Селена приблизилась к прутьям решетки… Ведро, чтобы справлять нужду. Ведро с водой. Хлебные крошки – остатки тюремной трапезы. Охапка заплесневелого сена вместо постели. Это все, что имела Кальтэна.
«Все, что она заслужила», – подумала Селена.
– Пришла посмеяться? – спросила узница.
Голос Кальтэны, когда-то красивый и сочный, превратился в хриплый шепот. Селена зябко поежилась. Холод здесь пробирал до костей. Просто чудо, что Кальтэна еще не заболела.
– Я пришла кое о чем тебя спросить, – тихо сказала Селена.
Тюремщики не чинили ей препятствий, но Селене не хотелось, чтобы они подслушали ее разговор с Кальтэной.
– А я сегодня ужасно занята, – криво усмехнулась Кальтэна, упираясь головой в стену. – Приходи завтра.
Без снадобий красоты она выглядела гораздо моложе. Возможно, они с Селеной были почти одного возраста.
Селена присела на корточки, держась за решетку. Металл был обжигающе холодным.
– Что ты знаешь о Рулане Хавильяре?
– Он приезжает? – не ответив, спросила Кальтэна, устремив глаза к потолку.
– Он уже приехал и назначен королевским советником.
В темных глазах Кальтэны улавливалось безумие. Это был взгляд отчаянно уставшей, сломленной женщины.
– А почему ты спрашиваешь меня о нем?
– Хочу знать, можно ли ему доверять.
Кальтэна хрипло рассмеялась:
– Никому из нас нельзя доверять. Особенно Рулану. Я про него такое слышала, что даже тебе худо станет. Могу побиться об заклад.
– Что именно?
– А ты вытащи меня отсюда, тогда я, может, и расскажу, – ухмыльнулась Кальтэна.
Селена ответила ей такой же ухмылкой, добавив слова:
– А если я войду сейчас к тебе в камеру и найду способ развязать твой язык?
– Не надо, – испуганно прошептала Кальтэна и вжалась в стену.
Селена успела заметить, что руки узницы были в шрамах и ссадинах. Кальтэна торопливо спрятала руки под платье.
– Когда сюда является Перангтон, ночная стража закрывает глаза.
От неожиданности Селена даже закусила губу:
– Извини, я не хотела тебя пугать.
Надо будет рассказать об этом Шаолу. Сразу же, как только увидит его. Если, конечно, Перангтон не подкупил ночную стражу.
– Он все разрушил, – сказала Кальтэна, положив на колено щеку. – Даже не знаю зачем. Мог бы отправить меня домой.
Ее голос звучал отрешенно. Эту отрешенность Селена хорошо знала по Эндовьеру. Воспоминания. Боль. Страх. Если они овладеют сейчас Кальтэной, она захлопнется и никакого разговора у них не получится.
– Ты была близка с Перангтоном. Может, тебе удавалось что-то подслушать насчет его замыслов?
Вопрос был опасным, но если кто и мог на него ответить, так только Кальтэна.
Узница смотрела в пространство и молчала.
– Ну что ж, удачи тебе, – сказала Селена и встала.
Кальтэна дрожала от холода, засунув руки в рукава платья.
За попытку отравления ее нужно оставить здесь помирать от холода. Селена должна бы сейчас торжествующе улыбаться. Уж кто-кто, а Кальтэна попала сюда не по ошибке.
– Они подучили ворон летать мимо камеры, – бормотала Кальтэна не столько для Селены, сколько для себя. – И голова моя что ни день, то сильнее болит. Хуже и хуже. Это от хлопанья крыльев.
Селена ничем не выказала своего удивления. Сама она не слышала никакого хлопанья крыльев. Быть может, в королевских садах и есть вороны. Но тюрьма находилась глубоко под землей, куда не попадали никакие внешние звуки.
– При чем тут вороны? – на всякий случай спросила она.
Но Кальтэна вновь свернулась клубочком, пытаясь согреться. Селена старалась не думать о том, каково здесь по ночам. Она почти знала. Как и Кальтэна, она когда-то стремилась сберечь каждую крупицу тепла, а засыпая, думала, проснется ли утром, или холод окончательно унесет ее в свой мир.
Не особо раздумывая, она быстро сняла плащ, сложила и бросила через решетку, стараясь, чтобы плащ не упал на высохшую лужу блевотины, белевшую на каменном полу. Селена знала о пристрастии Кальтэны к курению дурмана. Без привычного зелья она заметно теряла рассудок. А может, у нее и раньше было не все в порядке с головой.
Кальтэна безучастно глядела на плащ, лежавший теперь возле самых ее ног. Селена повернулась, готовясь уйти отсюда. Подняться наверх, где теплее и светлее.
– Иногда я думаю… они вовсе не затем привезли меня сюда, – начала бормотать Кальтэна. Селена остановилась. – Не для того, чтобы заставить выйти замуж за Перангтона. Для другой надобности. Решили мной попользоваться.
– Попользоваться? Как?
– Они не скажут. Когда они сюда приходят, они не говорят, чего им от меня надо… Или говорят, но я не помню. Это как… осколки. Осколки разбитого зеркала. В каждом – свой кусочек отражения.
Кальтэна явно тронулась рассудком. Селена могла бы освежить ей память, но потом вспомнила шрамы и ссадины:
– Спасибо за помощь.
Кальтэна закуталась в ее плащ.
– Что-то приближается, – прошептала она. – И я должна это приветствовать.
Селена шумно выдохнула. Она только сейчас поняла, что удерживала дыхание, боясь пропустить слова Кальтэны. Дальнейший разговор не имел смысла.
– Прощай, Кальтэна.
Ответом ей был тихий смех Кальтэны. Он еще долго преследовал Селену, когда она поднималась наверх.
– Мерзавцы. Какие мерзавцы!
Нехемия с такой силой сжала в руках чашку, что Селена испугалась, как бы принцесса ее не раздавила. Они обе завтракали в постели. Их разделял большой поднос с едой. Быстроногая жадно поглядывала на угощение, готовая подобрать случайно упавший кусок.
– Кто позволил страже так обращаться с узниками? Почему вообще Кальтэну держат в жутких условиях? Она – придворная. Если король позволяет такое обращение с придворными… я даже боюсь думать, в какой ад попадают преступники из низов.
Нехемия замолчала и виновато посмотрела на Селену. Селена молча покачала головой.
Вчера, навестив Кальтэну, она хотела снова выйти в город и последить за Аркером. Но поднявшаяся метель быстро свела ее усилия на нет, и Селене пришлось вернуться в замок.
Метель бушевала всю ночь, оставив густой снежный покров. Бегать по такому снегу было немыслимо. Селена позвала Нехемию к себе на завтрак. Принцесса, очень не любившая снег, с радостью согласилась. Завтрак в теплой постели – что может быть лучше?
– Ты обязательно должна рассказать капитану Эстфолу про обращение с Кальтэной, – сказала Нехемия, с шумом ставя пустую чашку на поднос.
Селена доела булочку и откинулась на подушки.
– Я уже рассказала. Он обещал разобраться.
Об остальном Селена умолчала. Фактически Шаол уже разобрался со стражниками. Когда он вернулся к себе (Селена ждала его, читая возле камина), мундир капитана был измят, волосы всклокочены, костяшки пальцев кровоточили, а светло-карие глаза сердито блестели. Не вдаваясь в подробности, он сказал, что сменил всех стражников в тюрьме.
Нехемия деликатно спихнула ногой Быстроногую, уже подползавшую к подносу.
– А ведь не всегда при дворах были такие дикие нравы, – сказала принцесса. – Были времена, когда люди ценили честь и верность. Тогда правителям служили не из страха, и правители требовали от подданных не беспрекословного повиновения, а понимания.
Нехемия тряхнула головой, и золотые украшения, вдетые в ее косички, мелодично зазвенели. В лучах утреннего солнца ее смуглая кожа была особенно красива. Селена даже слегка ей позавидовала.
– Я думаю, адарланский двор давно утратил представление о чести, – продолжала Нехемия. – Но пока оставался Террасен, их королевский двор служил примером. Мой отец часто рассказывал истории о террасенском дворе. О короле Орлоне, о воинах и советниках, входивших в его внутренний круг. Там честь и верность всегда стояли на первом месте. Неудивительно, что адарланский король начал завоевание с Террасена. Их королевство было самым сильным. Если бы только король Террасена сумел вовремя собрать армию, он бы наголову разбил адарланцев. Отец до сих пор говорит: если Террасен сумеет подняться – это будет прямая угроза Адарлану.
– Знаю, – тихо сказала Селена, глядя в огонь очага.
– Думаешь, найдется еще какое-нибудь королевство, способное противостоять Адарлану? На нашем континенте вряд ли. А на других? Я слышала, в Вендалине по-прежнему чтят старые традиции. Но они от нас далеко, на другом конце океана. Когда адарланский король порабощал здешние королевства, Вендалин словно не слышал наших призывов о помощи.
Селена заставила себя усмехнуться.
– Слишком несъедобные темы для завтрака, – попробовала пошутить она.
Селена взяла ломтик поджаренного хлеба и с наслаждением стала жевать. По лицу Нехемии чувствовалось, что принцессе не до шуток.
– Есть новости о короле? – спросила Селена.
Нехемия прищелкнула языком:
– Только то, что он ввел в совет это маленькое ничтожество по имени Рулан. Насколько понимаю, Рулану поручено меня утихомирить. Господин Мюльсон, в чьем ведении находится Калакулла, старается держаться от меня подальше. Теперь ему в помощь дали Рулана.
– Не знаю, кому от этого будет хуже: тебе или Рулану.
Нехемия двинула ее локтем в бок. Селена со смехом отбила атаку. Воспользовавшись моментом, Быстроногая стянула с тарелки приличный ломоть ветчины.
– Наглая воровка! – завопила Селена. – Отдай ветчину!
Но Быстроногая отбежала к очагу и устроилась там. Глядя на хозяйку честными собачьими глазами, она торопливо уплетала трофей.
Нехемия засмеялась. Селена тоже. Потом она бросила Быстроногой оставшийся ломоть и улеглась.
– А давай весь день не вылезать из постели, – предложила Селена.
– Я бы с удовольствием. Но, увы, дела не позволяют.
Принцесса громко вздохнула. Селена тоже вздохнула. Она не знала, какие дела ожидают Нехемию. А ее ждала встреча с Аркером.
Подойдя к дверям королевских псарен, Дорин зябко поежился и торопливо отряхнул снег со своего красного плаща. У Шаола успели замерзнуть ладони, и он отогревал их дыханием. Толкнув дверь, оба поспешили внутрь, шагая по устланному соломой полу. Дорин ненавидел зиму за холод и слякоть. Какие бы сапоги он ни надевал, ему казалось, что они промокают насквозь.
Наследный принц и капитан королевской гвардии избрали этот путь в замок, поскольку здесь им не грозила встреча с Холлином, десятилетним братом Дорина. Утром его привезли из горной школы, и мальчишка торопился показать свою власть. Злым пронзительным голосом он раздавал приказы всякому, кого угораздило попасться малолетнему принцу на глаза. Псарни, пожалуй, единственное место, куда он не сунется. Холлин терпеть не мог животных.
Псарни были состыкованы с конюшнями, и потому Дорина и Шаола приветствовал не только лай, но и ржание. Принц на каждом шагу останавливался, чтобы погладить кого-то из своих любимых гончих. Он согласился бы остаться здесь на весь день, чтобы увильнуть от придворного обеда в честь приезда Холлина.
– Страшно представить, что мать все-таки добилась позволения вернуть его в замок, – пробормотал Дорин.
– Королева скучала по своему «малышу», – усмехнулся Шаол, растирая озябшие руки. – Но, думаю, не это главное. Ваш отец опасается, что эти неведомые заговорщики могли бы взять Холлина в заложники. А так ваш брат будет у него на глазах, пока все это не успокоится.
«Пока Селена не поубивает всех заговорщиков», – мысленно добавил он.
Дорин вздохнул:
– Уж не знаю, какой подарок приготовила мать этому зверенышу. Даже думать не хочу. Ты помнишь, что она подарила ему в прошлый раз?
Шаол усмехнулся. Было трудно забыть тот подарок Гергины своему младшему сыну. Королева подарила Холлину маленькую золотую карету, запряженную четверкой белых пони. Мальчишка собственноручно управлял лошадками и катался где ни попадя. В результате королева лишилась половины своего любимого сада.
– Вы не можете постоянно избегать брата, – сказал Шаол.
Пока они шли, капитан внимательно оглядывал пространство, готовый предупредить малейшую угрозу для принца. За годы службы Дорин к этому привык, но такая забота по-прежнему ущемляла его гордость.
Они прошли через стеклянные двери и оказались в замке. Дорин видел лишь просторный коридор, теплый, украшенный вечнозелеными растениями. А Шаол? Наверное, даже здесь ему за каждым поворотом мерещились враги. Так думалось принцу.
– Может, за эти месяцы ваш брат немного повзрослел, – сказал Шаол.
– Минувшим летом ты говорил то же самое. А он меня так довел, что я ему едва зубы не выбил.
Шаол тихо усмехнулся:
– Слава Вэрду, мой младший брат всегда слишком меня боялся и не смел пререкаться.
Дорин постарался скрыть удивление. С тех пор как Шаол отказался от наследования титула правителя Аньеля, он не виделся с родными и редко говорил о них.
Отец Шаола вел себя так, словно у него никогда не было старшего сына. Приезжая в замок по тем или иным поводам, он не желал видеться с Шаолом. Дорина это злило так, что он с большим удовольствием убил бы спесивого сановника. Шаол ничем не выдавал своих чувств, но принц догадывался, насколько глубоки его душевные раны.
Дорин шумно вздохнул:
– Напомни мне про… его возможное повзросление, когда я окажусь на этом чертовом обеде. До чего мне не хочется туда идти.
– А пойти придется. Вы лучше меня знаете характер вашего отца. Если вы не появитесь на обеде и не произнесете официального приветствия в адрес брата, король, чего доброго, в припадке бешенства велит вас казнить. И меня заодно.
– И поручит казнь Селене.
– Селена сегодня обедает в другом месте. С Аркером Фэнном.
– Ей же приказано его убить.
– Вначале она намеревается вытянуть из Фэнна все, что тот знает… Не нравится он мне, – после тяжелой паузы добавил Шаол.
Дорин поежился. Сегодня они с Шаолом говорили на разные темы, ухитряясь не касаться Селены. Совсем как раньше. Но как раньше – не получится. Времена изменились.
– Можешь не бояться, что Аркер тайком увезет ее куда-нибудь. Тем более что жить ему осталось меньше месяца.
Дорин хотел высказаться мягче и деликатнее, а получилось достаточно резко и холодно.
– Думаете, меня это волнует? – с нарочитым равнодушием спросил Шаол.
«Да, – мысленно ответил ему принц. – Это ясно каждому, кроме вас двоих».
Но ни ему, ни Шаолу не хотелось говорить о Селене. Особенно в таком тоне.
– Она великолепно справится, и ты будешь смеяться над своими волнениями. Она говорила, что Аркера тщательно охраняют? От королевской защитницы его не убережет никакая охрана. Согласен?
Шаол кивнул, хотя Дорин чувствовал, что капитан всерьез волнуется за Селену.
Ярко-красное платье – это слишком откровенно. Вызывающе. Особенно для зимы. Глубокий вырез спереди и еще более глубокий – на спине. Достаточно глубокий, чтобы разглядеть сквозь пену черных кружев, что на ней нет корсета.
Но Аркеру Фэнну всегда нравились женщины, одевающиеся смело и с вызовом, опережающие моду. А ее платье с узким лифом, длинными облегающими рукавами и широким подолом заметно опережало то, что сейчас носили в Рафтхоле.
Неудивительно, что Шаол, встретившийся ей в коридоре, разинул рот и заморгал.
– Здравствуйте, господин капитан, – улыбнулась Селена.
Шаол стоял не шелохнувшись, а его бронзовые глаза скользили вверх-вниз по наряду Селены.
– Тебе нельзя туда ехать в этом платье.
Селена усмехнулась и пошла дальше, показывая капитану откровенный вырез на спине.
О проекте
О подписке