Эта книга является художественным произведением.

Имена, характеры, места действия вымышлены или творчески переосмыслены. Все аналогии с действительными персонажами или событиями случайны.

Глава 1

Джейк Уайлд всегда вызывал восхищение у женщин и зависть у мужчин. В шестнадцать лет он был звездой футбольной команды, позже получил лицензию пилота.

Он встречался с королевой вечера встречи выпускников и со всеми принцессами. Разумеется, поочередно, потому что у него всегда были принципы и он даже в свои юные годы понимал женщин.

Он был умен и настолько хорош собой, что однажды какой-то человек остановил его на улице Далласа и предложил ему стать моделью и перебраться на Восточное побережье. Джейк хотел как следует ему врезать, но вовремя понял, что это серьезное предложение, а не заигрывание. Он поблагодарил его, сказал «нет» и вернулся на своем грузовике на огромное ранчо, принадлежащее его семье, чтобы посмеяться над этим случаем вместе со своими братьями.

Одним словом, жизнь была хороша.

Он отучился три года в колледже, затем по причинам, которые в то время казались ему вескими, записался в армию.

Так или иначе, все Уайлды служили своей стране. Калеб был агентом одной из секретных правительственных организаций, Трейвис пилотировал истребители, а Джейк – вертолеты «блэкхок» в горячих точках.

Затем в одно мгновение все изменилось. Его мир. Его жизнь. Он сам.

И все же некоторые вещи остались неизменными, но он осознал это, только когда весенним вечером ехал домой по темной техасской дороге.

Джейк нахмурился.

Точнее, он направлялся в место, где вырос. Он больше не мог считать его своим домом. У него не было дома.

Он отсутствовал четыре года. Если быть точнее, четыре года, один месяц и четырнадцать дней. Но дорогу он по-прежнему знал как свои пять пальцев. От международного аэропорта Далласа он ехал пятьдесят миль по автостраде, затем свернул на проселочную дорогу, по обеим сторонам которой тянулись ограждения. На лугах за ними темнели неподвижные фигуры животных. Примерно через час он оказался у помятой секции забора, за которым находилось ранчо старика Чеймберса. Сколько он себя помнил, она всегда служила знаком, указывающим на поворот на безымянную грунтовую дорогу.

Повернув, Джейк машинально обогнул глубокую рытвину у забора. Она находилась на земле Чеймберса, поэтому ее до сих пор никто не засыпал.

– Оставьте в покое мою собственность, – недовольно бурчал Элайджа Чеймберс всякий раз, когда кто-то предлагал ему ее заделать.

Отец Джейка презирал старика, но генерал презирал всех, кто не был приверженцем идеального порядка.

Даже собственных сыновей.

«Если у тебя отец генерал-полковник, ты должен соответствовать его четырем звездам», – любил повторять Калеб, когда они были детьми. Или, может, это был Трейвис.

А может, и он сам.

При этой мысли Джейк впервые за долгое время захотел улыбнуться, но сдержался.

Человек перестает улыбаться, когда его улыбка пугает детей.

Джейк побарабанил пальцами по рулю. Возможно, ему было бы лучше развернуться и отправиться в…

Куда?

Он не может поехать ни на базу в округе Колумбия, ни в свой особняк в Джорджтауне. После ранения на базе ему больше делать нечего, а особняк он продал только вчера.

Правда состоит в том, что он чужой везде. Даже в Эль-Суэньо, семейном ранчо в полмиллиона акров. Именно по этой причине он не собирается надолго там задерживаться. Его братья это знали и всячески уговаривали его остаться.

– Твое место здесь, – сказал Трейвис.

– Эль-Суэньо твой дом, – добавил Калеб. – Поживи здесь по крайней мере до тех пор, пока не решишь, чем хочешь заниматься дальше.

У Джейка затекли ноги, и он поерзал на сиденье. «Тандерберд» шестьдесят третьего года выпуска маловат для мужчины ростом в шесть футов три дюйма, но разве можно критиковать машину, которую ты сам восстановил в шестнадцать лет?

Они уговаривали его остаться, как будто это так просто.

Он понятия не имеет, что хочет делать дальше. Жаль, что нельзя повернуть время вспять и оказаться в том месте, где оно остановилось, – в узком проходе между горными вершинами под серым небом.

– Прекрати, – резко произнес он.

Он проведет пару дней на ранчо, повидается с родными и уедет.

С сестрами он будет рад встретиться. Остается лишь надеяться, что они его не испугаются. Отец произнесет ободряющую речь. Если она не будет очень долгой, он ее выдержит.

Что касается братьев…

Он почувствовал, как его губы растягиваются. Ну и черт с ними! Он сейчас один, и никто не может видеть это подобие улыбки на его изуродованном лице. Когда он думает о Калебе и Трейвисе, ему всегда хочется улыбаться.

Братья Уайлд всегда были близки. В детстве они вместе играли, в юности вместе попадали в переделки. Им всегда нравились одни и те же вещи. Быстрые автомобили. Красивые женщины. Веселье и приключения.

Их сестры говорили, что они трое похожи, как горошины в стручке, и это чистая правда. Не будь они так близки, Калебу и Трейвису не удалось бы уговорить его приехать. Вот только он согласился сделать это на собственных условиях.

Они хотели прислать за ним частный самолет.

– У нас в Эль-Суэньо их целых два, – сказал Трейвис. – Да кому я об этом говорю? Ты ведь сам их покупал. Зачем тебе лететь коммерческим рейсом?

Трейвис не упомянул о том, что Джейк не только купил эти самолеты, но и пилотировал их. Больше он не может этого делать. Человек с одним глазом не может быть пилотом. Одна лишь мысль о том, чтобы сесть в качестве пассажира в самолет, который он раньше сам пилотировал, была невыносимой. Поэтому он сказал братьям, что не знает точно, когда сможет выехать, и в конце концов они от него отстали.

– Будет проще, если я прилечу в пятницу вечером и возьму машину напрокат.

«Все же они меня перехитрили», – подумал он с улыбкой.

Его вызвали по громкоговорителю сразу, как только он оказался в здании международного аэропорта Далласа. Сначала он хотел это проигнорировать, но затем стиснул зубы и направился к информационной стойке.

– Я капитан Джейкоб Уайлд, – отрывисто произнес он. – Вы меня вызывали.

Служащая сидела к нему спиной. Услышав его голос, она повернулась с дежурной улыбкой на лице… И побледнела.

– Ой, – пролепетала она.

Ему пришлось призвать на помощь все свое самообладание, чтобы не сказать ей, что без черной повязки его лицо действительно похоже на маску для Хеллоуина.

Надо отдать ей должное, она быстро пришла в себя и произнесла спокойным, деловым тоном:

– У нас есть кое-что для вас, сэр.

Что-то для него? Только бы не приглашение на какое-нибудь официальное мероприятие, где люди с серьезными лицами захотят пожать ему руку.

К счастью, это оказалось не то, о чем он подумал.

Это был светло-коричневый конверт. Внутри Джейк нашел ключи, листок с адресом парковки и записку от своих братьев:

«Ты правда думал, что сможешь нас обдурить?»

Они пригнали для него его старый «тандерберд». Это безумие, подумал Джейк, сглотнув подступивший к горлу комок. С этой машиной у него было связано много приятных воспоминаний.

Наконец впереди показались широкие ворота – северный въезд на территорию Эль-Суэньо.

Джейк притормозил. Он забыл, как выглядят эти огромные деревянные ворота с бронзовыми буквами.

Эль-Суэньо. Мечта.

Ворота были открыты. Несомненно, это была идея его сестер. Лисса, Эм и Джейми хотели таким образом напомнить ему, что это его дом. Они расстроятся, когда узнают, что Эль-Суэньо – это последнее место, где он хочет быть, но он ничего не может с этим поделать.

Джейк сильнее надавил на газ и въехал в ворота, подняв облако пыли. Он не хотел приезжать сюда на эти выходные, но у него закончились отговорки. Если бы он отказался, у Трейвиса и Калеба не осталось бы другого выбора, кроме как прилететь в Вашингтон, связать его по рукам и ногам, засунуть в самолет и привезти домой. Джейк не сомневался, что они бы так поступили, поэтому решил наконец показаться в Эль-Суэньо.

Его внешний вид не станет сюрпризом для его родных. Когда его доставили транспортным самолетом в Центральный армейский госпиталь Уолтера Рида в Вашингтоне, его уже ждали там братья, сестры и отец, который напоминал всем и каждому, что он генерал-полковник Джон Гамильтон Уайлд. Генерал потребовал для своего раненого сына лучших врачей и отдельную палату.

Джейк был слишком слаб, чтобы спорить, но, когда он перестал принимать болеутоляющее и его разум прояснился, он отказался от всех своих привилегий и визитов родственников. Он не хотел видеть, как его сестры пытаются сохранять самообладание, как его братья делают вид, что ничего не случилось, как его отец командует всеми вокруг. Это была одна из причин, по которой он так давно не приезжал домой. Он не хотел, чтобы все суетились вокруг него, утешали его, говорили, что ничего не изменилось, потому что изменилось все. Его лицо. Его самоощущение. Его отношение к жизни.

Поэтому сегодня он должен как следует притворяться. Улыбаться, если это никого не напугает. Разговаривать, хотя он не знает о чем. Вести себя так, словно этих четырех лет не было.

Он решил, что, если поедет на ранчо один, это даст ему возможность заново привыкнуть к знакомым вещам. Вдохнуть техасский воздух и послушать вой койотов, похожий на грустную мелодию. В общем, он хотел быть один в те минуты, когда на него нахлынут нежелательные эмоции. Все солдаты, которых он знал, говорили одно и то же: возвращаться домой нелегко.

Выросший на увлекательных рассказах о храбрых воинах и славных победах, он проникся военной романтикой.

Их мать умерла, когда Трейвису было шесть лет, Калебу четыре, а Джейку два года. Их воспитывали няни и мачеха, которая родила их отцу трех дочерей и после этого умерла. В те редкие дни, когда генерал бывал дома, он развлекал своих детей историями об их великих предках, которые вместе с Цезарем воевали с галлами, совершали рейды на Британские острова, пересекли Атлантику на парусных судах и завоевали территорию от равнин Дакоты до мексиканской границы.

Тогда эти истории приводили его в восторг, сейчас он знал, что за военной романтикой и службой интересам любимой родины прячется много вещей, о которых отец не рассказывал.

Политические игры. Ложь. Замалчивание фактов.

Джейк надавил на тормоза. «Тандерберд» слегка занесло на неровной дороге, затем машина дернулась и остановилась.

Он сидел, скрестив руки на руле. Его сердце бешено колотилось.

Когда его пульс замедлился, он открыл дверцу и выбрался из машины.

Что-то ударилось о его лицо. Наверное, мотылек.

Засунув руки в карманы брюк, он вдохнул прохладный ночной воздух и уставился на небо с плывущим по нему огромным серым облаком.

Через несколько минут из-за облака показались звезды и луна. Джейк забрался в машину и ехал до тех пор, пока не увидел очертания дома на холме в полумиле от него.

В окнах горел свет.

Охваченный паникой, он съехал с дороги на траву, остановил машину и вылез из нее. Слева от него находилась небольшая дубовая рощица с уходящей вглубь тропинкой.

Джейк пошел по тропинке. Ветер доносил до него журчание воды в реке Койот-Крик. Сухие листья хрустели под подошвами ковбойских сапог, которые до сих пор были его любимой обувью.

Когда-то он любил такие ночи, как эта, с прозрачным воздухом и мерцанием далеких звезд. Глядя на небо, он удивлялся, как можно стоять и не падать на планете, которая постоянно вращается.

Пустое место, где раньше был глаз, начало болеть, и он прижал ладонь к черной повязке.

Почему глаз болит, хотя его больше не существует? Он много раз задавал этот вопрос врачам и физиотерапевтам и всегда получал один и тот же ответ.

Мозг думает, что глаз все еще на месте.

Губы Джейка дернулись. Он получил очередное подтверждение тому, какой бесполезной вещью может быть человеческий мозг.

Он понятия не имел, зачем выбрался из машины и пошел по этой полузабытой тропинке, но будь он проклят, если сейчас повернет назад.

Тропинка была такой же знакомой, как ворота, дорога и его старенький «тандерберд». Она вела к холодной реке, и за долгие годы по ней прошло бесчисленное множество людей и животных.

Джейк ходил по ней много раз, но при этом никогда не чувствовал себя так, как будто в его голове кто-то сидит и молотит по стенкам черепной коробки, пытаясь выбраться наружу.

Ему следовало выпить пару таблеток аспирина, вот только он больше не хотел принимать мерзкие пилюли, в том числе аспирин.

К тому времени, когда Джейк вышел из зарослей ежевики, он был готов повернуть назад, сесть в машину и направиться в аэропорт.

Слишком поздно.

Перед ним лежал приземистый дом с белой крышей – сердце Эль-Суэньо. С трех сторон его окружали дубы и ясени, а впереди простиралась зеленая лужайка.

Где-то позади него раздался угрюмый крик совы. Джейка бросило в дрожь.

Сова крикнула снова. Мгновение спустя раздался пронзительный писк.

Какое-то несчастное существо угодило в когти хищной птицы. Так устроен мир. Одни живут, другие умирают.

Он сейчас повернет и уйдет отсюда.

«Вы не можете бежать вечно, капитан», – прозвучал у него в голове чей-то голос.

Кто ему это сказал? Хирург? Психотерапевт? Может, он сам?

Какая разница? Это неправда. Он может бежать и никогда не останавливаться…

Входная дверь дома распахнулась, и Джейк быстро шагнул в тень деревьев. В дверях стояли люди. Он не видел их лиц, но слышал музыку и голоса. Много голосов.

Он ясно дал понять, что не хочет никого видеть, кроме родных. Похоже, это была бессмысленная просьба. Должно быть, его сестры пригласили полгорода. Другая половина пришла сама. В конце концов, это же Уайлд-Кроссинг.

Хорошо. Он это сделает. Правда состоит в том, что в глубине души он по-прежнему любит это место больше, чем какое-либо другое на земле. Он Уайлд, поэтому Эль-Суэньо его часть. Оно в генах Уайлдов точно так же, как голубой цвет глаз, как у кельтов, и черный цвет волос, как у апачей.

– Черт побери, – пробурчал Джейк.

Он понимал, что для него важно, но не понимал почему. Прошлое осталось в прошлом. Какое отношение оно может иметь к будущему?

Два психотерапевта дали ему один и тот же ответ. Прошлое – это основа для настоящего, а настоящее – основа для будущего. После этого он больше не обращался за помощью к мозгоправам. Зачем выдавать свои секреты людям, которые ошибаются?