Цитаты из книг автора «Сара Бейквелл»

Но где опасность, там вырастает И спасительное.

Мы боимся катастрофы, но катастрофа, видимо, уже наступила. Однако надежда есть. Хайдеггер обращается тут к Гёльдерлину:   Но где опасность, там вырастает И спасительное.

Феноменология как таковая, таким образом, находится под угрозой из-за дерзкого, разрушительного способа современного человечества властвовать над землей. Это может привести к окончательной катастрофе. Если мы останемся одни «посреди беспредметности», то потеряем свою структуру – мы тоже будем поглощены способом бытия «состояние-в-наличии». Мы поглотим даже самих себя. В качестве доказательства этой опасности Хайдеггер приводит термин «человеческие ресурсы».

По мере этого поворота Хайдеггер уделял все больше внимания языку, Гёльдерлину и грекам, а также роли поэзии в мышлении.

Еще до войны философия Хайдеггера изменилась: он отказался от сочинений о решимости, бытии-к-смерти и других суровых личных требованиях к Dasein и принялся писать о необходимости быть внимательным и восприимчивым, ждать и открываться – темы, раскрывающиеся в диалоге военнопленных. Это изменение, известное как хайдеггеровский Kehre, или «поворот», было не резким оборотом, как подразумевает это слово, а медленной перенастройкой, как у человека в поле, который постепенно осознает движение ветерка в пшенице позади себя и поворачивается, чтобы прислушаться.

Они продолжают пытаться дать определение целительной силе и понять, как она может освободить их от того, что пожилой человек называет «разрухой, которая покрывает нашу родную землю и ее недоумевающих беспомощных людей».

Старик отвечает, что нечто «неисчерпаемое» исходит из этих просторов. Их беседа продолжается, звуча как разговор двух Хайдеггеров друг с другом: Юноша: Вы, наверное, имеете в виду, что вместительность, которая преобладает в просторе, приводит нас к чему-то освобождающему. Старик: Я имею в виду не только вместительность в просторе, но и то, что этот простор ведет нас наружу и вперед. Юноша: Вместительность лесов уходит в скрытую даль, но в то же время возвращается к нам, не заканчиваясь в нас.

Хайдеггер погрузился в творчество обоих поэтов и в целом исследовал вопрос о том, как язык поэзии может призвать бытие и открыть для него пространство в мире.

Прежде всего он не мог понять явного отсутствия в Америке страданий. Ничто там не было по-настоящему трагичным.

Это была новая реальность, и ей нужны были новые философы.