Цитаты из книги «Что такое навсегда»

– Я слышала, ты бросила работу? – спросила Делия, устраиваясь на ступеньках поудобнее. Я покосилась на Уэса, который как раз проходил мимо с коробкой салфеток. Он расплылся в улыбке: – Не мог удержаться, прости, слишком классная история. – Может, ты и маме моей тогда расскажешь? – Нет уж, спасибо, – отказался он и снова скрылся в гараже.

Прошло уже больше часа после моего триумфального выступления в библиотеке, а он все еще смотрел на меня с недоверчивым восхищением. – Прекрати, – попросила я, и он передернул плечами. – Извини. Просто никак не могу выкинуть из головы ту сцену. Это было… – Глупо, – закончила я за него. Люси, примостившаяся между нами на боковом крылечке, громко вздохнула и потянулась за другим карандашом. – Я бы сказал, что ты надрала им задницу, – ответил он, понизив голос. – Именно так я хотел бы уходить с тех работ, где пришелся не ко двору, но у меня не хватало духу. – Да ничего я никому не надрала, – смутилась я. – Со стороны виднее.

С мамой мог поговорить любой – стоило лишь набрать номер и дождаться, пока она возьмет трубку, – но только не я.

В доме было непривычно шумно из-за бормотания телевизора, комментариев Берта и восторженных вздохов Кристи, и я вдруг осознала, как здесь обычно тихо. Несколько живых людей – и дом потеплел, задышал, начал пульсировать энергией.

Никогда в жизни не думала, что можно с таким воодушевлением перебирать образцы краски, которые, на мой неискушенный взгляд, выглядели почти одинаково, но Кэролайн с головой окунулась в новый проект, задавшись целью сделать наш пляжный домик шикарным, восхитительным и потрясающим.

– Но дело в том, – продолжал он, серьезно глядя мне в лицо, – что во время игры ты рассказала мне очень многое о своей жизни. И знаешь, какими бы тяжелыми, странными или даже отвратительными ни были твои истории… – Уэс! – …В них нет ничего такого, чего я не мог бы понять. Так что запомни: все остальные тоже могут тебя понять, а значит, все не так плохо. – Может, ты прав. А может, ты не такой, как все.

– Судя по всему, ты минималист. – Не люблю лишнего хлама, – отозвался он, открывая шкаф и доставая с полки какую-то коробку. – Если здесь чего-то нет, значит, оно мне не нужно.

В этот момент дверь у меня за спиной открылась, и из ванной появился Уэс с мокрыми волосами и полотенцем в руках. Он был в джинсах, но без майки, и это отвлекало не меньше, чем обещанное плакатами мегацунами. Если честно, даже больше.

Даже когда мама увлеклась здоровым питанием, все равно заезжали. Только здесь она позволяла себе съесть что-нибудь не слишком полезное для здоровья. Она обожала бельгийские вафли со взбитыми сливками и клубникой и съедала все до последней крошки, а потом всю дорогу до дома жаловалась, что сейчас лопнет.

– Мы никогда не ходили в церковь, хотя мама считала, что это нужно, и чувствовала себя виноватой, что в свое время не убедила нас. А папа любил готовить завтраки по воскресеньям и всегда говорил, что это его личное богослужение, а кухня – его церковь. Он всегда готовил яичницу с беконом, печенье и… – Вафли, – закончил за меня Уэс. Я кивнула, почувствовав ком в горле. Как глупо, подумала я, сижу на стоянке дальнобойщиков у большой дороги, слушаю Тэмми Уайнетт и чуть не плачу, вспоминая папу. Но вдруг поняла, что папе понравилось бы это место, и даже Тэмми – и ком в горле стал еще больше.