В ноздри Ровану ударил запах ее волос, разметавшихся по подушке. Этот запах всегда был для него и призывом, и вызовом. Этот запах разрушил ледяной панцирь, в котором Рован пребывал не одну сотню лет.
– «Сим изъявляю свою волю, – продолжал читать управляющий. – В случае моей смерти все мое движимое и недвижимое имущество и все имеющиеся денежные накопления целиком переходят к моей наследнице Селене Сардотин».
– О чем ты сейчас думаешь? Расскажи, – шепотом попросил он. – Я думаю о том, как просто вывести тебя из равновесия. Достаточно лишь признаться, что я очень редко надеваю нижнее белье. У него блеснули зрачки.
– Можете называть меня Рованом, – сказал он, останавливаясь возле Аэлины. – Это все, что вам необходимо знать обо мне. Рован склонил голову набок. Сейчас он был похож на ястреба, оценивающего добычу. – Да, спасибо за масло, – добавил он. – Очень кстати. А то у меня кожа немного пересохла.
– Оказывается, ты любишь спектакли даже больше, чем я. – Пора выливать твою яичную болтанку, а то я помру с голоду.– Ветчину порежь, братец, иначе я ее слопаю. И снова нож в руке Эдиона замелькал над разделочной доской.
Она не чудовище. При всем, что она сделала, при всей ее необузданной силе, она не чудовище. Особенно когда Рован рядом. Боги немного смилостивились над нею, дав ей такого друга. Пусть Рован несравнимо старше, она воспринимала его как своего сверстника. Главное, он – ее родственная душа. Что бы ни случилось, он никогда не посмотрит на нее с ужасом в глазах. За одно это она всегда будет ему благодарна. Но… неподобающее поведение.
– Ты и впредь будешь делать ошибки. Иногда ты будешь принимать решения, о которых потом пожалеешь. Порою тебе придется выбирать не между хорошим и плохим, а между плохим и скверным. Однако ты в состоянии это выдержать. Ты и сама это знаешь. Если бы я сомневался, я бы не стал давать тебе клятву на крови. Аэлина села рядом с ним. Аромат жасмина и алоизии странным образом перемежался с жаром потрескивающих углей. Как удивительно женственность и изящество сочетались в ней с неукротимой силой лесного пожара. Нежная, но и неколебимая, как скала. Такой была его королева.
– Ну и что? Разве мне нельзя по тебе соскучиться? Она не ждала от него слез или бурного проявления чувств. Но ей было бы просто приятно узнать, что и он чуточку скучал по ней. Что и у него были мгновения пронзительной тоски. Или у бессмертных тоски не бывает?
Эдион бережно положил меч на столик и со всей силой плюхнулся на диван. Аэлина едва не слетела с подушки. – Не ломай мою мебель, увалень!Эдион взъерошил ей волосы, потом с наслаждением вытянул свои длинные ноги и вздохнул. – Десять лет не виделись, а твое отношение ко мне ничуть не изменилось. И это – моя любимая сестра!
Голос Аэлины был полон горечи. У Эдиона перехватило горло. Деньги. Проклятые деньги, без которых всё в этом мире стопорилось. Сражаться за красивую мечту способны единицы. Но со временем даже они отступают перед мрачной действительностью. История знала случаи, когда пошатнувшиеся дела королевства поправлялись через удачный брак. Только Аэлина не принцесса. Она – королева. Террасену не нужен новый иноземный правитель.