Глава 6
Пауки и крысы

Почти весь следующий час дед демонстративно варил кофе, наслаждаясь тем, что ему можно больше не прятаться. Ну да, теперь-то ему можно этот кофе хоть ложкой из банки есть, когда его вывели на чистую воду с настоящим возрастом и профессией.

Пока он возился с туркой у плиты, Влада рассеянно наблюдала, как Гильс осторожно выпускает водяного из банки в кухонную раковину – тот пыхтел, пуская пузыри, но в вампира плеваться не решился и с ворчанием слился в водосток.

– Вандер, времени на сборы не много, – напомнил Гильс, как только дед допил пятую чашку кофе. – Люди вас не оставят теперь в покое. Вы помните, сколько длится наваждение тролля? Очнется сосед, опомнится полиция…

В этот момент щелкнула дверь ванной, и в кухне появился Егор. Выглядел он как и прежде – лохматым раздолбаем, только волосы и футболка были мокрыми, а в ухе сверкала серьга с огромным зеленым изумрудом.

– Я там у вас наваждений навел немного, – буркнул тролль извиняющимся голосом. – Кафелю цвет поменял, раковину позолотил, с мыльницей поосторожнее – кусается. Но это долго не продержится – луна фазу сменит, и все будет как раньше…

– Вот, я же говорю, – веско заметил Гильс, посмотрев на Вандера Францевича. – Фаза луны сменится – и, если вы не уедете с нами, защитить вас будет некому, мы с Егором будем за пять часов езды отсюда.

– Слишком резкий поворот в жизни, – мрачно, но уже почти без сопротивления в голосе ответил дед. – Слишком резкий… Но работа, преподавание – это то, от чего мне сложно отказаться.

– Выходим через три минуты, – видимо поняв, что дед почти сдался, начал командовать вампир. – До Пестроглазово лучше на такси, оттуда на рейсовый автобус и три часа до универа. Вещей у вас, как я надеюсь, не очень много? Огнева, тебе долго собираться?

Влада, которая к тому моменту уже была уверена, что если они сейчас же не выбегут из квартиры прочь, то им на голову рухнет потолок или случится еще что-то ужасное, с трудом очнулась от своих мыслей.

Вампир, скрестив на груди руки, критически глядел на нее.

– Почему у людей постоянно ступор, когда надо действовать быстро, – буркнул Гильс, зыркнув на нее сердитыми черными глазами. – Огнева! Собирайся, вы с дедом уезжаете в МУН! Через три минуты!

Собирая вещи, дед копался невероятно долго: тщательно перебирал книги, решая, какую взять с собой, а какую оставить, перетряхивал шкаф, яростно ругаясь на своем тарабарском языке. На антресолях был найден огромный коричневый чемодан, которому было лет сто, и дед первым делом уложил в него фамильный клинок, а только потом принялся укладывать книги и свой стариковский гардероб.

Влада же металась по своей комнате, теряя вещи, и страшно нервничала.

Еще бы, какое уж тут спокойствие, когда вампир с троллем торчат в дверях и с любопытством пялятся, как ты вытаскиваешь из шкафа то, что совсем не предназначено для мальчишеских глаз. Тем более что Егор все никак не мог успокоиться, поэтому свитера и колготки то и дело начинали выпрыгивать у Влады из рук и расползались по комнате, прячась под кроватью.

– Я не могу так собираться! – взвыла она, в конце концов, швыряя в Егора свой полосатый халат. – Прекрати морочить мои вещи!

– Извини, темноглазка, – прижал руку к сердцу тролль. – Я автоматически. Это как у Дринки квизг, понимаешь?

– Так, с меня хватит, – Влада попыталась схватить за хвост важного сине-белого полосатого кота, который всегда был ее халатом, а теперь зашипел и бросился наутек. – Де-е-ед!

– Да? – отозвался старик из недр коридора. – Я уже готов. Ты собралась?

– Я – нет! И не соберусь! Мне нужно пятнадцать минут, но безтроллевых!

Гильс посмотрел на тролля, вдруг сделал какой-то хитрый захват и уволок Егора прочь, хотя тот отчаянно пытался вырваться и ругался на вампирскую силищу.

– Мы подождем тебя внизу, только не нервничай, – кивнул дед. – Не забудь проверить окна и закрыть дверь, ключи ты знаешь где.

Влада, выглянув в окно, увидела, как тролль с вампиром выкатились кубарем из подъезда, продолжая драться, причем Гильс делал это скорее для видимости. В конце концов, оба пересекли двор и скрылись в арке, ведущей на улицу. От сводов эхом отразились их голоса – ребята спорили, как лучше ловить такси. Дед вышел вслед за ними и начал прохаживаться по дорожке туда и обратно, держа в руке чемодан.

Десять спокойных минут в запасе теперь точно было.

Владе очень не хотелось тащить в новую жизнь свой старый портфель, который одним своим видом напоминал школу и наводил тоску.

Тут она вспомнила про дорожную спортивную сумку, которая когда-то принадлежала маме, – сейчас как раз она очень пригодится. Выудив ее из стенного шкафа, Влада осторожно вытряхнула из нее старые и мятые автобусные билеты и фантики от конфет, бережно спрятав их в ящик своего стола. Любой осколок прошлого надо хранить, если это прошлое осталось от мамы.

В сумку полетели вещи – полосатый свитер, белье, теплые колготки на осень… Кинулась в ванную за зубной щеткой и шампунем, нашла любимую красную расческу, которую теряла раза три в день. Схватила с полки и спрятала на дно сумки, в потайной карман, своего деревянного троллика.

Радоваться было некогда – слишком все быстро произошло, можно будет подумать о новой жизни потом, уже в автобусе, по дороге в МУН.

Напоследок позволила себе хулиганский, но очень радостный поступок – сгребла в охапку и запихнула в шкаф уже отглаженную школьную форму. Все равно больше не понадобится!

Раза три перед выходом, ругая себя за мнительность, Влада проверила, выключен ли газ, не забыты ли какие-то вещи. Ведь теперь неизвестно, когда они с дедом вернутся в эту квартиру. Может, к зиме, на Новый год, может, еще позже – еще неизвестно, когда в этом МУНе каникулы, и есть ли они вообще…

Долго возилась с ключами, закрывая тугой верхний замок, которым они очень редко пользовались, и, наконец, перекинув сумку через плечо, начала быстро спускаться вниз по лестнице.

Вдруг сердце сжалось в неясной тревоге, будто должно было произойти что-то очень нехорошее. Странное чувство, когда есть чему радоваться, даже ликовать, и в то же время что-то не так…

Влада даже остановилась, пытаясь понять, что с ней происходит.

По лестнице разнеслось эхо какого-то невнятного звука, всхлипывания или вздоха.

Влада обернулась – держась за перила обеими руками, будто боясь упасть, выше на ступеньках стояла Нина Гавриловна в домашнем халате. Она снова всхлипнула и шумно высморкалась в носовой платочек.

– Владочка, вы с дедом уезжаете? Что же вы мне не сказали-то?

– Да мы… совсем недалеко, – замялась Влада, досадуя, что не успела вовремя сбежать, и теперь придется выслушивать монолог от соседки.

– А как же твоя школа, деточка?

– Я перевожусь… в другую.

Нина Гавриловна помолчала, потом засунула платок в карман халата и пошатнулась, едва удержавшись на ногах.

– Ой, что с вами? – воскликнула Влада, испугавшись, что наваждение Егора оказалось слишком сильным, и теперь соседке сделалось плохо. Еще этого не хватало: тролль-то наверняка не задумывался, как его штучки влияют на пожилых людей.

– Вызвать вам скорую, Нина Гавриловна?

– Нет, я просто что-то… – Соседка вдруг всхлипнула. – Не стою на ногах. Мне кажется или не кажется… Хотела прилечь, смотрю – в углу окна паук притаился. Ядовитый, как я засну?

«Все-таки Егор перестарался, – подумала Влада. – Ей уже мерещится черт знает что…»

– Так у вас же крысы были, вы деньги собирали, – попыталась она вернуть соседку к реальности. – Вы уже от них избавились?

– От крыс – да. Но пауки гораздо хуже, они ядовитые… Я умру, если он меня укусит.

Подниматься в квартиру к соседке очень не хотелось, но та выглядела очень уж жалко, прическа на голове сбилась на сторону, лицо совершенно серое, будто потеряло все краски… К тому же Нина Гавриловна хоть и одной фразой, но вступилась за них с дедом перед полицией.

Да и одна минута ничего не решает.

– Не укусит он вас. Я сейчас поднимусь и прогоню этого вашего паука, – решительно сказала Влада. – Вы ляжете спать, и все пройдет.

– Спасибо, деточка. – Нина Гавриловна благодарно закивала головой. – Ты добрая, как редко можно встретить добрых людей в нашем мире…

Влада вздохнула и начала подниматься по ступенькам, а соседка, медленно перебирая ногами, двинулась следом.

Дверь в квартиру Нины Гавриловны была распахнута, и едва Влада ступила за порог, как в нос ударил едкий запах лекарств и старого тряпья. Убогая прихожая с коричневыми обоями, заставленная почти до потолка вонючими картонными коробками. На стенах выгоревшие календари давно прошедших лет, с летними пейзажами и котятами. Как же старые люди любят хранить старые вещи.

И еще почему-то сильно пахло мышами – так воняло от клетки с хомяком, которую Влада видела у Полины.

Влада прошла по скрипучему и не слишком чистому паркету в комнату. Хлама в ней было еще больше, чем в прихожей. Одни кружева и пыль, свисающие со шкафов вышитые тряпочки, перевязанные бечевкой стопки газет под столетним круглым столом…

Надо же, однокомнатная квартира, а как человек умудрился ее захламить и сделать почти непригодной для проживания. И такой затхлый воздух, несмотря на открытые окна…

– Он вон там сидит, – пожаловалась соседка, с трудом прошаркав следом и кивнув на угол высоченного окна. В углу блестела на солнце паутина, посредине которой деловито возился точно такой же паук, какой сидел и в окне у Влады.

– Этот – точно не ядовитый, в наших широтах ядовитых пауков не водится, – нарочито бодрым тоном знатока заметила Влада и тихо, себе под нос, добавила: – Зато водятся вампиры, тролли, упыри и кикиморы…

– Где тут у меня конфетки для тебя были? – Нина Гавриловна принялась греметь ящиками огромного комода. – Ты убей этого паука, убей…

– Зачем убивать, когда он ничего плохого не делает? Просто прогоню… – отозвалась Влада, с трудом подтаскивая к окну громыхающую железом стремянку.

Все-таки старые квартиры с высокими потолками плохи тем, что без стремянки никуда не достанешь. Очень кстати поблизости у стены прислонилась швабра – можно помахать ею перед паучьим носом и заставить незваного гостя убираться восвояси.

Влада осторожно влезла на стремянку, дотянулась до швабры и подняла ее вверх. Было немного странно видеть тот же самый двор, что она обычно видела из окна своей комнаты, только с другой высоты.

Снизу доносились голоса, гулким эхом разносясь по двору. Вот кивает шляпа деда около скамейки, заслоненной ветками кустов.

– Да-да, уезжаем… – поддакивал кому-то дед. – Да, погода просто ужас, согласен. Не понял? Я без понятия, чем поливают канареек, Нина Гавриловна, попробуйте обычной водой.

Влада решила, что она ослышалась.

Она поднялась на ступеньку выше и привстала на цыпочки, чтобы разглядеть скамейку, которую закрывали ветки кустов сирени. Среди листьев мелькало хорошо знакомое платье с цветастыми хризантемами.

Порыв ветра отогнул ветви в сторону, и Влада увидела на скамейке Нину Гавриловну, которая держала в руках зеленый горшок с ярко-желтыми листьями.

– Как жаль, что вы уезжаете, – донесся ее квакающий голос. – Да еще в такую погоду. Теперь так хочется спать, и голова кружится, и в ушах звенит, и в ногах гудит, и…

Влада замерла на стремянке со шваброй в руках.

Если Нина Гавриловна внизу достает деда, кто тогда за ее спиной копается в ящиках комода?

Влада стояла неподвижно, не в силах обернуться и чувствуя, как по спине поползли противные мурашки.

– Что, уже передумала мне помогать? – произнес у нее за спиной тихий голос.

– А? – Влада сделала беззаботный вид. – Да этот паучок испугался уже и сбежал, а я пойду.

– Не торопись…

Влада замерла на месте, судорожно сжав в руке швабру.

Вторая Нина Гавриловна стояла спиной, уже перестав рыться в ящике, но и не поворачивалась лицом.

– Почему мне не торопиться? Меня ждут внизу.

– Тебя они не дождутся…

Раздался тихий смех – фигура медленно повернулась, и Влада изо всех сил вцепилась в поручень стремянки – ногти неприятно скрипнули по железу.

– Что же ты так неосторожна, крошка… – произнесло существо, которое с каждой секундой все меньше походило на соседку, да и вообще на человека. У человека не может быть такого странного лица, серого и шевелящегося. – Тебя оказалось легко заманить в ловушку. Я уже несколько дней поджидаю удобный момент. Думала, ты другая – осторожная и хитрая…

– Кто вы? – прошептала Влада внезапно севшим голосом. – Что вам от меня нужно?!

– От тебя только одно – чтобы ты исчезла, сгинула, умерла…

Существо говорило это с трудом, да и стоять на ногах ему было очень тяжело и нужно было держаться за комод, чтобы не упасть. Фигура будто осела, стала меньше ростом и шире. Что самое ужасное – она начала шевелиться, будто состояла из других, мелких частей. Каждая из них пищала, махала хвостом, глядела на Владу злобными желтыми бусинками глаз.

Крысы!

Только как их много! И все держатся друг за дружку, составляя одно целое, которое вот-вот кинется на нее, на Владу!

«Так, это упырь», – пронеслось в голове у Влады. Она вспомнила Марика – тот тоже чуть не развалился на летучих мышей, когда визжала Дрина…

– Вы плохо себя чувствуете? – Голос предательски дрожал, да и фраза оказалась неудачной.

– По сравнению с тобой – отлично, – злорадно засмеялось существо. – Мне надо тебя убить, девочка…

– Зачем?!

Существо попыталось оторваться от комода и сделать шаг к стремянке, но передумало, слишком рискованно качнувшись и поспешно схватившись за комод.

Спорить с сумасшедшими нельзя, тем более с чокнутыми упырями. Лучше, наверное, кивать головой, соглашаться, выгадывать каждую секунду жизни и искать выход.

– Так трудно менять облик… – вдруг непоследовательно забормотало страшилище. – Нет больше учительницы истории… – Монстр всхлипнул, снова пошатнувшись. По лихорадочно горящим глазам было видно, что ему не терпится добраться до стремянки, но боится развалиться на части.

– Вы – Инферна? – догадалась вдруг Влада, вспомнив разговор с ребятами в автобусе, когда те рассказывали про преподавательницу истории.

– Д-а-а-а… – расплываясь в гримасе, прошипела упырица. – И не вздумай кричать в окошко – умрешь раньше, чем раскроешь рот…

Влада молча кивнула, изо всех сил напрягая боковое зрение, чтобы видеть двор. Кажется, шляпа деда все еще на том же месте. Громыхает банка, которую двое мальчишек гоняют по асфальту.

Егора с Гильсом не видно, нет и такси…

– Ты не поедешь туда, куда собралась! – резко выдохнул монстр, в голосе появились истерические нотки. – Не получится у тебя ничего, не выйдет!

«Гильс, я в беде! – мысленно крикнула Влада в отчаянии. – Услышь меня, я в беде! Дед! Посмотри же в окно, я стою тут, а рядом убийца! Да что же вы…»

Теперь упырица несла что-то, но уже неразборчиво. Угрожала, всхлипывала, рычала, и голос ее распался на много тоненьких, пищащих крысиных, которые пытались произносить звуки.

Очень осторожно Влада отвела руку со шваброй чуть дальше, двигая ее по миллиметру назад.

Вот рука уже почти у края подоконника.

Разжала пальцы – швабра, предательски стукнувшись о жестяной оконный отлив, медленно, очень медленно полетела вниз. Раздался звонкий удар об асфальт, и дед сразу же поднял голову вверх.

– Умри-и-и… – почти неразборчиво заверещала омерзительная пасть упырицы, раскрываясь в полете и нацеливаясь прямо Владе в горло.

Дальше все случилось как-то быстро и одновременно.

Липкие холодные лапки пробежали по руке, которую Влада даже не успела отдернуть, – паук, свалившись сверху, использовал ее руку как трамплин и прыгнул.

По ушам полоснул хрипящий визг сотни крысиных глоток, по полу рассыпались крысы и застучали коготками по паркету, пытаясь снова собраться в одно целое… Мелькнула во дворе черная майка, и почти сразу в комнату из полумрака коридора метнулись два горящих красных глаза.

– Гильс! – жалобно выкрикнула Влада. – Это Инферна! Она…

Вампир крикнул что-то, указав на комок из крыс, и Влада увидела, как потолок комнаты резко почернел, и с него начали валиться огромные пауки, целый дождь из пауков. Они впивались в каждую крысу, не давая ей прицепиться к другим, отшвыривая прочь.

Упырица с грохотом налетела на стол, опрокинув его на бок, на шкаф, откуда, раскачавшись, начала полет ваза с засохшим букетом… Крысы отчаянно дрались с пауками, и по лицу и рукам Влады летели ошметки салфеток, газет и обрывки обоев.

– Инферна, угомонитесь! – жестко крикнул Гильс. – Вы поменяли облик, это же самоубийство для упырей! Вы вот-вот сами погибнете!!!

– Уйди, Муранов! – хрипло прошамкала огромная пасть, которая раскачивалась на одной ноге. – Не мешай мне, если хочешь жить…

Влада увидела, как Гильс рванулся к ней, оттолкнув то, что оставалось от упырицы, в сторону, но жуткая нога уже сделала молниеносный прыжок, как бросок змеи, – ожесточенно толкнув стремянку.

Закричав, Влада потеряла равновесие, чувствуя, как железные ступеньки под ее ногами стукнулись о подоконник, а по лицу скользят тюлевые занавески.

Лететь вниз с высоты – очень странно.

Это просто несколько секунд, когда нет точки опоры, которая была всегда. Влада зажмурилась, закричала – хрипло и сжалась в комочек в ожидании страшного удара.

Оказывается, разбиваться об асфальт совсем не больно.

Страшно, но не больно.

Задралась юбка – надо одернуть. А то некрасиво как-то лежать в мертвом виде с задранной юбкой… Смешно, но сумка с вещами – была на месте, оттягивая плечо.

В зажмуренных глазах темнота неслась куда-то, будто тело еще продолжало падать вниз.

– Я ее поймал, Вандер, – раздался над головой голос Гильса. – Красиво летела.

Раздалось несколько хлопков – Влада догадалась, что это закрывались дверцы машины. Хлопали окна, кто-то из соседей кричал и звонил в полицию. Затем раздался визг тормозов, толчок и ощущение движения, а вслед удаляющиеся уже вопли настоящей Нины Гавриловны и гул взволнованных голосов.

В машине тоже было шумно – что-то очень нервно говорил дед, держа Владу за запястье и при этом громко и сбивчиво считая пульс, Егор оправдывался, Гильс просил всех помолчать.

Кстати, он мог бы сесть и рядом с ней, а не на переднее сиденье, рядом с шофером.

– Это была Инферна, та самая, которую уволили… Она прикинулась соседкой… хотела меня убить, – пожаловалась Влада. – За что?

– Солнечный удар у нее, – резко ответил вампир. – Она и так была не в себе, это все знают.

– Она… вернется?

– Нет. Ни один нормальный упырь не рискнет менять облик, теперь она развалилась навсегда.

– Ясно, – Влада всхлипнула. – Я чуть не умерла, пока вы ловили такси! Так долго…

– Я его сразу поймал, только потом долго приводил водилу в чувство, – смущенно пояснил Егор. – Ты как, темноглазка? Сильно испугалась?

– Нет, что ты… Я в полном восторге.

Дед и Гильс сразу же заспорили, а Влада снова закрыла глаза, почти не прислушиваясь и улавливая только отдельные фразы и слова: «Инферна», «распад личности упыря» и «я же вам говорил, быстрее…».

Потом Гильс замолчал, а дед на переднем сиденье принялся громко рассказывать, как лучше группироваться при падении со скалы, если за тобой гонится орда горных троллей.

Очевидно, что дед пребывал в состоянии аффекта, а вот водитель такси был подозрительно спокоен и тихо напевал, игнорируя весь этот дурдом. Тут явно не обошлось без тролльских выкрутасов!

Владу начал бить озноб. Противное состояние: каждый раз так колотило, стоило понервничать, и она схватила себя за локти, пытаясь унять дрожь.

– Тебе холодно? – Гильс обернулся и с интересом поглядел на ее дрожащие плечи.

– Знобит, – нехотя объяснила Влада вампиру. – Это после стресса, бывает. Понимаешь?

– Только не он, – заметил Егор. – А вот я один раз замерз, когда поругался с матерью и всю ночь в январе по морозу в футболке гулял! Ты пока поспи, времени успокоиться еще навалом, часов пять.

– Да… наверное.

Влада закрыла глаза и устроилась поудобнее, чтобы подремать.

Егор, сидящий слева от нее, многозначительно шмыгнул носом, и она готова была поклясться, что жесткий подголовник такси тут же стал мягким и шелковым, а на ее руках замурлыкал пушистый кот.