Второе дело было гораздо труднее: требовалось набрать смертных жрецов для оракула. Окинув взглядом море, Аполлон заметил критский корабль, направлявшийся к Пилосу. Тогда он обернулся гигантским дельфином, подплыл к кораблю и запрыгнул на борт. Корабль тут же изменил курс и, как ни бился кормчий, развернуть его обратно не удавалось. Корабль летел по волнам с огромным дельфином на палубе, который пригвождал взглядом любого, кому хватало дерзости приблизиться. Когда же корабль вошел в бухту у подножия Парнаса, дельфин превратился в ослепительную звезду, и та, взмыв с палубы, влетела в новое святилище Аполлона, перепугав моряков. Через несколько мгновений из врат храма вышел прекрасный юноша и возвестил съежившимся от страха смертным:

– Я Аполлон! Вы будете жрецами моего оракула. Готовьтесь служить мне.

– Но повелитель, – спросил дрожащим голосом кормчий, – как же мы будем добывать пищу в этом глухом месте на такой высоте?

Аполлон рассмеялся:

– Глупец! Пусть каждый из вас возьмет в правую руку нож и дожидается овец, которых принесут сюда на заклание смертные, пришедшие ко мне за помощью. Пока существует мой оракул, мяса у вас будет вдоволь.

Святилище и выросший вокруг него город Аполлон назвал Дельфами – чтобы жрецы не забывали о дельфине, который их туда привел.

^{10}
История Гефеста

Пока другие боги глазели на Афину, выпрыгнувшую из головы Зевса, Гера сидела в углу и клокотала от гнева. Мало было Зевсу приживать побочных детей не пойми с кем, теперь он взял и родил ребенка сам (так он, по крайней мере, заявил)! Гера решила ответить ему тем же и, собрав всю свою волю и решимость, сумела оплодотворить себя.

Время шло, Гера раздувалась от бремени и от гордости, а Зевс даже не подозревал, что ребенок не от него. Но когда начались схватки, Гера оказалась не в силах молчать. Ковыляя в спальню, она триумфально возвестила поддерживающим ее под руки Илифии и Артемиде, что прекрасное дитя, которое она вот-вот произведет на свет, – ее, и только ее.

Рано хвасталась. Ребенок родился увечным: одна нога у него была короче другой. Скривив губы, Гера ухватила новорожденного за лодыжку и швырнула прочь с Олимпа. Младенец угодил в море, где к нему тотчас подплыла добрая богиня Фетида – она и вынянчила вдвоем со своей сестрой Эвриномой спасенного малыша, дав ему имя Гефест.

Подросший Гефест поселился на острове Лемнос, который славился своими мастерами. Жители Лемноса обучили его кузнечному делу, и вскоре ему уже не было равных в этом ремесле.

Понимая, что в ногах у него силы нет, Гефест решил брать свое за счет могучих рук – эта мощь в сочетании с необычайной чуткостью пальцев позволяла ему создавать изделия изумительной красоты и вместе с тем невероятной прочности. Однажды Гефеста осенило: с помощью выпестованного им таланта он и отомстит бросившей его матери.

В один прекрасный день на Олимпе появился ослепительный золотой трон, на котором было начертано имя Геры. Фигуры на украшавшей его чеканке смотрелись как живые – казалось, они двигаются и дышат. Ковка благодаря точно выверенным пропорциям выглядела будто сотканной из тончайшей паутины, а изгибы сиденья и спинки недвусмысленно говорили, что трон предназначен только для Геры и примет лишь ее одну.

Польщенная таким подношением, Гера немедленно уселась – трон и вправду оказался роскошным и удобным, но под тяжестью ее тела в нем включился тайный механизм. Из подлокотников и сиденья незаметно потянулись тонкие золотые плети и, обвив ее бедра и руки, накрепко притянули ее к трону. Только попытавшись встать, Гера поняла, что она в ловушке. Как ни билась она, ни рыдала и ни бранилась, все было напрасно.

Зевс, давясь от смеха, попытался сам освободить жену, но и ему это не удалось. Сын Геры Арес дергал и тянул изо всех сил, но тоже тщетно. Вызволить Геру пробовали по очереди все остальные боги – не получилось ни у кого.

И тогда самый младший из сонма, Дионис, спохватился, что есть еще один бог, о котором все забыли. Гефест. Хотя хромоножку никто не видел с тех пор, как Гера бросила его в море, молва о его увлечении кузнечным делом докатилась и до небожителей. Они поднимали его на смех и утверждали, что Гефест уж точно не олимпиец – разве настоящий бог будет заниматься такой черной работой, да еще по собственной воле? Но теперь до них стало понемногу доходить, что Гефест открыл – и присвоил – новый источник могущества.

Зевс велел Дионису посулить Гефесту все, что тот пожелает, пусть только освободит Геру. Дионис спустился на Лемнос и принялся уговаривать брата сменить гнев на милость. Может быть, Гефест хочет золотой дворец на Олимпе? Нет, отвечал Гефест, дворец он и сам себе построит, гораздо лучше и краше. Может быть, обильные заклания помогут забыть обиду? Нет, ему достаточно жертв приносят жители Лемноса, которые его любят и почитают.

В конце концов Дионис со вздохом оставил уговоры. Создав из ничего два кубка вина, он вручил один Гефесту, жестом приглашая возлечь, как на пиру:

– Давай же тогда просто отдохнем и воздадим должное моему дару, брат!

Такого вина Гефест еще никогда не пробовал – собственно, он почти никакого не пробовал. Выпив это блаженство до дна, он попросил еще… и еще. Дионис не отказывал.

Видя, что вино делает свое дело и Гефест становится сговорчивее, Дионис подался вперед.

– Брат, – прошептал он, – среди богов нас держат за младших и не всегда с нами считаются. Позволь один совет. Это твой шанс заполучить ценную награду: проси Афродиту в жены в обмен на освобождение матери. Сложён ты, прямо скажем, не как бог, так что другая возможность получить в жены хоть кого-то – и уж тем более такую! – тебе вряд ли представится.

Даже захмелевший, Гефест не мог не признать, что в словах брата есть резон. Поэтому он не стал сопротивляться, когда Дионис взвалил его на осла и повез на Олимп.

Там Дионис объявил собранию богов условия договора. Афродита отказывалась наотрез, но ее чувства никого не волновали; богами повелевал Зевс и богинями распоряжался по собственному усмотрению. Он пожал руку Гефесту (едва не свалив его со спины осла), принял изящно выкованный кубок, привезенный в качестве выкупа за невесту, и официально принял сына Геры – точнее, их общего с Герой сына, как он сразу начал называть Гефеста, – в сонм бессмертных.

Гефест нажал потайную пружину на троне, не видимую никем, кроме мастера. Золотые путы расплелись, и Геру больше ничто не держало. Видя, в какое изумление привел богов этот хитроумный механизм, Гефест не преминул подробно рассказать о его устройстве.

На лице Геры появилась улыбка: сынок-то, выходит, не такой уж ущербный, просто немного отличается от других. Зевс может сколько угодно объявлять его своим, боги прекрасно знают, чей он на самом деле.

Просветлело от едва заметной улыбки и лицо Афродиты. Кажется, новоявленного супруга гораздо больше, чем женщины, интересуют его поделки. А значит, можно будет без труда водить его за нос: Афродита не видела причин обрывать свою давнюю любовную связь с Аресом.

Но Афродита просчиталась – дважды. В свое время Гефест не только узнает о ее изменах, но и ловко поймает на горячем. А еще придет день, когда Гефест положит глаз на другую богиню…

Однажды в кузницу Гефеста явилась за новыми доспехами Афина. Увидев ее в одном хитоне, не скрывавшем, в отличие от воинского облачения, изгибы тела, Гефест воспылал страстью и заключил богиню в объятия.

Афина вырвалась и убежала. Гефест кинулся следом и даже умудрился не отставать, несмотря на хромоту. Собственно, он уже обгонял Афину, когда возбуждение взяло верх и произошло семяизвержение. Его божественное семя попало на ее божественную голень.

Афина брезгливо вытерла ногу клочком овечьей шерсти и бросила его на землю. Плодородная Земля, с готовностью принимающая любое семя, приняла и Гефестово – и зачала.

В положенный срок сын Гефеста появился на свет. Как и многие порождения Земли, ниже пояса он был змеем, но выше пояса походил на отца. Афина, питавшая слабость к детям, взяла его к себе и растила как своего – собственно, он и вправду имел к ней самое непосредственное отношение. Она назвала его Эрихтонием.

Когда Эрихтоний вырос, богиня возвела его на афинский престол. Он правил справедливо и мудро, неустанно заботясь о благополучии подданных. От отца он научился плавить серебро и чеканить монету, что способствовало развитию торговли. Он изобрел ярмо, позволявшее запрягать скот парой, а затем плуг, облегчавший возделывание полей. Он сконструировал первую колесницу для смертных и учредил состязания в честь Афины.

Эрихтоний царствовал пятьдесят лет, а затем трон перешел к его сыну Пандиону. Род Гефеста будет продолжать править Афинами еще долго, хотя и не вечно. Самым знаменитым афинским царем всех времен суждено будет стать сыну Посейдона.