Глава 2

Прошло немало времени, прежде чем я, наконец, решилась выйти из душа и убедиться, что он оставил меня одну.

Что? Адекватный мужчина не захочет меня?

И это сказал морской дьявол, чей внешний вид и место обитания олицетворяли собой антоним слова «адекватность».

Наконец, немного придя в себя, я влезла в чистую майку, оставленную для меня хозяином каюты на кровати. Из-за разницы габаритов его футболка на мне была больше похожа на платье, при том, весьма свободное.

Стук в дверь заставил меня вздрогнуть. В приоткрывшемся проеме показалось женское лицо:

– Мисс, капитан велел принести вам еды, – девушка со слегка раскосыми глазами говорила с ярко выраженным акцентом, – меня зовут Анжела.

Я лишь молча кивнула. Моя новоявленная компаньонка поставила поднос на комод и, собралась было сразу уходить:

– Мисс… – она замешкалась, – не нужно бояться, – видимо неосознанно забившись в угол, я вызывала жалость, – это место, лучше, чем может показаться на первый взгляд, – было заметно, что она боится сказать лишнее, – но для вашей же безопасности, лучше оставайтесь в каюте капитана. Это, пожалуй, самое спокойное место на корабле…

Что это значит? Что с этим кораблем? Хотела бы я знать, но не нашла в себе смелости спросить.

Девушка едва заметно кивнула и вышла.

Я хотела бунтовать, бастовать, и объявлять голодовку, пока не умру от обезвоживания, но что-то мне подсказывало, что это не лучший выход, да и есть очень уж хотелось. Поэтому отбросив бунтарские фантазии на время, я накинулась на еду, с удовольствием поглощая креветочный суп вприкуску с огромным стейком, заедая уже третьим по счёту тостом.

Кажется, я счастлива! Если мне нужно было пройти через эти испытания и оказаться на этом чертовом корабле, чтобы, наконец, избавится от ненавистного балета и вечных диет, разработанными по технологии концлагерей, то так тому и быть. На суше меня никто не ждёт. Слоун довольно доходчиво обрисовал мое «исчезновение». Все, кто меня когда-либо знал, уже побывали на моих похоронах.

Ещё родители.

Ну, тут то не о чем волноваться. Они-то знают, что их дочь жива и… И все. Он лишь пообещал им, что я останусь жива. То, что я предпочла бы умереть, нежели терпеть издевательства ублюдка Слоуна их не интересовало. Как всегда. Во всем. С самого рождения.

Их задачей было, во что бы то ни стало рассчитаться с долгом, чтобы вернуть привычную для них жизнь.

Ради бокала вина вечером в джакузи, ради гаража набитого неподвижным элитным транспортом, ради кубинских сигар, ради особняка недалёко от центра, ради одноразовой брендовой одежды, ради туфель, что съедает мерзкий карликовый пинчер… Черт! …они продали свою дочь!

К горлу подкатила тошнота. Толи от жалости к себе, толи от нарушенного правила «не перекармливать голодавшего». Мысли о безвыходности моего положения навалились на меня словно груда камней. Кислый привкус во рту напрочь смел удовольствие от еды, оставляя лишь отчаяние…

Пирс вошёл в каюту, и обнаружил свою гостью, сладко спящей в его кровати:

«Завидная беспечность. Видимо Слоун все-таки сказал правду…»

Девушка, свернувшись калачиком, тихо посапывала, прикрывшись уголком покрывала.

– В таком случае, будет не вежливо… не воспользоваться «подарком» – пробормотал он, подкуривая сигарету: – Эй, балерина! – грубо крикнул он, – клиент пришёл, – язык слегка заплетался, – с этими гостями я совсем сопьюсь, – бормотал он невнятно.

Весь день он провёл с навязчивым Слоуном, который повествовал ему короткую историю «чудного подарка», заверяя капитана, что девушка здесь по собственной воле:

– Ее отец задолжал мне кругленькую сумму. Иии, – протянул Слоун, – устроив семейный совет, они решили, что Лизи вполне подходит в качестве уплаты долга, – он сделал большой глоток обжигающей жидкости, – условие ее родителей, чтобы она осталась жива. Поэтому вариант, продать ее на органы отпал сам собой, – он говорил слишком буднично, – Вот я и решил, раз уж мне перепал такой вариант уплаты долга, то лучшим его использованием будет подарок нашему капитану. Да и, честно говоря, мне негде хранить ее. Моя жена сдаст меня властям с потрохами, если узнает о моих… – он немного подумал, – слабостях. У этой женщины невообразимая чуйка на мое местонахождение, кажется, она способна меня из-под земли достать, – он ехидно усмехнулся, – единственное место, на которое не распространяется это чутьё, это твой корабль. Это ещё один важный пункт твоей ценности для меня. Единственное место, где у меня нет ощущения, будто мне сверлят затылок пристальным наблюдением, – он продолжал недовольно бормотать себе под нос, – мое убежище, так сказать…

– Меня не интересуют твои семейные передряги, – равнодушно отозвался капитан, – шлюхам будешь душу изливать, – он поднялся из-за стола, – ты рассказывал о девчонке. Уверен, что с ней не будет проблем?

– Расслабься. Ее точно никто не будет искать. Я организовал ей пышные похороны, об этом даже в газетах написали. Так что она в твоём полном распоряжении: теперь от тебя зависит, попала она в рай или ад.

– Ты чертов психопат, – Пирс с отвращением ухмыльнулся.

– Все мы немного «того», – Слоун продолжил потягивать бренди, – в конце концов, не я продал своего ребёнка. Хотя, может, я и не оставил им толком выбора… Но, знаешь, мне всегда казалось, что эта семейка с приветом.

– Вы были знакомы? – угрюмо спросил капитан.

– Конечно. Ее отец мой давний друг, – он слегка задумался, смакуя очередной глоток, – был. Пока не задолжал мне. Я знаю Элизабет с рождения. Она была милейшим созданием. Порой казалось даже слишком. Безукоризненно послушна. Будто выдрессированный зверёк. Стелла и Джон, ее родители, не давали ей свободы вообще. Начиная от выбора еды, заканчивая отношениями. Хотя, какие там отношения… Она выросла за трехметровым забором, без возможности посещать обычную школу. Позже она понемногу переросла свой страх перед родителями и стала более строптивой. Пыталась бунтовать, сбегать, спорить. И, относительно недавно она, наконец, получила долю самостоятельности. С охраной, конечно. Но для неё, пожалуй, это было равно побегу из Алькатраса. Вот тогда то они наверно и устали от неё. Уже не припомню, как звали того молодого человека, из ее труппы, – Слоун задумался на мгновение, но махнул рукой, и продолжил, – за хорошее вознаграждение или угрозами… В общем, парень быстренько нашёл себе работу в другой стране. Лизи знала, что это их рук дело, – он пожал плечами, – так было каждый раз. Они давали ей мнимую свободу. Она затворница. Так что, думаю, она быстро освоится у тебя. Не велика разница, где быть заложником.

– Ты снова обременяешь меня лишней информацией, – проворчал Пирс, – мне нет никакого дела до ее, твоих и чьих бы то ни было ещё житейских трудностей. Я спросил, не будет ли у меня с ней проблем и знакомы ли вы. Достаточно было ответить: да или нет.

– Ты как всегда – камень, – Слоун театрально закатил глаза, – скажем так: представь, что я подарил тебе животное. Собаку, к примеру. Дрессированную, с документами. Какие проблемы у тебя могут быть в этом случае?

– Ты вроде сказал, что она строптива?

– Нуу, – протянул Слоун, – у собак, знаешь ли, тоже есть зубы. Это же самая интересная часть: воспитание. Сломай ее под себя.

– Я уже вроде говорил, что ты псих, – покачал головой капитан.

– Ты содержишь плавучий бордель. Что тебе одна девка?

– Я, безусловно, тронут твоим желанием отблагодарить меня за «тяжкий труд», – в голосе капитана сквозил неприкрытый сарказм, – но попрошу впредь не поддаваться своим порывам. Тем более под действием наркоты. Под чем ты сейчас? – вопрос был больше риторическим, Пирс знал предпочтения своих клиентов не только в сексе, но и в прочих грехах. Видимо именно поэтому он для них представал и богом, и судьей, и главой своего небольшого плавучего «государства», – все обитатели и гости этого корабля проходят тщательный отбор, прежде чем попасть сюда. Я лично слежу за этим…

– О, на этот счёт можешь не беспокоиться, – перебил его гость, – я обо всем позаботился, – он кинул на стол папку, – здесь медицинские справки и подписанный ею договор о конфиденциальности. Ну и прочая чепуха, которую ты обычно от нас требуешь…

– Я предупрежу ещё раз. Последний. На случай, если ты пропустил этот пункт в договоре нашего заведения. Ещё раз я увижу тебя на своём корабле вне «сессии» и тебе придется навсегда распрощаться со своим, как ты его назвал: убежищем, – капитан говорил довольно отстранённо, но, несмотря на это у гостя пробежал холодок по спине. Будто ему угрожают не лишением доступа в эксклюзивный бордель, а скорее предлагают прогуляться по доске.

– Я тебя услышал, – неожиданно собранно сказал гость, – но и ты не забывай, что я могу щелчком пальцев прикрыть твою лавочку, – прошипел он, угрожающе подаваясь вперёд.

На несколько мгновений воцарилась тишина, разрезаемая лишь биением волн. Но в следующую секунду капитан разразился смехом:

– Правда, думаешь, что можешь мне этим угрожать? – он никак не мог унять неуместное веселье, – Мне плевать, даже если вы потопите корабль. Думаешь ты один такой? Вы всего лишь мои гости. Если хозяин говорит не приходить – гости не приходят. И дело не только во мне. Хотя я тоже иногда хочу отдыхать от этих бесконечных представлений. Как, например, собирался сегодня. Но дело в тебе. Ведь тебе просто повезло. Если бы сегодня здесь было представление для другой такой «шишки»? Об этом ты не думал? – кэп дал минутку, чтобы в одурманенном мозгу Слоуна зашевелились шестеренки. И увидев, наконец, лучик понимания он продолжил:

– Правильно. Неловко бы вышло, правда? Ты хочешь оставаться инкогнито, как и другие мои клиенты. Но худший для тебя сценарий был бы, если бы «шишка» другого моего клиента, оказалась побольше твоей. Минус должность, – кэп принялся беззаботно загибать пальцы, – минус семья, минус свобода, судя по твоим рассказам о мстительной супруге. Ну и дальше по списку. Так что прежде, чем пытаться мне угрожать, в следующий раз, подумай, для чего я установил такие жесткие правила, – он указал на него пальцем, – из-за вашей же безопасности. Мне то, в отличие от вас, терять нечего, – он хладнокровно пожал плечами.

Слоун, как ни в чем не бывало, поднялся, и с улыбкой продолжил «светскую беседу»:

– Я могу рассчитывать на использование девки? На время сессий, разумеется.

– Я собирался отказаться от неё вовсе, но обдумав, понял, что это действительно полезный подарок. Моих-то вы поистаскали. Я, знаешь ли, немного брезглив в этом плане. Да и делиться не привык…