Читать книгу «Великая. История Екатерины II» онлайн полностью📖 — Сборника — MyBook.

А.П. Сумароков
Слово На день Возшествія на престолъ Ея Величества, Государыни Императрицы Екатерины II

Се день, егоже сотвори Господь! возрадуемся и возвеселимся вонь.

О блаженный день, день освященный, благословеніемъ Вышняго опредѣленный нашему благополучію началомъ! отъ него начинается златой вѣкъ нашъ. И мы и все съ нами въ Имперіи, премѣнилося, и новымъ облеклося благополучіемъ. Плодоносныя нивы, цвѣтами испещренныя луга, быстротекущія рѣки, журчащія источники, лѣса, рощи, горы и долины, соотвѣтствуютъ радости нашей, и обогащая насъ приносивъ намъ изобиліе: земля разверзаетъ намъ нѣдра свои и драгоцѣнныя проливаетъ металлы: науки и художества возрастаютъ: и кажется, будто мы не въ томъ но въ блаженнѣйшемъ обитаемъ мирѣ: то же сіяетъ солнце, та же блистаетъ луна, но блаженство наше, не сообразно блаженству, ни предковъ ни современниковъ окрестныхъ народовъ. Разливается ежегодно во Египтѣ Нилъ, и своимъ разліяніемъ напаяя прекрасную часть Африки, и наводненіемъ оживляя унылую землю, новое изобиліе и новое приноситъ Египту щастіе. Нилъ единому плодородію помоществовалъ: а ты о треблаженная Нева, буди довольняе, ибо ты орошаешъ брега, на которыхъ возвышенъ престолъ великія ЕКАТЕРИНЫ. Нилъ не всегда приносилъ Египту ожидаемое щастіе; но иногда излишнимъ наводненіемъ, вмѣсто чаемаго изобилія, противное тому приключалъ неудовольствіе: а твое, о Нева, а съ тобою всея Имперіи, премудроcтію Самодержицы благополучіе твердо, и ожиданіе онаго надеждно: а разліяніе по всей Россіи щастія, не по однажды въ годъ но повседневно простирается.

Сей день есть основаніе нашего блаженства. Въ сей день взошла на престолъ Премудрая ЕКАТЕРИНА, и съ Собою возвела на высоту истинну и всѣ добродѣтели, а съ ними возвысила и щастіе наше. Осіяла Россію, и процвѣтаемъ яко райскія крины, блистаемъ яко драгоцѣнныя каменія, и видимъ отечество свое неколебимо: тако неколебима была ты, о священная гора, на которой вознесенъ былъ кроткаго престолъ Давида: веселися Петрополь; радуйся новый Сіоне. На что ни посмотримъ, вездѣ увидимъ новое щастіе, насажденное милостію нашея Государыни, возроставшее Ея попѣченіемъ, умножаемое Ея неусыпностію. Великъ день сей; ибо и добродѣтелями и дѣлами велика ЕКАТЕРИНА. Въ сей день открылися тайныя судьбы Божія: въ сей день они возсіяли: а съ ними возсіяло и благополучіе наше. Сей день предвозвѣщалъ намъ будущее наше благоденствіе. О день, день треблаженный! исполнилося твое предвѣщаніе. Въ очахъ Великія Самодержицы изображалася премудрость, въ десницѣ сила и побѣды, во умѣ правосудіе, въ сердцѣ милосердіе. Не пустою питалися мы надеждою; исполнилося то все, чего мы ожидали. Восхищенны мысли наши, восторженъ духъ нашъ: дивимся величію дѣлъ таковыя Монархини. Но колико мы ни удивляемся, чувствуемъ еще больше. Тотъ Монархъ побѣдами прославился, Тотъ правосудіемъ, Тотъ человѣколюбіемъ, Тотъ кротостію, или другою какою участною добродѣтелію, а наша Монархиня не сею, не тою единою, но всѣми добродѣтелями купно и безпредѣльно прославлена. Недостаточны силы разума къ достойной похвалѣ таковой Самодержицы. Изсякли бы ко похвалѣ нашея Государыни силы стремительнаго Демосfена и краснорѣчиваго Цицерона: ослабѣлъ бы гласъ быстроумнаго Пиндара: не довольно бы было важности пѣнія, воспѣвающаго гнѣвъ Ахиллеса, ни важныя сладости пѣнія воспѣвавшаго странствованіе и брани сына Аихизова.

Таковыхъ дѣлъ не могли предвидѣть наши предки. Но естьли бы они проснулися и преселилися къ нашимъ потомкамъ; не возопіялиль бы они купно съ потомками нашими? одни: почто мы не должили дней сихъ: а другія: почто мы поздно родилися. А мы соучастники славы нашея Государыни, и свидѣтели дѣлъ Ея, не возопіемъ ли единодушно и единогласно: громъ побѣды Твоея всю подсолнечную наполняетъ, и блескъ молніи Твоея блистаетъ по всему горизонту: слава имени Твоего до небесъ возлетаетъ: колеблется Тобою престолъ врага Христіянства, Порта: а Твоя Имперія торжествуетъ, защищаема Твоею силою, управляема Твоею премудростію и благоденствующая Твоимъ правосудіемъ.

Вѣроломный врагъ отечества нашего, и вся буря воинства его, не только остановленны въ полетѣ ихъ, но дышущая на насъ сія злоба обращена вспять и всѣ скорби и печали, страмъ и смерть возвратилися на нихъ: члѣны области врага нашего отторжены, и гордый до облакъ возносимый рогъ низломленъ. Возмогъ ли Мустафа устояти противу Великія ЕКАТЕРИНЫ. Ей помоществуетъ Богъ и всѣ стихіи руководствуютъ. Валы и вѣтры покорствуютъ Ея флоту: огнь вожираетъ непріятелЬскія грады, а земля подъ нимъ пропасти растворяетъ. Потрясся востокъ, возмутился Гелеспонтъ, ото всѣхъ странъ распростирается пламень по областямъ Оттоманскимъ, воинству нашему предшествуетъ страхъ и слѣдуетъ побѣда: море попранно Россійскими кораблями: горящія срацинскія суда бурнымъ пламенемъ на воздухъ возмѣтаются. Противящимся казнь и смерть: покореннымъ и побѣжденнымъ милость и жизнь. Едино имя Великія ЕКАТЕРИНЬІ непрнятелямъ нашимъ ужасъ и трепетъ наводитъ. Такова ЕКАТЕРИНА! Вотъ о дерзкая Порта плоды наглости твоей!

А Ты о Греція обиталище Наукъ, мати героевъ и благочестія источникъ! скажи, гдѣ дѣвалася слава твоя, куда сокрылось твое великолѣпіе? гдѣ та слава, которая до концевъ земли простиралася? гдѣ то великолѣпіе, которое у вся вселенная удивлялася? гдѣ та премудрость, которая по всей Европѣ разливалася? гдѣ твое мужество весь миръ устрашавшее? Пышный Византійскій храмъ во смрадное капище превратялся: герои во узниковъ: оружіносцы во игоносныхъ, благочестіе попирается беззаконіемъ варваровъ: Науки невѣжествомъ ихъ. Отъ твердыхъ и блиставшихъ зданій едва видны обросшія мхомъ развалины. О Греція, Греція, что ты прежде была, и что ты нынѣ стала! ото всѣхъ презрѣнна и ото всѣхъ оставленна. Но флотъ нашъ уже на Архипелагъ. Возри на флагъ Россійскій, виждь Имя ЕКАТЕРИНЫ: сей флагъ есть праведнаго твоего отмщенія знаменіе: сіе Имя есть единственная твоя надежда. Ободри утомленныя свои члѣны, укрѣпи отъ ига и работы ослабшія свои силы и вознеси главу твою! припади ко стопамъ сѣверныя Семирамиды! омывай слезами ноги Ея!

Вы протчія герои, хотя и прославлялися многими побѣдами, но сколько таковыхъ побѣдителей, которыя не утѣсняли рода смертныхъ, ради единаго тщеславія? Неосновательное любочестіе и излишнее корыстолюбіе по большой части были основаніемъ кровопролитія: а ЕКАТЕРИНУ сама святая Истинна на брань подвигла. Не корысть и не тщеславіе возбудили гнѣвъ Ея: едино человѣколюбіе воздвигло дѣсницу Ея. ЕКАТЕРИНА побѣждаетъ сохраняя покой своихъ подданныхъ, защищая православіе, карая тиранство, и наказуя наглость.

Праведно торжествуемъ мы день сей, яко начало всего нашего щастія и всея нашея славы.

Но чтобъ торжествованіе наше совершенно было, такъ вообразимъ себѣ, въ какія мысли мы торжествуя день сей углубиться должны. Должны мы имѣти попеченіе о общемъ гласѣ; ибо къ тому единому и слава нашей Монархини устремляется; общая польза общаго и единодушнаго и попеченія требуетъ, общаго дѣйствія и общія силы. Всякая область тѣло составляетъ, а Монархъ оныя есть глава онаго тѣла: а познавая и чувствуя то, что мы всѣ члѣны нашего отечества, должны мы повиноваться всемъ сердцемъ и всею мыслію нашей Самодержицѣ, яко неослабевающія члѣны премудрой главѣ. О коль щастливы члѣны управляемыя премудрою главою! Такъ станемъ колико возможно, по должностямъ своимъ стараться о исправленіяхъ возложенныхъ на насъ должностей. Различны и не равностепены они, но всѣ потребны и необходимы. И можемъ ли мы быти о себѣ нерачительны, когда наша Государыня о нашемъ блаженствѣ неусыпно печется! Послѣдуемъ примѣру Ея: и видя Матерь нашу толико пекущуся о насъ чадахъ своихъ, можемъ ли мы не соотвѣтствовать намѣреніямъ Ея: а паче ради того, что всѣ попеченія Ея стремленія къ нашему собственному благоденстію, къ нашей славѣ и къ нашей пользѣ клонятся. Со всемъ усердіемъ и со всею рѣвностію устремимся къ должностямъ своимъ, яко устремляется въ жаркій полдень жаждущій елень ко потоку хладныхъ водъ.

Сей торжествуемый нами день напоминаетъ намъ должности наши; ибо въ радостный день сей, Та взошла на престолъ, которая возшедъ на сію высочайшую степень, въ сей день показала намъ пути должностей нашихъ въ неусыпное пустився попеченіе.

Самъ Господь опредѣлилъ день сей нашему благополучію: на престолъ ЕКАТЕРИНУ возвелъ Онъ: Онъ наполнилъ сердце Ея любовію къ отечеству: Онъ сообщаетъ Ей премудрости Свое благоволеніе; такъ мы ослабѣвая во должностяхъ своихъ будемъ противиться и милосердію вышняго, и славѣ Обладательницы и своей собственной пользѣ.

Кажется мнѣ, что едва вмѣстимый народъ во освященномъ семъ мѣстѣ единымъ сердцемъ ко Господу воззываетъ: коль благъ еси Боже нашъ! не престань являти миру, что Ты покровитель Россійской Имперіи. А мы преклоняя колѣна наши вопіемъ Тебѣ: умножи лѣта ЕКАТЕРИНЫ, утверди на вѣки престолъ Ея, даруй Ей побѣды на сопротивныя, огради Ея Своею милостію, сохрани здравіе Наслѣдника Ея!

А Ты Всепресвѣтлѣйшая Государыня прійми общее сего града единодушное и чистосердечное поздравленіе, желающихъ быти послушными соучастниками трудовъ Твоихъ и исполнителями Твоихъ Божественныхъ повеленій; да тѣмъ умножится наша польза, Твоя слава и исполнится благоволеніе Вышняго.

Преложено 1771, Іюня 11, по полудни отъ 5 часовъ до 9, въ Москвѣ.

Я.К. Грот
Воспитание императрицы Екатерины II

Художник Г. К. Гроот


Pазработка истории Екатерины II у нас только что начинается. До сих пор почти все наши суждения об этой государыне носили чисто панегирический характер; немногие попытки истории ее царствования на русском языке, как то: Колотова, Сумарокова, Лефорта, Вейдемейера – отличаются краткостью и отсутствием всякой критики, так что нельзя без чувства некоторого смирения, чтоб не сказать более, взять в руки изданные у нас доселе исторические сочинения о Екатерине II. В нашей периодической литературе 1860-х гг. явилось относительно ее времени несколько статей с более серьезным направлением; но их авторы, желая стать на новую точку зрения, впадают в другую крайность: видят во всем одну темную сторону и стараются доказать, что весь блеск царствования Екатерины был внешний, что под ним скрывалась бездна неустройств и страданий народа. Будущему историку предстоит решить, насколько верен такой взгляд. Покуда не следует, однако ж, забывать, что государство, оставленное Екатерине в наследие Анною и Елизаветою, не могло быть пересоздано вдруг: Екатерина пожинала плоды того, что было посеяно после Петра I. Нельзя не согласиться, что она понимала потребности России и старалась удовлетворить их, что она в пределах возможности изменила, исправила многое и заметно подвинула развитие русского народа. Не должно забывать того, что в начале ее царствования писал английский посол Макартней и что всегда оставалось более или менее справедливым: «Ей часто противопоставляются с умыслом препятствия; ее планы велики и разнообразны, но средства, которыми она располагает, не соответствуют цели»[1].

В числе русских писателей прежнего времени, высказывавших суждения о Екатерине, замечательное место занимает Державин: как лирик, он с восторгом восхвалял ее достоинства, но впоследствии, как ее статс-секретарь, увидев ее вблизи, он нашел в ней недостатки, на которые указал в своих записках. По его мнению, Екатерина стремилась не безусловно к истине и справедливости, но часто жертвовала ими разным внешним соображениям, желая угодить своим приближенным.

Неумолимыми обвинителями Екатерины, с самого восшествия ее на престол, являются иностранные писатели. Ряд их должно начать с некоторых лиц дипломатического корпуса при ее дворе, не всегда правильно понимавших ее. Прислушиваясь к отзывам о ней иноземцев, невольно спрашиваешь себя: действительно ли она заслуживает той славы, какою пользуется? справедливо ли поступило потомство, поставив ей памятник? не затемняют ли блеска ее побед и государственных дел побуждения холодной, черствой и коварной души, какую в ней видит, например, профессор Герман?

Вопросы эти, однако ж, не должны слишком смущать почитателя Екатерины. Надо помнить, что с самого приезда ее в Россию при дворе и в обществе были две партии, совершенно различно на нее смотревшие. Отголоски той из этих партий, которая не щадила средств очернить и унизить ее, слышатся до сих пор. В неблагоприятных суждениях о Екатерине иностранных писателей нельзя не видеть, по крайней мере очень часто, тайного недоброжелательства к России. Они не могут не чувствовать, хотя, конечно, и не сознаются в том, что для интересов их государств было бы лучше, если б во второй половине прошлого столетия на престоле русском остался Петр III с его благоговением к прусскому королю, с его планом датской войны и другими ошибками. Как простить Екатерине, что она доставила русской национальной политике преобладание в Европе, что она старалась сделать русский народ соперником западных в промышленности, торговле и просвещении, что она понимала необходимость дать в своем государстве перевес русской национальности над чуждыми элементами и не хотела признавать прав завоеванных областей на самостоятельное существование?

Вот вины Екатерины пред иноземными историками, прикрывающими свое неудовольствие обвинением ее в нарушении всех законов житейской нравственности. Таков приговор Шлоссера, который, впрочем, отдает справедливость ее уму, способностям и познаниям, но не может простить ей, что она сделалась предметом похвал и удивления всего мира. Он упрекает ее в том, что она, «по обычаю прославленных светом дам и мужчин, таких как г-жи Жанлис и Сталь, или как Талейран, усвоила себе все блестящие качества своего времени и своего пола». Он обвиняет ее в последовании политике Макиавелли и философии Дидро и не без досады упоминает, что пока Петр III предавался беспечности и разгулу, она вела дипломатическую переписку и жила вполне русскою жизнью. О Петре III Шлоссер говорит, что если б он царствовал где-нибудь в Германии, то для «терпеливых немцев» был бы не хуже многих других владетельных принцев. Сопоставив таким образом обоих супругов, Шлоссер далее развивает, как безрассудны были все действия Петра, не имевшего ни дальновидности, ни такта, ни чувства простого приличия, и как, напротив, все планы и поступки Екатерины были согласны с самою мудрою политикою и благом России. При этом Шлоссер не замечает сам, в какие странные противоречия он впадает, подвергая Екатерину беспощадному обвинению за все то, чем она возвеличила и прославила Россию. Неоспоримо, что успех не оправдывает всех средств, употребленных для достижения цели; но нельзя же не сознаться, что многое в действиях Екатерины было вынуждено обстоятельствами, поведением ее супруга, и что она, доставив России победы над всеми врагами, грозное положение и славу, мощно двинув русский народ на пути к просвещению и благоустройству, много в своей жизни загладила и приобрела право на признательность потомства. Один из бывших при дворе ее послов справедливо заметил: нельзя не видеть для русских пользы в том, что у нее есть что заглаживать, потому что иначе она бы не действовала с таким усердием и энергиею для снискания любви народа и славы.

Нет сомнения, что слава Екатерины не без пятен, что пред судом Божиим и человеческим она не может быть оправдана во многих из своих дел; но в ее деятельности надобно отличать две стороны: человеческую и государственную, и ошибки ее в первом отношении не могут заслонять перед нами незабвенных ее заслуг в последнем, а притом Екатерина и как человек является по большей части мудрою, благою, великою. В сердце ее не было ни холодности, ни жестокости; ее поступки в домашнем, как и в царственном быту представляют множество примеров великодушия, милости и сострадания. Она ценила сопряженное с положением монарха счастие делать добро, и обильно пользовалась этим счастием. Но Екатерина была человек: если для виновного подданного пред судом правды и закона бывают смягчающие обстоятельства, то не должны ли таковые существовать и для монарха пред судилищем истории? Недавно один французский писатель, г. Рамбо, с редким беспристрастием заметил: «Екатерина II может только выиграть от ближайшего с нею знакомства; настоящая история всегда будет к ней снисходительнее памфлетов, долго заступавших ее место»[2]. Судя по этому отзыву, можно ожидать, что наконец и западноевропейская литература будет отдавать справедливость бессмертной императрице. С другой стороны будем надеяться, что сами русские станут более прежнего относиться к ней с осмотрительною критикой.

Последовавшее в 1873 году открытие памятника Екатерине II представляется знаменательным событием и в отношении к разработке ее истории. Со всенародным признанием ее заслуг перед целым миром, с торжественным заявлением общего уважения к ее памяти должен наступить у нас новый период в оценке разных сторон ее царствования. Теперь величие ее утверждено несомненно: разнообразные суждения о частностях ее дел и характера уже не могут быть опасны для ее славы. Конечно, полной, совершенно удовлетворительной истории Екатерины еще нельзя ожидать в скором времени, но мы можем уже стремиться к такой истории. Мы обязаны теперь, с обильными источниками в руках, беспристрастно исследовать разные отрасли ее деятельности, отдельные события ее царствования, взвешивать стороны ее характера, и таким образом готовить предварительные труды для обширного исторического здания. Иметь памятник Екатерины и не иметь ее истории, написанной русским и в России, служило бы не к чести нашего образования и нашей науки.

...
5