Цитаты из книги «В кафе с экзистенциалистами. Свобода, бытие и абрикосовый коктейль»

Мир развалился на куски, но именно поэтому с ним теперь можно было сделать почти все что угодно.

В них главный герой Матье Деларю развивается от наивного представления о свободе как о простом эгоизме уровня «делай что хочешь» к более совершенному определению, в котором свобода сталкивается с требованиями истории.

война исключила всякую возможность жить только личной жизнью.

Сартр написал много черновиков, опубликованных после его смерти как «Тетради по морали», но наполнить их связностью так и не смог.

Греческий полководец Пирр занят тем, что одерживает ряд великих побед, зная, что впереди еще много сражений. Его советник Цинеас спрашивает его, что он собирается делать, когда победит всех и захватит власть над всем миром. «Что ж, – говорит Пирр, – тогда я отдохну». На это Цинеас спрашивает: «Почему бы тебе не начать отдыхать сейчас?»

Нельзя ожидать, что свобода окажется чем-то меньшим, чем чудовищно трудной задачей.

Сартр доводит свой аргумент до крайности, утверждая, что даже война, тюремное заключение или перспектива неминуемой смерти не могут лишить меня экзистенциальной свободы. Они составляют часть моей «ситуации», и она может быть экстремальной и невыносимой, но все же она – лишь контекст для дальнейшего выбора.

Мы часто путаем те самые вещи, которые позволяют нам быть свободными – контекст, смысл, фактичность, ситуацию, общее направление нашей жизни, – с тем, что определяет нас, отнимая нашу свободу.

Хайдеггер – это великий переворот в философии. В «Бытии и времени» наиболее «онтологичным» является бытие в повседневности, а не дебри космологии или математики. Практическая забота и озабочение первичнее размышлений. Полезность приходит раньше созерцания, подручность – раньше наличности, Бытие-в-мире и Бытие-с – раньше Бытия-в-себе. Мы не парим над великим богатым клубком мира, взирая на него с высоты. Мы уже в мире и вовлечены в него – мы «брошены» сюда. И «брошенность» должна быть нашей отправной точкой.

отгородившись от мира в собственном сознании, «в уютной теплой комнате с закрытыми ставнями», мы просто перестаем существовать. У нас нет родного дома: пребывание на пыльной дороге – сама суть того, кто мы есть.