Глава 20

И там мне выдали винтовку – трехлинейку, трехдюймовку. Без приклада, без патронов, без прицела, чтоб по противнику стрелять, не попадать, на всякий случай…

Песни Советских улиц – «Бежит по полю санитарка», автор неизвестен

В тот день нас всех, выстроив на ПУЦу (ПУЦ – полевой учебный центр), распределяли по подразделениям.

Мы с Жоркой попали в саперный взвод: он водителем-механиком, я наводчиком-оператором КПВТ и ПКТ бронетранспортера.

Затем экипажам приказали построиться отдельно, и Зампотех повел нас на площадку, где стояла боевая техника. Сверяясь со своим списком, он выкрикивал номера боевой техники и фамилии членов экипажа. Услышав свои фамилии, экипажи выходили из строя и приступали к осмотру и приему вверенной им боевой техники, а остальные шли дальше за Зампотехом. Пока нас не осталось только двое – я и Жорка.

Сказать, что мы сильно огорчились, когда увидели свой БТР, приданный нашему взводу – это ничего не сказать.

– Мы просто охуели!

Это был БТР-60ПБ. То, что это ПБ (ПБ – Плавающий Башенный), можно было понять сразу по волноотражательному щитку на нижнем лобовом листе корпуса и по уплотнительным резинкам на открытых люках.

Глядя на него, в голове почему-то начинал дребезжать противный голос «Ослика ИА» из мультфильма «Винни-Пух»:

– Жалкое зрелище!

– Душераздирающее зрелище!

Часть передних колес были спущены, и поэтому БТР стоял, накренившись на одну сторону. Со стороны казалось, что его только что подбили. Не хватало только языков пламени и черного дыма из моторного отсека, и хоть картину маслом пиши – «Слава павшим героям!».

Зато на борту БТРа красовался свежей белой краской аккуратно проштампованный через трафарет номер бронника – 202-й!

На мой вопрос:

– Товарищ Капитан и, за что нам такое счастье-то привалило?

Зампотех (заместитель командира по технической части) невозмутимо ответил:

– Вы ж саперы, а значит, все мины ваши!

– Не сегодня так завтра – подорветесь.

– Так зачем новую технику на дерьмо переводить?

– Вам и этого металлолома хватит!

Зампотех уже убежал, а мы все стояли перед покосившимся БТРом и пережевывали услышанное. И вдруг Жорка взорвался:

– На дерьмо переводить?

– Кто дерьмо?

– Мы дерьмо!

–Да ты сам говно собачье, жлоб вонючий, дерьмо, сука, падла, крот штопанный…

Хорошо, что Зампотех уже был далеко и не слышал Жоркиных криков.

– Жорка, пасть закрыл!

– Че разорался, как потерпевший?!

– Нравится тебе или нет, его задача боевую технику сохранить.

– А наша задача, брат, – вернуться домой живыми и здоровыми.

– Назло – врагам, на радость – маме!

– Так что, как говорится – будем посмотреть!

– Пошли-ка лучше на это Чудо-Юдо глянем!

– Жорка, анекдот про Чудо-Юдо знаешь?

– Не-а!

– Тогда слушай!

–Великая Отечественная война. Немцы преследуют партизан в белорусских лесах. Подходят к болоту. Вдруг из болота навстречу им поднимается Чудо-Юдо.

Немецкий офицер спрашивает Чудо-Юдо:

– Вас из Дас?

– Кто ты есть?

Партизан?

Не-е! Чудо-Юдо – я, – отвечает чудище болотное.

– А-а-а, Юде?! –радостно произносит офицер.

– ЗОЛЬДАТЕН, АХТУНГ!

ФОЙА-А!

Примечание: Юде (иудей, еврей) – обращение к еврею, перевод с немецкого.

Ахтун (Achtung) – команда «внимание, перевод с немецкого.

Фойа (Feuer) – команда «огонь», перевод с немецкого.

Глянули и в очередной раз и охуели. По-другому просто не скажешь, ну нет такого слова в великом и могучем, которое бы так точно выразило наши чувства в тот момент. Наши попытки сходу завести движки ни к чему не привели. Стали проверять топливную систему, карбюраторы, систему зажигания, катушки зажигания, датчик коленвала, пытаясь реанимировать хотя бы один движок из двух. Сняли полики, а под ними оказалось море черного отработанного машинного масла, которое сплошным пятисантиметровым слоем покрывало все металлическое дно БТРа.

Ну, и как можно было довести боевую машину до такого состояния?

Через час, проведя полную ревизию и перемазавшись, как кочегары Титанника, мы сидели на броне 202-го и курили.

Жорка, муслякая огрызок химического карандаша, старательно записывал неисправности и необходимые запчасти в тетрадном листке, разложив его на башне Бронника, как на журнальном столике.

– Как говорится, за неимением гербовой, пишем на броне – вилами, – не отрываясь от своей написанины, озвучил Жорка свой вариант известной поговорки: «за неимением гербовой, пишем на простой».

– Скорее граблями, – глянув на Жоркины каракули, поправил я его.

– Почему граблями? – возмутился Жорка.

–Ну, может и не граблями, но почерк у тебя, Жорка, как у пьяного стоматолога-проктолога.

– Это те, что болные зубы через жопу дергают?

– Не-е-е, не согласен!

– Пусть уж лучше почерк, как у слесаря-гинеколога, – смеется Жорка.

– Пусть! Ты же в техническом ВУЗе учился, так что тебе виднее! – смеясь, соглашаюсь я.

– Что точно могу сказать, Жорка так это то, что с твоим почерком тебе после армии прямая дорога в медицину. И неважно кем ты будешь проктологом или гинекологом твои рецепты прочесть кроме тебя никто не сможет.

– Кстати, Жорка, отгадай загадку: что общего между здоровой собакой и близоруким гинекологом?

– Может быть, у них хороший нюх?

– Возможно, оба те еще парфюмеры.

– Но правильным ответом на данную загадку будет – МОКРЫЙ НОС!

– Фу, мля – смеясь, плюется Жорка.

– Че ты фукаешь, Жорка, назвался гинекологом – полезай в борозду!

– Как говорил прапорщик Жуйко, он же товарищ Жуков: «Товарищи солдаты, что естественно, то небезобразно!»

– Да уж, толковый мужик, наш прапорщик Жуйко, умеет сформулировать так, что не убавить, не добавить. Жаль, что в Союзе остался.

На следующий день мы передали Жоркин список Зампотеху, который тут же внимательно начал его изучать. По ходу прочтения списка зампотех несколько раз беззлобно ругнул Жорку за его неразборчивый почерк. Сделав пометки карандашом на Жоркином замасленном тетрадном листке, он черкнул себе что-то в планшетке, а затем, возвращая нам список, сказал:

– Смотрите! Все, что я здесь подчеркнул, получите сегодня, а остальное в течение двух дней.

– Через три дня машина должна быть на ходу!

– Задача ясна?!

– Так точно! – хором отвечаем мы.

– Выполняйте!

– Есть!

Когда Зампотех отошел от БТРа, я демонстративно швырнул гаечный ключ в люк и, усевшись на броню, стал закуривать сигарету, держа ее промасленными пальцами.

Жорка удивленно глянул на меня и осторожно спросил:

– Савелий, ты че?

– Че! Че?! КПВТ через плечо!

– У тебя, Жаржавело, мозги совсем проржавели?

– Кто из нас водитель-механик?

– В смысле? – возмущается Жорка.

– В смысле, в смысле – «на хую трусы повисли!»

– Вчера о чем говорили?

– Колеса сегодня перебортовывать, чем будем?

– Ни монтажек, ни кувалды!

– Ой, мля-я! Забыл! А че делать-то? – растерянно тянет Жорка.

– Че делать, че делать? – уже спокойнее бурчу я.

– Давай, метнулся за ним «трассером», пока он в отряд на полдня не свинтил!

Жорка, ловко выдернув у меня изо рта мою сигарету, шустро спрыгнул с брони и быстро попылил вслед за шедшим по своим делам зампотехом, в победном жесте вскинув свою руку с зажатой в ней дымящейся сигаретой.

– Тьфу ты, помет крысиный!

– Ну, стервец! – с досадой плюнув, ворчу я.

– Жорка, у тебя же свои есть! – кричу я вслед удаляющемуся Жорке.

Затем оглядевшись, не спеша достаю сигарету из «Жоркиной пачки», неосторожно оставленной им на броне нашего БТРа, и вновь закуриваю.

Глава 21

Тем, кто дунул не страшны тревоги. Не нужны на венах нам «дороги» …

Не гоните – мы не наркоманы. Просто любим, чтоб слетала крыша,

наша крыша в небо голубое. Наше счастье жить судьбой такою…

Пародия «Бременские музыканты» – Ничего на свете лучше нету…

На месяц в Афганистане нам выдавали по 18 пачек сигарет шестого класса. Сигареты типа «Донские» или сигареты «Ватра», они же топор «Чингачгука», с ярко выраженной кислинкой.

Сигареты «Ватра», которые тогда были такой убойной крепостью, что комары и мухи, неосторожно подлетавшие близко к человеку, курившему их, тут же с тихим шелестом сыпались замертво, срываясь в штопор, как сбитые фокеры или мессеры.

Одними из самых крепких сигарет, продававшихся в то время в СССР, были сигареты «Шахтерские» и сигареты «Памир».

Из-за рисунка на пачке, где был изображен мужик с палкой в горах, сигареты «Памир» называли – «Нищий в горах». Табак в них был ужасного качества, но крепкий, и поэтому работягам в перерывах на перекур хватало нескольких затяжек, чтобы хапнуть лошадиную дозу никотина и утолить свой никотиновый голод.

Сигареты «Дымок», из-за тошнотворного вкуса метко переименованные народом в «Лобок». Стоили они, насколько я помню, всего 16 копеек – за пачку.

Сигареты «Фильтр» – они же «Экспандер для легких», не знаю почему, но они были всегда сырые настолько, что с первого раза хрен раскуришь. Да и на вкус они были -феноменальная гадость.

Несколько раз в Афганистане нам выдавали вьетнамские сигареты. За отвратительный вкус и кислый запах солдаты прозвали их – «Портянки товарища Хо Ши Мина» – в честь первого президента Демократической Республики Вьетнам, того самого товарища Хо Ши Мина.

Грех так же не вспомнить индийские сигареты «Мадрас», хотя их и не выдавали в армии. Сигареты «Мадрас» иначе как «Матрас» никто на гражданке и не называл. Вкус и запах у них были такими, как будто вместо табака куришь раскрошившийся от времени старый облеванный и обсосанный матрас, на котором сдохла, как минимум парочка бомжей.

Еще выдавали три коробка спичек.

Некурящим должны были выдавать 700 г сахара, но тут получалось как в анекдоте:

– Товарищ прапорщик, мне же по нормам мясо положено!

– Положено – ешь!

Солдат, показывая тарелку с разваренными в кашу макаронами:

– Так нет его, не положено.

– Не положено – не ешь!

Если коротко:

– Никто из солдат в Советской армии и в Погранвойсках этот сахар не только ни разу не получал, но и ни разу не видел.

Почему я так подробно останавливаюсь на сигаретах, которые продавались в Советском Союзе?

Да, потому что считаю – пытаться рассказывать о жизни в СССР и не затронуть тему курения в Советском Союзе – невозможно, да и, пожалуй, неправильно.

Во времена Советского Союза курили и спортсмены и космонавты. Легендарный советский вратарь Лев Яшин курил даже в перерывах футбольных матчей!

Первый в мире космонавт, совершивший полет в космос Юрий Алексеевич Гагарин – курил сигареты «Ява» и «Шипка». Из папирос предпочитал – «Беломорканал».

Доказательство моих слов вы легко сможете увидеть на фотографиях Юрия Гагарина в интернете. А помните неофициальных гимнов космонавтов СССР:

Давайте-ка, ребята, закурим перед стартом.

У нас еще в запасе четырнадцать минут.

Вообще табачные изделия в Советском Союзе – были самым доступным и самым дешевым антидепрессантом!

Например, в военное время в СССР призыв бросить курить могли неправильно расценить с очень неприятными последствиями:

– Товарищ Сталин курит, наши союзники Черчилль и Рузвельт курят.

– Адольф Гитлер, итальянский фашист Муссолини и испанский фашист Франко – не курят.

– Ты на чью мельницу воду льешь, контра недобитая?

В 1931 году Нарком пищевой промышленности СССР А. Микоян докладывал Сталину:

– Рабочие и крестьяне изнывают в труде и просят – дайте нам хоть немного курева!

– Трактористы, шахтеры хотят курить – говорят, что без курева тяжело!

– На лесозаготовках просят – Товарищи, дайте нам хотя бы махорки!

– На уборке урожая – то же самое!

Товарищи с «ЗЕРНОТРЕСТ» прямо заявляют – хотите быстрее убрать урожай – дайте нашим колхозникам папиросы!

Инженеры, приезжая с новостроек, в один голос заявляют – все сделаем, только дайте нам папиросы!

Вот какое это оружие теперь для экономической политики нашего государства – папиросы!

А без махорки даже воевать нельзя. Махорка – это и наступление, и оборона!

В СССР не сильно задумывались о вреде курения, важно было построить заводы, победить врага, восстановить разрушенную страну, а не думать о возможных последствиях курения. Поэтому наравне с хлебом, крупой, сгущенкой и спиртом – табак в СССР входил в состав стратегических запасов государства.

В ожидании Третьей мировой войны табак хранили на складах «Госрезерва» по всей стране.

Говорят, что весь стратегический запас табака выкурили во время «Горбачевского перестроечного Армагеддона».

У советского солдата во время Великой Отечественной войны единственным антидепрессантом были – «наркомовские сто грамм» и «махра» в кисете.

Ветераны рассказывали, что бойцы Рабоче-крестьянской Красной Армии курили махорку марки «Укртютюн» и «Крымтабак», а также дешевые сорта табака из Средней Азии. Махорка выдавалась в качестве пайка в заводской бумажной упаковке, а потом уже пересыпалась солдатами в кисет, а если по какой-то причине у бойца не было кисета, то прямо в карман, где и хранилась.

Ветераны, прошедшие всю войну, солидарны друг с другом в том, что «табак и водка в бою, при физическом и эмоциональном перенапряжении – первейшее лекарство от сильнейших стрессов».

В армии гитлеровской Германии в качестве антидепрессанта для солдат нижних чинов также использовали алкоголь. Шнапс на передовую поступал в огромных количествах.

В книге «Воспоминания командира батареи. Дивизионная артиллерия в годы Великой Отечественной войны. 1941-1945» Иван Митрофанович Новохацкий вспоминает, как после прорыва линии немецкой обороны в полутора километрах от переднего края они обнаружили у гитлеровцев «…самый настоящий дом отдыха для солдат, и везде горы пустых бутылок из-под вина и шнапса». Периодически встречались немецкие блиндажи, одна из стен которых была полностью выложена пустыми бутылками из-под шнапса».

У немецкого солдата во время Великой Отечественной войны, помимо сигарет и шнапса, антидепрессантами были – «чудо-таблетки Гитлера», а точнее, «Первитин» (метамфетамин).

Фашистская пропаганда создавала образ Гитлера, как вождя немецкого народа, неустанно работающего на благо нации – яростного сторонника ЗОЖ (ЗОЖ – сокр. Здоровый Образ Жизни), отказавшегося от курения, употребления алкоголя, вегетарианца, борца за здоровый образ жизни, не принимающего никаких наркотических средств, включая кофе.

В конце 30‑х годов лучшие немецкие врачи, по личной просьбе Гитлера, начали проводить исследования о вреде табака на здоровье курящего человека.