Цитаты из книг автора «Сара Дессен»

. Я никогда не была такой – даже когда исчез лишний вес, мешающий мне стать незаметной. Танцующие были легчайшими яркими бабочками, а девочки вроде меня наблюдали за ними снизу, на брюхе ползая по земле.

Футболка была с длинным рукавом, в розовую и зеленую полоску. Я обула белые кеды и вставила в уши сережки в форме сердечек, которые мама подарила мне на день рождения.

Какой кошмар, – всхлипнула Морган. – Я наконец-то дождалась нашей встречи, а он был так холоден и совсем не хотел говорить о свадьбе… – Ох, Морган, – повторила я. Что мне оставалось делать? В фильмах женщины обнимались и рыдали друг у друга на плече, но подобный подход был для меня так далек, будто его практиковал какой-то чужой народ. Я решила рассортировать пакетики с сахарозой.

Он казался совершенно незнакомым человеком. Меня охватило странное чувство: в любой момент Норман мог открыть глаза и мне пришлось бы объясняться просто так, когда нас не разделяет стена с окошком выдачи и не объединяет общая цель.

– Она любит Марка, – заметила я. – Потому что ей не с чем сравнивать. – Изабель допила пиво и убрала бутылку. Морган села на диван и снова принялась поправлять цветы. – Он единственный, кто когда-либо говорил Морган, что она красивая, – продолжила Изабель. – И она боится, что больше ни от кого этого не услышит.

Готово! – победоносно возвестил Норман, выбрав одну пару и бросив остальные обратно в бардачок. Он захлопнул крышку, она снова открылась. Дважды. Норман крепко наподдал еще раз, и крышка наконец захлопнулась. Я подошла ближе, и он, выйдя из машины, сделал несколько шагов мне навстречу. Мы сошлись на полпути под ярко-белым светом гудящего фонаря. – Вот. – Норман положил очки в мою открытую ладонь. Я чувствовала в руке их легкий вес. – Просто увидел их и, знаешь, подумал о тебе.

Никто не заслуживает, чтобы его пинали. – Я не согласна, – сухо сказала она. – Заслуживаешь, если не веришь, что стоишь большего. Сегодня просто при виде этой девчонки ты расклеилась. Считай, ты распахнула дверь и позволила ей вломиться. Я подумала о Мире, о том, как меня беспокоило, что она не оказывает никакого сопротивления. – Она… – Да мне плевать, кто она такая, – отмахнулась Изабель, в очередной раз перебивая меня. – Самоуважение, Коули. Пока у тебя его нет, мир будет вытирать об тебя ноги. Я опустила глаза, теребя языком сережку в губе.

– Ты не понимаешь… – Нет, – перебила она. – Понимаю. Я наблюдала за тобой, Коули. Ты ведешь себя, как собака, готовая к очередному пинку. А когда этот пинок получаешь, то дуешься и скулишь, как будто не заслужила его.

– Почему ты так хорошо со мной обращаешься? – спросила я. Изабель выпрямилась и отложила щипчики. – Знаешь, – сказала она, – когда ты так говоришь, мне хочется просто отвесить тебе оплеуху. – Что? – Что слышала. – Она отхлебнула пива, глядя на меня. – Коули, ты никогда не должна удивляться уважительному отношению. Ты должна ожидать его от всех.

Она покачала головой и потянулась к проигрывателю, снова включая его на полную громкость и заглушая мой голос. К дому мы ехали, кажется, со скоростью за сто. Впрочем, наверняка я не знала – спидометр был сломан, как и покосившееся зеркальце заднего вида, и рычаг переключения передач, у которого вместо набалдашника на рукоятке был раскрашенный под земной шар каучуковый мячик. По всему полу и заднему сиденью валялись губные помады, коробки из-под дисков, журналы «Вог» и «Мирабелла» и пар двадцать солнцезащитных очков. С каждым поворотом весь этот скарб с грохотом переезжал туда-сюда. Изабель рулила, не обронив ни единого слова, плотно сжав губы. Мы едва затормозили, выехав на грунтовку. Мой ремень тоже не работал, поэтому я всю дорогу держалась за дверную ручку. К тому времени, когда мы со скрипом остановились у белого домика, у меня, кажется, вылетела пара пломб. Изабель вылезла из машины и схватила с заднего сиденья несколько дисков. – Держи, – сказала она, и я послушалась. Я смотрела, как она скидывает туфли на крыльце и выуживает ключ из-под горшка с мертвым растением. Она отперла дверь и, перешагивая через журналы и вырезки со статьями о моде, отправилась на кухню. Я продолжала стоять в дверях. Она подошла к холодильнику, вытащила пиво и сбила крышку о край стола. Она сделала несколько глотков, рыгнула и положила руку на бедро. – Мир, – сказала она, – кишит стервами. Я прошла внутрь.