4. Зинаиде Ивановне

Боголюбивейшая благодетельница Зинаида Ивановна, мир, благодать и утешение Вам от Господа!

Почтенное Ваше письмо и святую жертву, 25 рублей, мы получили и о здравии и спасении Вашем молимся ко Господу, поминая имена Ваши, рабов Божиих Зинаиды и Виктора со чады, на проскомидии Божественной литургии.

Вы боитесь, чтоб смерть не похитила Вас внезапно! Так и следует бояться, эта боязнь спасительная, ибо она заставляет нас бросать излишние удовольствия и искореняет грехолюбивые привычки.

Да, правда, ужас объемлет душу, когда подумаем о внезапной смерти! Внезапная смерть – это меч Божеского гнева за грехи наши. В каком состоянии застанет нас минута смерти, в том должны предстать мы пред Судией неба и земли! И что же? Мы грешим почти ежеминутно. Один день проводим в разгуле, объядении и пьянстве, другой – в разврате и прихотях, во вражде, неправдах, притеснениях и гонениях ближних. Поношения, клеветы, осуждения, ложь, зависть, ненависть, празднословие и сквернословие, особенно же празднословие, поминутно выходит из уст наших. Бывают ли наши мысли когда далеки гордости, славолюбия, гнусных мечтаний и развратных помыслов? Никогда! Даже в то время, когда склоняем мы молитвенно колена пред Господом, и тогда непрестанно погружаемся в море грехов и безумных помышлений. А час смерти недалек и неизвестно, каков будет он! Все мы знаем, что смерть для каждого из нас неизбежна; согрешая, мы надеемся на снисхождение и милосердие Всемогущего, надеемся получить всепрощение чрез покаяние, исповедь и причащение Святых Таин – тогда перед ожидаемою нами смертию душа наша становится спокойна; облегчая тяжкое бремя грехов покаянием и исповедью, мы освобождаемся от угрызений совести о грехах наших, а приобщившись Святых Таин, соединяемся со Спасителем и Господом нашим Иисусом Христом. Тогда в сердце нашем пробуждается и воскресает упование на милосердие Божие, ожидание вечного спокойствия, надежда бессмертного Царства, которая, уничтожая грусть нашу о разлуке с миром, утешает нас радостями и наслаждением небесными благами и неизреченной Божеской славой. И нет тогда ничего скорбного и страшного для нас, кроме подвига разлучения души с телом. О, блажен, блажен тот, кто удостоился подобной смерти!.. Но если случится смерть нечаянная, внезапная и застанет нас среди беззаконий и распутств наших! Что тогда будет с нами? Страшно за человека, страшно! Горестна, безнадежна и душегубительна будет она! Несчастный, пораженный ею мгновенно, увидит тогда меч изощренный и обнаженный и поднятый над головой его. Захочет просить помощи, но язык его онемеет; вспомнит об устройстве семейства и близких своих, но мысль его возмутится и замрут помышления его; пожелает духовника, чтобы исповедаться ему во грехах своих, но язык отнимется, уста закроются и не в силах будет он поведать беззакония свои. Поймет он тогда, что после смерти семье своей, детям своим оставит только горькие и печальные думы и воспоминания, и это жестоко поразит его. Поздно поймет он, что умер не раскаявшись, и с ужасом почувствует определение Страшного Суда и казнь вечного мучения, и восстанут в нем мрачные возмущения, боязнь ужасного, терзания мучительные, отчаяние безнадежное. Всемилостивый Господи! О, да идет мимо нас участь подобная, избавь нас от столь тяжкого и горестного осуждения! С искреннею глубокою молитвою и горячими слезами взываем Тебе: «Боже! Боже! Прости прегрешения наши, умилостивись к нам, припадающим к Твоему милосердию! Избавь нас от внезапной неожиданной смерти, сподоби окончить дни нашей жизни в радости и уповании на Твое святое благоутробие; благослови нас предузнать час нашей смерти и встретить ее бесстрашно и спокойно, приготовясь искренним покаянием, исповедью и причастием Божественных Твоих Таин, и, когда предстанем мы пред нелицемерным Судом Твоим, помилуй нас, Боже, помилуй нас!»

Предстательнице скорбящих – Царице Небесной поручив Вас, остаемся смир <…>

5. Ей же

Боголюбивейшая Зинаида Ивановна!

Получив почтенное Ваше письмо и новый дар обители нашей – 25 рублей, спешим принести Вам искреннюю сердечную благодарность и с любовию на вопрос Ваш ответствуем. Если хотите знать, для чего сокрыт от нас день смерти нашей и почему, как тать ночью (1 Фес. 5, 2), тако приидет смертный час, можем сказать справедливо: никто никогда во всю жизнь свою на стал бы заботиться о добродетели, если бы этот день был известен и не сокрыт, но всякий, зная последний день свой, совершал бы бесчисленные преступления и уже в тот день приступал бы к купели, когда бы стал отходить от мира сего. И действительно, если мы, не зная ни дня ни часа скончания своего, несмотря на страх ожидания его, решаемся на бесчисленные и тяжкие греховные деяния, то на что не решились бы, если бы знали, что еще проживем много лет на земле и не скоро умрем? А так как мы не знаем, когда, в какой день и час умрем, то и должны каждый день проводить так, как бы ожидали ежедневно смерти, и при наступлении дня помышлять: «Не сей ли день будет последним днем жизни моей?» И при наступлении ночи говорить сами себе: «Не сея ли ночь будет последней ночью моего пребывания среди живых?» Отходя ко сну ночному, говорить себе: «Встану ли я живым с ложа моего и увижу ли еще свет дневной? Или уже сей одр будет гробом моим?» Равно и воспрянув от сна и увидев первые лучи света дневного, помышлять: «Доживу ли до вечера, до наступления ночи или час смертный наступит для меня в течение сего дня?» Помышляя так, будем проводить весь день, как бы уже готовясь умереть, и вечером, отходя ко сну, исправлять свою совесть так, как бы имели мы в сию ночь предать Богу дух свой. Погибелен сон того, кто заснул в грехе смертном; небезопасен сон того, чей одр окружают бесы, выжидая случая увлечь душу грешника в дебрь огненную; худо тому, кто отошел ко сну, не примирившись с Богом, ибо если в том случае, когда мы чем-либо оскорбили ближнего, апостол говорит: солнце да не зайдет во гневе вашем (Еф. 4, 26; ср. Пс. 4, 5), то тем более прогневавшему Бога должно заботиться о том, чтобы не зашло солнце во гневе Божием, чтобы не уснуть ему, не примирившись с Богом, ибо час кончины нашей неизвестен: как бы внезапная смерть не похитила нас неготовыми! Не надо думать и говорить так: «Завтра примирюсь с Богом, завтра покаюсь, завтра исправлюсь»; не надо отлагать со дня на день своего обращения к Богу и покаяния, ибо никто не знает, доживет ли до вечера.

Живя так, мы не будем ни грешить, ни иметь похотения к чему-либо, ни воспламеняться гневом на кого-либо, ни собирать себе сокровищ на земле (ср. Мф. 6, 19; Лк. 12, 33–34), но, ожидая каждый день смерти, все тленное будем презирать. Тогда остынет в нас и похоть плотская, и всякое нечистое пожелание, все будем прощать друг другу и будем предочищать себя, всегда имея пред очами ожидание последнего часа и борьбы. Ибо сильный страх смерти и суда, опасение мучений восстановляет душу, клонящуюся в пропасть погибели.

Помоги Вам Господи.

С почтением остаемся <…>

6. Александру Ивановичу и Екатерине Львовне

Боголюбивейшие благодетели Александр Иванович и Екатерина Львовна, мир и утешение вам от Господа!

Имеем честь уведомить, что почтенное ваше письмо и святое пожертвование, 30 рублей, мы получили и согласно желанию имя новопреставленной дщери вашей девицы Анны записали на вечное по чину обители поминовение на проскомидии Божественной литургии.

Сердечно соскорбим скорби вашей, но что будем делать? Разлука любимого с любящим, и особенно разлука смертная, причиняет людям печаль: разлука друг с другом, братьев с братьями, детей с родителями, родителей с детьми не бывает без горького плача. Но так ли это должно быть, особенно в новой благодати? На сей вопрос – ответ Самого Господа из Божественного Писания. Скажи нам, Христе Спасителю, следует ли безмерно скорбеть, когда кто из любимых нами Твоим изволением отлучается от нас временною смертию? Ответствует нам Господь то же самое, что говорил сетовавшим апостолам: Да не смущается сердце Ваше и да не устрашается (Ин. 14, 27). Как бы так сказал Спаситель наш: «Не о том помышляйте, что Я оставляю вас и что меня разлучает с вами смерть бесчестная в летах еще не преклонных, но о том, что Я иду к Отцу, отхожу от многоплачевной жизни сей к жизни бесконечной, где нет ни болезни, ни воздыхания». А что сказал Он апостолам, то сказано всем верующим в Него, дабы они в скорбях, особенно при смертной разлуке, могли находить утешение в том, что верующий во Христа, в каких бы летах и какою бы смертию ни умирал, переходит от жизни сей, исполненной бедствий и скорбей, к Отцу Небесному.

Если позволительно сетовать о разлуке с любимым человеком, то разве в таком только случае, когда разлучившийся друг переходит из лучшего состояния в худшее. А смерть верующих во имя Христово есть не что иное, как разлучение души от тела, а вместе с тем освобождение от бедствий мира сего и переход к благам небесным. Посему гораздо счастливее те, которые исполняют смертный долг в юных летах, нежели те, которым достается в удел долголетняя жизнь, ибо умирающие в юности и телесных бедствий менее претерпевают, и душевных зол гораздо менее соделывают, и скорее переходят за Христом к Отцу Небесному в жизнь безбедную и беспечальную.

Итак, да не смущается сердце ваше (Ин. 14, 27), потерявшие любимую вами! Если вы действительно любите ее, то должны более радоваться тому, что она изволением Божиим от плачевной жизни сей взошла к Отцу Небесному. По любви к ней вы желали бы жить с ней неразлучно, но в настоящей жизни это невозможно. Желайте быть неразлучно с ней в жизни вечной, а на земле – доколе Бог изволит. Вы не лишились, не потеряли умершую, но предпослали ее из страны изгнания в отечество, из плена и оков на свободу, от земли на небо, от смерти к жизни. Да сподобит Премилосердый Господь и вас после многовременной жизни достигнуть сего блага и вечного веселия с Ним и с Ангелами и всеми святыми и славословить Отца и Сына и Святого Духа ныне и присно и во веки веков. Аминь.

С почтением и истинным уважением остаемся <…>

7. Марфе Петровне

Многоуважаемая благодетельница Марфа Петровна, мир Вам, спасение и утешение от Господа!

Почтенное Ваше письмо и святую жертву, 40 рублей, мы получили и имя новопреставленного супруга Вашего раба Божия Михаила согласно желанию записали на вечное по чину обители поминовение на проскомидии Божественной литургии.

Душевно сочувствуем Вашей тяжкой скорби. Невольно текут слезы при разлуке с почившими. Правда, нельзя, чтобы не излетел из сердца тяжкий вздох, когда падает на него тяжкий удар. Нельзя не плакать и при временной разлуке с любимым предметом, тем более при разлуке смертной. Можно ли не чувствовать боли, когда вонзаются в тело острые терны? Так и настоящая Ваша утрата – не розы утешения для Вас, а острые терны печали, не пальма мира душевного, а крест скорби и страдания. Но мужайтесь и крепитесь, бодрствуйте и подвизайтесь. Видите ли, откуда направлен удар? С неба, от самого Престола Божия! Примечаете ли, Чья рука подает Вам растворенную чашу скорби? Рука Самого Отца Небесного! Что причиною сему? Любовь, бесконечная любовь Отца Небесного, Который ради нас не пощадил и Единородного Сына Своего: Ибо Господь, кого любит, того наказывает; бьет же всякого сына, которого принимает (Евр. 12, 6). Для чего биет? И вмале наказани бывше, великими благодетелствовани будут (Прем. 3, 5). Будем ли после сего жаловаться и скорбеть, что милосердный Господь для нашего вечного счастия находит нужным расторгать наши земные узы родства и дружбы? Можно поскорбеть разве о том, что узами временными дорожим более, нежели вечными, жизнию настоящею – более, нежели будущею, землею – более, нежели небом. Если крепка любовь плотская, то не гораздо ли крепче любовь духовная, которую не может расторгнуть ни смерть, ни жизнь, ни настоящее, ни будущее (Рим. 8, 38)? Если крепки узы земного жительства, то не стократно ли крепче те благодатные вечные узы, коими все мы связываемся в одно духовно-таинственное Тело Христово и коих никакая сила расторгнуть не может? Если утешительно и чувственное, видимое общение друг с другом, не более ли утешительно духовное общение молитвы, которое не подчиняется условиям времени, не прерывается расстоянием мест, объемлет и соединяет время и вечность, небо и землю, мир дольний и горний? Посему и сквозь слезы должно благодарить Господа, Который чрез пресечение временных удовольствий возбуждает наш дух к поиску вечного блаженства, влечет сердце к небу, где наше всегдашнее жилище, разлучает на время, чтобы лучше приготовить к вечному соединению в Царстве славы. Что было бы с нами, если бы Господь никогда не пробуждал нас ударами Своего гнева, оставлял нас более и более погружаться в беспечность?! Не было ли бы сие оставление знаком вечного отвержения нашего от лица Божия?