И.Е. Задорожнюк
кандидат философских наук, академик МПА, редактор отдела «Психологического журнала» РАН
Исполнилось 40 лет научно-педагогической деятельности Алексея Львовича Гройсмана, с чьим именем связано становление таких отраслей медицинской психологии, как психогигиена творческого труда и коллективная психотерапия.
Родился Алексей Львович в Киеве, учился в Горьком, трудовую деятельность начал в Харькове средним медицинским работником, а затем врачом. Он много сделал для налаживания системы обучения врачей Главсанупра МПС и повышения квалификации специалистов на 25 железных дорогах страны, читая курсы и проводя практические занятия по психотерапии, психоневрологии, физиотерапии и др.
Им организованы первые на железнодорожном транспорте курсы психологической экспертизы лиц, связанных с безопасностью движения поездов, на основе концепции о гипногенной природе засыпания машинистов в пути, что способствовало снижению втрое процента аварий. В 70-е гг. он проводит оригинальные исследования по медицинской психологии в области спорта.
После защиты в 1971 г. кандидатской диссертации по медицинской психологии он был назначен заведующим отделом психотерапии Московской клинической психоневрологической больницы. С 1980 г. А.Л. Гройсман – старший преподаватель психологии, доцент (1986), профессор и зав. сектором педагогики и психологии балетмейстерского факультета (1990), заместитель зав. кафедрой хореографии по научной работе (1996) Российской академии театрального искусства (ГИТИС), где успешно преподает анатомию и физиологию, основы балетной медицины, психогигиену артиста балета, основы педагогики и психологии.
Докторскую диссертацию по медицинской психологии Алексей Львович защитил в 1988 г. в Ленинграде. Важны не только его многочисленные звания и должности, но и то, что А.Л. Гройсман ведет широкую научно-практическую и педагогическую работу с людьми творческого труда. Его варианты психогигиенической и психопрофилактической помощи знают артисты балета и научные работники, педагоги и спортсмены. При этом Алексей Львович в первую очередь концентрируется на личностных особенностях человека, который обращается к нему за помощью; диалог между ними – разговор равных, а не наставления врача пациенту.
Работу в РАТИ А.Л. Гройсман сочетает с врачебно-консультативной и научно-практической деятельностью в ЦКБ МПС, на кафедре педагогики и психологии Московской медицинской академии им. И.М. Сеченова, а ныне заведует кафедрой общей и клинической психологии Московского института медикосоциальной реабилитологии.
Под его руководством в различных вузах защищено свыше 20 кандидатских и 3 докторские диссертации, издано и отредактировано около 60 учебных пособий и книг. А.Л. Гройсман – автор свыше 150 научных работ, докладов на международных, всероссийских и республиканских съездах и конференциях. Им опубликованы около 20 книг, в том числе учебники по коллективной психотерапии (изд. «Медицина», 1969) и медицинской психологии («Магистр», 1992), для институтов усовершенствования врачей, первые учебники по психологии и психогигиене творчества для театральных вузов (изд. «ГИТИС», 1982, «Магистр», 1992).
А.Л. Гройсман – создатель и руководитель первого в России Московского лечебного театра пластической драмы «Ступени» – дипломанта международных конкурсов и фестивалей на Гостеле-радио России, Международном театральном конгрессе в Польше (Вроцлав, 1987), Международном театральном симпозиуме «Станиславский в меняющемся мире» (Москва, 1988), Международном фестивале авангардных молодежных театров «Херсо-несские игры» (Севастополь, 1992) и др.
Девизом его работы всегда было и остается: люди умирают не только от сердечной недостаточности, но чаще от недостаточной сердечности. И чтобы быть хорошим психотерапевтом в самом широком смысле слова, нельзя быть бессердечным. Это его научная максима.
19 ноября 1997 г. А.Л. Гройсман был награжден орденом Дружбы народов. Это не первая и не последняя награда специалисту и человеку, творческие силы которого находятся на подъеме.
Алексей Львович Гройсман награжден дипломом победителя Международного конкурса «Ученый года – 2000» Международной педагогической академии по номинации «Психология» с вручением Большой золотой медали Я.А.Коменского. Диплом подписан Председателем жюри доктором философских наук, профессором В.А. Разумным и доктором педагогических и экономиических наук, Президентом МПА Б.К.Тебиевым (Москва, 28 декабря 2000 г.)
А.Д. Ермакова[1], Т.В. Цыганкова[2]
А.Л. Гройсман приобщился к творческой деятельности в г. Н.-Новгороде во Дворце культуры им. Ленина, где он окончил музыкальную школу по классу баяна под руководством заслуженного деятеля искусств РФ А.А. Канатова. В этом же Дворце закончил изостудию под руководством А.И. Маркеева и консультанта, заслуженного деятеля искусств РФ, лауреата гос. премии СССР, член-корреспондента Академии художеств СССР, профессора Ф.С.Богородского.
Будучи студентом Нижгородской медицинской Академии с 1955 по 1961 год пел в студенческом хоре медицинского института, которыми руководили дирижёры Горьковской оперы, заслуженный деятель искусств РФ С.А. Гусев и народный артист России П.М.Резников. В 1958 году Гройсман А.Л. участвовал в конкурсе Всесоюзного радио «Знаете ли Вы музыку». В этом же году он получил 3-ю премию, а в 1959 году – первую премию и звание «Лауреата». Дипломы подписали видные мастера искусств, такие как Зара Долуханова, Натан Рахлин, Давид Ойстрах и др.
После окончания Нижегородской медицинской Академии в 1960–1970 году работал психоневрологом в лечебных учреждениях Главсанупра МПС и врачебной службе Горьковской железной дороги. После защиты кандидатской и докторской диссертаций по клинической психологии, Гройсман А.Л возглавил лабораторию педагогики и психологии творчества в Российской Академии театрального искусства (РАТИ-ГИТИС), где работает и в настоящее время заместителем зав. кафедрой хореографии по научной работе. В этой должности он осуществляет руководство повышением квалификации и аттестации балетмейстерских кадров, в том числе и в Нижнем Новгороде
Под руководством Гройсмана А.Л. защищено 5 докторских и 20 кандидатских диссертаций, опубликовано около 60 монографий и сборников научных работ по проблеме психологии и педагогики творчества. В настоящее время является научным консультантом кандидатской диссертации О.Л. Резепиной, педагога-репетитора балета Нижегородского гос. академического театра оперы и балета им. А.С. Пушкина и преподавателя хореографического отделения Нижегородского театрального училища.
Руководство Нижегородского театрального училища и Нижегородского гос. Академического театра оперы и балета им. А.С. Пушкина поддерживает ходатайство Учёного Совета Российской академии театрального искусства о выдвижении А.Л. Гройсмана на звание Заслуженный работник культуры Российской Федерации.
К 75-летию со дня рождения Бориса Федоровича Ломова[4]
А. Л.Гройсман доктор медицинских наук, профессор
РАТИ-ГИТИС, академик-секретарь МПА
Наша семья оказалась в Нижнем Новгороде тотчас после войны. Ничто не предвещало в моей жизни занятий креативной психологией или хотя бы помыслов об искусстве.
Однако композиция жизни «завертывала» свою акмеологию. Первый акмеологический принцип – эмпатия. Отец привез с войны грампластинки с записями Л. Утесова. Я, выучивши пару песен, горланил их на весь двор. Помню эти песни: «Борода ль, моя бородка, до чего ж ты отросла. Говорили раньше – щетка, говорят теперь – метла. Парень я моло-до-о-ой, а хожу-то с бородой. Я не беспокоюсь, пусть растет до пояса. Вот когда прогоним фрица, будем стричься, будем бриться. Стричься, бриться, наряжаться, с милкой целоваться!» Эти песни пользовались большим успехом у школьников. Меня останавливали на улице и не давали прохода. Так я осваивался с начальными этапами сценического общения с людьми.
Одним из живых воспоминаний детства остались хождения со старшим братом в автозаводский кинотеатр. Кинофильм «Адмирал Нахимов» потряс меня. Я заметил за собой странное желание, напоминающее манию: говорить, как главный герой, и даже одеваться, как он. Я выкроил из материнских материалов все, что могло быть похоже на нахимовский головной убор, и даже самостоятельно сшил его. Сходство увеличивалось.
Я не стал обращаться к психопатологам, но консультировавший меня директор нашей школы, один из будущих выдающихся психологов Борис Федорович Ломов, называл это явление эмпатией. Он даже, чтобы я не заподозрил какую-нибудь медицинскую диагностику, почел это средство за педагогический талант, апеллируя к мысли В.А.Сухомлинского, который, кажется, говорил следующее: «Из чужого, далекого чувства сопереживания рождается педагогическая профессия».
По инициативе Ломова я встретился с выдающимся художником, рассказавшим нечто подобное и мне. В молодости он так старательно пытался подражать и сопереживать выдающемуся русскому маринисту Алексею Петровичу Боголюбову, что стал называть себя его именем, ссылаться на якобы их большое родство. О том же рассказал он и Б.Ф. Ломову.
Но каково же было наше изумление, когда вместе с Ломовым мы раскрыли Большую советскую энциклопедию и обнаружили, что данный маринист является внуком знаменитого, но совсем другого человека – Александра Николаевича Радищева и никакого отношения к выдающемуся живописцу ФСБ не имел (так студийцы-художники его прозвали, хотя с этой организацией он никак связан не был, а был он профессиональным художником, заслуженным деятелем искусств, членом-корреспондентом Академии художеств).
Психолог и художник рассказывали нам, учащимся студии, множество примеров так называемой эмпатии, нередко случающейся с людьми творческих профессий. Кто-то из наиболее подготовленных наших студентов даже вспомнил известное изречение Чарли Чаплина о том, как магически влияет на него одежда, придавая остроту избранному персонажу.
Наше знакомство с этим психологом стало еще более основательным, когда мы коллективно посетили Нижегородскую художественную галерею, или, как называли в старину, «Дом Сироткина». Оба любителя живописи обратили внимание на картину, изображавшую Лжедмитрия, готовящегося к побегу. Они так детально объясняли особенности его настороженности, зрительного и слухового восприятия, что нам это показалось чересчур подробным и сверхреалистичным.
Большого художника привела в Нижний Новгород заметка из отрывного календаря, в которой он прочитал, что при Дворце культуры имени Ленина функционируюет изостудия, возглавляемая профессиональными художниками. Желание посетить изостудию стало особенно настоятельным, когда выдающийся художник Федор Семенович Богородский узнал, что руководит студией тоже бывший морской офицер – Александр Иванович Маркеев. К тому же Ломов, заинтересованный в именитых гостях, поддержал эту идею, желая приобщить учеников своей знаменитой школы-лицея к профессиональному разговору. Встречи стали проходить в самой изостудии, где занимались мы, дети подросткового возраста, желающие овладеть рисунком, композицией и живописью. Хотя ФСБ не обязан был вести лекционные семинары, а заниматься этим должен был нанятый из Художественного училища педагог Введенский, тем не менее, как объяснил Ломов, наш художник искал общения с детьми по двум причинам. Во-первых, он с малолетства был знаком с «матросней» и бродягами, которых называл «братишками». Одна из его удачных выставок так и обозначала нарисованных им персонажей: «Братишка», «Матросы в засаде», «Нашли товарища» (1932–1933), «Герой гражданской войны» (1935) и другие. Возможно, эта тематика и привела его к руководящей должности в Ассоциации художников революционной России (АХРР). Во-вторых (что было известно только Борису Федоровичу, и он под строгим секретом сообщил это нам), у ФСБ во время ленинградской блокады погиб сын, и он испытывал тягу к молодежи. По указанию адмирала Николая Герасимовича Кузнецова ему разрешили на личном самолете адмирала вылететь в блокадный Ленинград, где вскоре он написал знаменитую картину «Слава павшим героям», удостоенную Сталинской премии первой степени.
Кроме знакомства академиков по Ленинграду, их объединяло и знакомство по Нижнему Новгороду, ведь ФСБ приезжал в свое имение, где жили его предки из села Богородское Нижегородской области. Ему было приятно навещать родственников, писать пейзажи малой родины, но еще большее удовлетворение он получал от общения с нами. Правда, к этому времени у него Уже была большая академическая студия. Он организовал и возглавил кафедру графики и живописи во Всесоюзном институте кинематографии. Однако с нами, мальчишками, делился секретами, проказничал. Некоторые его шутки нельзя было обнародовать, ибо они обижали многих академиков.
Кроме того, ФСБ «обкатывал» на нас некоторые свои неопробированные модели, многое нам рассказывал. Так, он не скрывал от нас, что имел неоднократные беседы с директором-основателем Института росреставрации, академиком Игорем Эммануиловичем Грабарем. Обнаруженные художниками крестообразные фигуры на подмалеванном холсте (еще до написания картины) вызвали у них мысли о набожности художников, как бы крестившихся перед «зачатием» картины. Это было отмечено и раньше, в среде богомазов, которые писали иконы и были людьми верующими. Однако на этой мысли ФСБ и Ломов не остановились. Они беседовали с художниками – «современными безбожниками» и истинными партийцами разрушителями божественных ипостасей – и выяснили, что художники делали какие-то геометрические прикидки на своих картинах. Если какая-нибудь деталь или фигура оказывались на вертикали или горизонтали креста, то они «лезли в глаза» и нарушали композицию всей картины. Например, в известной картине Иванова «Явление Христа народу» Мессия написан почти на вертикали креста и потому выглядит очень выразительным и значительным как по форме, так и по содержанию. Преподаватель черчения Ломов и художник ФСБ пришли к одной и и той же мысли о необходимости поиска значимого пространства в картине. Таким образом, для того чтобы придать персонажу воздействующее значение, необходимо расположить его на одной из вертикалей или горизонталей креста.
Магию воздействия картин Сурикова Федор Семенович объяснял тем же. Например, парадокс картины «Боярыня Морозова»: сани написаны так круто, что это нарушает реализм и натурализм санного пути. Если приставить к картине зеркало, то окажется – сани «переворачиваются». Так ФСБ объяснял нам, что не всякий натурализм в живописи обоснован и воистину реалистичен.
О проекте
О подписке