Прибытие в Иерусалим новых Московских представительств

14 мая 1948 г. было образовано еврейское государство Израиль. 15 мая министр иностранных дел СССР В. М. Молотов в телеграмме своему израильскому коллеге М. Шертоку заявил о решении СССР признать это государство, а 18 мая было обнародовано заявление о готовности СССР установить с Израилем дипломатические отношения. 20 мая 1948 г. власти провозглашенного государства Израиль назначили «уполномоченного по делам русского имущества», которым стал Исаак Рабинович. Осенью 1948 г. Рабинович вел длительные переговоры с советским консулом Сергеевым. Обсуждался вопрос интернационализации Иерусалима. Рабинович пытался убедить Сергеева в том, что интернационализация будет невыгодна для СССР, поскольку русские имущества в Иерусалиме окажутся под опекой англичан и американцев. Кроме того, обсуждался вопрос продажи русских земель в Афуле и Магдале правительству Израиля.^[103]

Исаак Рабинович, уполномоченный по делам русского имущества в Израиле. Иерусалим, 1948 г.

24 мая 1948 г. Советский Союз установил дипломатические отношения с Израилем. В августе 1948 г. в Тель-Авиве была открыта советская дипломатическая миссия во главе с посланником, П. И. Ершовым. В письме заместителя министра иностранных дел СССР В. А. Зорина на имя председателя Комитета по делам Русской Православной Церкви при Совете Министров СССР Г. Г. Карпова от 10 сентября 1948 г. указывалось: «Учитывая сложившуюся в Иерусалиме обстановку, посланник т. Ершов внес следующее предложение: назначить и в ближайшее время прислать начальника Русской Духовной Миссии от Московской Патриархии, а также представителя Русского Палестинского Общества, выдав им соответствующие правовые полномочия и доверенности для принятия и управления имуществом».^[104]

17 сентября 1948 г. Священный Синод МП назначил начальником возобновляемой Русской Духовной Миссии в Иерусалиме архимандрита Леонида (Лобачева), клирика г. Москвы^[105], а его помощником протоиерея Владимира Елховского.^[106] Решающую роль при одобрении кандидатур членов первого состава РДМ сыграло то, что оба были фронтовиками и орденоносцами.

Слева направо: мэр Иерусалима Д. Остер, архим. Леонид (Лобачев), посол СССР в Израиле П. И. Ершов, протоиерей Владимир Елховский. Иерусалим 1949 г.

30 ноября 1948 г. Миссия в составе архимандрита Леонида и протоиерея Владимира прибыла в Иерусалим, где их прибытие приветствовал старейший русский житель Иерусалима и член РДМ с дореволюционного периода архимандрит Мелетий.^[107] В одном из писем в Московскую Патриархию архимандрит Леонид писал: «Пришли мы сюда как на пожарище, как на бесчестно брошенное кем-то хозяйство и святыню, состояние храмов и строений ужасное. От былого уюта не осталось и следа. В разбитые окна врывается ветер, в коридорах Миссии темно… Первую литургию совершали на праздник Введения во Храм Пресвятой Богородицы в храме св. Мученицы Александры. Здесь также стекла всюду выбиты, окна завешены одеялами и матрацами, холод, везде грязь, на полу осколки штукатурки…». В другом письме архимандрит Леонид также писал: «Всюду следы военных действий. Внутри зданий полнейший беспорядок, здесь помещались солдаты. Многое похищено, остальное поломано, двери выбиты, канцелярский архив разбросан и уничтожен». В главный купол Троицкого собора попало несколько снарядов, и хотя купол не был пробит, крыша была приведена в полную негодность.^[108]

По прибытию в Иерусалим, московской миссии в первую очередь поручалось оформление собственности и управление всем русским имуществом на территории государства Израиль. Новый начальник архим. Леонид не очень хорошо разбирался в юридических тонкостях, связанных с оформлением собственности и уделял этому недостаточно внимания. В письме к заместителю председателя ОВЦС протоиерею Г. Разумовскому протоиерей Владимир Елховский писал: «Я думаю, что вместе с храмами должны быть приняты (и оформлены соответствующим актами) все без исключения земли и гражданские постройки, принадлежащие Миссии. Для израильской стороны, как показывают мои наблюдения, этот момент нашей работы является не особенно приятным, и поэтому всякие неожиданные задержки по передаче и оформлению не являются случайными. С израильской стороны это понятно и естественно. Но меня беспокоит отсутствие интереса в этом вопросе отца Леонида. Несколько раз я пытался с ним говорить на эту тему, но ответ всегда был один: “Вы политически отстали, зачем нам эти земли, дома? Все равно здесь будет революция, и все отберут”. Возражений на это он не хочет слышать и раздражается, поэтому я замолчал, но считаю, что в этом вопросе он глубоко неправ».

Передача ключей от здания Мисси и Троицкого Собора в Иерусалиме

После того, как весной 1949 г. было подписано арабо-израильское перемирие, на Елеон после «12-месячного заточения в Миссии», прибыл изнеможенный и тяжко больной иеродиакон Мефодий, на которого архимандритом Антонием (Синкевичем) были возложены обязанности хранителя имущества Миссии. В последствии о. Мефодий много рассказывал о своем заточении в Миссии и преступных действиях советских и еврейских представителей.^[109] Кроме прочего, о. Мефодий рассказывал, что уже летом 1948 г. в Миссию неоднократно наведывался советский консул Ершов и представитель Еврейского Агентства «Сохнут» Исаак Рабинович, что из Миссии вывозились документы, и как ему удалось спасти самые важные из них (планы, контракты и описи), о том, как о. Мефодий сопротивлялся новым хозяевам Миссии и не хотел отдавать ключи от Миссии.^[110]

«В июле 1948 г., когда в Миссию еще летели снаряды, явился советский консул из Тель-Авива и потребовал у него открыть Собор. О. Мефодий пошел к военному еврейскому губернатору (в здании полиции на Николаевском Подворье), надеясь получить от него защиту. Губернатор приказал о. Мефодию открыть Собор и келии Миссии и показать их советскому представителю, который тотчас приступил к обыску… После обыска о. Мефодий запер помещения, а советский консул поставил на двери канцелярии свою печать… В ноябре появился советский архимандрит Леонид, как говорят, настоятель одной из московских церквей. Встретил их о. Мелетий, увидев о. Мефодия советский архимандрит обратился к нему с упреком, почему ты меня не встречал? О. Мефодий ответил, что у него на то нет благословения митрополита Анастасия. В течение трех дней от о. Мефодия требовали ключи от храмов, ризницы и помещений, обыскивали его келию и разламывали двери. Под непрерывным давлением о. Мефодий заявил, что он отдаст ключи, если этого потребует еврейская власть, после чего военный губернатор прислал ему следующее официальное письмо от 1 декабря 1948 г.: «Настоящим предлагаю Вам сдать ключи и всякие другие вещи принадлежащие РДМ, представителям Православной Церкви, прибывшим из Москвы, а именно: г. архимандриту Леониду и священнику Владимиру. Печать подпись (Брандт)».^[111]

Иеромонах Мефодий. Иерусалим, 1982 г.

Только после сильного давления и официального письма от израильских властей о. Мефодий был вынужден отдать ключи о. Владимиру под расписку.^[112] Этот символический акт передачи ключей положил начало нового периода в истории РДМ в Иерусалиме.

Расписка: «1948 г. 1 декабря. Ключи Миссии приняты мною протоиереем Владимиром Елховским от иеродиакона Мефодия. Протоиерей Елховский».

После передачи ключей о. Мефодию было запрещено выходить из Миссии, пока он не признает над собой власть нового начальника. Несмотря на все уговоры и давление, о. Мефодий оставался преданным послушником митрополита Анастасия и отказывался поминать Патриарха Алексия. По всей видимости, о. Мефодий до последнего момента наотрез отказывался покинуть здание Миссии. Архимандрит Леонид в письме протоиерею Н. Колчицкому от 27 декабря 1948 г. писал: «Большинство из братии <Миссии> сбежали вместе с Антонием и остались только четыре человека: архимандрит Мелетий, иеродиакон Мефодий и два монаха – Василий и Никифор. Из них Мефодий и Никифор отстранились от нас, заявив, что митрополит Анастасий не благословил их общаться с нами в молитве.^[113]