Глава 1

Август 2018 г. Вика

Наверное, самое ужасное в жизни – признать собственные ошибки и постараться их исправить. Ведь чаще всего мы совершенно уверены в том, что наши действия не могут ранить. Мы убеждаем себя, что это не наша вина, потому что страшно быть виноватым в чём-либо, брать на себя ответственность за причинённую боль. Но спустя время всё равно понимаем: если бы промолчали или не говорили всего, то могло бы выйти иначе. И ошибка осталась бы всего лишь коварной лишней запятой, которую можно просто удалить.

Правда, иногда за чередой ошибок теряется смысл происходящего. Ты стараешься проиграть у себя в голове варианты ситуаций, где признаёшь, что поступила неправильно, просишь понять, простить, пытаешься исправить всё, что натворила. Но, оказавшись перед тем, кому хотелось бы принести извинения, понимаешь, что во рту огромный сухой ком кошачьей шерсти, который нельзя ни проглотить, ни выплюнуть. Он застрял внутри и мешает не только говорить, но и дышать. И если ты хоть слово скажешь, то шанс задохнуться уже не будет всего лишь шансом.

Это как в детстве в песочнице, когда ты защищаешь свои игрушки, а тебя вдруг просят извиниться и поделиться. А иногда ты действительно виноват, но так привык, что всё сходит с рук, потому что ты малыш, и сказать «прости, я так больше не буду» равносильно тому, чтобы разреветься перед толпой таких же малышей. Так что остаётся только тихо плакать, будучи не в силах что-либо изменить.

Мне ужасно хочется плюнуть на гордость, пойти к парню, которого я обидела, и рассказать, что думаю на самом деле. Но страх и обида останавливают опять, и я всего лишь захожу на его страничку в социальных сетях, убеждая себя, что это в последний раз, что мне просто необходимо знать, всё ли с ним в порядке. Просто зайти, посмотреть, есть ли новые фото, видео, и понять, что без меня в его жизни всё хорошо. Что без меня ему лучше.

Ведь чтобы сделать шаг в бездну, нужна смелость, а у меня, к сожалению, её не осталось. Только вот эта трусливая возможность следить за ним в социальных сетях, забывать о своих обещаниях и писать комментарии от имени @vita_karamel, чтобы получить на них ничего не значащий ответ. Хотя он отвечает, что интересно болтать со мной обо всём и ни о чём. Говорит, что это отличная возможность отключиться от повседневности и загонов. Возможно, для нас обоих это некая терапия.

Если бы только сегодня не так остро чувствовалась осень из-за барабанящего по карнизу дождя, а я не сидела и не рассматривала тоскливые фото с речной регаты, где рядом с ним красовалась сексуальная блондинка, довольная жизнью… Но я вижу, что это постановочный кадр, он просто позирует, недовольный тем, что её локон задевает его лицо. Сам же смотрит чуть в сторону, а брови сходятся на переносице. Для него это всего лишь фото, а для меня – его жизнь, в которой отсутствую я. Ненавижу себя за то, что изучаю эти снимки так досконально, но продолжаю с жадностью разглядывать каждый день, словно это моя ежедневная доза боли, без которой мир выглядит слишком прекрасным.

Именно так и чувствуют себя те мыши, которые едят кактус. Меня саму от себя тошнит, но я не могу оторваться. В наушниках – «Выпускной» Басты ^[1], потому что ты как-то написал, что она на повторе у тебя в плеере. Что ещё надо моей мазохистской душонке? Только ещё одну деталь из твоей жизни.

По телевизору гоняет какая-то ерунда, из кухни падает тусклый свет, едва дотягиваясь до края дивана.

Задумываюсь, рассматривая капли на стекле окна, которые отражают блики уличных фонарей, и то, как эти капли легко превращаются в маленькие ручейки и сбегают вниз. С кухни доносится запах сваренного какао, но я бы предпочла кенийский кофе и плед, в который можно закутаться с интересной книгой, а не сидеть, тупо глядя в телефон на то, как ты обнимаешь другую. Это глупо, но кто сказал, что в чувствах есть логика?

Именно поэтому не останавливаю себя, пишу тебе первый на сегодня комментарий.

Ответ приходит тут же. Но он какой-то безжизненный, словно говорящий: «Мне по барабану».^[2]

Пытаюсь язвить, скрываясь за такими фразами.^[3]

Он не остаётся в долгу, ставя меня на место жёстко, даже жестоко. И я сижу, притягивая к себе колени в растянутых легинсах, кусаю уголок губы, не зная, что ответить, сдерживаю слёзы, пока не приходит сообщение в личку:

У него дурацкий никнейм – так называла их дружную шайку его мать: Атос, Портос и Арамис. Для меня это выглядело мило – герои книги «Три мушкетёра». Наверное, сейчас круче было бы назвать себя Тором или Локи ^[4], а мог бы назваться Гослингом ^[5], что-то в его облике напоминало этого актёра. Высокий, стройный, не качок, но всё на своих местах, сразу видно, что занимается спортом: по выступающим венам на предплечьях и руках, по широкой спине и крепкой груди, по… Но дальше я запрещаю себе вспоминать, потому что будет только больнее. Но от Гослинга в нём определённо только телосложение – крепкое, уверенное; моя мама сказала бы, что слишком худой, для меня – в самый раз.

Ещё раз возвращаюсь к фото, провожу пальцем по сведённым тёмным бровям. Кепка, повёрнутая козырьком назад, скрывает тёмные волосы, а взгляд голубых глаз пронизывает насквозь. Я помню этот резкий ярко-синий проницательно-самоуверенный взгляд. Нет, ноги не превращаются в желе, как у героинь из романов, но сразу хочется вздёрнуть подбородок и ответить таким же.

Открыв комментарии, раздумываю над тем, что написать, чтобы диалог не так быстро угас, хотя совершенно не имею права столь резко реагировать на фото со всякими блондинками – кто я ему, чтобы давать советы. Пусть думает, что это плохое настроение.

Кажется, в этот момент я даже перестала дышать, сжимая в другой руке ткань легинсов.

А вдруг правда надоела ему? Надоела своими выходками, грубостью и шутками, которые будто специально предназначены для того, чтобы цеплять. Надоела, и он отправит меня в бан. А ведь я вовсе не хотела прерывать наше недообщение.

Вся эта ерунда с перепиской закрутилась в начале лета. Я сама написала. Это были тупые комментарии под фото, чтобы привлечь его внимание, потом мы перешли в директ. И теперь день был не день без этих его мемасиков и приколов. Он юморил, я цепляла и подкалывала. Не помню, кто первый решил переписываться в личке, иногда я писала первой, но в последнее время всё чаще беседу начинал он, и это ужасно радовало.

Интересно, чем для него были наши милые пикировки на грани флирта и поддёвок? Для меня – отдушиной и мнимым принятием того, что мы общаемся как раньше. Для него, наверное, наше общение было чем-то другим, но тоже приятным. Мы раскрывались немного друг перед другом, рассказывая о том, что переживаем, но не доверялись полностью. С ним было легко не вдаваться в подробности, ведь он и сам не сильно откровенничал в ответ. Между глупых шуточек проскальзывали и грустные эпизоды. Так что жизнь для него была не вечным летом на Лазурном Берегу. Почему-то меня это утешало.

Он не видел меня, не знал, как я выгляжу, но всё равно писал и поддерживал общение. Когда не видишь и не знаешь собеседника, проще поделиться тем, что тебя волнует. А мне очень хотелось знать, что его волнует. Поэтому на моей странице он не мог найти селфи и личных фото, там было много фотографий кофе, милых ресторанчиков, атмосферных кофеен, книг или языковых постов. Всё, что я хотела бы скрыть, оставалось за кадром. Всё, что должен был скрывать он, всегда присутствовало на его фото. Это напоминало какую-то игру, название которой я забыла, да и вспоминать не очень-то хотелось. Единственное, что понимала, – мы фишки, которые пытаются двигаться по клеткам в той самой игре, то обгоняя, то пропуская ход.

Я облегчённо выдохнула, прикрыв глаза.

Не знаю, зачем я рассказала ему про своего бывшего. Может быть, потому что он тоже случайно проболтался о своей. А может, ждал объяснений, почему я пишу ему, а это смахивало на причину. Да и другой я придумать не смогла. Писать правду было нельзя, признаться после всех наших переписок, что я не та, за кого себя выдаю, было бы глупо и опасно. Тогда бы я разрушила всё, что незаметно, по маленькой ниточке, снова начинало нас связывать. Ничего не хотелось менять, только осторожничать, чтобы не сболтнуть лишнего.

Мы раскрылись друг другу в разговоре совершенно случайно. Он спросил, почему я пишу эти дикие комментарии, а я ответила, что он слишком самовлюблённый, поэтому ему стоит знать о себе правду. Тогда он и предположил, что меня кто-то обидел в прошлом, и теперь я злюсь на парней. Я ответила, что он не угадал. Но он рассказал историю, от которой захотелось выйти в окно. Наверное, первые чувства должны заканчиваться романтичнее, но чаще всего они оставляют после себя только боль. И он чувствовал как раз именно её.

На секунду я задумалась, что ответить, но тут же написала в чате.

Его слова прозвучали обидно, так что я сделала вид, что не понимаю намёка. Написала, что мне некогда, и покинула чат.

Обхватив себя руками, я отложила телефон в сторону и посмотрела на серое небо за окном, думая лишь о том, что ждёт меня завтра и куда приведёт ложь. И да, я знаю, в какой группе учится мой бывший, какие у него лекции и где в течение дня могу его встретить…

Но зачем Атосу об этом знать.

Глава 2

Сентябрь 2017 г. Никита

Первый учебный день в пятницу – это круто. Вроде бы ты собрался грызть гранит науки, но прошвырнулся до школы – и опять можно спать пару дней. Что может быть лучше такого начала, которое оттягивается и никак не начнётся? Это и правильно: последний год в этом ненавистном дворце науки, где каждая унылая физиономия тебе знакома настолько, что хочется вопить от скуки.

Томсон ^[6], я и Гарик спрятались в тени кустов за воротами школы и ждали Милку, которая должна была приехать с Жекой, своим однояйцевым братом. В смысле не то, чтобы у него было одно яйцо. Просто они были братом и сестрой, близнецами.

– Слушай, Ник, может, нам сегодня затусить? Последний год в школе, ну типа… – прервал тишину Гарик.

– Можно, – отозвался я. – Томсон, что думаешь?

– Думаю, надо взять текилу у твоего отца в баре. И заморозить льда. Кстати, если будешь замораживать, то лучше горячую воду, она, согласно эффекту Мпембы, замерзает быстрее, хотя это и противоречит первому закону термодинамики, но…

Томсон у нас повёрнут на физике. Скажи ему любое слово, и он всё вывернет так, что ты сам удивишься, потому что всю твою жизнь можно описать с помощью физических законов. Термодинамика, Ньютон, Бойль, Максвелл – вот его лучшие друзья.