Они решили вместе поехать по турпутёвке в Среднюю Азию, но буквально накануне отлёта Ася заболела гриппом. Пришлось сдавать билеты и просить о переносе срока действия путёвки. Грипп Ася переносила тяжело, у неё долго держалась высокая температура, и, ещё не выздоровев окончательно, она пошла на приём к участковому врачу, чтобы узнать, можно ли ей в таком состоянии лететь в Среднюю Азию. Врач с сомнением посмотрела на неё, но, немного подумав, сказала, что клин клином вышибается, и закрыла бюллетень.

Так Ася и Женя оказались в неизведанных ранее краях. Сначала в Узбекистане, где их встретили гостеприимные и солнечные города Бухара, Самарканд и Хива с их минаретами, медресе, мечетями, средневековыми дворцами, среднеазиатскими базарами, а также мавзолеем Гур-Эмир, местом захоронения Тимура. Впервые в жизни они посетили синагогу, благо Асю и Женю не разделяли ни национальность, ни вера, хотя в то время оба они и были атеистами. Потом был перелёт самолётом в Ашхабад над пустыней. Ася впервые с высоты увидела песчаные барханы. А потом, уже в Туркменистане, она села верхом на верблюда. Он стоял, как вкопанный, не шелохнувшись, пока она влезала в седло, и не проявлял никакого интереса к тому, что творилось вокруг. Затем на него решила взобраться толстая тётка. Выполнить это ей удалось только с третьей попытки. Каждый раз, когда она вставляла ногу в стремя, верблюд шатался и недовольно поворачивал в её сторону голову. «Смотри, тётка, – подумала Ася, – верблюд и плюнуть в тебя может!»

Все эти радостные впечатления и совместное путешествие создавали у Аси и Жени ощущение непреходящего счастья. За прошедшие годы детская очарованность Аси героем своих юношеских грёз, конечно, померкла, но сейчас появилась надежда на её возрождение. Отношения её и Жени были, можно сказать, трогательными, готовыми перерасти в нечто большое. Наблюдая эту не типичную для уже немолодых людей нежность, директор турбазы даже поинтересовалась: «Вы – муж и жена или просто путешествуете?» Промолчать или сказать ей неправду они не решились.

В те дни стояла страшная жара, и повсюду их сопровождала умопомрачительная грязь. В самом начале путешествия, поев в общепите, Ася начала страдать расстройством желудка. На это нездоровье наложилось ежемесячное женское недомогание, и всё это совпало с ещё не вполне прошедшим у неё гриппом. Ася старалась не падать духом. Но её неприятно поразило то, что, несмотря на её скверное самочувствие, Женя добивался от неё близости. Ася пыталась объяснить ему, что сейчас это ей совсем не показано, но Женя настаивал. Ася содрогалась, но волей-неволей ей приходилось уступать, и неприятный осадок у неё остался надолго. Как-то она спросила друга:

– А с женой ты часто этим занимаешься?

Она даже не смогла произнести, чем именно, но он живо и иронично ответил:

– Каждый день.

У Аси аж потемнело в глазах:

– Как же так? Ты же говорил, что у тебя с ней нет общего языка?

– Ну и что? Это разные вещи, – услышала она в ответ.

Несмотря на хорошее отношение к Асе, Женя легко закипал по любому поводу и часто разговаривал раздражённым тоном. Ася начала понимать, что былое чувство уже никогда к ней не вернётся. Она знала, что не порвёт с ним отношения, но голова у неё оставалась ясной, и она не собиралась совершать необдуманных поступков. Он же, напротив, начал испытывать к ней настоящее чувство и однажды по приезде в Москву сказал ей во время прогулки:

– Я люблю тебя. Я уже не мальчик, и ты не можешь позволить себе шутить надо мной.

Однако эта его реплика осталась без ответа.

Когда мужа Аси после частичной парализации положили в больницу, Женя предложил ей бросить Анатолия и снять комнату где-нибудь в пригороде, где меньше арендная плата. Ася не допускала мысли о таком повороте событий и сразу же прервала разговор:

– Как я могу оставить человека в таком беспомощном положении?

Женя продолжал:

– Ты чувствуешь сильную зависимость от него и ведёшь себя перед ним униженно. Может быть, твоя дочь не от него?

– От него, – ответила Ася.

Женя не мог себе представить, как можно сочетать в себе приниженность и одновременно привязанность к нелюбящему её мужу. Но что-либо радикально менять в своей жизни Ася была не в состоянии, поскольку не полюбила Женю по-настоящему.

Часто на встречу с Асей Женя приходил вместе со своим маленьким внуком, и они вместе гуляли в лесу или парке. Малыш ещё не разговаривал, поэтому Женя не опасался, что он что-нибудь расскажет его жене. Но время шло, малыш рос, и однажды Женя рассказал Асе, как внук после одной такой прогулки жестами пытался что-то оживлённо рассказать своей бабушке, так что даже по жестам и мимике ребёнка он догадался, что тот рассказывает про Асю. Больше Женя никогда внука с собой не брал.

Как-то Женя сказал Асе:

– Не обращай внимания, если я расскажу тебе, что с кем-то занимался сексом. Это всё моя ненасытная плоть, а люблю я тебя.

Слышать такое Асе было более чем странно, но выбирать не приходилось, поскольку слова любви в своей жизни она слышала очень редко и уж во всяком случае не от мужа.

Осенью следующего года они вместе поплыли по Волге пароходом до Астрахани. Вместе ходили на экскурсии, знакомились с городами, в которых останавливался пароход, наслаждались вкусной едой в ресторане, а по вечерам ходили на танцы. Маленькая Ася проигрывала на фоне красавца Жени, и многие женщины, которых, как всегда, на пароходе было больше, чем мужчин, с недоумением поглядывали на эту странную пару, про себя наверняка думая: «И что он в ней нашёл?» Как-то Ася даже выразила ему признательность за то, что он не смотрит на других женщин и по отношению к ней ведёт себя очень тактично. На это Женя возразил: «Я тебя люблю».

Однажды они серьёзно поспорили. Ася пыталась выяснить у Жени, зачем СССР начал войну в Афганистане, надеясь получить от него исчерпывающую информацию как от бывшего военного. У Жени на этот счёт сомнений не было, и он высказал ей общепринятую точку зрения на события в этом государстве Среднего Востока. Асю эти доводы не убеждали, так как она была категорически против вторжения советских войск. Спустя несколько лет Женя признал, что ввод ограниченного контингента войск в Афганистан действительно был ошибочным. А тогда ей показалось, что Женя вряд ли способен мыслить глубоко, и это ей очень не нравилось.

На обратном пути Ася попросила Женю сойти с парохода не в конечном пункте маршрута – в Москве, а в Ярославле, где у Жени жили родственники. Женя был явно обижен этим предложением. Что же касается Аси, то она боялась, что её муж Анатолий может прийти встречать её после путешествия и мужчины могут встретиться. Жене пришлось согласиться. Тем не менее в Москве они продолжали встречаться то в квартире мамы Аси, то в квартире мамы Жени, и Асе каждый раз было неприятно видеть беспорядок в обители тёти Берты. Она внутренне содрогалась, когда видела волосы в ванной или ещё какие-нибудь проявления неряшливости матери Жени. В то время тётя Берта возражала против их встреч, но Женя уже окончательно ушёл от жены и ещё какое-то время надеялся, что Ася примет решение соединить с ним свою судьбу. Он даже уговорил её поехать посмотреть съёмное жильё недалеко от Москвы по Белорусской дороге.

Иногда они встречались втроём – Ася, Женя и Саша. Младший брат каждый раз напоминал Асе, что в детстве и юности они вместе катались на лодке и ходили куда-нибудь. Этим он хотел сказать, что не является третьим лишним в компании Аси и Жени. Однако Ася с недоумением выслушивала Сашу, твёрдо давая ему понять, что они всегда были только приятелями.

На следующий год Ася и Женя приобрели курсовки в подмосковный санаторий. Она – соцстраховскую за тридцать процентов, он – за полную стоимость. Опасаясь неожиданного приезда Анатолия, который, конечно, никогда бы не приехал сюда, Ася предложила другу снять комнату в другом доме. Женя был расстроен, так как, помимо морального урона, он был вынужден дополнительно потратиться на аренду жилья. Но снова смирился. Ася понимала, что такое положение не может продолжаться долго, но ничего не могла с собой поделать. Когда после санатория они встретились в Москве, Женя возле метро поцеловал Асю в щёку, но она отстранилась. Это, видимо, явилось последней каплей, и Женя исчез на несколько лет. Конечно, Асе это было неприятно, но теперь уже ей пришлось мириться с неизбежным.

В год, когда из жизни ушёл Анатолий, Ася отмечала свой пятидесятипятилетний юбилей. После смерти мужа она очень горевала и ещё долгое время пыталась понять, всё ли она сделала, чтобы он пусть бы и не выздоровел, то хотя бы поддержал своё здоровье. Она поделилась своими сомнениями с лечащим врачом и заведующим терапевтическим отделением поликлиники, однако оба доктора успокоили Асю, заверив её, что она сделала для мужа всё, что было в её силах, а он, в конце концов, был инвалидом первой группы, у которого сейчас реализовался негативный прогноз.

Однако в день юбилея Ася была на подъёме, радовалась жизни и острила. Неожиданно в дверь позвонили, и на пороге появился Женя. Она не удивилась, но и не сильно обрадовалась, а приняла его так, как если бы они расстались только вчера. Его появление ещё больше вдохновило её на безудержное веселье, а когда гости разошлись, она, постелив ему постель в бывшей комнате мужа, сама пришла к нему. Они снова начали встречаться. В это время его мама, тётя Берта, уже хотела, чтобы Ася и Женя, наконец-то, были вместе. Теперь Берта жила в благоустроенном доме для престарелых ветеранов, и Ася и Женя навещали её там. Поскольку Женя жил далеко от Москвы, он хотел, чтобы Ася периодически навещала его мать.

Сам же Женя снимал комнату в дальнем Подмосковье и преподавал в местной школе. К тому времени Ася обзавелась «самозахватным» участком и хотела заняться выращиванием собственных, экологически чистых овощей. В своё время получить на работе бесплатный садовый участок она не сумела, поскольку на новом предприятии ей не хватило стажа, чтобы получить эту льготу. Тогда все сотрудники горели желанием иметь личные шесть соток, и Ася не была исключением. Она надеялась, что Женя поможет ей и начала строить большие планы. Действительно, Женя поставил изгородь, но, видимо, дальние поездки утомляли его, и большая затрата сил на обустройство участка его не устраивала. Поэтому вскоре он опять исчез, и Ася была искренне огорчена.

Прошло ещё семь лет. Как-то Ася позвонила Саше, чтобы поздравить его с днём рождения, а заодно узнать, как дела у Жени. Трубку подняла жена Саши. Она сообщила, что Саша умер от цирроза печени. Сказалось его неумеренное увлечение алкоголем. Об этом телефонном разговоре, видимо, узнал Женя и приехал к Асе в Москву. Теперь это был не прежний красавец, а настоящий старик. Его лицо избороздили глубокие морщины. Асю крайне удивило, как время изуродовало этого человека. Насколько хорош он был прежде, настолько внешне стал неприятен теперь. Он производил, можно сказать, даже жалкое впечатление, и теперь уже Ася на его фоне выглядела свежо и молодо. К этому времени оба они похоронили своих матерей, и теперь им надо было бы до конца жизни поддерживать друг друга. Но каждый из них не проявил житейской мудрости.

Теперь Женя не работал в школе, а занимался выращиванием грибов вёшенок в Подмосковье, где снимал жильё. Поскольку ему приходилось приезжать издалека, то он надеялся изредка ночевать у Аси. Однажды он оставил у неё грибы и попросил отвезти их в контору, где принимали выращенную продукцию. Женя попросил также Асю разрешить ему пользоваться ванной, поскольку в его деревенском доме для этого не было никаких условий. Однако Ася была категорически против этого и, памятуя, что у него был нелеченный грибок на руках и ногах, попросила его всегда ходить по её квартире в тапочках, а не в носках. Она снова поставила во главу угла этот его далеко не первостепенный недостаток.