01. Федор Прядунов
(1694–1753)

Рудоискатель, основатель первого в России нефтяного промысла

ПРАОТЕЦ РУССКОЙ НЕФТИ
Федор Прядунов искал серебро и медь для русской казны на бескрайних северных просторах. Однако случайно услышанный им рассказ о подводном нефтяном источнике в корне изменил его жизнь. Неграмотный горноразведчик из каргопольских крестьян организовал первую в России промышленную добычу нефти, изобрел способ ее перегонки, организовал поставку и сбыт готовой продукции в Москве. Значительно опередив свое время, он не нашел понимания у соотечественников, разорился и умер в долговой яме.

Серебро для императрицы

Добыча и переработка нефти в России началась почти за полтора века до того, как весь мир охватил нефтяной бум. У истоков этого промысла стоял Федор Савельевич Прядунов. Он опередил свое время: его идеи не были восприняты современниками, умер он в безвестности, так что даже точных биографических сведений о нем до наших дней практически не дошло.

Федор Прядунов был родом из крестьян. Он появился на свет в 1694 году в северном русском городе Каргополе (расположен на территории нынешней Архангельской области). Как проходило его детство и в какой семье он рос – неизвестно. Скорее всего, это была обычная крестьянская трудовая многодетная семья, где дети с самого раннего возраста помогали родителям по хозяйству и в поле.

В начале XVIII века на Русском Севере началась разведка месторождений золота, серебра, меди, свинца. Цветные металлы были необходимы петровской казне, за их нахождение сулили поистине царское вознаграждение, поэтому многие крестьяне, горожане, мастеровые оставили свои привычные занятия и решили попытать счастья в геологоразведке.

В 1725 году на поиски металлов отправился и Федор Прядунов. Он занялся поиском и разработкой серебряных и свинцовых руд. Удача улыбнулась поморскому крестьянину в 1732 году, когда во время экспедиции на остров Медвежий^[1] в Баренцевом море он обнаружил самородное серебро. Прядунов и два его компаньона, архангельские рудоискатели Егор Собинский и Федор Чирцов, открыли рудник, построили шахту и наладили добычу серебра.

Рудники на Медвежьем острове помогли Федору Савельевичу разбогатеть. Сохранились упоминания о том, что аудиенцию Прядунову и его товарищам дала сама императрица Анна Иоанновна^[2]. Она пожаловала каждому из первооткрывателей по 3 тысячи рублей. В 1736–1737 годах из найденного прядуновской экспедицией серебра на монетном дворе в Петербурге были отчеканены рубли. Некоторые самородки с Медвежьего острова описаны Михаилом Ломоносовым в «Минералогическом каталоге»^[3]. Они по сей день остаются крупнейшими из найденных на территории России.

Первые упоминания о нефти в России относятся к XV веку – нефтяные источники были найдены на реке Ухте^[4]. В 1684 году «черное золото» обнаружили в окрестностях Иркутского острога^[5]. В 1721-м рудознатец^[6] из Мезенского уезда^[7] Архангельской губернии Григорий Черепанов вновь сообщил о выходах нефти на Ухте. Однако вплоть до вхождения в состав Российской империи в начале XIX века Бакинского ханства^[8], богатого нефтяными месторождениями, широкого хождения нефть в России не имела.

«Горное масло»

Во время одного из путешествий Прядунов услышал рассказы горнодобытчиков о необычной маслянистой жидкости, которая выбивается из-под земли на реке Ухте, притоке Печоры. Эта жидкость отлично годилась для смазывания колес на телегах и к тому же превосходно горела. Сомнительно, что добыча «горного масла» могла принести больше прибыли, чем серебро или медь, но тяга к первооткрывательству и природное любопытство сделали свое дело: Федор Савельевич решил во что бы то ни стало отыскать таинственный источник.

В начале 1740-х годов Прядунов отправился на поиски и вскоре нашел на Ухте место, где нефтяной ключ бил прямо со дна реки. Исследователь еще не знал, как использовать нефть, да и место было глухое, отдаленное: наладить производство по переработке сырья непосредственно у источника не представлялось возможным.

В 1744 году Прядунову как одному из ведущих специалистов по плавильному делу и добыче руды предложили купить в «партикулярное владение»^[9] Шаховский медеплавильный завод на реке Двине, в 14 верстах от Архангельска. Федор Савельевич согласился отдать за него 500 рублей. Завод был хорошо оснащен, на нем имелись деревянные мехи, кузнечный цех, плотина и все прочие необходимые принадлежности, но расположенный рядом медный рудник почти истощился, а завозить руду издалека было невыгодно. Замысел Прядунова состоял в том, чтобы переоборудовать предприятие под нефтепереработку, или «двоение» нефти, которую он задумал добывать на Ухте. Выбор завода объяснялся тем, что он располагался в удобном и безопасном месте.

К огорчению первопроходца-нефтяника сделка не состоялась. Владельцы отказались продать завод за предложенную сумму, а больше у Прядунова не было. К тому же подозрительные чиновники с настороженностью отнеслись к прядуновской идее начать невиданный доселе промысел. Однако Федор Савельевич решил довести начатое до конца. Спустя год, вложив все имевшиеся средства, он построил небольшой примитивный заводик по добыче нефти прямо на Ухте. После многочисленных ходатайств Берг-коллегия – учрежденный Петром I орган управления горнорудной промышленностью – выдала разрешение на пуск производства.

Из указа Берг-коллегии: «1745 году ноября 18 дня по определению Берг-коллегии, а по прошению бывшей архангелогородской берг-конторы, по прошению архангелогородца Федора Прядунова велено в Архангелогородской губернии в Пустозерском уезде в пустом месте при малой реке Ухте завести нефтяной завод и, распространяя, содержать ему тот завод довольным капиталом без остановок, и ту нефть продавать, а в Берг-коллегию что на том заводе делатъся будет присылать верные рапорты в год по дважды – в генваре и июле м<еся>цах, и для придания лутчей ему охоты с сего числа дать ему, Прядунову, в платеже десятины сроку на два года, а по прошествии тех дву лет десятину с него взыскивать, и о том дан ему указ с прочетом».

Ухтинский заводик

Первую нефть из ухтинской воды получили весной 1746 года. Добыча велась кустарным способом. Все работы проводились самим Прядуновым, его сыном Степаном и несколькими наемными рабочими, с которыми хозяин расплачивался «хлебом и харчами». Непосредственно над нефтяным ключом на дно реки был поставлен четырехугольный деревянный сруб. Внутри него находился чан с проделанными в днище отверстиями. Нефть из источника попадала в чан через отверстия, а проникновению внутрь воды препятствовал сконструированный Прядуновым водорез^[10]. Рабочие становились по краям сруба и ковшами с длинными рукоятями вычерпывали нефть из чана.

В 1747 году работы были продолжены, и за два сезона, пока действовало освобождение от пошлины, прядуновской команде удалось добыть 40 пудов^[11] сырья. Собрав его в бочки, нефтепромышленник отправился в Москву. В марте 1748 года в лаборатории Берг-коллегии Прядунов получил из сырой нефти путем «передвоения» керосиноподобный продукт.

Сама по себе идея дистилляции нефти и разработанная народным умельцем технология были поистине революционными. Придумать нечто подобное западные инженеры смогли только спустя столетие.

С нефтью столичные химики столкнулись впервые, никакого специального оборудования для ее переработки в природе не существовало. Поэтому во время опытов в Берг-коллегии приходилось использовать инструменты, предназначенные для перегонки древесной смолы: из нее еще в XVI веке на Руси получали канифоль и скипидар.

Пробы «горного масла» Федор Савельевич отправил в Гамбург. Немецкие физики и химики дали заключение о высоком качестве сырья. После этого Берг-коллегия повелела Прядунову поставлять сырую и переработанную нефть в Главную московскую аптеку «для аптекарских потреб на расходы». Кроме того, «двоенную» нефть в смеси с растительным маслом применяли для освещения, а также в военных целях: заказы на пробные партии сырья сделали оружейные заводы в Туле и Подмосковье. Нефть из своих родных мест использовал для исследований и Михаил Ломоносов.

После удачных опытов в лаборатории Прядунов устроил цех по переработке нефти рядом с промыслом. Он сконструировал по собственным чертежам нефтеперегонную установку, сделал склад для хранения сырья и пустой тары, а также построил ремонтную мастерскую. Добытая нефть хранилась в вырытых в земле колодцах. В XX веке историкам удалось восстановить внешний облик прядуновского сооружения: нефтеперегонная установка состояла из медного котла объемом около 200 литров, медной трубы для отвода паров из котла и печи-топки из окварцованного известняка. На производстве широко применялась деревянная посуда.

Удары судьбы

Казалось, дела энтузиаста-нефтяника пошли в гору, но на его пути встали природные катаклизмы. Ледоход и весеннее половодье в 1748 году оказались особенно разрушительными. Пока Прядунов был в Москве, оставленный без присмотра заводик был уничтожен. Для его восстановления нужны были деньги. К тому же Федору Савельевичу необходимо было платить десятину, из-за чего доходы едва перекрывали расходы на добычу, переработку и транспортировку нефти. В одном из отчетов Прядунов сообщал Берг-коллегии, что добыча и перегонка пуда нефти обходится ему в 9 рублей 50 копеек, перевозка стоит еще 1,5 рубля. Без учета налогов себестоимость пуда готовой продукции достигала 11 рублей – слишком много для товара, спрос на который был крайне неустойчив.

Доставлять нефть в старую столицу Прядунову было очень тяжело и неудобно: в зимнее время на оленях до Ижмы^[12], а затем лошадями до Москвы; в летнее – по рекам до Архангельска, а от него по рекам же до Москвы. Груз преодолевал тысячи километров бездорожья и в итоге сильно возрастал в цене.

Чтобы достать деньги на уплату налогов, Прядунов решил продавать свои нефтепродукты в розницу под видом медицинских препаратов, способных лечить «всякие болезни разного чина людей». Дело закончилось громким скандалом: пациенты, приняв прядуновское снадобье, стали жаловаться на недомогание, а несколько человек отравились насмерть. Федору Савельевичу запретили заниматься нефтяными опытами. По жалобе Главной медицинской коллегии, решившей проучить целителя-самоучку, промышленника отправили в тюрьму. Сочувствовавшим Прядунову чиновникам Берг-коллегии удалось добиться его освобождения. Ему велели держаться подальше от врачебных дел, но позволили возобновить нефтяной промысел – с условием, что нефть будет поставляться в Москву по ценам ниже, чем предлагают иностранные купцы.

Однако самое страшное для Федора Савельевича заключалось в том, что у влиятельных чиновников и богатых купцов после всего произошедшего пропал всякий интерес к нефти. Они сочли ее абсолютно бесполезным и ненужным веществом. Вновь заинтересовать сильных мира сего чудесными свойствами «желтого масла» у Прядунова не получилось.