем боезапас.

С КП дивизии вернулся командир батареи, сообщил нам:

– Немцы ошалели от огня. Взято Марьино, отрезан Шлиссельбург. Если дальше так пойдёт, то числу к 15-му и о нас будет «В последний час»!

16 часов 45 минут. – Написал с Л. Успенским корреспонденцию в газету бригады (копия в «КБФ»[22]). Послал вызов А. Крону, краткую информацию начальнику Пубалта Лебедеву, привет С. К.

Канонада ослабевает. Новое продвижение. Пролетают самолёты…

Беседую с командирами и краснофлотцами. – «Почему союзники выбрали Южное направление, Средиземное море?..» – «Правда ли, что во Франции есть сдвиги? Что французские колонии объединились и создают армию против Гитлера?..» – «А французский флот не дался немцам?..» и т. д.

Записал на батарее:

 
«Бумажку дашь – табак ваш,
Огоньку добудешь – вот и покуришь».
 

Темнеет. Боевая тревога. Бьём уже за Московскую Дубровку, к востоку…

«Дробь»[23] – там уже наши.

Сидим греемся у печки, ждём новостей.

Получили заявку от армии: бить по колонне пехоты и танкам противника. Ударили и две соседние батареи…

Колонну рассеяли, были хорошие попадания.

Вечер. Наш огневой налёт на 8-ю ГЭС (по заявке).

Беседовал с генералом Дмитриевым об обстановке. Нами взяты на берегу Ладожского озера 1, 2 и 3-й Рабочие посёлки. 4 и 5-й должен занять Волховский фронт. Через Марьино у нас ворота: Пильня – Мельница. И таким образом части Н-ской армии всего в двух километрах от наших частей, находящихся на ладожском берегу. Немцы выходят из Шлиссельбурга по лесным и болотным дорогам. 8-я ГЭС блокируется – даём по ней огонь. Бьём и по Анненскому, и по Мустолово. В целом обстановка складывается благоприятно…

Сообщили, что в 8 вечера в Ленинграде была воздушная тревога.


14 января 1943 года

Приехал Крон, привёз мне письмо от С. К… Огорчается, что из-за работы в Театре КБФ её не послали на фронт…

Ночью обстреляли базу бригады – несколько человек убито и ранено. Всё чаще и чаще заявки пехоты. Генерал говорит об обстановке сдержанно.

Яркое солнце, щиплет мороз. Идём с Кроном по шпалам на дальнюю батарею. Внезапно налетели два «мессера»: короткая очередь – сбили «колбасу», – яркий огонь, наблюдатель спустился на парашюте… «Мессеры» снизились над эшелоном, обстреляли его и ушли… Всё длилось несколько секунд, – наши не успели открыть зенитный огонь.

Свернули вправо, в лес, на батарею капитана Тарасова. Замаскированные елями землянки, шалаши; развешаны стенгазеты, лозунги. Виден порядок.

Беседа с командирами и замполитом.

Отправились к орудию № 2 – лучший расчёт. Сидим в землянке; в открытую дверь – солнце. Я расспрашиваю бойцов. Любопытные рассказы.

Боевая тревога… Дали беглый огонь – восемь снарядов – по немецкому железнодорожному транспортёру. Накрыли и подавили.

Продолжаем беседу… Успенский и Крон записывают. Это будет материалом для листовок.

…Пришёл старший лейтенант товарищ Вакула. Его батарея только что била по Мге – там большие взрывы… Сейчас буду с ним беседовать. В целом – отличные впечатления.

Написал листовку о старшем лейтенанте Вакуле (три страницы от руки). 12 января он дал 600 выстрелов взводом; на ходу менял части орудия и т. п…

К закату, в 16.30, – вернулись в эшелон батареи. Дивный вечер, розовое небо…

Немного поспал… Тихо, временами взлетают ракеты. Лунная ночь…

Побрился, выправил листовку; написал записку в «Залп за Родину». Прочёл газеты за 13 января: «Ленинградскую правду», «КБФ» и др.

Пришёл генерал-майор Дмитриев, он попал под обстрел на Н-ской батарее. Сообщил хорошие новости:

– Наши заняли станцию Синявино. До соединения с частями Волховского фронта, как полагают, недалеко. Может быть, утром 15 января… Дивизия Краснова продвигается на Мустолово, но медленнее, чем предполагали. В Н-скую армию даны морские пехотные бригады с разных участков Ленинградского фронта плюс гвардейские дивизии. Усилена артиллерия. За три дня сделано много. Сегодня в 19 часов 50 минут части Н-ской армии соединились с лыжными отрядами нашей Шлиссельбургской группы в районе 2 и 3-го поселков. Шлиссельбург отрезан – там примерно полк немцев. Соединение фронтов позволит, оставив некоторый заслон против Шлиссельбурга, начать объединённую операцию против Мги – главного узла немецкой обороны. Мгу могут блокировать, а части Ленинградского и Волховского фронтов будут наступать дальше, оттесняя противника к Тосно и западнее.

На фронте авиация противника дерётся вяло, – появляются лишь отдельные «мессеры». Чаще бывают налёты на Ленинград.

Нашей бригаде приказано: перебросить посты наблюдения на левый берег и передвинуть по железной дороге три батареи вперёд, в направлении переправ…

Огонь морской артиллерии точен и силён, – и армия его часто просит.

Мороз до 17 градусов…

Светает… Ракеты… Пролетают «У-2». Вдали зенитный огонь…

Делаем с Успенским карту (схему фронта) для личного состава батареи.


15 января 1943 года

10 утра. – Морозно. Резкий холодный ветер с Невы.

Идём, минуя несколько эшелонов, на батарею, которую обстреливали вчера вечером. Встретил там начальника политотдела бригады. Ещё раз вместе проверили и дополнили две листовки. Они уже сданы в печать.

На ходу побеседовал с командиром орудия…

На КП батареи. – Хороший вагон, тепло, чисто. Толковый замполит. Проверяем с ним по карте обстановку. Рядом бьют армейские орудия (на позиции до сорока «катюш»). Они работали и 12 и 13 января. Артиллеристы несколько удивлены слабыми ответами немцев…

За обедом – рассказ о Белоостровской операции в 1941 году:

«…Группа моряков взяла важный рубеж. Один из них всадил в гребень немецкого окопа русскую винтовку и на четырёхгранном штыке укрепил матросскую тельняшку. Ветер взметнул её, как вызов, как боевое знамя…» (Использовать для пьесы[24]).

После обеда – наш огневой налёт, двадцать выстрелов… Быстрая стрельба, резкие команды. С дымом вылетают горячие гильзы – шипят на снегу; острый запах горелого пороха. Иногда накатники действуют туго, – три-четыре моряка плечом, спиной подталкивают орудие.


12 января наша стрельба перекрыла все нормы. Орудия накалялись… «Хоть котлеты жарь!» – шутили краснофлотцы.

Пошёл к орудию младшего командира Тыквы. Он украинец, невысокого роста, хитёр – «дядько» из запаса…

– Я у Польшу ходыв, но вийна кончылась, нэ доихав. Поти́м у Финляндию ходыв, в дорози вийна кончылась – нэ доихав… А тэпэр доихав – воюю.

Сидим беседуем. Бойцы говорят просто, порой метко – не успеваю всё записывать. Здесь уже устоявшийся фронтовой быт, люди бывалые.

Вечер 15 января 1943 года. – Зашли в землянку. Нас встретил расчёт… Моряк – гатчинский рабочий – спрашивает: «Что на фронте?» Даю сжатое описание действий за трое суток, предупреждаю, что операции фронтов бывают длительны. Слушают внимательно… Мечтают стать гвардейцами. Ругают бойца, который где-то достал семьсот граммов водки[25], напился и этим подпортил репутацию батареи…

Разговорился с товарищем Валецким. Он – с Дунайской флотилии, участник обороны Одессы и Севастополя. Был ранен, теперь – в обороне Ленинграда.

– Будут у меня и медали, и нашивки, и значок снайпера. (Говорит просто, весело.)

Иные молчаливы, думают что-то своё… Военный совет очень интересовался поведением молодых. Смогу доложить, что они держатся хорошо, равняются по старшим.

На батарее две девушки. Конечно, вокруг них «романтические веяния», «флюиды»… Одна из них – связистка, очень бойкая, хохотунья, но отлично поддерживает связь и восстанавливает линию под огнём. Другая – потеряла мужа и ребёнка… Пришла тихая, а теперь стала ругаться – нервы, усталость, озлобление.

Провёл в землянке беседу для двух расчётов (один – из старослужащих, другой – из молодых): о ходе войны, об её возникновении, о Гитлере… Моряки спрашивали: «Сколько ему лет?» – «Не покончит ли он самоубийством?» – «Как бы его живьём взять?» Спрашивали о перспективах.

Я говорил о будущем строительстве, о восстановительных работах, об экономическом расцвете СССР. Слушали напряжённо. Было хорошо…

У краснофлотцев одно общее, определённое стремление – вперёд! Никто не сомневается в конечной победе.

Попил чаю, съел хлеба с маслом и зашагал обратно. Тяжёлые выстрелы со стороны Ленинграда… Луна сквозь облака. Ветер в затылок. Лес, безлюдье… Эшелоны батарей на путях…

Вспомнилась Украина в зиму 1919–1920-годов.

Особых новостей нет. Бригада била по заказам… Говорят об активности наших частей в районе Колпино и Ораниенбаума.

Слух: «Наши поехали чай пить к волховцам…» (Так ли это?)


16 января 1943 года

Есть подтверждение, что около 11 утра Ленинградский и Волховский фронты соединились у 5-го посёлка!

Совинформбюро. – Наступление на Северном Кавказе (к Дивному и Ворошиловску); наступление в районе Зимовники; снова началось наступление в районе Северного Донца, взята ст[анция] Глубокая. Таким образом, вынудив противника подтянуть резервы к Ростову, мы начали бить, охватывая их и с севера. Бои на Центральном фронте. Крупные трофеи на Северном Кавказе. В Сталинграде очищен от гитлеровцев ещё ряд кварталов. Ликвидация окружённых в районе Сталинграда войск противника близится к концу.

От боевого возбуждения последних дней все перешли к рабочему, обычному состоянию… Солдатский быт – стирка, штопка, бритьё. Надо бы в баню!

С фронта слышна артиллерийская и пулемётная стрельба. Сообщают, что противник жестоко обстреливает Ленинград. Мстит!

Наш участок – лишь частица огромного Восточного фронта. Дело не только в прорыве участка Мги, но и во взаимодействии с другими фронтами, в сковывании и размоле сил противника. В газете от 15 января пишут, что немцы «готовятся на Востоке к решительному удару»… Достойно встретим!

Наши наблюдательные пункты связаны с армейской артиллерийской дивизией. Моряков уважают. Краснофлотцы-наблюдатели покуривают «Северную Пальмиру»: «Генерал прислал!»

Считают, что надо наступать и в обход Мги – жать на Красногвардейск. Идёт сильный бой у Синявино.

Сегодня противник бьёт из 210-миллиметровых и других орудий по переправам у Невской Дубровки и по нашим батареям. По соседней выпущено пятнадцать – восемнадцать снарядов, но жертв нет.

В 9.40 вечера – сводка и шифр:

«Войска Ленинградского и Волховского фронтов соединились у посёлка № 5. В частях идут митинги. Штурмом взят Шлиссельбург; здание 8-й ГЭС окружено вплотную, немцы отстреливаются, бьют из миномётов (Надо бы уберечь здание и установки.)

Часть артиллерии противника отвлечена на Синявинский участок. Уничтожены объекты противника в квадрате «Ландыш». В районе Мустолово – упорные бои: наши прогрызают оборону противника».

Вести добрые! Наконец-то прорвано кольцо! Шлиссельбург будет базой Ладожской флотилии!

Телеграмма от редакции «Красного флота»: просят статью «Город Ленина». Надо дать… Послал через редакцию бригады телефонограмму С. К. (привет и сообщение, что срок пребывания в бригаде продлю).

Сидя у печки, храпит истопник – молодой парнишка. Я раздуваю огонь. Он просыпается и быстро говорит: «Никак не тянет» (тяга плохая). Пахнет керосинкой, третьеклассным вагонным жильём. На клеёнке – огромный чайник; на тарелке – чёрный хлеб. Еле светит коптилка. Изо рта идёт пар. Беседуем о фронте, о разных случаях в жизни.

Полночь. Читал (впервые за эти дни) о Суворове… Мысли о будущей литературной работе. Сколько я видел! Как всё это