Цветут луга, росою умываясь,
Гудят шмели, в пыльце душистой тонут,
Июнь-дитя, с грозою забавляясь,
В ущельях будит день со сладким стоном.
Когда вспорхнёт пугливая синица
И разнесётся крик её повсюду,
Вдруг озорная выскочит лисица
И в лес сбежит, доселе беспробудный.
Качаясь в танце, гордо шепчут ели,
Всё навевают лёгкую дремоту.
Их раскачает ветер с тихим пеньем,
Играя вновь средь хвои беззаботно.
Шумит листва, и шелест громче криков
Степных зверей, к земле прохладной льнущих.
Ведь лето вновь бросает свои блики
На волны рек, с собою вдаль влекущих.
Бывают ду́ши океанской глубины,
Хоть сами люди, может, неприметные.
Ты только прикоснись и глубоко нырни —
Откроются сокровища несметные.
Их чувства и любовь – бездонный Мариан:
Шторма, цунами и прибои от начала.
А внутренний их мир – великий океан!
И ждать умеют вечно, как причалы…
Бывают ду́ши – как весенние ручьи.
Пройдёшься рядом, даже ног не замочив.
Вместе тогда быть с тобой не смогли.
Вот и сжигала свои корабли.
С ними на дно шли надежды, мечты…
Вся-то беда: несвободен был ты.
Время расставило всё по местам:
Верю, любовь не подвластна годам…
Взять бы – вернуться на круги своя!
Только теперь несвободная я.
Растут одуванчики дружно чудесной июньской порой,
Когда солнце ясное в небе сверкает в дали голубой,
Деревья зелёные всюду, порхает кукушка в лесу,
Чтоб песней своей беззаботной нарушить с утра тишину.
Но век одуванчиков краток, они отцветут на заре,
В пушинки цветы превратятся, чтоб с ветром лететь по земле,
Туда, где остались, как в сказке, все детские наши мечты,
Где вечно каникулы длятся, и лучшее всё впереди.
Растут одуванчики дружно, мы любим июнь всей душой.
Пусть солнце горит, не сгорая, в бескрайней дали голубой,
Кукует с берёзы кукушка, считая кому-то года…
Когда начинается лето, нас разные ждут чудеса!
Загляните в глаза детей!
Там найдётся бездонное море,
Цветов удивительных поле
И лукошко задорных затей.
В ясном взгляде увидите вы
Бесконечность воображения.
Нет границ и ограничений,
Наветов дурацкой молвы!
Их глаза посреди страстей
Разглядят без ошибок правду!
Наготове и слёз водопады,
И смеха звенящий ручей.
У них очень честное счастье.
Простое, без лишних тем.
Для них нет нерешимых проблем,
Мгновенно светлеет ненастье.
Немногие, повзрослев,
Сохраняют былую беспечность…
Искренность, добросердечность,
Смеха лёгкий, свободный распев.
За грядущее мы в ответе.
Об одном хочу попросить —
Постарайтесь, бывшие дети,
Искру в нынешних не погасить!
Мама, на дорожку посидим…
Ну, не плачь, не надо… я вернусь
В скверик из заснеженных рябин,
В детский рай, в малиновую грусть.
Я вернусь, не прячась, в милый двор,
Где наш старый дворник у ворот
Ворошит заснеженный простор
И с подъездных крыш сбивает лёд.
В ветхий дом приеду среди дня,
И соседка, поседевшая совсем,
С беспокойством взглянет на меня:
«Ты вернулась, детка, насовсем?»
С Богом… Да хранит тебя Господь,
Мама… Всё, пора. Ты не грусти…
Ухожу… Сожми ладонь в щепоть
И украдкою меня перекрести.
17 апреля 2010 г., г. Женева
Отшепталась мне рать Господня
Под унылый догар свечи.
Не приду я к тебе сегодня,
Хоть волчицей завой в ночи.
Не нужны мне твои дороги,
Твой не нужен проклятый дом.
Я устал волочить тревоги
За собою, и в горле ком
Залежался. Не стоит сырость
Разводить под пьяный триумф:
Из наивных штанишек вырос
И давно повзрослел мой ум.
Отпусти плоть и кровь на волю,
Отпусти задушевность в пляс.
Отпусти по густому полю
Убежать в урожайный Спас.
Не заставишь любить всецело,
По нервишкам шальным скользя.
Быть такою, как ты, – не дело!
Быть такою, как ты, – нельзя!
Первым ощущением был страх. Он пробил с головы до ног. Молнией прошёлся по всему телу.
Передёрнуло и отпустило. Вернулось сознание. Ощущения. Видимо, прикусил язык. Солоно во рту.
Место всё то же. Ничего не изменилось. Фонарик на запястье тускло помигивает, после того как только что, мгновение назад, горел вполне ярко.
Рука на кладке стены, в какой-то жиже. Отдёрнул руку, и всё вернулось обратно. Реальность, звуки, свет фонарика.
Когда спускался в провал земли, показалось, будто бы слышал голоса. Нет, это вода. Там, в темноте прохода, впереди бурлила вода.
Да, конечно, вода. Проход вёл под реку, откуда и слышались звуки воды. Точнее, проход, который здесь когда-то, видимо, был. Просто время не пощадило выстроенный многие века назад тайный ход на ту сторону реки.
Любопытство не порок. Мне всегда везло на всякие залипоны. Вот и в этот раз новое приключение.
Сижу, рыбалю, никого не трогаю. Утром комары одолевают. Но две удачные поклёвки принесли удовлетворение. Два леща. Пускай и не очень крупных, но вполне устроивших меня и моё тщеславие. Всплеск в ведре совпал с грохотом трамвая, пролетевшего по мосту. И ещё звук «У-ух-х!». Звук негромкий, но я его услышал. За спиной, в кустах.
Трухнул, знамо дело. Может, кто крался? Выждал, обернулся – никого.
Тихонько, не поворачиваясь полностью, вытащил из куртки свой перочинный ножичек. Открыл его. Это, видимо, придало мне смелости. Заведя руку за спину и делая вид, что мне надо до ветру, решил подняться до тех кустов.
Зелень буйная, но не настолько, чтобы не видеть, что внутри никого нет. Влез в кусты и, оступившись, завалился набок, схватившись за ветки.
Подо мной зиял тёмный провал. Кое-где и внутри из земли торчала кирпичная кладка. Земля осыпалась с одной стороны, и можно было спуститься вниз. Это был подземный ход. Низкий, метр семьдесят примерно, может, поменьше. Рост мой чуть выше, пришлось пригнуться, чтобы пройти вперёд. Почему не назад? Нет, ноги понесли вперёд. Остановился, вглядываясь в темноту. А фонарь?
Был у меня фонарь в рюкзаке. Вернулся, взял. Прикрепил на запястье. Включил и пошёл обратно.
Ясно, что это были не голоса, как сразу показалось, а шум воды. Река сделала своё дело, и где-то там, впереди, перекрыла собой проход. Далее пути не будет. Но любопытство брало верх, и я решил, пусть и немного, но пройти вперёд. Возможно, я единственный, кто оказался в этом месте, за несколько веков. Темнота окружила пространство. Проход уходил далее, с небольшим уклоном. Было сыро. Нога поскользнулась. Я растянулся в полушпагате, опёршись рукой о скользкую стену.
И всё…
Тело пробило не то током, не то молнией. Просквозило, передёрнуло. Фонарь поблёк. Я не знал, сколько времени провёл в таком состоянии.
Придя в себя, сразу решил вернуться. Повернулся, привстал. Ничего не болит. Просто затекли ноги и немного тошнит. Вдалеке теплился дневной свет. Это успокоило. Загорелся фонарь, и я пошёл обратно.
И тут…
Нет, просто я не мог не заметить этот проём. Когда я шёл туда, его не было. Может, отвлёкся или недостаточно было света? Нет, стена была абсолютно сплошной. А теперь между частями стены проём. Чётко выраженный. Уходящий одной стеной в темноту. «Если бочком – то и пролезу», – подумалось мне.
Остановился. Внутреннее состояние как-то раздвоилось. Первая его часть стремилась к свету, подсказывала: надо позвать кого-то, исследовать. Но вторая влекла туда, в темноту.
Победило любопытство. Мысль застряла занозой: «Просто надо посмотреть». Та же неприятная сырость. Перемещался боком не более пары метров. Опять проход со сводом. Абсолютно целый и даже, пожалуй, сухой. Немного задирается вверх и в сторону от основного. Что будет, то и будет. Иду. Нет никакой живности, нет звуков. Слышно лишь шарканье собственных шагов.
Тупик…
Просто стена впереди. Ну, вот и всё. Путешествие окончено, будьте добры в обратную дорогу. Вот невезуха.
Повернулся. Вновь передёрнуло. Снова проход. По другой стороне. Не заметил.
Ну, была не была, вперёд…
Пришлось тереться пузом дольше, чем в первый раз. Притом, что проход немного закруглялся.
Выход был. Но заваленный вениками. Такими, самодельными. Которыми раньше пользовались все дворники. Не останавливаясь, надавил плечом. Веники с шумом попадали в стороны.
Я был на свободе. Каморка для инвентаря. Косы, те же веники, только с палками, носилки. Всякая всячина.
Светло. В окно, видимо, давным-давно не мытое, пробивается дневной свет. Неопределённый шум за дверью. Сама дверь, сбитая из досок, со щелями, так же пропускающими свет. Приоткрыта, словно приглашает на выход.
Вновь одна половина зовёт обратно, в темноту проёма. Другая прямо щебечет: «На выход!» Никого. Звуки жизни за окном. Кусты, солнце.
Как-то сразу не приметил табурет под окошком. Обычный, старый табурет, с дырочкой посередине, для удобства при переноске. Сейчас таких уже не делают.
Присел, посмотрел в окно. Кусты, деревья какие-то. Стена. Кусочек крепостной стены. Той самой, что недалеко от реки. Ей уже не один век. А она стоит себе, навевая мысли о прошлой жизни города и её жителей.
Да, она самая. Вон и зубцы сверху. Интересно, и куда я вышел? Судя по времени, шёл недолго. Место рыбалки впереди. Транспорта не слышно. Но я ещё и не вышел. Встал. Скрипнул податливой дверью. Всё то же. Справа река, слева крепостная стена. Ну, всё понятно. Пожалуй, похвастаюсь кому, что сделал открытие. Обернулся. Хибарка не заброшена. Старая, из того же кирпича, что и стена. Прилепилась к башне крепости.
Всплыла мысль о вениках. Такими не пользуются уже давно. Их много, и обвязаны они лозой. Даже в моё время пользовались, как правило, проволокой или бечёвкой. А тут лоза. И сделаны, сразу видно, профессионально. Как на выставку. Ну да ладно. Хотя ещё странность. Я тут уже с полчаса, а звука трамвая или автомобилей не слышно. За деревьями не видно. Мост ведь там, впереди.
Ну, надо идти, искать своё рыбальное место.
И вновь меня вогнало в ступор. Мост был. Но не тот. Не такой мост. Свой я знал с детства. Слава богу, пацанами облазили его весь. Этот был совсем другой конфигурации. С полудугами из металла.
Взгляд лизнул противоположный берег. Всё было по-другому. Постройки, привычные глазу, отсутствовали. На их месте буйствовала зелень, среди которой примостились одноэтажные домики. Таких ещё час назад на том берегу не было. Картинка изменилась до неузнаваемости. По мосту шли люди. На той стороне тоже мелькали фигурки, слышалось многоголосье. А перед тем, как я спустился в проём, была тишина, людей не было.
Он выскочил на мост из-за стены крепости. Но это был не наш трамвай. Не тот привычный, что до сих пор ходил по нашим улицам, с самого моего детства.
Этот был как с ретрокартинок. Сзади прозвучал дребезжащий звук. Меня подбросило от неожиданности. Недалеко, вдоль стены крепости, лоснясь ещё мокрыми боками, не спеша, проезжал ещё один трамвай. Впереди сидела улыбающаяся девица. Она помахала мне рукой, весело, рассмеявшись. Я автоматически поднял руку. Наверное, выглядел глупо.
На память пришла мысль, что когда-то раньше где-то в этом месте располагался трамвайный парк. Похоже, так оно и есть. Вон и провод контактный. Ворота открыты. Сразу я всего этого не заметил. Надо было всё переосмыслить. То, что я попал в прошлое или в параллельную реальность, было очевидно. Я заставлял себя воспринимать это как случившийся факт.
О проекте
О подписке