Расширение как ЕС, так и НАТО будет продолжаться. С очередной его волной по мере отступления Востока и наступления Запада опасности, порождаемые наличием геополитически «ничейной земли», просто отодвигаются в восточном направлении.
Экспансия не обязательно означает бесконечный процесс механического приема все новых и новых членов, вплоть до китайских границ. В сфере безопасности могут потребоваться гораздо более длительные периоды развития сотрудничества между НАТО и вероятными кандидатами на вступление в эту организацию, углубления военно-политических связей и усиливающейся вовлеченности альянса в укрепление региональных договоренностей по вопросам безопасности. В каких-то случаях эти процессы могут завершиться присоединением к НАТО, в других случаях речь пойдет о совместном участии отдельных членов этой организации и стран, не входящих в ее состав, но тесно ассоциированных с альянсом, в проводимых под эгидой НАТО операциях безопасности. Хорошим примером является развертывание в польском оккупационном секторе на территории Ирака украинских подразделений, тыловую поддержку которых осуществляет НАТО.
В любом случае с завершением второго крупного расширения состава Атлантического союза подвести окончательную черту под этим процессом не удастся. Украина объявила о своем твердом намерении добиваться в будущем членства в НАТО (а также на определенном этапе – приема в ЕС). Хотя она вряд ли сумеет в скором времени удовлетворить установленным критериям, очевидно, что со стороны альянса было бы стратегически неразумно пренебрегать чаяниями Украины, рискуя разжечь тем самым имперские амбиции России. Соответственно, процесс целенаправленного поощрения Украины к подготовке к вступлению в НАТО (которое могло бы состояться до окончания текущего десятилетия) станет следующим логичным шагом.
Сходные соображения применимы и к неустойчивому Кавказскому региону. Прежде входивший в орбиту исключительного имперского контроля России, он в настоящее время насчитывает три независимых, но плохо защищенных государства (Грузию, Армению и Азербайджан), а также множество мелких этнических анклавов Северного Кавказа, все еще находящегося под властью России. Терзаемый изнутри острыми этническими и религиозными противоречиями, регион к тому же традиционно является центром борьбы за влияние между Россией, Турцией и Ираном. В постсоветский период к этим давним конфликтам примешалось интенсивное соперничество вокруг раздела энергетических ресурсов Каспийского моря. Кроме того, не исключено, что весьма многочисленное азербайджанское население северо-западного Ирана подольет масло в огонь региональных пожаров, потребовав воссоединения со своей недавно получившей независимость и имеющей лучшие шансы на процветание родиной: вопрос, вероятно, лишь в том, когда это случится.
Никто из трех традиционных претендентов на главенствующую роль в этом пространстве, то есть ни Россия, ни Турция, ни Иран, не обладает сейчас такой мощью, чтобы в одиночку навязать свою волю региону в целом. Даже совместного выступления двоих из них против третьего игрока, скажем России и Ирана против Турции, было бы недостаточно, поскольку в глубине сцены проступают силуэты еще двух фигур – Соединенных Штатов (присутствующих здесь через посредство НАТО, одним из ведущих членов которой является Турция) и Европейского союза (вступления в который Турция добивается). Между тем без энергичного вмешательства извне тлеющее на Кавказе пламя внутренних социальных, политических, этнических и религиозных конфликтов не только не угаснет, но и, судя по всему, будет приводить к периодическим вспышкам насилия, как это уже неоднократно случалось после 1990 года.
Все большая очевидность этого положения может даже заставить Россию признать, пусть и скрепя сердце, что ее интересам скорее соответствовала бы та или иная форма взаимодействия с евроатлантическим сообществом, направленного на превращение Кавказа в более стабильный, приверженный сотрудничеству и процветающий регион. За годы, прошедшие после распада ее исторической империи, Россия испытала две кровопролитные войны, которые она с жестокостью вела против рвущейся к независимости Чечни, и они не только нанесли огромный урон моральной репутации России, но и продемонстрировали физические пределы ее способности вести имперскую войну в послеимперскую эпоху.
В данных обстоятельствах как Грузия, так и Азербайджан, чьи руководители уже открыто выразили интерес к перспективе вступления в Атлантический союз, скорее всего, активизируют усилия, добиваясь официального членства в этой организации. Тогда вряд ли останется в стороне и Армения; с удвоенной энергией возобновится поиск формулы урегулирования армяно-азербайджанского этнотерриториального конфликта, а это, в свою очередь, облегчит нормализацию турецко-армянских отношений и в итоге откроет дверь для приобщения Армении к НАТО. Дополнительный импульс такому раздвижению географических пределов стабилизирующей миссии НАТО дает, как уже отмечалось, принятое Россией ее собственное стратегическое решение признать верховенство атлантического сообщества в структуре глобальной безопасности. Как только Россия смирилась с неизбежностью, если не с желательностью, дальнейшего расширения НАТО и предпочла подсластить горькую реальность, заявив о своем дружественном равенстве с альянсом в рамках Совета Россия – НАТО, все преграды на пути прогрессирующего проникновения НАТО внутрь бывшего советского пространства рухнули.
К тому же совершенный после 11 сентября прорыв американских военных в бывшие советские республики Центральной Азии – Узбекистан, Казахстан и Кыргызстан – и первоначально неохотное решение Москвы закрыть глаза на этот факт облегчили разным постсоветским государствам выяснение возможностей установления более тесных военно-политических связей с евроатлантическим сообществом во имя совместной борьбы против терроризма.
Государства региона, несомненно, обратили внимание на то, что российское правительство, пожалуй, не без затаенного недовольства, но проявляя немалый реализм, не только молчаливо согласилось с участием Америки в обеспечении безопасности своего доселе священного и неприкосновенного «ближнего зарубежья», но и даже признало ее участие в Совместной декларации Президента В.В. Путина и Президента Дж. Буша о новых стратегических отношениях между Российской Федерацией и Соединенными Штатами Америки от 24 мая 2002 г. Язык документа не оставлял места для двусмысленных толкований: «В Центральной Азии и на Южном Кавказе мы признаем наш общий интерес в содействии стабильности, суверенитету и территориальной целостности всех государств этого региона». Важные геостратегические последствия такого заключения очевидны.
Разумеется, совершенно невероятно, чтобы в ближайшем будущем, например в течение десяти лет, Россия стала членом НАТО. Ей потребуется время, чтобы построить общество, отвечающее предъявляемым к членам организации демократическим критериям, но есть и другие препятствия: свойственная России ностальгическая гордыня и ее традиционная склонность к секретности. Нынешнюю политическую элиту страны слишком больно задевает мысль о том, что прием России в НАТО зависит теперь от голосования ее прежних вассалов – балтийских государств. А российским генералам было бы тяжело стерпеть необходимость допускать натовских контролеров и экспертов к изучению российских военных бюджетов и инспекции вооружений.
И все же в более отдаленной перспективе Россия, возможно, уразумеет, что присоединение к НАТО упрочит безопасность ее границ, в особенности на Дальнем Востоке, где российское население стремительно редеет. Не исключено, что в конце концов это соображение окажется самым убедительным. А в какой-то момент, в зависимости от эволюции Китая, крепнущее сотрудничество России с НАТО по вопросам, касающимся различных конкретных угроз глобальной безопасности (как предусмотрено Советом Россия – НАТО), могло бы заложить фундамент для построения трансъевразийской системы безопасности, которая простиралась бы на значительную часть континента, охватывая даже Китай.
Еще более длительный срок понадобится России, чтобы подготовиться к вступлению в ЕС, если таковое вообще когда-нибудь состоится. Членство в Союзе потребует полной реорганизации социально-экономических и правовых структур этой страны. Здесь не существует коротких путей: речь идет о многоплановом и комплексном процессе, и ни Европейский союз, ни Россия ни в малейшей степени не готовы к подлинной интеграции. Все это, однако, не обязательно является преградой к предварительной частичной координации, направленной на создание самых благоприятных возможностей для обеих сторон в области торговли, инвестиций и все более свободного перемещения рабочей силы и ориентированной на постепенную интеграцию России в европейскую систему. Калининградская область Российской Федерации вскоре окажется целиком в кольце территории членов НАТО и ЕС. Особые договоренности по поводу Калининграда, главным образом об упрощении доступа его жителей в соседние страны, могли бы стать прологом к окружению России (на началах сотрудничества) расширяющимся евроатлантическим сообществом.
Кремль, несомненно, надеялся, что сближение с Америкой – особенно Америкой, контуженной ударами 11 сентября и, следовательно, более склонной сочувственно отнестись к российским интересам, – принесет ему материальные и геополитические выгоды. Предполагалось, что согласие с США усилит позиции России в диалоге с Китаем, поможет привлечь инвестиции для возрождения российской экономики, укрепить влияние России в пределах ее бывшей империи и к тому же втянуть Соединенные Штаты в затяжной конфликт с мусульманским миром, который отвлечет враждебные помыслы исламских сил от России. Однако, невзирая на подобные прагматические расчеты, сближение с Америкой подразумевало готовность очутиться в одной упряжке с ней, причем слабая сторона была обречена оказаться гораздо более прочно скованной, нежели сильная.
Таким образом, сделанный Россией и единственно доступный для нее выбор, пусть даже продиктованный тактическими мотивами, предоставил Западу стратегический шанс. Он создал предпосылки для прогрессирующей геополитической экспансии западного сообщества все дальше и дальше вглубь Евразии. Расширение уз между Западом и Россией открыло для проникновения Запада, и в первую очередь Америки, в некогда заповедную зону российского «ближнего зарубежья». Но в конечном счете у России просто не остается альтернативы, если она желает сберечь ценнейшее из своих территориальных владений. Неисчислимые природные богатства Сибири – вот что сулит России наиболее радужные перспективы, а без западной помощи Россия не может быть всецело уверена в сохранении своего суверенитета над этой землей.
Соответственно, транснациональные усилия по развитию и заселению Сибири способны стимулировать подлинное сближение между Европой и Россией. Для европейцев Сибирь могла бы обернуться тем, чем Аляска и Калифорния, вместе взятые, стали в свое время для американцев: источником огромных богатств, полем выгодного приложения капиталов, своего рода «эльдорадо» для самых предприимчивых поселенцев.
Чтобы удержать Сибирь, России понадобится помощь; ей не под силу одолеть эту задачу самостоятельно в условиях переживаемого ею демографического спада и новых тенденций в соседнем Китае. Благодаря масштабному европейскому присутствию Сибирь могла бы со временем превратиться в общеевразийское достояние, использование которого происходило бы на многосторонней основе (стоит вспомнить, что Поволжье осваивалось приглашенными для этого немецкими колонистами) и открыло бы перед пресыщенным европейским обществом увлекательную перспективу покорения «новых рубежей».
До тех пор одной из главных задач евроатлантической политики будет оставаться целенаправленная поддержка усилий по консолидации России в качестве постимперской страны, развивающей демократию. Учитывая отсутствие в России глубоко укоренившейся демократической политической культуры, сохраняющиеся у значительной части ее политической элиты имперские амбиции и авторитарные наклонности российских властных структур, серьезные отступления назад здесь все еще возможны. По-прежнему не исключена вероятность поворота к националистической диктатуре.
Европе надлежит зорко следить за тем, чтобы ее складывающееся «энергетическое партнерство» с Россией не давало Кремлю новых рычагов политического воздействия над соседей. Сотрудничеству с Россией должны сопутствовать одновременные усилия по укреплению геополитического плюрализма в пределах ее бывшего имперского пространства, которые поставят непреодолимый заслон любым попыткам восстановить империю. Так что НАТО и ЕС следует сделать все для включения новых независимых постсоветских государств, прежде всего Украины, в орбиту расширяющегося евро-атлантического сообщества.
О проекте
О подписке