Часть 5

Грагенор

От терпкого запаха благовоний приятно кружилась голова, но ему не хотелось сейчас быть расслабленным. Не время. Грагенор подошел к окну, где свечи источали волнующий, будоражащий ум аромат. В мозайке из разноцветных стекол, изображающей райских птиц, отражались десятки огоньков. Он обхватил двумя пальцами фитиль и погасил ближайшую свечу.

В дверь несмело постучали и через секунду в комнату вошла омега, в почтении склонившая голову.

– Верховный.

– Какие у тебя для меня новости, Луанда? – спросил он, потушив следующую свечу.

– Айки принесли весточку, Верховный. Дорл взял самое северное поселение. Он возвращается в Денос.

– Его армия слаба и потрепана после войн? – еще один огонек погас.

– Нет, Верховный. Его армия пополнилась новыми людьми и теперь сильна как никогда.

Этого следовало ожидать. Он молча тушил свечи одну за одной, в то время как внутри него все сильнее разгоралось яростное пламя. Альфа западных степей, некогда разрозненных, но собранных им в единое целое, завоевал теперь и север. Грагенор не сомневался, что на этом Дорл не успокоится. Его нужно было остановить еще тогда, когда он со своими братьями шаг за шагом присоединял к своим владениям западные территории. Но молодой альфа не посягал на дальних соседей и Грагенор – Верховный альфа всех южных земель – не разглядел надвигающейся угрозы. Опасения начали появляться лишь когда расколотый внутренними противоречиями запад начал объединяться под знаменами одного альфы. Восстановив целостность этих территорий, он вплотную приблизился к югу и Грагенор уже начал готовиться к войне… но Дорл отправился на север.

Север был велик. Казалось, что Дорл увязнет в холодных хвойных лесах надолго, и может кто-то из северян сумеет дать ему отпор. Но кланы падали перед ним один за другим и его армия продвигалась все дальше. И вот, наконец, Север покорен. Куда альфа поведет своих людей? Грагенор попытался представить себе ход мыслей Дорла. Восток окружают Багрийские топи, вести армию через болота опасно, но сами территории разбиты на мелкие кланы так же, как когда-то запад, завоевать их гораздо проще, чем объединенный юг. Зато южные земли богаты, вряд ли альфа откажется от такого лакомого куска.

Грагенор потушил самую большую свечу и прикрыл глаза. На месте Дорла он бы отправился на юг, и тот, без сомнений, именно так и сделает. Конечно, на Денос можно было напасть сейчас, когда армия Дорла далеко на севере. Но вернувшись, он вышвырнет захватчиков со своей территории в мгновенье ока и тогда войны точно не избежать.

– Значит в Деносе только и говорят о победе и скором возвращении своего вождя?

– Нет, Верховный. В Деносе разговоры больше про другое.

Грагенор наконец обернулся и с удивлением посмотрел на омегу. Та сразу опустила голову в полупоклоне.

– Север покорен, что может быть важнее этого?

– Дорл женился на северянке, Верховный.

Грагенор замер, а затем медленно повернулся к окну, обдумывая услышанное. Там осталась гореть всего одна свеча – тоненькая, хрупкая, но очень яркая.

– Его омега была в самом северном клане, сдавшемся почти без боя, – продолжила Луанда. – О ней пока больше ничего не известно, даже имени. Но Денос готовится встречать свою хозяйку.

– Значит Дорл везет домой молодую жену… – пробормотал он и улыбка впервые тронула его губы. – Как это прекрасно.

Он махнул рукой и последний огонек погас. Нет зрелища более жалкого, чем сломленный альфа, потерявший свою омегу. До этого момента Грагенор не видел у Дорла слабых мест, на которые можно было надавить… и вот теперь у молодого альфы появилась пара.

– Я дам тебе время привыкнуть к ней, Дорл. Наслаждайся женой… пока можешь.

Он захохотал. Впервые сковывающее его напряжение ослабло. Кто бы мог подумать, что какая-то безымянная омега с севера станет шансом юга на спасение.

Луанда все еще стояла в полупоклоне, когда Грагенор подошел к ней и, взяв за подбородок, приподнял ее лицо. Она была красивой: большие янтарные глаза миндалевидной формы, высокие скулы, точеный нос и пухлые губы.

– Как он тебя называл?

– Лу, – прошептала она, не в силах отвести взгляда.

– Лу… Сколько раз ты грела его постель?

– Дважды.

– Ты ему понравилась, ведь Дорл не любит повторяться.

Он наклонился и накрыл ее губы своими, его руки скользнули по ее плечам, скинув тонкие бретели воздушного платья, белым облаком осевшего на полу. Поцелуй становился все агрессивнее, объятья жестче и она, отдаваясь его силе, закинула ноги ему за спину и запустила руки в его волосы. Он, продолжая ее целовать, отнес омегу на кровать. За эту хорошую новость, что Луанда принесла ему, она должна получить достойное вознаграждение.

– Лу… покажи мне, чем ты так его заинтересовала, что он пришел к тебе еще раз.

И она старалась. Ее стройное, податливое тело грациозно изгибалось, двигаясь ему в такт. Она прикрывала глаза и сладко стонала даже когда он был груб, прижималась к нему всем телом и горячо целовала, кусая его губы. Возможно, в этот момент она представляла Дорла – молодого и сильного альфу, берущего все, что ему хочется.

Грагенор откинулся на подушки, тяжело дыша. Луанда лежала у него на груди и ее тонкие пальчики перебирали его волосы. Глаза ее были закрыты и на губах играла безмятежная улыбка. Горячая омега, точно знающая, что нужно мужчине. Она ублажала нескольких альф, он чувствовал их запах, но особенно остро выделялся Дорл. Дважды…

– Спасибо Лу, ты лучшая, – прошептал он, гладя ее одной рукой по голове и спине, а вторую запуская под подушку и нащупывая холодный металл. – Жаль, что Дорлу ты больше не нужна.

Через минуту он встал и потянулся – бугристые мышцы перекатывались под кожей – налил себе вина и сделал глоток. Черные волосы омеги, оставшейся без движения лежать на кровати, разметались по подушке, прикрывая кровавое пятно на изумрудной шелковой ткани.

Дорл

Он злился и никто не решался к нему даже приблизиться, чтобы не попасть под горячую руку. Маленькая омега путала его мысли, вносила хаос в его отлаженную жизнь, где он привык считать себя хозяином положения. Сейчас им владели непонятные эмоции, которые он не мог контролировать, как не пытался, и это вызывало в нем непомерное раздражение. Ему нужно было подумать об армии, о кланах, о новых людях, о планах на будущее, но вместо этого перед глазами упорно стояло ее лицо, не желающее исчезать. Он чувствовал ее запах, доносившийся откуда-то из-за спины, и это будило в нем желание, рисовало в его голове горячие фантазии, вытесняя все остальное. И если это еще как-то можно было объяснить – естественный зов его мужского начала, то странное чувство беспокойства было непривычным, иррациональным.

Он несколько раз разворачивал ворга и возвращался назад, туда, где запряженные лошадьми ехали повозки, просто чтобы удостовериться, что Али никуда не делась. Это было глупо, колонну со всех сторон окружает армия, и двигающееся посередине люди в безопасности, а экипаж Талы и вовсе окружен кольцом персональной охраны… Но он все равно возвращался, издалека скользил по Али взглядом – вот она о чем-то разговаривает с Талой, вот уплетает какие-то ягоды, задумчиво смотрит по сторонам или просто спит, укрывшись чуть ли не с головой – затем, успокоенный, вновь уходил во главу колоны, чтобы через некоторое время, не выдержав, опять вернуться немного назад. Это новое, необоснованное чувство опасения завладело им целиком, и избавиться от него никак не получалось даже приложив усилия.

Дорл дернул плечами, пытаясь собраться. Это все из-за того, что он не получил того, что полагается ему по праву. Али – его пара и его естественно тянет к ней. Вот только это жалкое существо, по странной прихоти природы являющееся его омегой, оказалось слабо здоровьем и целительница считает, что пара синяков, которые он оставил, представляют угрозу для ее жизни. Он бы не стал слушать эту чушь, но… увидев будто бы избитое тело жены, в нем смутно шевельнулось что-то вроде сожаления – еще одно странное, непривычное чувство.

– Возможно, стоит усилить охрану твоей супруги, – произнес Улан, до этого всю дорогу не проронивший ни слова.

Дорл повернул голову влево и посмотрел на брата. Улан был старшим и, наверное, единственным, кто мог давать советы Верховному даже когда тот о них не просил. По хорошему, ему бы следовало отрезать язык… но прагматичный Улан говорил редко и всегда по делу. Дорл уважал его ум, и хотя никогда не подавал вида, в самых серьезных обсуждениях всегда ждал, когда именно самый старший из братьев выскажет свое мнение.

– Не вижу пока опасности, – ответил Верховный, будто не он без конца возвращался назад, чтобы посмотреть на Али.

– Опасность может возникнуть в любой момент.

– С юга? – полуутвердительно произнес Дорл.

Улан возглавлял клан, находившийся на границе с их южными, а заодно наиболее сильными соседями. В случае войны, именно этот клан примет на себя первый удар – и поэтому Дорл отдал эти земли под руководство своему самому старшему брату. Немногословный, вечно хмурый Улан умел просчитывать все на несколько ходов вперед, всегда распознавал угрозу и мог ее ликвидировать. И сейчас он безусловно острее остальных чувствовал, какую ехавшая за их спинами омега представляет опасность.

– Ты не слишком ей рад, верно? – хмыкнул Дорл.

– Я рад за тебя, но я не могу радоваться за наш народ.

Заявление казалось слишком дерзким, но Дорл понимал, что его брат хотел этим сказать.

– Рассказы о последствиях потери своей пары преувеличены, – ответил он.

На этот раз Улан промолчал, но на его лице было написано несогласие.

Они ехали весь день почти не делая остановок. Воздух все еще был холодным, но леса уже не выглядели такими густыми и черными. До маленькой, неглубокой речушки, которую все местные называли почему-то по разному, они добрались только под вечер. И хотя рядом не было никакого поселения, где можно было запастись провиантом, это место стало очередной недолгой остановкой. Здесь пути кланов расходились в разные стороны. Юмо уводил своих людей в северную столицу – Джиено, находившуюся чуть восточней. Дорл решил не делать крюк и не заезжать в этот город на обратном пути, хотя ехать до него было совсем недолго. Зоуг же поворачивал на запад, в свои скалистые земли со множеством пронзительно синих озер. Верховный давно там не был и ему хотелось отправиться туда… но людям нужен отдых и следует как можно скорей добраться до дома.

Долго прощаться он не любил, да в этом и не было смысла. Среди людей было шумно, в воздухе витала уникальная смесь грусти и веселья, как это всегда бывает при расставании. Кто-то смеялся, кто-то обнимался на прощание, кто-то с кем-то пил на брудершафт. Удивительно, как вдали от дома люди за короткий срок способны сближаться, становиться друг другу практически родными. Впрочем, кто-то действительно прощался с близкими. Семеро альф молча сидели в круг, как того требовала традиция, и один кубок с вином переходил из рук в руки. Последним взял вино Дорл и допил его до дна. Затем, поднявшись на ноги и дав сначала своим самым младшим братьям попрощаться с остальными, обнял Зоуга, а потом Юмо.

– Увидимся скоро, – пообещал он.

– Легкой дороги, брат, – учтиво произнес Зоуг, немного склонив голову.

– И приятных ночей, – улыбнулся Юмо. Самый младший часто улыбался и даже казался слишком мягким для альфы. Дорл долгое время думал, что всеобщий любимец Юмо не сможет в одиночку возглавить большой клан и вести его, но тот доказал обратное – в нем было много лояльности и простоты, и люди сами тянулись к нему.

Больше они не сказали друг другу ни слова. Ни к чему сантименты. Юмо и Зоуг оседлали воргов и направились к своим кланам, где старшие беты уже подгоняли всех остальных. Дорл наблюдал, как от основной массы людей отделяются два клана и расходятся в противоположные стороны. Было в этом зрелище что-то завораживающее, особенно если смотреть с возвышенности: как будто большая широкая река разбивалась на ручейки.

Проводив две вереницы глазами до того момента, как они окончательно оторвутся от основной колоны, Дорл подал знак подниматься остальным и выдвигаться в путь. Снова поднялась утихшая было суета – сопровождающие рассаживались по местам, армия немного меняла построение с учетом того, что теперь людей стало меньше.

Верховный вскочил на ворга после того, как его внутренние часы, отсчитывающие время с точностью до секунды, отмерили ровно двадцать минут. Он считал, что этого более чем достаточно. Если бы речь шла только об армии, он не дал бы и пяти минут. Четверо его братьев, все еще находившихся рядом, последовали его примеру. Альфы, как всегда во главе колоны, двинулись вперед, пересекая мелкую речушку. За ними пришли в движение запряженные лошадьми повозки… Но армия осталась стоять на месте, как вкопанная. Ворги рычали и скребли по земле когтями, желая наконец размять лапы, но их наездники не спешили трогаться. Повозки, прокатившись несколько метров, тоже остановились.

– В чем дело? – рявкнул Дорл, обернувшись. В его голосе отчетливо звучала угроза и в глазах засверкали молнии.

– Сейчас разберемся, – откликнулся Ваар и направил ворга навстречу трем бетам, уже спешившим к ним с объяснениями.

Выслушав военных командиров, Ваар кивнул и вернулся к Дорлу.

– Ты приказал охранять свою жену. Ее нет на месте и из-за этого они не могут двинуться. Она гуляет в лесу.

Дорл глубоко вздохнул, прикрыв глаза.

– Ждите здесь.

Он махнул рукой одному из мужчин – командиру клана Ваара, и тот повел его к лесу. Проехав мимо повозок, Дорл глянул на Талу – та безмятежно дремала, укрывшись меховым одеялом. Значит Али осталась предоставлена сама себе и решила прогуляться. Никто, кроме него, не может приказать ей вернуться на место. Скорее всего она просто не знает об этом и даже не догадывается, что все пять кланов стоят и ждут ее одну, не смея ничего сказать жене Верховного. Злиться на глупую омегу за ее незнание бессмысленно, но он все равно почувствовал раздражение.

Алиен в накинутом на плечи плаще, слишком большом и тяжелым для нее, крутилась у опушки леса возле кустов, обильно усыпанных красными ягодами. На почтительном расстоянии от нее находилась охрана, на которую омега не обращала внимания, целиком поглощенная своим занятием. Возле ее ног стояла плетенная корзинка, уже наполненная ягодами почти на половину. Али так увлеклась этим, что даже не заметила приблизившегося к ней ворга, мягко, почти бесшумно ступавшего по траве и сухим веткам. Дорл остановился в нескольких метрах от нее, пристально глядя на свою жену. Было странно видеть ее другой: сейчас, когда она не плакала и не морщилась от ужаса, ее лицо казалось даже привлекательным. Несмелая улыбка легла на губы, будто сбор ягод как-то успокаивал ее и даже придавал сил. В широко распахнутых глазах вместо страха горели огоньки. Синие.

Ее глаза ему нравились, но… почему же она такая мелкая и немощная? Будто болезненный подросток. Ее светлые волосы и бледная кожа только усиливали этот эффект. Дорл покачал головой – нет, он не заинтересовался бы ей, если бы она не была его парой. Северянка – маленькая холодная фигурка из льда – была слишком далека от его идеала: пышных, загорелых южанок, темпераментных, как огонь.

– Али.

Горсть ягод, которую она набрала в руку, рассыпалась у ее ног. Алиен подняла на него взгляд, улыбка исчезла с ее губ и краска отлила от исказившегося лица. Дорл нахмурился. Даже на ягодные кусты его жена смотрит с куда большим удовольствием, чем на него. Он качнул головой, приказывая ей приблизиться. Али, как сомнамбула, подошла к нему на негнущихся ногах и, кажется, собиралась снова заплакать, будто только что вспомнила, где находится. Не слезая с ворга, он подхватил ее одной рукой и легко усадил впереди, прижав к себе. Али дрожала и боялась пошевелиться. Ее близость была волнующей, но вместе с тем что-то его коробило, как будто кто-то третий незримо присутствовал рядом. Дорл крепко обхватил ее за талию, прижался щекой к ее волосам и, закрыв глаза, вдохнул пьянящий аромат… И тут в его груди вспыхнула ревность, обжигая легкие так, что сбилось дыхание. Пульс застучал в висках и мышцы будто одеревенели. Он почувствовал его. Прикосновение чужака – короткое, быть может даже случайное, но он чувствовал его так ясно, словно видел своими глазами. Это был бета.

Дорл непроизвольно сжал руку так сильно, что Алиен вскрикнула. Он опомнился и ослабил хватку. Затем сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться, и медленно выдохнул. Всего лишь бета… Наверное Али почувствовала его вспышку гнева – она вся сжалась, а ее пальцы, которыми она вцепилась в загривок ворга, побелели от напряжения.

– Что ты собирала?

Она вздрогнула и чуть слышно произнесла:

– Бруснику.

– Бруснику… – протянул он, пробуя новое слово на вкус. Оно показалось ему очень северным.

Алиен учащенно задышала, когда он убрал в сторону ее волосы, оголив тонкую шею. Наверное, того бету она не боялась, когда он прикасался к ней… Дорл резко дернул ее за подбородок и впился в побелевшие, дрожащие губы поцелуем, в котором совсем не было ласки. Забывшись, он снова слишком крепко сжал руки и она застонала, но он не почувствовал к ней жалости. Лишь злорадное удовлетворение. Никто не смеет трогать то, что принадлежит ему!

– Ты – моя! – тяжело дыша произнес он, оторвавшись наконец от ее губ.

Должно быть его лицо было злым, потому что она отпрянула от него, насколько это было возможно, и начала всхлипывать. Он провел большим пальцем по ее опухшим губам и вытер с них выступившую кровь. Теперь, по крайней мере, они были алыми и горячими.

Ворг издал громкий рык, когда Дорл наконец пришпорил его, позволив двигаться. Зверь, хоть и прирученный человеком, но все же зверь, прямо с места прыгнул на несколько метров и побежал вперед, легко перемахивая через кусты и корни деревьев. Он все набирал скорость, но хозяин не пытался его замедлить. Дорлу был необходим этот бивший в лицо ветер – он охлаждал распаленные мысли, отрезвлял сознание. И еще ему нравилось, как Алиен, боясь упасть, прижимается к нему всем телом.

Тала нервно нарезала круги вокруг повозки, сидевший на ворге Ваар, напротив, выглядел невозмутимым. Вернувшийся из леса с женой Верховный не обратил внимания ни на кого из них, его интересовал лишь бета, управляющий лошадьми. Тот самый. Дорл безошибочно узнал его, как будто кучер оставил на Али свою подпись. Альфа сцепил зубы. Подъехав к повозке, он так же, одной рукой, пересадил жену с ворга на заваленное подушками сиденье и, не говоря ни слова, кивнул Ваару, чтобы тот следовал за ним. Краем глаза он заметил, как встревоженная Тала быстро поднялась по маленьким ступенькам и села возле Алиен.

– Али, все хорошо?

Ответа Дорл не услышал: Алиен либо кивнула, либо покачала головой.

– Увеличь их охрану, – сказал он Ваару. – И… смени кучера. С этим я позже разберусь.

Ваар кивнул, коротко глянув на бету, и в его мимолетном взгляде мелькнуло сочувствие.

Затянувшаяся остановка наконец закончилась, однако последующий за ней марш-бросок был недолгим. На улице начинало темнеть, но никаких городов и поселков, где можно было переночевать, поблизости не было. Поэтому Верховный распорядился, чтобы люди начинали возводить палаточный городок. Место было удачным – низина, где не задувал ветер, а рядом небольшое, прозрачное, как стекло, озеро с пресной водой. Температура опускалась все ниже и повсюду горели костры, у которых так приятно было греться и жарить на вертеле пойманную дичь. Лагерь был разбит быстро и привычно – ровные ряды палаток образовали что-то вроде довольно прямых, для возведенного на скорую руку поселения, улиц.

Дорл, объехав палаточный город вокруг, остался доволен. Он слез с ворга и похлопал его по загривку – тот заурчал, ткнувшись головой в плечо скупого на ласку хозяина. Стало совсем темно и весь лагерь уже был усыпан огнями факелов и костров. Шатер, в котором находилась Алиен, отсюда не было видно, и Дорл решил, что это к лучшему. Ему нужно было подумать, и ничто не должно его отвлекать…

Ее крика он не услышал, он ощутил его всем своим существом, как будто кричали у него внутри. И тогда он впервые познал еще одно новое чувство – страх.