В этот же день к 4-м часам дня наши вещи погружены на подводы. Тепло прощаемся с гостеприимной базой.
– Желаем вам успеха!
– Если доберетесь, будете первыми в этом году на вершине Эльбруса!
– О результатах не забудьте сообщить на нашу базу.
Когда лошади тронулись, начали вспоминать, не забыли ли чего на базе. Как будто все на месте. Пересчитываем членов нашей группы.
– А где Братолюбов?
Вспоминаем, что он побежал на вокзал узнавать, не получена ли посылка из Ростова с адаптером, который он забыл в Ростове и телеграфно просил выслать в Нальчик. Приходится задерживаться, но не надолго: скоро появляется Братолюбов с улыбающимся лицом. Мы догадываемся, что все в порядке.
Быстро проносимся по опустевшему уже базару и выезжаем в широкую степь, на горизонте которой в синеватом тумане чернеют небольшие, едва заметные отроги Кавказского хребта.
Много веков назад земной шар, остывая, на поверхности своей коры образовал колоссальную складку. Поднявшись из глубины моря, эта складка в течение длительного геологического периода непрестанно изменялась под влиянием ветра, воды, колебаний температуры и приняла современный вид грандиозной цепи Кавказских гор. Больше чем на 1400 км протянулся с северо-запада на юго-восток Кавказский хребет, разделив Кавказ на европейскую и азиатскую части.
Мы продвигались в самый могущественный, в самый дикий и грандиозный район хребта, протянувшегося километров на 300 от Казбека до Эльбруса и носящего название Кавказских Альп. Льдами и вечными снегами окутан гребень Кавказских Альп. Девять вершин этого гребня превышают Монблан, самую высокую гору Альп. Многие вершины по высоте приближаются к нему.
Солнце стояло еще высоко, когда Нальчик скрылся. Довольно широкая, пыльная дорога проходит по сочным, зеленым лугам.
Проезжаем мимо небольших кабардинских селений с крошечными домиками, утопающими в садах. Кабардинцы приветливо встречают нас и провожают любопытными глазами. Иногда останавливаем лошадей, пробуем завязать разговор. Но нам это не удается – они почти не понимают русского языка.
Обитатели этих долин – кабардинцы, являющиеся группой, родственной племени адыге (приморские жители), – принадлежат к одному из звеньев кавказской семьи народов. Они когда-то жили по берегам Черного моря. Прошлого своего они не знают. Их история разбросана по многочисленным археологическим памятникам, которых очень много в Кабарде. В курганах-могильниках найдены молотки, топоры, каменные ступы, служившие когда-то жерновами для перемалывания зерна, многочисленная домашняя утварь.;
Кабардинцы издревле занимались земледелием, скотоводством, охотой, были знакомы с различными ремеслами, на протяжении столетий мало изменилась их жизнь, Октябрьская революция впервые пробила глубокую брешь в патриархальном быте, освободив их от гнета церкви и феодала, пошатнув устои ограниченного и замкнутого, почти натурального хозяйства.
Однообразие маршрута приедается. От долгой езды на подводе затекают ноги. Чтобы избавиться от дремоты, охватывающей нас, соскакиваем с подводы. Идем по свежей, зеленой траве, счищая толстый слой жирной пыли, севшей на ботинках.
Свежеет, думаем, где остановиться на ночлег. Солнце, наподобие большого раскаленного шара, быстро спускается к горизонту, вырисовывая косыми лучами затейливые узоры на низко спустившихся облаках.
Открытое поле выбираем местом нашей остановки. Распрягаем лошадей, насыпаем им корму, разводим костер. Большую, на девять человек, палатку кладем в виде подстилки на свежую траву.
После ужина, усевшись тесным кругом около разгоревшегося костра, начинаем заниматься каждый своим делом. Один записывает в блокнот путевые впечатления, другой пришивает оборвавшуюся пуговицу. Кто-то побежал купаться в протекающую недалеко речку.
Ночь незаметно и быстро надвигается. Наступает темнота.
Расстилаем бурки для ночлега. Дежурный получает наган, свисток, часы. Он должен, как часовой, ходить вокруг нашей стоянки. Говорят, здесь не совсем спокойно: были случаи, когда туристов грабили.
Через полчаса наш лагерь мирно спал.
Погода портилась. Накрапывал мелкий дождик. Костер потух. Слышно было только, как фыркали лошади, медленно пожевывая траву…
Утро наступило неожиданно. Ярко вспыхнул горизонт, разбудив задремавшую природу. Было 5 часов утра.
Прозвучал резкий свисток, и наш обоз медленно тронулся в дальнейший путь.
Совершенно чистый и свежий воздух приятно ласкал лицо. С нетерпением всматриваемся вдаль – хочется скоро приблизиться, врезаться в темнеющие горы.
Скоро наша дорога пошла по берегу бурно несущегося Баксана. Голубовато-желтая мутная вода несла в своем стремительном течении множество обломков дерева, щепок и камней.
Подъезжаем к легкому, «ажурному» мосту, перекинутому через Баксан. Мост подвешен к стальным канатам, переброшенным через реку. Канаты прикреплены к железным сваям на обоих берегах.
По мосту прогуливается Шендригайлов. Его фотографирует Братолюбов. Эта пара со своими фотоаппаратами всегда задерживает нашу группу. Все, что попадается по дороге, они считают нужным снимать. Особенно усердствует Шендригайлов: у него – недавно аппарат, и он практикуется. К сожалению, как мы узнали потом, все его старания были напрасны – не было ни одного удачного снимка – то недодержка, то передержка, то против солнца снято, то свет в кассеты попал.
Около 12 часов дня делаем остановку. Солнце жжет неимоверно.
Покупаем небольшого барашка. Склярский, доктор нашей экспедиции, дает хирургические указания, как нужно зарезать его. На приготовление уходит масса времени. От долгого ожидания утихает и голод. Наконец, все готово.
В течение каких-нибудь десяти минут от барашка остаются только «рожки да ножки».
Дорога дальше становится интереснее. Мы въезжаем в довольно широкую долину, по краям которой поднимаются небольшие горы, покрытые травой. В этой части долина реки Баксан имеет скудную растительность. По ней можно ехать целый день, не встретив по пути ни одного дерева.
Горы постепенно становятся все выше и выше. Ущелье суживается.
Кабардинские селения, расположенные на равнинной местности, сменяются балкарскими аулами, которые разбросались, как гнезда, на красивом диком фоне отрогов Кавказского хребта.
Балкарцев – значительно меньше, чем кабардинцев. Они составляют всего 16 % населения Кабардино-Балкарской области, тогда как кабардинцы – 60 %. Несколько столетий тому назад в поисках лучших условий существования балкарцы, являющиеся тюрками, вышли из Крыма и поселились на Кавказе в районе Эльбруса.
Продолжительные войны с соседними горскими племенами прошли красной нитью в истории этого народа. Национальная политика советской власти сделала свое дело: войны, национальная рознь уходят в область истории.
Основное занятие балкарцев – скотоводство. Земледелие у них не могло получить широкого развития из-за отсутствия удобных для обработки земель. Чтобы посеять, нужно каждый небольшой участок земли очищать от камней, орошать и удобрять: земельные участки расположены на неудобных для земледельческих работ склонах гор.
Вскоре мы въезжаем в грандиозный каменный коридор. Это – Шашпарское ущелье. Огромные скалы нависли над нами, глубоко внизу ревет Баксан.
Эта река имеет историю, в основном сходную с такими бурными и известными реками Кавказа, как Терек, Урван, Чегем, Урух, Ардон и Фиагдон. Они, как и Баксан, берут свое начало в снегах и льдах Главного водораздельного хребта. Они, как и Баксан, бешено проносят свои потоки по ущельям, которые прорезают Боковой и Скалистый хребты.
На 200 км по прямой линии с запада от Эльбруса и на юго-восток от Казбека, севернее Главного хребта, местами параллельно ему, местами под разными углами к нему, расположил свои массивы Боковой хребет. В отношении высот он с успехом может конкурировать с Главным. На его массивах подняли ввысь свои пики такие колоссы, как Эльбрус (5633 м, Дых-тау (5205 м), Коштан-тау (5151 м) и Казбек (5046 м).
Много веков назад картина была другая: Боковой хребет не был разрезан на отдельные массивы ущельями рек. В те времена между ним и Главным хребтом в котловинах от таяния снегов и дождей накапливалась вода.
Но время бежало. Вода, разрушая горные породы, пробила себе дороги (ущелья) через Боковой хребет и, бешено несясь по ним, прорезала и Скалистый хребет, расположенный на 10–30 км севернее Бокового. Гребень этого хребта очень скалист, вершины его принимают самые причудливые формы, но они гораздо ниже вершин Главного и Бокового. Самый высокий пик этого хребта – Кара-кач – имеет высоту всего 3892 м.
Но кроме этих рек по ущельям Скалистого хребта несутся потоки, которые образуются от таяния снегов и льдов не Главного хребта, а Бокового (Тызиль, Малка, Гизель-дон и другие реки).
– Ничего себе, большой «трудовой стаж» Баксана, – кто-то сказал.
Созерцая глубокое ложе этой реки, грандиозный и хмурый каменный коридор Шашпарского ущелья, против этой реплики никто не возражал.
Быстро наступили сумерки. Огромные обнаженные скалы нависли над дорогой, вьющейся узенькой ленточкой.
Ущелье суживается все больше и больше, урывая последние остатки голубого неба. Становится сыро.
Наконец последний поворот – и мы проехали эту грандиозную щель, прорезывающую горные массивы.
Горцы рассказывают, что много лет тому назад была крепость. Громадная стена с наглухо закрывающимися от врагов воротами перегораживала узкий проход.
Мрачное ущелье сменяется котловиной, покрытой ярко-зеленым ковром.
Здесь мы делаем привал.
Возница за ужином у костра, указывая на громадный утес, висевший каменной глыбой над бурлящим Баксаном, рассказал нам легенду, распространенную среди кабардинцев. Когда-то, в давние годы, кабардинцы приговоренных к смертной казни преступников бросали с этой скалы в ревущий Баксан. Жители этой местности называют эту скалу «Кызбурун». Много лет тому назад один горец, по имени Наурбузов, заподозрив свою жену в неверности, велел судить ее. На самой вершине утеса происходил этот суд. Несчастную женщину подняли на руки, раскачали и с размаху бросили в зияющую пропасть. Через несколько часов ее изуродованный труп был выброшен на берег.
Костер медленно затухал. Скала вырисовывалась темной, бесформенной громадой. Тысячи подобных трагедий горских женщин наблюдали молчаливые скалы. Ведь не так давно женщина гор была рабой, вещью, собственностью мужа. «Священная» книга мусульман – Коран – закрепила это рабство женщины.
Муллы (магометанские попы), следуя указаниям Корана, оказывают и в наше время отчаянное сопротивление социалистическому строительству, которое в своем стремительном движении захватило и женщину гор.
Ссылаясь на Коран, муллы науськивают темные массы верующих на тех женщин, которые осмелились переступить запреты религии. Но, несмотря на это, сотни и тысячи горянок участвуют в общественной жизни аулов, учатся в специальных школах, которые организуются не только в национальных центрах, но и в таких городах, как Ростов и Москва.
Вторая ночь в горах была неспокойна. Сильный дождь изрядно подмочил нас. Мы были рады, когда наши возницы, подняв нас в 3 часа ночи, при полной темноте начали запрягать лошадей.
Холодный сырой ветер дул из ущелья.
Неровная дорога дает постоянно о себе знать. Как только начинается хотя и небольшой подъем, лошади останавливаются. Приходится соскакивать с телеги. Медленно идем рядом, останавливаемся, любуемся красивой картиной окружающих больших, массивных, с ровным рельефом, совершенно голых, безлесых гор.
Стоит только немного зазеваться, вовремя не заметить, что дорога начинает идти под гору, как от наших «экипажей» остается только облако пыли.
О проекте
О подписке