Шла Гражданская война. В Петрограде было неспокойно. В городе действовали многочисленные банды. Одна из них отличалась особой жестокостью. Преступления совершались в разных районах, но почерк преступлений и приметы преступников каждый раз совпадали. Переодетые в военную форму бандиты подъезжали на автомобиле или полугрузовичке к дому, заходили в намеченную квартиру или магазин, загоняли всех присутствующих в одну комнату и, забрав деньги и ценности, исчезали. При малейшем сопротивлении бандиты открывали стрельбу и убивали непокорных. Иногда банда исчезала из Петрограда, но затем появлялась вновь.
Сотрудники уголовного розыска, выезжая в те дни на многочисленные преступления, по крупицам собирали материалы для изобличения преступников, накапливали сведения о банде.
С. Н. Кренев был одним из тех старых специалистов, которые на общем собрании угрозыска Временного правительства в ноябре 1917 года приняли решение: «…новую Советскую власть поддержать, помочь ей восстановить в городе твердый порядок… не дать город на разграбление уголовному элементу, даже если новая власть перестанет платить жалованье».
Несмотря на бедственное положение их семей и нужду, в которую они впали из-за того, что Временное правительство, испытывая постоянный дефицит платежных средств, систематически недоплачивало им жалованье, они активно включились в работу.
Опыт и огромные знания Кренева очень помогли сотрудникам уголовного розыска, недавно пришедшим в милицию от станка, в расследовании деятельности этой банды. Угрозыску удалось узнать, что бандой руководит некий Чугун, старый рецидивист, промышлявший грабежами, а также клички его ближайших помощников-«адъютантов» – Володьки Гужбана, Ваньки Повара, Федьки Каланчи. Были арестованы лица, причастные к деятельности банды, но их допросы никаких ценных сведений не дали – Чугун доверял далеко не каждому.
Но упорной работе всегда сопутствует успех, и вскоре в сети угрозыска попалась действительно крупная рыба. На станции Вандомо-Рыбинской железной дороги был найден человек, раненный в голову, грудь и живот. По документам – сотрудник угрозыска. Но документы оказались поддельными, а в раненом опознали героя нашумевших в Петрограде уголовных дел «адъютанта» Чугуна – Володьку Гужбана. Позже выяснилось, что Гужбана наказали его сообщники за непомерную жадность при дележе добычи.
Налетчика поместили в госпиталь и установили за ним наблюдение. Он и не подозревал, что разоблачен уголовным розыском, – пытался возобновить старые уголовные контакты, и в конце августа 1920 года сотрудникам наконец удалось выяснить все адреса, где укрывались преступники. Появилась возможность организовать засады. Узнали в уголовном розыске и о главном складе банды в доме № 6 по Троицкому переулку, куда свозилось награбленное из квартир и магазинов.
В те дни уголовный розыск мобилизовал все свои силы, чтобы одним ударом покончить с бандой. В ночь на 15 сентября 1920 года отряды наиболее опытных сотрудников уголовного розыска во главе с ударной группой были брошены во все концы города с точными инструкциями, и не напрасно: атаман шайки Чугун был взят сонным, без единого выстрела.
В 6 часов утра в штабе угрозыска стало известно, что знаменитый Чугун арестован, а к 7 часам его водворили в камеру. Чуть позже в угрозыск доставили еще 30 человек – ядро шайки, а со второстепенными участниками и укрывателями арестованных было всего 120 человек. У преступников изъяли оружие и большое количество краденых ценностей.
Сотрудникам угрозыска предстояло проделать напряженную и сложную работу, чтобы сгруппировать все данные, уличить всех соучастников, выявить степень виновности каждого в том или ином деле.
Доставленные в угрозыск бандиты допрашивались поодиночке. Большинство из них отказывались от активной роли. «Спросите Чугуна, найдите Гужбана, Каланчу – они все знают». Все они еще надеялись, что главарь на свободе. Но когда Чугун был предъявлен им на очной ставке, языки бандитов развязались. Это очень продвинуло следствие.
Кто же такой Чугун? Грабитель, сын крупного мясоторговца Кузнецова, повешенного в царское время за разбойные похождения, брат не менее известного Яшки Кошелькова, которого ловили в Москве за разбойные нападения, в том числе и на В. И. Ленина, у которого в канун Рождества 1919 года он отобрал автомобиль.
До революции Чугун – Иван Кузнецов – работал на городской бойне, неоднократно призывался в царскую армию, но все время дезертировал, сколотил банду в 120 человек. Благодаря огромной физической силе он держал свою шайку в повиновении и страхе. Утверждали, что Чугун ударом кулака валил быка, гнул подковы. Его жестокость была такова, что он не только расстреливал своих сообщников, но и душил их собственными руками. Особенно тех, кто «крысятничал», утаивал добычу «с дела». Революция не изменила его затей, и преступления копились, достигнув максимума к моменту ликвидации банды…
Допрашивал Чугуна начальник уголовного розыска Петрограда, легендарный своей личной храбростью и огромной трудоспособностью, бывший моряк Балтийского флота Владимир Александрович Кишкин.
Опытный работник, знающий, как бороться с преступностью, Кишкин до уголовного розыска служил в центральной комендатуре революционной охраны. Там его знали как человека сильной воли, беспредельно храброго и настойчивого. За время работы в уголовном розыске в качестве агента Кишкин изучил городские трущобы и проходные дворы. В разгромах банд, в задержании особо опасных преступников он, как правило, принимал личное участие. А таких вооруженных схваток у него было около ста. Возглавляя небольшую группу оперативных работников, Кишкин не побоялся вступить в бой с бандой Смородина-Ковалева, насчитывающей 28 человек. И банда была разоружена. Показывая сотрудникам уголовного розыска пример личной храбрости, Кишкин доказывал, что смерть боится смелых людей. И действительно, она его обходила, хотя в одной из схваток с бандитами он был ранен и потерял правый глаз.
В своих воспоминаниях о совместной работе с В. А. Кишкиным агент уголовного розыска И. В. Бодунов писал: «…о его легендарной храбрости по городу и губернии ходили легенды. Он был худощав, на правом глазу черная ленточка, на голове лихо сидела бескозырка, а на ленточке бескозырки красовалось название броненосца „Грозящий“. Неизвестно, спал ли он когда-нибудь. У него не было ни семьи, ни дома. Жил он одними только делами, мыслями о революции и действиями. Ничего не боялся. Зато как же боялись его! Его бесстрашие действовало гипнотически. Налетчикам, бандитам, ворам и убийцам казалось, что пуля его не берет. Может быть, потому, что верили – попасть в Кишкина невозможно, промахивались лучшие стрелки из главарей шаек, такие как Белка, Чугун, Ванька Сибиряк, Дрозд и др. А он, во весь рост, размахивая браунингом, вел на их убежища оперативных сотрудников, и легендарная его слава, его бесстрашие подавляли преступников, сеяли среди них панику, лишали надежды на спасение».
Следствие по шайке Чугуна было тяжелым. Главарь молчал долго и упорно, просил предъявить своих сообщников, только после этого обещал дать показания – он выжидал, тянул время, надеясь вырваться на свободу. Бандит вынашивал план побега и при первом же удобном случае попробовал его реализовать.
Когда его вели на допрос, Чугун вырвался из рук конвоира и пытался бежать, разбив головой стекло. Его удалось задержать. Но Чугун не мог так легко распрощаться с мыслью о свободе. Он тянул с показаниями, придумывал повод за поводом, чтобы оттянуть наказание.
На третий день ареста, когда утомленный от допросов Кишкин вышел, вызванный по делу, Чугун вторично пытался бежать, выскочив тем же приемом из окна третьего этажа. Было уже темно, но стража, стоявшая у ворот, проявила бдительность, и в ста шагах от дома Чугун был задержан, ему оказали врачебную помощь и водворили в камеру.
Только после неудачных побегов Чугун стал давать показания. Он в общих чертах рассказал о своих преступлениях, что помогло раскрыть множество убийств и налетов. Никакими высокими целями Чугун своего разбоя не оправдывал – вся его добыча уходила на пьянство и на женщин.
Яркими фигурами были в его шайке Пивоваров и Агафонов – это они снабжали бандитов документами, транспортными средствами, укрывали в случае опасности.
При аресте шайки у бандитов было изъято большое количество оружия: винтовок, револьверов и ножей. За бандой числилось более двух десятков убийств. Лично Чугуном была убита гражданка Табачникова в доме № 3 по ул. Декабристов, ограблена квартира в доме № 3 по Апраксину переулку. Убито и ранено несколько артельщиков около Народного банка и др.
Банда Чугуна была одной из тридцати двух, ликвидированных в Петрограде в 1920 году. Но в докладной записке от 1 ноября 1920 года начальника уголовного розыска В. А. Кишкина начальнику Петгубмилиции З. А. Александрову банда Чугуна шла под № 1.
Сотрудники уголовного розыска,
принимавшие участие в раскрытии преступления:
Иван Васильевич Бодунов А
ркадий Аркадьевич Кирпичников
Сергей Николаевич Кренев
Петр Прокофьевич Громов
«Самочинка» – смысл этого слова понимают сегодня только криминологи с большим стажем. Ну а после февраля 1917 года оно было на слуху у всех петроградцев и означало следующее: в богатую квартиру (как правило, буржуа или купца) врывались «революционеры» и изымали ценности в «фонд революции».
После Октября уголовники часто выдавали себя за сотрудников милиции или чекистов. Если жертва проявляла покорность, ей в порядке утешения иногда оставляли что-то вроде расписки, где предлагалось «…ивица в комнату… на Горохувую дом 2, к таварищу…». Но если хозяева пытались оказать сопротивление, не желали отдавать свои вещи, преступники зверски их избивали, а нередко и убивали. Так что широко бытующие и поныне рассказы о жестокости чекистов были рождены произволом уголовников.
Именно как «самочинщик» начинал новый этап своей уголовной карьеры уже при советской власти матерый ворюга Иван Белов по кличке Ванька Белка, имевший еще дореволюционные судимости. Вокруг лихого и фартового бандита быстро сформировалась группа человек в пятьдесят. Ядро банды составили с десяток уркаганов со стажем.
Подручные Белки не брезговали ничем. В частности, в 1919–1920 годах они совершили ряд краж из петроградских церквей. После арестов, на допросах, спасая собственные жизни, клялись в своей религиозности, показывали нательные кресты, истово крестились, требовали встреч со священниками для исповеди. Помимо церквей, Белов и его дружки совершали квартирные кражи, вооруженные налеты, а если кто-то пытался им помешать, тут же расправлялись со смельчаками.
Именно так произошло с петроградцем Сеничевым, который 12 января 1919 года смело вступил в неравную схватку с бандитами, защищая своих близких. Налетчики, пользуясь численным превосходством (семеро одного не боятся!), зверски избили Сеничева, а потом на глазах у родственников буквально изрешетили из револьверов.
В сходной ситуации оказался и водитель автомобиля Куликов. Преступники ворвались в гараж, находившийся в доме № 6 по Апраксину переулку. Шофер не растерялся: заводная ручка опустилась на голову одного из них. Грохнули револьверные выстрелы. Куликов схватился за грудь. «По традиции» бандиты добили свою жертву ногами. Выстрелы услышали постовые милиционеры, но прибыли слишком поздно – грабители успели скрыться. Правда, угнать автомобиль Куликова они не смогли.
Молодой уголовный розыск советского Петрограда смело вступил в схватку с дерзкими и матерыми преступниками. Правда, учиться нелегкому сыщицкому ремеслу пришлось, что называется, «с листа», непосредственно на месте преступления. И нередко за эту учебу приходилось платить своей жизнью…
Но жертвы «красных сыщиков» были не напрасны. Уже к середине 1920 года многие банды были ликвидированы, а их главарей постигла заслуженная кара.
Белов и его сообщники пока разгуливали на свободе. Они понимали, что возмездие неотвратимо, но вера в свой воровской фарт, желание положить в свой карман еще одну золотую «цацку», заглушали страх. Они глушили его самогоном и наркотиками…
А сотрудники угрозыска одну за одной ликвидировали «малины», где собирались бандиты. Нередко эти операции сопровождались не только задержанием преступников, но и гибелью сотрудников уголовного розыска и других подразделений милиции.
Летом 1920 года агенту уголовного розыска Александру Скальбергу удалось ближе всех подобраться к Белке и его ближайшему окружению. Ему удалось склонить к сотрудничеству одного из членов шайки, который однажды прислал ему записку: «Шурка, приходи завтра в 8 часов вечера на Таиров переулок, дом 3, где ты получишь важный материал по интересующему тебя большому и таинственному делу».
Таиров переулок – рядом с Сенной площадью, Сенным рынком. Одно из самых злачных мест дореволюционного Питера, набитое притонами, где уголовники могли сутками играть в карты, подбадривать себя самогоном и «марафетом», сбывать краденое…
Сюда и отправился 23-летний Скальберг. Его знали в лицо многие преступники. В результате предательства уголовника он попал в засаду. Четыре здоровенных бандита оглушили его, связали и подвергли жестоким пыткам. Утром встревоженные исчезновением Скальберга сослуживцы отправились к нему на квартиру. Выяснилось, что дома тот не ночевал. В его пиджаке нашли записку. Тотчас группа сотрудников выехала на Таиров переулок. В одном из притонов они нашли разрубленный труп Скальберга…
Сотрудника угрозыска похоронили с воинскими почестями. На его могиле товарищи поклялись покарать убийц. За дело взялся 20-летний Иван Бодунов, который считался опытным агентом. Родился он в маленькой деревушке Московской губернии в 1900 году. После смерти отца, ограбленного и убитого бандитом, решил посвятить свою жизнь борьбе с преступностью. Так он оказался в Петрограде, в уголовном розыске. Ему повезло: в марте 1919 года Бодунова направили на учебу – вначале на шестимесячные курсы, а затем в специальную школу уголовного розыска. Его учителями были корифеи своего дела, бывшие сотрудники царской полиции: С. Н. Кренев – теоретик научно-оперативного розыскного искусства, криминалист А. А. Сальков и следователь А. А. Кирпичников.
Позже Юрий Герман напишет о Бодунове повесть «Один год», а его сын, режиссер Алексей Герман, снимет по ней фильм «Мой друг Иван Лапшин». А тогда, летом 1920-го, Бодунов с риском для жизни обходил под видом скупщика краденого все притоны Сенной, пока не напал на след убийц Скальберга. «Ликвидаторами» оказались Сергей Плотвинов, Григорий Фадеев, Василий Николаев и Александр Андреев по кличке Шурка Баянист (играл в трактире на баяне). Их изобличили не только в убийстве Скальберга, но еще и в целом ряде «мокрых дел», а также более чем в тридцати кражах. У бандитов были изъяты большие ценности. Приговор суда был беспощаден.
Убийцы Скальберга принадлежали к числу ближайших подручных Белки. Поэтому, узнав об их аресте, он на время затаился на одной из своих «малин». Белов прекрасно понимал, что кольцо вокруг него сжимается, что угрозыск его в покое не оставит и смерти своих товарищей не простит.
Почти вся осень 1920 года прошла в поисках преступника. Это был нелегкий и опасный труд. В перестрелке погибли сотрудники угрозыска Дурцев и Котович, участковый уполномоченный Юделевич, два постовых милиционера. Существенные потери несли и бандиты. Зимой 1921 года при задержании были застрелены ближайшие подручные Белки Ваганов, Конюхов, Сергун, нескольких уголовников арестовали. Белов метался по городу, пытаясь замести следы, спрятаться. Главное, на что рассчитывал, – сорвать на ограблении хороший куш и скрыться из города.
7 марта 1921 года на острове Голодай (Декабристов) на свалке обнаружили труп неизвестного. То, что он был убит, не вызывало сомнений. Вскоре установили личность погибшего. Им оказался гражданин Эберман, проживавший в доме № 37 по Знаменской улице. Осмотр квартиры убитого проводили асы дореволюционного петербургского уголовного сыска Сергей Николаевич Кренев и Алексей Андреевич Сальков. Среди выявленных ими отпечатков пальцев оказались и следы пальцев Белки. Так у следствия появилась железная улика участия Белова в убийствах.
Не терял времени и Бодунов. Не зря он ходил по притонам Сенной площади и Лиговки. И сделал главное – смог войти в доверие к бандитам. Блестящее знание воровского жаргона, умение поговорить «по душам», недюжинная физическая сила и молниеносная находчивость сделали свое дело. Бодунов выяснил главное: адрес берлоги Белки – Лиговский проспект, 102.
К этому времени на счету бандита и его сообщников было не менее 200 краж, разбоев и грабежей, как минимум 27 убитых и 18 раненых. Все это могло быть доказательно предъявлено суду следствием.
Бодунов сумел установить время начала «сходняка». Дом взяли под постоянное наблюдение. Как только шайка собралась, притон скрытно оцепили.
А на «малине» дым стоял коромыслом – рекой лился самогон, кто-то «выяснял отношения», кто-то азартно резался в карты. Пьяные девицы, как умели, развлекали многочисленных «гостей»… Истошный вопль стоявшего на шухере бандита «Лягавые!» вызвал шок и переполох. На предложение сдаться бандиты ответили беспорядочной стрельбой.
Прогудело три гудочка и затихло в дали,
А чекисты этой ночью на облаву пошли,
Оцепили все кварталы, по «малинам» шелестят,
В это время слышно стало – где-то пули свистят.
Как на нашей на «малине» мой пахан отдыхал,
Ваня, Ваня, родимый – звуки те он услыхал…
О проекте
О подписке