Глава 6
Ведьма на работе

Лиля еще с детства усвоила главную и неумолимую истину: слабакам и трусам в магии не место, поскольку в колдовских войнах и соперничестве выживает сильнейший.

Если колдунья совершает ошибку и остается без работы, если у нее резко иссякает поток клиентов и молчит телефон, то не существует спасительного адреса, по которому она может явиться в слезах и соплях, тут же получив дельный совет и кусок хлеба. Никто не ринется спасать ведьму, у которой нет денег и жилья. Слабые давно уничтожены соперниками, пали в колдовских войнах, жестокость которых хорошо известна.

Иногда такие междоусобные войны в Москве происходили скандально и громко: прямо на городских перекрестках в три часа ночи сходились на поединок повздорившие ведьмы, чтобы швырять друг в друга тайные слова и пускать по следу соперницы порчу.

Но в большинстве случаев магическая война проходила тихо и незаметно. Не прощали ведьмы друг дружке любого, пусть даже самого мелкого успеха и удачи – стоило только возвыситься какой-то ведьме или колдуну, как с «подарками» к нему в дом устремлялся поток коллег.

Милые улыбки, пожелания роста в колдовской карьере, угощения и объятия, уверения в дружбе и преданности… Не каждая ведьма просыпалась наутро после таких визитов. Подкинутые порчи и проклятия убивали быстро и верно, если вовремя не спасала личная защита.

Лиля Кострова знала назубок, как отправлять назад колдовские удары, как нейтрализовать проклятия, – этому научила мать, едва дочка научилась говорить. Вопрос выживания у ведьм был на первом месте, и стоило только расслабиться после обычных девчоночьих посиделок и не провериться на наличие навешанных порч, которыми щедро бросались ровесницы уже в десятилетнем возрасте, за небрежность приходилось платить жестокой ангиной или внезапно заболевшим зубом.

Особенно злым с детства был Стас Шкурин – потомственный ведьмак, чей отец слыл самым жестоким московским колдуном, который угробил немало ведьмовских семейств. Мать часто проводила бессонные ночи за закрытой дверью своей комнаты, и маленькая Лиля, стоя за дверью, нервно кусала губы и сжимала кулачки. Вдруг мать не сможет отбиться в магической войне? Еще совсем крохой она знала: старый колдун Шкурин пытается уничтожить маму, одну из самых умелых московских ведьм, чтобы заполучить ее клиентуру.

Это вампиры сражаются с шумом и грохотом, это у них, кровопийц, нежить рвет друг друга на куски, а вот ведьмы войны ведут тихо, за закрытыми дверями своих квартир, при свете черных свечей. И стоит только оступиться, пропустить удар, как падаешь вниз.

Самое обидное, что вампиры-то поддержат друг друга, студенты Носферона всегда вступятся горой и защитят одного из своих, водяные не бросят даже крохотного дождевика в беде. Даже у склочного домового всегда найдется огромная семейка сородичей, которые готовы драться и скандалить за обиженного родственника, пусть и дрались только что с ним сами.

Темный народ сплочен, они всегда друг за друга, и только полгода назад, после принятия новой Конвенции и возвышения новой Верховной, более-менее сплотились и ведьмы.

Нападения друг на друга, магические войны и убийства попали под запрет. Только вот распространялась эта защита на тех ведьм и колдунов, которые состояли в Ведьмовстве и платили налоги в казну.

А вот у Лили последнюю неделю денег не хватало даже на еду. Выборг – город небольшой, и слухи про ведьму-шарлатанку, на приеме у которой едва не погибла клиентка, разлетелись именно так, как и опасалась Лиля. То есть – мгновенно. Поток клиентуры за пару дней испарился – не перезвонили и не пришли даже те, кто был записан заранее.

Говорить об этом матери Лиля не стала – такое известие добило бы ее окончательно, Инесса Карловна и так находилась в крайней степени паранойи относительно своих бывших коллег. То ей чудилось, что под дверь квартиры подбросили «подклад», и она принималась с черной свечой обходить комнаты и кухню, то мерещились пропущенные звонки на телефоне.

– Лилька, мне сегодня из Москвы звонили, но я не стала снимать трубку! – перепуганно сообщала мать, вылетая из кухни с перекошенным от ужаса лицом. – Старые враги хотят нас со свету сжить, надо проверить квартиру на порчи и проклятия… – И Инесса Карловна затравленно оглядывалась по сторонам. – Они не оставят меня в покое, слишком многие хотят поквитаться за прошлое. Ты ведь помнишь, как все это было раньше?

– Мам, сейчас это просто рекламные агенты, – устало успокаивала ее Лиля. – Они и мне звонят часто с московских номеров.

Мать вздыхала, по-старушечьи опуская плечи, и запиралась в своей комнате, где остаток вечера жгла свечи и шептала заговоры на возврат магических сил. Пока что все было бесполезно: никакая магия у Инессы Карловны не работала, даже самая простая, вроде переклада безобидного насморка на случайного человека. А хозяева съемной квартиры требовали оплаты вовремя, да и неприкосновенный запас денег «на черный день» уже подходил к концу.

И вот уже третий день, как Лиля не могла поверить, что приходит в восемь утра в аптеку, надевает белый халатик и шапочку и, натянуто улыбаясь, стоит за прилавком. Мило улыбаться, когда на самом деле ты привыкла к пронизывающему взгляду и черному балахону! А вместо дорогих сердцу черных свечей, пентаграмм, колдовских книг и тетрадок ее теперь окружали ненавистные белые прилавки, баночки с витаминами, упаковки таблеток и въедливый менеджер, похожий на бородатого козла в очках.

«Я выгляжу как чучело в белом халате и идиотской шапочке», – с тоской думала Лиля, с ненавистью поглядывая на собственное отражение в стеклах аптечных витрин.

– Мне, пожалуйста, сбор с ромашкой для улучшения кожи.

Голос посетительницы аптеки оторвал ведьму от размышлений, и та вздрогнула, будто поднимаясь на поверхность из каких-то неведомых глубин.

– Это вам не поможет, – отрезала Лиля, стерев со своего лица улыбку и смерив прыщавую девушку профессиональным взглядом. – Ромашка должна быть собрана посреди леса, когда Меркурий будет ретроградный во Льве. А вот это просто мусор, – она поморщилась, кивнув на травяной сбор, стоящий на прилавке. – Кстати, ваши проблемы с кожей вызваны порчей. Снимается это запросто, и вы можете записаться ко мне в любое время на прием…

Лиля вдруг очнулась, заметив вытянутое от изумления лицо покупательницы.

– Я не поняла про Меркурий и львов, – промямлила та. – Это просроченный сбор? Тогда почему его здесь продают?..

– Минуточку! Кострова, выйди подыши!

Ее мгновенно отодвинул от прилавка расторопный менеджер, который тут же принялся тараторить что-то и гневно зыркать на Лилю крохотными глазками из-за очков.

И правда, сейчас лучше выйти на свежий воздух – и она бросилась к двери, тяжело дыша. Это ведь ее родное, ее призвание – знать, какую травку собирать, где собирать и в какой день, даже с точностью до минуты, и составлять зелья, творя искусство магии. А не улыбаться из-за прилавка аптеки глупым людям, которые только обманываются с помощью всех этих таблеток и бесполезного сена, расфасованного по пакетам…

– Кострова!

Менеджер, который успел обслужить клиентку, нагнал ее у выхода и теперь строго буравил подслеповатыми глазами через очки.

– Послушай, Кострова, я в последний раз тебя предупреждаю! Хватит твоих штучек в нашей аптеке, еще раз – и будешь уволена. Что за бред ты сейчас несла?

– Это не бред! Я разбираюсь в людских проблемах лучше, чем все эти липовые врачи, – огрызнулась Лиля. – Если бы ты собрал чертополоха с васильками на третьей от оврага поляне, да в яркую полночь посреди лета, да варил пять часов с заговорами, то вот это, – она ткнула пальцем в его очки, – вот это тебе бы уже не понадобилось никогда!

Ответ менеджера был красноречив – он покрутил пальцем у виска и исчез в дверях, зато за спиной Лили раздались негромкий смех и несколько хлопков в ладоши.

Резко обернувшись, ведьма увидала фигуру в черном плаще. Молодой колдун явно пребывал в восторге от только что разыгравшейся сцены, которую успел снять на камеру своего смартфона.

– Браво, Лилечка! Я восхищен таким взлетом твоей карьеры! Надо же, бывшая звезда зельеварения отныне сверкает посреди аптечных прилавков, сменив черный балахон на белоснежный халатик! Твоя мамочка тоже здесь сверкает, в качестве уборщицы, а?

– Чего приперся в Выборг?

Лиля порывисто вздохнула, с трудом сдержавшись, чтобы не швырнуть в Стаса Шкурина шепотом мгновенной порчи. Не сейчас – сперва разумнее узнать причину появления давнего врага.

– Проездом, прое-ездом, – пропел тот, радостно потирая ладони. – Надо же сказать «спасибо» за то, что ты натворила. Ведь это из-за тебя, косорукая неумеха, все ведьмовство теперь терпит лишения. Ты переврала слова в заговоре, вот и прорвался у тебя астрал. Вся вина – на тебе, поздравляю! Кстати, Верховная ведьма сама пришла к такому выводу.

– Врешь! – Резко оборвав его, Лиля нахмурилась.

– Вот еще! – Ведьмак расплылся в противной улыбочке. – Кстати, советую тебе даже не пытаться появиться на шабаше, тебя туда не пустят. Там ждут тех, кто успешно колдует, в чьих семьях нет изгоев, потерявших способности и дар.

Тема матери была для Лили крайне болезненна, и, не дождавшись достойного ответа, Стас торжествующе продолжил:

– Тебе больше не понадобятся твои колдовские книги, Кострова, да и запасик трав и рецептов зелий у твоей мамаши наверняка остался. Приму в дар или за символическую цену, учитывая твое бедственное и отчаянное положение. Могу даже предложить место личной прислуги в своем доме, – с сальной улыбочкой добавил ведьмак, смерив Лилю оценивающим взглядом. – Ты, конечно, ни кожи ни рожи… но и так сойдет. Хватайся, Кострова, за уникальное предложение, пока я добрый.

Очень выразительно ведьмочка показала Стасу неприличный жест, заставив его поморщиться.

– Спасибочки за заботу, оставь ее при себе, – Лиля изобразила ехидную ухмылку. – А вот когда я разберусь с проблемами, охотно развешу некоторые наглые морды по стенам своей квартиры в качестве украшений.

– Насчет личика, кстати… я как раз тебе подарочек привез, – фыркнул ведьмак, отступая на пару шагов и доставая что-то из кармана.

И если Костровы был сильны в зельях, то семейство Шкуриных всегда славилось мастерами пакостных порч – и Лиля прекрасно знала, что именно Стас достал из кармана.