И, кто бы мог подумать, не прошло и секунды, как с места вскочил Коронов. Шепча проклятия в адрес хозяина вечера, он быстро поднялся на ноги, но затем споткнулся, пытаясь сбежать быстро, и позорно упал на Шакалова.

К нему подбежала охрана, началась паника, суматоха. Все вдруг захотели помочь «бедному» гостью, но я просто монотонно наблюдала за происходящем, словно это не со мной… Где-то далеко, в другом мире, в параллельной реальности. Цепкий взгляд честной официантки уловил, как Коронев, пользуясь обескураженностью Шакалова, бросает тому в карман что-то вроде мини-ручки. Затем быстро встает, на ходу презрительно крича:

– До свиданья, господа. Больше вы меня тут не увидите. Не люблю тех, кто нарушает мои правила.

Постепенно люди из зала уходили. Медленно, не издавая лишнего шума и не разговаривая, они покидали корабль, словно крысы. Я все стояла в одном положении, боясь дышать и думать… Просто ждала, чем закончится происходящее.

Сил было мало, словно кто-то выжал меня, как лимон, а затем вытер пол остатками. Но я упорно повторяла себе: «Стой, терпи, еще немного! Иначе все будет зря…»

Затем дверь хлопнула, и я как по щелчку упала на колени. Сжавшись в клубок на полу, пыталась унять дрожь, но слышала лишь хриплые рыдания. Свои…

– Это слишком даже для тебя, братец! – внезапно воскликнул Максим, и я замерла, вдруг осознав, что кроме Шакалова в комнате остался еще и Абрамов.

– Ты хотел войти в бизнес и найти себе друзей. Я показал тебе, где собираются самые влиятельные люди. В чем ты меня обвиняешь? – спокойно отчеканил Кирилл. Краем глаза я увидела, как мужчина спокойно сидит на прежнем месте и пьет алкоголь, словно воду. Он протянул стакан Максиму, но тот лишь оттолкнул руку. Это было сделано так резко, что бокал улетел в стену, а его осколки мелким песком осыпали пол. Губы Шакалова тут же сжались в тонкую линию, а сам он подозрительно спокойно протянул: – Помни свое место, мальчик.

Абрамов растерянно провел пятерней по короткому ежику, а затем сделал шаг ко мне и указал пальцем.

– Ты сказал, что девушки добровольно соглашаются на аукцион. Но не эта с фиолетовыми глазами… Эта ведет себя как жертва! – прорычал он, а затем нагнулся ко мне и вполголоса добавил: – Она не соглашалась. Ты ее заставил. Черт, Шакал! Как так?

Максим с опаской осмотрел меня с ног до головы, и я могла только представить, как жалко выгляжу. Его рука коснулась волос, только чтобы убрать пару случайно попавших осколков, но я вздрогнула и вновь расплакалась.

– Черничка, я тебя к чему-то принуждал? Заставлял быть тут? – вальяжно поднявшись с места, Кирилл вдруг решил присоединиться к брату. Он спустился на пол и сел на ноги, прежде чем заглянуть мне в глаза, криво улыбаясь: – Скажи, я давал тебе выбор или привел сюда за руку?

Шакалов смотрел на меня так, словно ждал правильный ответ. И хоть этого не было озвучено, но его озлобленный взгляд явно кричал: «Только попробуй ответить неправильно. Условия ты знаешь!»

– Господин Шакалов давал мне выбор, не заставлял быть тут, – словно мантру отчеканила я, а затем выдохнула: – Я… сама хотела.

Повисло неловкое молчание. Абрамов недоверчиво просмотрел на Шакалова, а тот лишь развел руками и равнодушно окинул меня невидящим взглядом. Я уже было представляла те ужасные мысли и догадки, что появляются в голове Максима, как услышала его растерянное:

– Ну что же… Как бы там ни было, ты мне понравилась. Все еще хочешь уехать со мной?

Хотела ли я быть рабыней самого адекватного из самых неадекватных хозяинов? Естественно. Было что-то в глазах парня, улыбке, манере разговора и походке, что явно давало понять – он не так плох, как хочет себе казаться. И если уж суждено стать кем-то бесхребетным, то пусть это будет рядом с ним.

– Хочу, – вяло прошептала я, а затем быстро согрелась от теплой улыбки Абрамова. Он протянул мне ладонь и вытер слезы, а затем помог сесть и поправил волосы. – Очень хочу!

– Тогда скажи мне свое имя, Черничка? – подмигнув, спросил он.

Это было так мило и нежно, что я растерялась. Слишком резкий перепад. Но мне помог Шакалов. Его энергетика, словно ядовитая змея, заползла в единственную добрую минуту этого дня и отравила резкими словами:

– С чего это ты решил, Макс, что девушка твоя? – он вопросительно посмотрел на брата и, лишь мельком взглянув на мое лицо, буквально выплюнул: – И не смей звать ее Черничкой.

– Не понимаю… – Максим замер и, сведя брови на переносице, схватил меня за руку, словно кто-то пытался забрать. – У тебя есть невеста беременная, которую украли. Зачем тебе Чер… она?

– Тебя это не касается. Не переоценивай свою значимость, – я видела, как вытягивается лицо Шакалова и не могла избавиться от мурашек по всему телу. Странный человек, один взгляд – ты повержен. Хотя что уж говорить про простые гляделки, если одна его энергетика была настолько подавляющей, что буквально чувствовалась кожей в воздухе… Шакалов коснулся локтя Абрамова, той руки, которой он удерживал меня, а затем, слегка наклонившись вперед, прошептал с остатками спокойствия: – Я купил ее и хочу опробовать товар. А ты сейчас встаешь и уходишь. Мой дворецкий проследит, чтобы ты не остался под дверью, а дошел до машины. Уяснил?

Конечно, Абрамов не был так морально силен, как Шакалов. А самое главное – совсем не был глуп. Он отпустил мою руку и встал. Его шаги были медленными, словно против воли, когда взгляд не отрывался от меня.

– Мне очень жаль, – тихо шепнул он мне, а затем с презрением посмотрел на брата и холодно попрощался. – Когда ты предложил свою ставку, я думал, ты хочешь помочь мне выкупить девушку. Ведь, несмотря на то, какая ты мразь, тебе всегда удавалось хранить семейные ценности. Но ты разочаровал меня, Шакал. Очень.

Меня слегка подташнивало, кружилась голова, да и колени подкашивались, но я просто не могла проводить Абрамова, сидя на полу. Пусть на минуту, но ему удалось подарить мне веру в то, что новый мир вокруг не так ужасен.

Абрамов выскочил из комнаты так быстро, что я не успела моргнуть и глазом. Наверняка он просто хотел сбежать от грязи, окружающей эту комнату. Жаль, что у меня такая система не работала…

– А теперь разберемся с тобой… – задумчиво протараторил Кирилл, все еще глядя на дверь.

Мои каблуки пошатнулись от его раздражённого тона, и я, едва не сломав себе ноги, начала падать в них на пол, готовясь вывихнуть лодыжку. Только вот Кирилл, словно какой-то робот, успел быстро повернуться ко мне и схватить под мышки, удерживая в воздухе, словно пятилетнего ребенка.

Мои руки чисто инстинктивно схватились за первое, что попалось на пути, – пиджак и брюки. Именно тогда я нащупала пальцами ту самую странную штуковину, что подкинул Коронов Кириллу в карман.

– Хватит изображать из себя жертву и течь от подмигиваний моего брата, – брезгливо поморщившись, спокойно сказал Шакалов, даже не предпринимая попытки поставить меня на ноги. – Хотела выбрать хозяина помоложе? Что же, не судьба.

Сглотнув вязкий ком, я решилась на страшное. Слегка наклонившись вперед, осторожно скользнула пальцами в карман, а затем, нащупав продолговатый предмет, вытянула его на свет, зажав в руке. Еще долго потом я вспоминала эту свою беспечность, прекрасно зная – поступи я по-другому, изменила бы жизнь раз и навсегда.

Но что-то внутри меня было сильнее боли, обстоятельств и обиды. Это что-то сделало выбор за меня.

– Зачем ты купил меня, Шакалов? – с вызовом спросила я, отвлекая внимание мужчины от своих рук. – Как же пари и все такое?.. Мои друзья…

– Пари? Кажется, я и так выиграл у Коронова. А вот с долгом сложнее… Будешь отрабатывать его по-другому, Черничка, – самый краешек его губы слегка приподнялся вверх, но голос совсем не веял весельем. Нет… Это было что-то другое. Похоть? Желание? Жажда чего-то запретного?

И тут я усмехнулась. Вряд ли в тот момент я могла бы считать себя адекватной. Остатки наркотиков в крови дали о себе знать, когда, глядя прямо в глаза мужчине, я прошептала самую логичную правду:

– А я знаю, зачем ты это сделал. Коронов – твой враг. И если твой враг был готов отдать такие деньги за товар из твоих рук – значит, он ценен и нужен тебе самому, – я замешкалась, когда глаза мужчины блеснули заинтересованностью, но тут же, сглотнув вязкий ком, закончила мысль: – Хотя бы из вредности.

Кирилл усмехнулся, так холодно и двояко, что я поперхнулась. Он резко поставил меня на ноги и отвернулся. Но не для того, чтобы уйти. Его цепкий взгляд принялся сканировать помещение, словно выискивая что-то и просчитывая.

– Весь аукцион ты смотрела на моего брата, – Шакалов приметил стоявший в самом углу зала рояль. На данном вечере с аукционом он был не в тему, но выносить его далеко недальновидно. Так что огромную белую махину поставили в самую темную часть зала. Именно туда и направился мужчина, попутно отчеканивая: – Наверняка ты хотела бы уйти с ним и познакомиться поближе.

Заведя руки за спину, я случайно выпустила предмет из кармана Кирилла. Он упал на мягкий ковер, но вместо того, чтобы затеряться, вдруг начал подсвечиваться красным. Сердце забилось чаще от волнения и испуга, и я мимолетом взглянула на Шакалова, который медленно убирал накидку с рояля.

Первое, что пришло в голову: наступить каблуком на странную вещицу, вывести ее из строя, одновременно с этим закашляться. Что я и сделала. Не могу сказать, что раздавила предмет в муку, но мигать он точно перестал.

– Ты не ответила, Черничка, – словно очнувшись от моего кашля, опомнился Шакалов. Он резко повернулся ко мне и протянул руку, заставляя подойти к нему.

– Я не знала, что ты слушаешь мои ответы, – против воли съязвила я, медленно двигаясь к мужчине. Было что-то в его вопросах забавляющее. Неужели он просто ревнует меня к Абрамову? С губ сорвалась фраза быстрее, чем я успела подумать головой: – Он милый и единственный хороший человек из всех, что я встретила за сегодняшний день.

Шакалов прищурился и внимательно присмотрелся к моим глазам, словно проверяя, лгу ли я. Но, не заметив фальши, он лишь фыркнул, улыбнувшись краешком губы. И пусть в этот момент он казался расслабленным, миролюбивым и готовым к разговору, что-то подсказывало – это напускное.

Я подошла к нему так близко, как могла. Оставалась лишь пара шагов до рояля и два до Кирилла, но внезапно проснувшийся инстинкт самосохранение не дал этого сделать.

– Тебя хорошо подготовили, – внезапно сказал Кирилл, мимолетно осматривая мой довольно-таки распутный вид. Он протянул мне руку, теперь не просто заставляя подойти, но и надеясь, что я прикоснусь к нему. – Не могу сказать, что ты стала лучше, чем была. Но любому бриллианту нужна правильная огранка.

Шакалов стрельнул глазами на мою руку, и я, не сдержавшись, все же сдалась и сжала его ладонь. Атмосфера вокруг сгущалась, а странный разговор с мужчиной казался напускным и словно прелюдией для чего-то грязного и темного.

Моя ладошка растворилась в хватке Шакалова, который держал так крепко, словно я могла бы сбежать в любую минуту. Будь я идиоткой, так бы и поступила: кричала, дралась, плакала или даже о чем-то просила… Но все это казалось бессмысленным. В те минуты, глядя в глаза Кирилла, я понимала, чего он хочет. И не могла надышаться…

Вот он, последний момент, когда я – это я. Когда последствия сегодняшнего вечера поправимы…

– Но я не бриллиант, Кирилл, – впервые назвав мужчину по имени, я не сдержалась. Голос осип, к глазам подобрались слезы, а фразы казались рваными и по-детски незавершенными.

– Согласен. Ты скорее… Шпинель? Сапфир? Аметист? – задумчиво пробормотал мужчина, а затем резко потянул за руку, заставляя прижаться к нему вплотную. Я перестала дышать и зажмурилась, словно, открой глаза после, перестану быть в замкнутом пространстве со зверем. Его рука скользнула по моей спине, и я вдруг услышала, как щелкнула застежка лифчика. Клянусь, это было громче ядерного взрыва в моем сознании. Повело, начало шатать, и ноги подкосились. Только мужчине это было лишь на руку. – Знаешь, Коронов не просто так хотел тебя себе. Думаю, мне тоже найдется чем с тобой заняться…

Три года назад мою одноклассницу изнасиловали и убили в переулке. Около десяти человек вторили о том, что, не сопротивляйся она, веди себя тихо и кротко, насильник бы оставил ее в живых, как и других жертв. Но она кусалась, дралась и громко кричала.

Тогда она казалась мне идиоткой. Что стоит несколько минут позора против жизни? Кто бы мог подумать, что такое может произойти со мной…

Как можно спокойно стоять, когда руки чужого человека осторожно изучают твое тело, фигуру и монотонно поглаживают? Как можно сдерживать слезы, когда он медленно тянет на бретельки лифа, заставляя его упасть на пол, а затем становится первым, кто увидел такую интимную часть тела?

Шакалов отступил на шаг и оценивающе посмотрел на голое тело, не касаясь лица. И не было там любви, нежности и сострадание. Скупой просчет и животная похоть вместе с хриплым рыком:

– Ты выбрала правильную тактику, Черничка. А теперь медленно снимай трусики и ложись на рояль.

Наверное, будь я человеком со стороны, то кричала бы громко: «Эй, Кристина! Чего там стоишь? Хочешь, чтобы Шакалов убил тебя за неповиновение, а заодно и твоих друзей?» Но это была моя жизнь, моя правда, совесть и честь, и все, чего мне хотелось в тот момент – убить его, растоптать, заставить страдать.