Цитаты из книги «Суперлуние»

Темнич, ну что такое, – поморщился Матвей, которому явно не нравились женские слезы, да и любые слезы вообще. – Привыкай, добро пожаловать в наш мир. Иди в неяви посиди, а то трясет тебя, как осинку. Какая к черту неявь, когда она даже не видела ничего перед собой?! Пройдя несколько шагов, Тая споткнулась обо что-то и, упав ничком на грядку щавеля, беззвучно зарыдала. Рядом послышался тягостный вздох: Костя, присев на каменный бортик, огорченно грыз выкопанную редиску. – Мы поэтому и любим жизнь, – тихо проговорил Лихоманов. – Когда смерть дышит в затылок, начинаешь любить все эти прибамбасы вроде жратвы и магвещей. Это держит в яви, нам нельзя быть альтруистами. – Мне… жалко его, – Тая понимала, кто Костя сейчас говорит это, чтобы ее успокоить и отвлечь, но не могла прекратить рыдать. – Такой… веселый. Он так хотел жить… планы строил, как он на кафедре будет с нами… – Некроманты не плачут, запомни, – сказал Костя. – Никогда не плачь, нам нельзя. Мы грустим, бывает, но не плачем никогда. И ты не плачь. – Потому что дочь Темнича, забыл добавить, – с горьким сарказмом произнесла Тая, с усилием заставляя себя успокоиться. – А то с крыльями, что это было? Сама смерть? – Ух ты, увидела, – вздохнул Костя, хрустя редиской. – Это посланник смерти, его не все некроманты видят, а тебе удалось. Будем считать – к счастью. Вообще, хороший он. Раньше был другой, старый… – Что с Петей будет дальше? – Ну откуда я знаю, – некромант пожал плечами. – В Потусторонье свои законы. Во Мраке у демонов – тоже свои. Спросить у демонов – не спросишь, не ответят. Редиску хочешь? Тая, подняв голову, увидела, что Костя протягивает ей только что выдернутый из грядки краснобокий кругляшок. Мысль, что это с грядки погибшего только что Петьки, оказалась ужасной. И вообще, закончилась практика или нет, но для нее – на сегодня хватит. Макс, жуя лист щавеля, встретил ее у скрипучей калитки такими же нотациями, как и Костя. – Чувства, эмоции для некроманта, Таисия, – это тупик. – Почему?! – она остановилась, сжав кулаки. – Вы же знали, что он не справится! Вы же спасли того, из Хельсинки, он живой остался! А Петьку почему не спасли, почему? Он так рвался учиться, он так хотел жить… – Не надо на меня орать! – резко отреагировал Макс. – Тот отказался вовремя, ума хватило. Матвей! – окликнул он демоноборца, который пинками отбрасывал одежду погибшего ведьмака в канаву. – Объясни ты нежной девице, не понимает. – Да что тут объяснять… Плох тот колдун, который не хочет стать некромантом, – откликнулся Матвей Горюнов. – Из Тайномирья ушел, и обратной дороги не было. Мы не няньки колдунам: все равно они постоянно вызывают демонов, чтобы испытать судьбу. Чаще демоны их в упор не видят, потому что способностей там ноль и одна тысячная процента. Но вот как сегодня – да, способный парень, но демон оказался сильнее. Наша задача – только отправить эту потустороннюю тварь обратно. – Хоть кто-нибудь… хоть раз справился? – глухим голосом выдавила Тая. – Было пару раз, даже в начале этого века

Очень вдруг ей захотелось, чтобы учился этот смешной Петька вместе с ней, постигал азы демонофизики и получал нагоняи от профессора Громова. Чтобы просто был ее другом, заходил к ней домой и пил чай на их крохотной кухне, а потом бы они вместе выходили на сражения с демонами, плечом к плечу.

А ты и с нечистью знаком? – Терпеть их не могу, – поморщился колдун. – От них одни гадости, ничего хорошего не жди никогда. Темнейший, главный у них, – вообще смазливая вампирская рожа, ненавидит он Ведьмовство, плевать ему на нас. Хитрейший Морок, мастер иллюзий – с тем лучше никогда не встречаться. Ни-ког-да. Но самая главная дрянь нашего Тайномирья – это Верховная ведьма… – колдун зачем-то обернулся к двери и некоторое время молчал, будто проверяя, не подслушивает ли кто. – Вот уж стерва! Я ей прошение месяц назад подал: прошу перевести меня в ведьмаки выше рангом. Это означает, что налоги в казну Ведьмовства меньше и привилегий побольше. А она даже не удосужилась ответить! Ее пресс-секретарь, домовой какой-то наглый, отписку прислал – мол, ваше прошение будет рассмотрено в ближайшие десять лет. Спасибо, осчастливили! – выкрикнул колдун куда-то в сторону окна. – Обойдусь… – Если Морок держит людей в иллюзиях, знает их судьбы, как он допускает, чтобы по людям гуляли демоны? – заинтересовалась Тая. – Это не его дело. Не его измерение, скажем так. Он держит заслон людской реальности, видит пути людей, но что ими иногда движет, демоны или какие другие силы, – ему без разницы. Демоны не видят Тайномирье, оно не видит их. – Здорово, – Тая вдруг ощутила огромность еще непонятного ей мира. Неведомые дали, которые распахивались одна за другой. Сначала неявь и Братство Некромантов, теперь еще и Тайномирье, полное неизвестных ей обитателей… – Карты тебе ведьмовские подарю как сувенир, это в Тайномирье большая ценность, – Петя полез в карман черного пальто, вытащил черную замусоленную стопку и положил на стол. – Просто больше нечего дарить, наши колдовские штуки для некромантов – смешные побрякушки. Там, где я буду бить полгода порчами с откупами, а потом еще шибанет откатом, некромант просто пошлет проклятие – и через пару секунд нету вражины… – Спасибо, Петь, – Тая, которой довелось впервые держать в руках карты, с любопытством перебирала их, разглядывая чуть пожелтевшие картины на каждой из них. Почти на каждой карте либо полумесяц, либо луна – значит, для неведомого ей Тайномирья это тоже важный знак. Странные существа с красивыми лицами были нарисованы на этих картах – особенно понравился черноволосый юноша и другой, окруженный играющими вокруг полумесяцами…

Па-а-адъем! – зычным голосом пропел Матвей, рывком отодвинув занавески и впуская в полумрак яркое солнце. – Вставай-вставай! Э-эй… Подойдя к спящему на кровати парню, он потряс того за плечо. – Слышь, чувырла. Ночью демона вызывал? – А?.. Парень резко дернулся в кровати и сел, тараща сонные глаза. Выглядел он помято: волосы взъерошены, щека у уха расцарапана, под глазом красовался фингал. – Вы кто?! Он оторопело разглядывал всю вошедшую компанию: Таю, Матвея с Костей, Макса с Машей. – Демона ночью вызывал? – громче повторил Матвей. – Чувырла, у тебя на газетке перед кроватью пентаграмма начерчена. Не отнекивайся, вызывал? – Ну… да, кажется… было дело, – просипел парень, хмуря лоб и потирая виски пальцами. – А что, запрещено в Евросоюзе, штраф платить надо? – Надо. Вставай, чувырла. – Что, я еще что-то натворил ночью? – голос «чувырлы» стал жалобным. – Свои, что ли, из посольства? – Свои-свои, – по-лисьи осклабился Матвей. – Я злой дядька, который приходит к чувырлам вроде тебя накануне подхода демона. И задает интересный проникновенный вопрос – жить хочешь? – А?

Тая, разбалованная за годы своеобразного общения с Османтусом, почему-то решила, что ей сейчас достанется комплимент по поводу внешности, как это обычно происходило. Но Матвей только покачал головой и вместо этого спросил: – Как у вас там, на кафедре-то? Все никак во взрослую жизнь не вырваться, хотя в прошлом году уже закончил. Помню, как-то загулял с девчонкой и с демоном в расчетах ошибся, потерял кучу служебников. Как же я потом по яви бегал, полтергейсты эти проклятые собирал у своих перепуганных тезок. Ох и влетело и от профа нашего, и от родаков… – Да всё у нас как раньше, отец привет тебе передает, – ответил Макс. – У вас-то что, будет тут чего интересное? – Да не-е, – поморщился Матвей. – Маня уже высказалась, что мелочовка. Некий питерский чувырла приехал сюда на этот… на так называемый финский шопинг, в большой компании. Вечером пошумели с друзьями, ночью веселье усилилось. В номере гостиничном гуляли, валяли дурака, чувырла на спор вызвал демона. Удивительно, но получилось. С четырех ночи в номер пошли предвестники из Мрака: начало штормить событийку. Приятели с перепугу протрезвели и разбежались, чувырла, понятное дело, заторможен. – Тай, в демонофизике термина «чувырла» нет. Он просто всех, к кому ему приходится через неявь таскаться и от демонов спасать, так называет, – весело пояснил Макс. – Если что непонятно будет, то спрашивай. – Да что тут непонятного, все просто как дважды два пять! – за Таю ответил Матвей.

Стыдно, что в неявь дочь великого Вальтера Темнича заходила, цепляясь за помощника. С другой стороны, коснуться локтя Макса было неожиданно приятно и волнующе. «Может, я влюбилась?» – не слишком вовремя пронеслось в голове.

Тая, пока ехала в вагоне метро, наслушалась такого количества советов, что в вопросах личной жизни начала чувствовать себя отставшей от подруг лет на двадцать. – Хватит, правда, – взмолилась она в конце концов. – Я и не целовалась-то еще ни разу ни с кем, а вы мне уже фасон свадебного платья выбираете. Тем более что Громов ничего мне не предлагал такого, на свидания даже не звал. – Смотри – на шею сразу парню не бросаться, – Дашку было не остановить. – Легенда такая – ты просто проезжала мимо и вспомнила, что забыла у Громовых, когда ужинала… это… ну… – Совесть, – подсказала Тая. – Ир, а как ты думаешь, почему он сказал, что у твоей мамы сегодня будет трудный день?

– У него такой классический роскошный замок Дракулы, только на наших питерских Пяти Углах. Мы этот дом проходили по истории Петербурга, я даже реферат по нему писала, только криво нарисовала и трояк получила, помнишь? – Дом Лишневского с башней, что ли? – ахнула Ирка. – И Громов там прямо и живет? – Еще как живет. Весь дом их, целиком. – Офигела, Темнич?! – Ирка подпрыгнула на скамейке, вытаращив глаза. – Если они его целиком купили, то Громов как минимум миллиардер… И что тогда он в нашей школе делает?! Почему не в Йеле, не в Оксфорде? Обе посмотрели на поле, где Макс снова ловко забросил мяч, который пролетел через весь спортзал и прыгнул в корзину, принеся команде новые очки. – Громо-ов! – сложив руки рупором, завопила невыносимая Ирка. – Признавайся, ты вампир? Вампи-ир, и скрываешь, да-а?! Макс выразительно покрутил пальцем у виска, спортзал грохнул смехом, а физрук сердито махнул рукой.

«А ведь дом-то у семьи Громова – тот с башней, который на Пяти Углах, – вспомнила Тая, уже лежа в кровати. – Только как я так быстро туда попала от набережной Невы? Мы ведь шли совсем недолго. Хотя чему я удивляюсь, такие несовпадения по времени бывают, все-таки у меня был стресс… Но как хорошо знать, что я зря себя пугала. Ничего страшного нет, ничего меня не преследует. Это просто па-рей-до-лия…»

Однако до тетки дошел совсем другой смысл сказанного: выражение ее лица вдруг сменилось с истеричного отчаяния на нехорошее вдохновение, а рука потянулась к карману, где лежал мобильник. – Юлечка, не спишь?! – разнесся по квартире ее торжествующий голос. – Да я так, поинтересоваться, как твоя жизнь не слишком молодая. Ты же меня-то постарше, хотя я тебе об этом стараюсь не напоминать. Погодка у вас как в Москве? А-а… ну да, магнитные бури, да. И давление, и сырость. Как там твоя дочурка поживает, небось болтается без учебы? А у моей факультет физики ИТМО в кармане, сегодня сын профессора кафедры ее до самых дверей провожал… О, ужас.