Зофи быстро взбиралась по крутому склону оврага. От напряжения у нее жгло саднящие бедра. Не хотелось даже думать, каково приходится детям; особенно при взгляде на их ноги с костлявыми коленками, едва способные выдерживать вес тела. Беглецы достигли края оврага под звериный вой, раздающийся из глоток волкожутней. Призыв к охоте.

Зофи подгоняла детей, заставляя бежать быстрее – сквозь туман, папоротник, деревья и камни.

Когда один мальчик упал, Зофи подхватила его на руки. Тонкие ручонки вцепились в ее лагерный наряд.

Быстрее, быстрее, быстрее.

Вот и дорога, и фургон на ней. Агент Сильбо их ждет.

Его настоящего имени Зофи не знала и не собиралась выяснять, хотя было бы неплохо знать, кто он на самом деле. Для нее он был просто Сильбо. И он ждал.

Он мог бы отказаться. Заявить, что Офион убьет его, поскольку в это время он выполнял совсем другую миссию; что Пиппа убьет его или поручит это какому-нибудь солдату из Светопада.

Но он отправился вместе с Зофи и две недели где-то прятался, пока минувшим вечером она не послала ему импульс первосвета – единственный сигнал, который осмелилась послать из лагеря, кишащего ванирской охраной. Сигнал означал, что через сутки он должен быть в условленном месте.

Она велела Сильбо не использовать его силу, даже если это делало побег легче и безопаснее. Но тогда он был бы сильно истощен, а ей требовалось, чтобы он находился в полной силе.

Лунный свет бледнил лицо Сильбо. Агент был в украденной имперской форме; волосы зачесаны назад, как у любого щеголеватого офицера. Увидев Эмиля и еще одиннадцать детей, он скорчил гримасу, прикидывая, как такая орава разместится в неприметном белом фургоне.

– Всё, – хрипло выдохнула Зофи, подбегая к фургону. – Всё, Сильбо.

Он понял. Он всегда ее понимал.

Со сверхъестественным изяществом Сильбо выскочил из машины и открыл задние дверцы. Еще через минуту Зофи протиснулась на сиденье рядом с водительским. Тепло тела Сильбо проникало даже под ее поношенную лагерную одежду. Зофи не успела вздохнуть, как агент резко нажал педаль газа. Его большой палец снова и снова давил ей на плечо, словно он хотел удостовериться, что Зофи сидит рядом и что она исполнила задуманное.

Дети не проронили ни слова. Никто не заплакал.

Фургон рванул в темноту. «Наверное, лагерь отучил их плакать», – подумалось Зофи.

Путь до портового города Серваст занял полчаса.

Зофи сидела, прислонившись к Сильбо. Мчась по извилистому и ухабистому проселку, он не забыл, что дети хотят есть, и указал им на мешки с едой, припасенные в задней части фургона. Пища была приготовлена из расчета на троих, однако эти дети умели растягивать скудные порции. Он позаботился, чтобы Зофи тоже поела. Две недели в лагере едва не доконали ее. У нее в голове не укладывалось, как дети жили там месяцами. Годами. Ее брат провел в Кавалле три года.

Дорога сделала крутой поворот.

– Лань поблизости, – нарушил молчание Сильбо. – Утром мне сообщили, что она в Альсене.

Так назывался городок в двух часах езды отсюда – один из важных складов вдоль железной дороги, которую вскоре после строительства окрестили Хребтом. Она пересекала континент с севера на юг и служила основной транспортной артерией для снабжения имперских войск боеприпасами и всем необходимым.

– Наши шпионы доложили, что она направляется сюда.

У Зофи свело живот, но она заставила себя не отвлекаться: ей требовалось переодеться и переобуться. Одежду и обувь привез все тот же Сильбо.

– В таком случае будем надеяться, что мы доберемся до берега раньше Лани, – сказала Зофи.

У Сильбо дрогнул кадык.

– Как Пиппа? – решилась спросить Зофи.

Теперь у него дернулась жилка на подбородке. Они с Пиппой целый год соперничали за вхождение во внутренние ряды командования. «Чокнутая фанатичка» – так неоднократно называл Пиппу Сильбо, особенно после жестокой атаки, учиненной ее Светопадом. Выживших среди противников не осталось. Но Зофи понимала рвение Пиппы; она на себе познала отношение ваниров к людям и представляла, как те относятся к Пиппе. Таких нюансов Сильбо не понять, равно как и таких переживаний.

– Пока никаких известий, – ответил Сильбо. – Уж лучше бы она оказалась там, где обещала.

В каждом его слове сквозили недовольство и недоверие.

Зофи промолчала. Она не раскроет ему подробности собранных ею сведений, хотя он много делал и много значил для нее. Сколько молчаливых часов провели они вместе, сливаясь телами и душами! Но она не расскажет никому, пока командование целиком не исполнит свои обещания.

Вероятно, астерии сообразили, чтó она сумела узнать. Потому-то и послали Лань, дабы помешать ей рассказать другим.

Но сейчас непосредственная угроза исходила от волкожутней. Словно гончие, бегущие по следу, те нагоняли фургон. Сильбо то и дело поглядывал в зеркало заднего вида. Он тоже знал о погоне.

Вдвоем с Зофи они смогли бы одолеть горстку волков-оборотней. Такое было в их практике. Но за беглецами из Каваллы гналась не горстка. Сил не хватит, чтобы сокрушить противников и самим остаться в живых.

Зофи подготовилась и к такому варианту. Перед отправкой в Каваллу она передала командованию свой коммуникационный кристалл – драгоценное средство непосредственной связи. Такие кристаллы давали лишь наиболее ценным шпионам. Зофи знала: ее кусочек кварца в безопасности. А Сильбо обещал уберечь Эмиля. Он дал ей слово.

Когда они выбрались из фургона, узкие причалы Серваста были густо окутаны туманом, клубящимся над темными водами Хальдренского моря. Туман обволакивал старинные каменные здания портового города, заставляя помаргивать редкие уличные фонари. Улицы здесь мостили булыжником. Из-за ставен домов не пробивалось ни лучика света. Не было ни машин, ни тем более пешеходов, отважившихся идти по улицам, полным тумана и теней.

Казалось, улицы Серваста опустели заблаговременно; словно жители города – небогатые рыбаки из числа людей и ваниров, принадлежащих к Дому Многоводия, – закрылись в домах и подчинились инстинкту, велящему не высовывать носа в туман. Особенно сегодня.

Особенно когда в городе вот-вот появятся волкожутни.

Сильбо шел первым. Его волосы выбивались из-под фуражки. Он оглядывался по сторонам. Выхватить пистолет из кобуры – секундное дело. Зофи видела, как он метко убивал своей магической силой, но иногда проще было выстрелить из пистолета.

Эмиль двигался рядом с Зофи по истертым булыжникам улиц, мимо опустевших рынков. Зофи знала: из-за ставен за ними наблюдают. Она спиной ощущала взгляды жителей. Но никто не открыл дверь и не предложил помощь.

Зофи это не волновало. Пока судно стоит там, где она сказала, мир может убираться в Хел.

К счастью, «Бодегравен» покачивался в конце длинного деревянного причала. На черном корпусе корабля выделялись серебристые буквы названия. До него оставалось три квартала. В нескольких иллюминаторах горел первосвет. На причале и соседних – ни души. Эмиль шумно вздохнул, словно корабль был видением с Луны.

Зофи молила богов, чтобы за пределами гавани ждали и другие офионские корабли. Командование обещало ей эскорт в обмен на ценный ресурс, за которым она и путешествовала в лагерь. Их не заботило, что ценным ресурсом являлся ее брат. Их интересовало лишь то, на что способен этот мальчик.

Зофи всматривалась в улицы, причалы и небо над головой.

В ней, вторя ударам сердца, запульсировала магическая сила. Звук, похожий на удары костяного барабана. Предвестник беды. Предупреждение.

Надо бежать не останавливаясь.

Зофи рванулась, но ей на плечо легла широкая ладонь Сильбо.

– Они здесь, – с характерным северным акцентом произнес он.

Его чутье было острее, чем у Зофи.

Зофи обвела глазами пологие крыши, булыжники, клочья тумана:

– Насколько близко?

– Они везде. – на обаятельном лице Сильбо отразился ужас. – Эти долбаные твари везде.

Всего три квартала отделяли беглецов от спасения. А позади, на расстоянии квартала, уже слышались крики:

– Там! Там!

Секунда на принятие решения. Эмиль застыл. В его темных глазах ярко вспыхнул страх.

В следующее мгновение уже не было ни страха, ни боли.

– Беги, – прошипела Зофи Сильбо.

Он потянулся к пистолету, но Зофи опустила его руку вниз и приблизила лицо к его лицу:

– Вместе с детьми беги к судну. Я задержу волков. Встретимся на причале.

Несколько детей уже бежали к причалу. Эмиль ждал.

– Беги! – вновь велела она Сильбо.

Легко и нежно он коснулся ее щеки, затем бросился вслед за детьми, крича капитану, чтобы запускал двигатели. Промедление грозило смертью всем.

– Беги на судно, – сказала брату Зофи.

– А как же ты? – Его глаза, такие же, как у их матери, округлились.

– Обещаю: я найду тебя. Помни все, о чем я тебе говорила. Беги!

Обняв долговязого, худосочного брата, Зофи вдохнула его запах – тот, что еще сохранялся под зловонными слоями, оставленными лагерем. Эмиль отодвинулся и чуть не споткнулся, ощутив магическую силу, что нарастала на кончиках пальцев сестры.

– Заставь их заплатить, – прошептал он.

Она закрыла глаза – так было легче подготавливаться. Собрала силу. Вокруг стали гаснуть редкие уличные фонари. Когда Зофи вновь открыла глаза, вокруг заметно стемнело. Она увидела, что Эмиль добежал до судна. Сильбо стоял под единственным горевшим фонарем и жестами торопил мальчишку. Глаза Зофи и Сильбо встретились.

Она кивнула, надеясь своим кивком передать ему все, что ощущало ее сердце, и устремилась навстречу воющим волкожутням.

Зофи мчалась на золотистые лучи фар четырех машин, украшенных астерийским символом: аббревиатурой С. И. Н. М. и венком из семи звезд. Каждая машина была полным-полна волкожутней в имперской форме и с оружием наготове.

Зофи сразу же заметила золотоволосую женщину, вальяжно расположившуюся на переднем сиденье военного автомобиля с откидным верхом. На ее шее поблескивало серебряное ожерелье.

Лань.

Таково было звериное обличье этой женщины, отсюда и прозвище. Рядом с нею сидели два снайпера с винтовками, направленными на Зофи. Даже в темноте волосы Лидии Сервос сверкали. Ее красивое лицо оставалось бесстрастным и холодным. Янтарные глаза неподвижно глядели на Зофи, и в них читалось предвкушение скорой победы.

Захлопали выстрелы, похожие на раскаты грома, но Зофи удалось свернуть за угол. За ее спиной, в тумане, слышалось рычание волкожутней. Зофи бежала вглубь Серваста, удаляясь от порта, корабля, детей и Эмиля.

Сильбо при всем желании не смог бы ей помочь, поскольку не знал, где она сейчас.

Дыхание обжигало Зофи грудь. Она неслась по темным грязноватым улочкам. Туманную ночь прорезал звук корабельной сирены, словно умоляя ее поторопиться.

В ответ раздался жуткий вой полудюжины волчьих глоток. Противники приближались; часть их уже была в волчьем обличье.

Когти царапали тротуарные плиты. Совсем близко. Стиснув зубы, Зофи нырнула в другой переулок, направляясь к месту, где, согласно тщательно изученным ею картам, она могла бы спастись. Корабельная сирена подала второй сигнал. Последнее предупреждение, что корабль вот-вот отчалит.

Углубиться бы еще немного в город. Совсем немного.

Позади Зофи щелкали волчьи челюсти.

«Не останавливайся», – мысленно приказывала себе она, убегая не только от ваниров, преследовавших ее, но и от наземных снайперов, поджидавших ее на открытых местах. Убегая от Лани, наверняка знающей, что за сведения есть у Зофи. Надо же, сама Лань руководит ее поимкой. Какая честь!

Впереди показалась маленькая рыночная площадь. Зофи устремилась к фонтану, журчащему в центре, и направила туда поток своей магической силы. Поток сокрушил каменный бордюр и металлическую горловину фонтана, после чего вода хлынула гейзером, накрыв всю площадь. Волки спешили сюда со всех прилегающих улочек, рассчитывая взять Зофи в кольцо. К этому времени они вернули себе человекоподобный облик.

Добежав до развороченного фонтана, Зофи остановилась.

На волках была имперская форма. На воротничках блестели маленькие серебряные дротики, каждый из которых означал пойманного и разоблаченного шпиона мятежников. У Зофи свело живот. Дротики позволялось носить не всем волкожутням, а только личной гвардии Лани – элите среди оборотней.

Со стороны порта донесся пронзительный гудок. Предупреждение и прощание.

Услышав его, Зофи прыгнула на борт фонтанной чаши и улыбнулась приближающимся волкам. Они ее не убьют. Ни в коем случае. Она нужна Лани для допроса. Им же хуже, что они не знали истинную природу Зофи – не человека и не ведьмы.

Она высвободила силу, накопленную возле причалов.

Энергия заклубилась на кончиках пальцев, потекла по прядям коротких каштановых волос. Один волкожутень догадался, кем является Зофи, сопоставив увиденное с мифами, которые ваниры шепотом рассказывали своим детям.

– Она же долбаный буревестник! – завопил он.

Волкожутни стояли по щиколотку в воде. Достигнув воды, сила Зофи потекла прямо на них.

Шансов уцелеть у них не было.

Сила, выпущенная ею, перехлестывала через камни, находя новые жертвы. Зофи повернулась в сторону причалов, даже не взглянув на дымящиеся трупы, плавающие в воде. Серебряные дротики на воротничках ослепительно сверкали и плавились.

Второй корабельный гудок. Она еще может успеть.

Шумно дыша, Зофи покинула залитую водой площадь.

Тот волкожутень оказался прав, но лишь наполовину. Зофи не была чистокровным буревестником. Ее прапрабабушка полюбила обычного человека. Их потом казнили, но они успели родить детей. И магический дар, нынче воспринимаемый скорее как легенда, нежели реальность, передался Зофи.

Потому-то она и представляла особую ценность для мятежников, поручавших ей опасные задания вроде этого. Потому-то и Пиппа ее оценила. По запаху Зофи не отличалась от людей и вполне сходила за человеческую женщину, но в ее жилах таился дар, способный мгновенно уничтожить противника. Астерии еще давным-давно выследили и истребили большинство буревестников. Она не представляла, как ее прапрабабушке удалось выжить, но потомки тщательно хранили фамильную тайну. Зофи следовала их примеру.

Так продолжалось, пока три года назад прихвостни астериев не расправились с ее семьей. Тогда она разыскала ближайшую базу Офиона и показала командирам, на что способна. Зофи выразила готовность сотрудничать с мятежниками, поставив им свои условия.

Мятежников она ненавидела наравне с астериями и миром, который те построили. Три года Офион дурачил ее, скрывая местонахождение Эмиля и лишь обещая найти и освободить ее брата, если она «выполнит еще одно задание». Это повторялось из раза в раз. Пиппа и Сильбо, быть может, и верили в идеи мятежников, хотя и действовали различными методами, но для Зофи главной идеей всегда оставался Эмиль. Мир, освобожденный от астериев, – это здорово. Только зачем он ей, если рядом не будет никого из близких?