Невский стелился под ногами блестящим от огней асфальтом, и Тая, шагая рядом с Максом, терзалась мыслью, что сейчас зачем-то идет в гости к незнакомым людям.

Там ее ждет ужин, на который она не напрашивалась – а ее будто заставили, втягивали туда, куда она так стеснялась, даже боялась идти. Отец Макса – профессор на кафедре, наверняка дома у них все заведено как-то торжественно и строго. Совсем не так, как в хрущевке ее тетки, одинокой неудачливой кассирши…

– Чего-то ты напряженная, – заметил Макс. – Как тебе киношка, понравилась?

– Я не люблю ужастики, – призналась Тая. – А тебе? Страшно было?

– Ерунда, – Макс пожал плечами. – Я на такие фильмы хожу как на комедии… отдохнуть, развеяться.

– То есть бегал бы призрак такой, как в фильме, по твоей квартире, ты бы и глазом не моргнул? – тон у Таи получился почти беззаботным, хотя сердце неприятно кольнуло воспоминание о собственном недавнем страхе.

– Потусторонняя сила в мой дом не войдет, он защищен, – вдруг заявил Макс очень серьезным тоном.

– Потусторонняя сила? – уточнила Тая удивленно, пытаясь понять, шутит Громов или нет. – В смысле, ты во все это веришь, или…

– Или, – очень спокойно ответил Громов. – Каждый день с этим сталкиваюсь. По секрету: на страже моей квартиры стоят твари пострашнее, чем в этом фильме. По двое с каждой стороны входной двери! И моя мать выносит им по стакану воды за работу каждую полночь…

Макс, сделав страшные глаза, произнес это таким замогильным тоном, что Тая вдруг фыркнула и расхохоталась.

– Здорово! У тебя интересная семья. А что тогда твой отец преподает, на какой кафедре?

– Физика, но не простая, а демоническая, – в тон ей ответил Макс, вытаращив глаза и сделав страшное лицо.

– А у меня… – Тая развеселилась. – А у меня тоже… тетка постоянно смотрит «Битву экстрасенсов» и иногда вешает красные трусы на люстру, чтобы на работе премию получить!

Приступ смеха сразил обоих, и они остановились.

– А еще… А еще я недавно шла по улице, в школу. Елесина с Романцовой рядом, орут что-то, галдят. А я оборачиваюсь и вдруг вижу – такое! – Тая понимала, что ее занесло. Но рассказать о своих страхах вот так, со смехом, превратить все в шутку, в анекдот означало – избавиться навсегда. Во всяком случае, сейчас именно так и показалось. – И вижу – стра-ашное такое лицо! Как мертвое… А знаешь, чем это оказалось?!

– Чем?! – Макс весело подмигнул. – Неужели наш физрук шел следом на работу?

– Точно! Не выспался наш Юр Саныч! – расхохоталась Тая. – Почему я сразу о нем не подумала?!

Они сейчас переходили перекресток Невского с Литейным, и Тая вдруг подумала, как хорошо и спокойно ей рядом с Максом, когда пережитый страх превращается в забавное происшествие, над которым можно так беззаботно смеяться.

– Интересно, а сейчас он тоже за мной следом идет?! – продолжала она веселиться, и уже собралась оглянуться, как вдруг ощутила, что ладонь Макса сжала ее плечо до боли.

– Нет, не оборачивайся, – сквозь зубы произнес Громов. – Не стоит этого делать.

– Что… – Тая по инерции все еще продолжала смеяться, пока не замолкла и не переспросила растерянно. – Ч-что?

– Я сказал, что не надо сейчас оборачиваться, – повторил Громов неожиданно раздраженным тоном. – Не нужно сейчас оборачиваться и видеть то, что тебя испугает до смерти…

Тая вдруг поняла, что он почти волоком тащит ее по улице, сжав за плечи и не давая ей вырваться. Да еще и капюшон куртки бесцеремонно напялил ей на голову.

– Да отпусти ты меня! – Тая рванулась в сторону и начала озираться по сторонам. Ничего особенного позади не было – просто Невский, размазанные по мокрому асфальту дорожки от фонарей, размеренное мигание светофоров.

– Ты спятил, Громов? – Тая разозлилась. – Это что, шутки идиотские такие? Совсем не смешно…

– Да какие уж шутки, – оборвал ее Макс. – Просто не хочу приводить в гости особу в истерике и соплях.

– В какой еще истерике? Ты что, ненормальный?

– Не надо на меня орать, – вдруг отчеканил Макс очень жестким тоном. – Сейчас уже ничего не увидишь. Не собираюсь я тебе ничего рассказывать посреди дороги! Пойдем…

Макс собрался было схватить ее за руку, но Тая отпрыгнула назад, встревоженно разглядывая Громова. Ведь еще пять минут назад он был весел и шутил, а что с ним случилось так неожиданно?

«Ненормальный он! – пронеслось в голове. – Хорошо, что народу много вокруг. Если что – закричу».

– Не пойду я никуда с тобой, Громов. Ты чокнутый.

– Ах, я чокнутый, значит, – в голосе Макса послышалась злость. – Зато ты нормальная! Будешь делать вид, что тебе смешно, когда на самом деле дико страшно. Это когда ты идешь в веселой компании посреди города и вдруг на перекрестке оборачиваешься – и понимаешь, что за тобой следом идет беда. И ты одна с этой бедой, потому что больше никто не увидит и не поймет. А вот сейчас мне рассказала, чтобы посмеяться, вдруг легче станет, – выдал вдруг Громов. – Угадал?

Тая шумно вдохнула, стараясь сдержаться. Макс ведь точь-в-точь повторил те слова, которые она высказала вчера Ирке Елесиной в минуту слабости и страха.

– Знаешь, роль победителя «Битвы экстрасенсов» у тебя как-то не очень получается. Жалею, что вообще с тобой куда-то пошла. Я домой, провожать не надо.

Отвернувшись, она бросилась в сторону, и вслед донеслось:

– Ты на волоске висишь, дура! Он уже идет за тобой, времени осталось в обрез…

– Пошел к черту! – Тая, увидев подкативший к остановке неподалеку троллейбус, ринулась к нему.

Ворвавшись внутрь пустого салона, она плюхнулась на одно из сидений позади. Внутри было тепло и пусто, а в карманах очень кстати нашлась мелочь. Толстая кондукторша, как очнувшаяся ото сна рыба, встрепенулась и неторопливо поплыла в ее сторону.

«Громов просто сектант какой-нибудь, – Тая, высыпая монеты в массивную ладонь кондукторши, даже радовалась ее такому обыкновенному и будничному виду. – А притворяется классным парнем, как его ребята-то уважают, просто непонятно даже, за что? А Ирка, как она могла все ему разболтать?! Я ведь поделилась с ней, а она…»

Что и говорить, единственное в жизни свидание закончилось мерзко и глупо.

Если этот позор вообще можно назвать свиданием. Сначала Громов заявил при всех, что его отец обеспечит ей поступление в один из самых престижных университетов Питера, даже если она завалит ЕГЭ, а потом начал запугивать потусторонней ерундой, чтобы затащить к себе домой. Да еще и обозвал дурой.

Тая кипела от досады и возмущения, пока троллейбус медленной улиткой полз по Невскому, а потом пересекал Неву через Дворцовый мост.

Оставалось утешаться тем, что неудачные романы и свидания бывали не только у нее. Например, однажды Елесина, насмотревшись «Дневников вампира» в седьмом классе, понеслась на свидание с парнем, у которого был ник Деймон666.

Тайке с Дашей тогда пришлось околачиваться около входа в метро, делая вид, что они с Иркой незнакомы, и сгорая от любопытства, кто же придет. Но вместо рокового красавца к Ирке подрулил задохлик в плохо отглаженном черном костюме. Он почти два часа таскался с ней по району, спотыкался в темноте, сбрасывал с телефона звонки рассерженной мамы и напоследок попросил жетон на метро. Об этой истории Ирка говорить не любила.

«А Дашка в восьмом классе? – вспоминала Тая, глядя на темные улицы за окном троллейбуса. – Она же вообще из-за парня чуть не ринулась кидаться с крыши! Он ей написал на ее стене ВКонтакте, что она уродка! А ведь они целовались… Так я от нее не отходила, я всю душу вывернула, даже мать родная не стала бы с ней столько возиться! А теперь кто-то из них доложил Громову про мои страхи. Это нечестно, некрасиво…»

Доехав до Наличной, Тая выскочила из троллейбуса и бегом бросилась к дому. Нужно было срочно высказать Елесиной все, что она думает о такой выходке, и Тая взлетела вихрем по лестнице и принялась звонить в соседскую дверь.

Открыло ей нечто, обмазанное жирным слоем крема и облепленное кружочками огурцов. Тая вздрогнула, не сразу вспомнив, что так Вера Павловна по вечерам наводит красоту.

– А Ира дома? – забыв поздороваться, выпалила Тая.

– Та-ак, – прогудела тетя Вера, изменяясь в лице так, что огурцы дружно шлепнулись на пол. – А я ей звонила только что, и она сказала, что вы с ней пошли на ночную экскурсию в Ботанический сад, там расцвели какие-то редкие пальмы. И что вернетесь первым автобусом на рассвете. И где она сейчас шляется? Будешь мне врать, что слушает лекции в Ботаническом саду, да?

– Между пальмами застряла, – пробормотала Тая, только сейчас вспомнив, что Ирка в данный момент отрывается в ночном клубе.

От наседающей на нее Веры Павловны пришлось пятиться обратно в свою квартиру и невежливо захлопнуть дверь прямо перед ее носом.

Тетка с работы еще не возвращалась: послонявшись по квартире, Тая зажгла зачем-то свет во всех комнатах, даже в ванной. Включила на полную громкость телевизор, плотно задернула занавески, полезла в кухонные шкафы за кормом для Бандита, громко разговаривая с котом и грохоча жестяными банками.

Кот ел совершенно спокойно, не оглядываясь, а потом принялся усиленно умываться, сосредоточенно облизывая лапу. Вспомнились рассказы о котах и собаках, которые начинали метаться по квартире, если там проявлялось что-то сверхъестественное. Бандит, к счастью, оставался совершенно спокоен и сыт, в квартире было светло и даже шумно от телевизора, который вопил голосами «Уральских пельменей».

Решив пойти спать, Тая отправилась в ванную, намылила лицо, чтобы смыть косметику.

И вдруг… странное, неприятное ощущение нахлынуло невесть откуда, будто в спину кто-то посмотрел тяжелым взглядом.

В ванной никого больше не было, дверь-то на задвижку закрыта. Слышался только плеск воды, вопли телевизора и мяуканье Бандита, который царапался в дверь и требовал, чтобы с ним немедленно поиграли.

Это было глупо – поверить словам Громова и бояться неизвестно чего в совершенно пустой ванной, будто ощущая чье-то присутствие за спиной.

И все-таки слова Макса, которые он бросил ей вслед, вдруг всплыли в памяти.

«Он уже идет за тобой…»

Не выдержав, Тая резко выпрямилась и обернулась, тараща глаза на пустую ванную.

Ничего и никого.

Только висящие на крючках халаты: цветастый тети Риты и собственный темно-розовый, да еще ворох полотенец. Совершенно ничего, что может напугать: просто складки махровой ткани, в которых только человек со слишком богатым воображением мог увидеть чье-то страшное лицо. Мыло попало в глаза, в них остро защипало, и Тая, фыркая и вслух ругая себя, принялась умываться.