Глава 5

– Я не пойду в ЗАГС. Не-а! Хоть убейте, – на всякий случай строго напомнила, судорожно натягивая джинсы. От переизбытка эмоций потряхивало руки. Не верилось, что вот он – тот момент, который я так отчаянно оттягивала. Девственность у Дмитрия Петровича в его карманчике. Все.

Под пристальным взглядом мужчины одеваться, как ни в чем не бывало было просто невозможно. Он-то, в отличие от меня, не стеснялся. Хозяйство свое в трусы прятать не спешил. Возможно, это как-то связанно с его «болезнью», когда постоянно член колом стоит. Нет, ну это просто не может быть нормальным!

– Пожалею тебя, Машунь, – вздохнул он, словно довольный кот. Даже в голосе улыбка четко прослеживалась. А мне ведь даже на него смотреть было стыдно. – Не пойдешь. – Я выдохнула, и тогда он добавил: – Сегодня.

– И в любой другой день, – напомнила, прикусывавшая губы. Они ныли, покраснели и опухли. Только идиот не понял бы, что именно между нами произошло. – Никогда. Как там в песне было? «Я лучше съем перед ЗАГСом свой паспорт»!

– Посмотрим, – многозначительно изогнул бровь Дмитрий Петрович и, прежде чем я успела как-то возразить, он вытянул руку вперед и сжал мой сосок через толщу ткани. Я бросила на него резкий взгляд. – Если не хочешь, чтобы я так делал постоянно, надевай белье.

– А если хочу? – ляпнула и тут же покраснела. Черт, к чему? Но сказанного уже не воротишь!

– Тогда ходить так будешь дома. Желательно, в спальне, – строго хмыкнул он. А глаза какие! Снова чем-то грязным запылали. – Не хочу, чтобы на тебя всякие хмыри пялились, Машунь. Даже если эти хмыри работают на меня. Ты моя. И это все, – он обвел мое тело цепким взглядом с головы до пят, – тоже только мое.

– Ваша… кхем… Кто? – переспросила я с явным раздражением. И тут же замолчала. Потому что скажи он сейчас слово «девушка» – просто упала бы в обморок. Вполне вероятно умерла бы на месте от разрыва сердца. Поэтому поспешно добавила: – И вообще, я не могу быть чьей-то. Я – свободный человек. Одиночка.

Дмитрий Петрович бросил на меня умилительный сочувственный взгляд, будто наблюдал за детской глупостью. Я стиснула зубы и сжала кулаки. Вот ведь!

– Ты действительно так думаешь? После всего, да, золотце? – спросил он, похлопав меня по коленке. От простого касания импульсы побежали по телу прямо между ног. Я зашипела от легкого дискомфорта. Дмитрий Петрович наклонился вперед, шепча прямо в лицо. Близко, близко… – Напоминаю: делиться я не люблю. И не собираюсь. Так что не давай мне повода, и все будут довольны.

– Повода для чего? – с интересом переспросила я, с каким-то маниакальным азартом ожидая его новое идиотское условие. Которое, к слову, выполнять не собиралась. Скорее, нарушить – в точности до наоборот.

Он собирался что-то сказать, а потом вдруг захлопнул рот, убрав руки с коленки на руль. Бросил тоскливый взгляд на ЗАГС, будто и правда собирался меня туда вести, ей-богу. Все мы уже поняли, что это был лишь акт устрашения и наказания.

– Дома поговорим, – бросил он кратко.

– Я вас в общагу не пущу. Попрошу лестницу перенести. Упражняйтесь в своих спайдерменских способностях в чужих общагах, – напомнила я, откидываясь на сидении. Тело окутало приятное томление и усталость. – Лера до конца недели с друзьями своего парня на даче. А, как показала практика, оставаться с вами наедине – дело опасное.

– Если ты собираешься на трубах ночевать – пожалуйста. Тут недалеко, Машунь. Мне несложно тебя подвезти. Могу даже из багажника аптечку достать. Будет тебе вместо подушки, потому как спальные места заняты рабочими, – вальяжно протянул мужчина, и я застонала в голос. Совсем забыла, что из-за него в моей маленькой берлоге потоп и хаос. – В качестве извинений за предоставленные неудобства тебе будет предоставлена лучшая комната в моем доме. Клянусь.

– Хочу отдельную спальню, – буркнула я недовольно, зевнув в ладошку. Шли уже вторые сутки без сна, и теперь, после первого в моей жизни секса, безумно тянуло в мир Морфея.

– Я тебя услышал, золотце, – радостно пропел мужчина. Слишком довольным он был! Прямо как-то чересчур. Как будто что-то задумал.

***

Я проснулась от громкого чужого голоса где-то неподалеку, он выдернул меня из сна так резко и внезапно, что сил распахнуть глаза просто не нашлось.

– Босс! – чересчур громко воскликнул кто-то незнакомый, – Все готово, как вы и просили. Клининг полчаса назад уехал, вещи – тоже…

– Блядь, какого хрена ты орешь? – раздраженно прошипел сквозь зубы Дмитрий Петрович. Странно, но я ощутила на себе его взволнованный взгляд. – Девушка спит! Разбудишь – уволю.

Я сжалась вся. Все-таки в отношении других людей мужчина был жёстким и бескомпромиссным. Появился еще один повод притворяться спящей.

– Ааа… – почесал затылок этот недоумок, который мне сразу не понравился. Даже по голосу слышна была его недалекость. – Дочка ваша, да? Стоп. У вас же вроде сын был, не? Ну… Э… Ничего такая она, вся в вас! Ух-х! Красотка…

Я прямо ощутила, как закипел Дмитрий Петрович. Как крепко он сжал руль, до хруста кожи. Как нервно вобрал воздух и резко выдохнул сквозь стиснутые зубы:

– Уволен нах.

– Но, босс… – растерялся тот, судя по звукам попятившись назад. – Новый год же…

– Если ты не можешь язык за зубами держать, как ты территорию будешь охранять? – деловито протянул мужчина, а затем выглянул в окно и отчеканил так раздраженно… С такой едва скрываемой угрозой… Что я задрожала и вжалась в кресло: – И это не моя гребаная дочь, понятно? Она просто – моя.

Судя по звукам, машина въехала на территорию. Открыв один глаз, я с удивлением поняла, что это совершенно незнакомый мне дом. Валера с Дмитрием Петровичем жили в другом!

– Поставлю его ларек на базаре охранять, – пробормотал приглушенно себе под нос мужчина, но я все равно услышала. – Там его разговаривать научат, ага.

Как только Дмитрий Петрович приглушил автомобиль, я напряглась. Что делать дальше? Признаваться? Притворяться дальше?

– Машунь? А, Машунь… – одна мужская рука мягко упала мне на голову, запуская пятерню в волосы. От приятного массажа слезы едва ли не брызнули из глаз. – Пчелка моя, мы дома… Открывай скорее глазки, я по тебе уже соскучился.

От его низкого, бархатного голоса по телу разлилась знакомая нега, и бабочки запорхали в животе. Пока я разбиралась в своих чувствах, что-то горячее коснулось моей ладошки, которой я подпирала щеки. Это были его губы!

– Какая же ты у меня красивая, – вдруг протянул он с чувством и гордостью. – Просто куколка. Глаз не оторвать…

В этот момент я окончательно стушевалась. Оставалось лишь надеяться, что не покраснела так явно. Он говорил с теплом, нежностью и заботой… С ума сойти можно!

– Как хочешь, мне же лучше, – вдруг ахнул он, а затем просто вышел из машины. Я уже было решила «просыпаться», как водительская дверь распахнулась. И ничего не произошло… Стоп. Он что? Просто пялился? Потом что-то зашуршало, и послышался звук работы фотоаппарата на телефоне. Дмитрий Петрович недовольно чертыхнулся, а потом просто накрыл мои губы своими. Ненадолго, мимолетно… Но я ощутила электричество между нами, кожа прямо запекла. А когда он провел по подушечкам своим языком, вообще едва ли не отъехала в мир иной. – Сладкая моя девочка… Так твои губы и манят…

В тот момент я окончательно передумала открывать глаза! А что я ему сказала бы? Как бы смотрела в глаза? Представить страшно.

И мне не пришлось. Потому что, отстегнув ремень безопасности, мужчина подхватил меня на руки и сам понес в дом. Мне осталось лишь запоминать повороты на пути, чтобы в случае чего найти выход из его огромного «поместья». По-другому и не скажешь. То, что удалось разглядеть краем глаза – среднестатистическим домиком и не пахло.

– Твоя спальня, малыш, – вдруг произнес он, занося меня в какую-то комнату второго этажа. Я приоткрыла один глаз и ничего не увидела. Тьма вокруг. На улице тоже давно стемнело. – Здесь ты будешь спать.

Мое тело утонуло в мягких одеялах, а затем матрац рядом прогнулся. Дмитрий Петрович сел рядом, и я не могла понять: почему он не уходит? Почему молча сидит рядом? А потом его руки скользнули к моим джинсам. Осторожно он принялся стягивать их вместе с обувью. Каждое его касание отзывалось во мне дрожью и мурашками. А мужчина специально делал это настолько чувственно, что мышцы на теле напряглись до боли и жжения.

– Шикарно смотришься, Машунь, – вдруг хрипло протянул он, нервно сглотнув. – Как я и думал.

Не успела отойти от мысли, что лежу перед ним полностью без трусиков, как он принялся за мой свитер. Даже стоя я не могла снять его, не придавив уши. Руки же Дмитрия Петровича превратили раздевание в какую-то ушлую прелюдию, где под конец я уже сгорала от желания, ерзая на месте от нетерпения.

Мои соски встали колом, грудь сделалась не на шутку напряженной. Но он не касался ее, и это чертовски не нравилось. Когда я осталась на кровати совсем без одежды, мужчина встал и навис надо мной, я ощущала его нервное, сбивчивое дыхание. Его рука скользнула от пальцев ног до самого темечка, минуя все стратегические места, что так сильно требовали его касания. Так сильно желали его.

– С тебя на сегодня хватит. Пчелкам тоже надо выдыхать, – шепнул он мне на ухо, и я до боли прикусила губу, лишь бы не застонать. Лишь бы не сдать себя! – И, Машунь… Я сразу понял, что ты еще в машине проснулась. Шпион из тебя так себе.

А затем он просто встал и вышел, захлопнув за собой дверь спальни. Оставляя меня изнывать от дикого голода. К слову, есть мне совсем не хотелось.

***

Меня разбудил невероятный аромат жареного мяса. Пряные специи, оливковое масло, подрумяненная картошка и сочный лучок в маринаде… Резко вскочив на ноги, я осмотрелась по сторонам в поисках источника «вдохновения» к жизни. Аж слюнки от голода потекли!

– Черт… – почесав затылок, попыталась вспомнить, как вообще заснула. Просто отрубилась. Как по щелчку. – Хм… Вот это да!

На столике у кровати лежали мои вещи из общаги: конспекты, телефон, ноутбук… Все, что можно было выгрести из маленького одиночного ящика у кровати. Только зачем Дмитрий Петрович привез все это сюда, если я временный гость?

Пошатываясь, поплелась к огромному шкафу у стены. Ожидая, по логике вещей, найти там свои шмотки. Оказалось, это лишь обманка, а внутри самая настоящая гардеробная. По размерам больше, чем холл в общаге! И она оказалась полностью завешана моими новыми вещами…

– Вещами, – строго напомнила я себе, – которые нужно вернуть обратно в бутик. Обязательно. Иначе буду, как кое-то с «уставшими ножками» – содержанкой.

Долго удержаться на месте не удалось. Слишком уж есть захотелось! За неимением вещей я порыскала по полкам. А потом поняла, что если что-то надену из нового – придется срывать ценник. В магазин обратно не сдашь. Поэтому замоталась в легкое шелковое нежно-розовое покрывало с постели и отправилась в прилегающую к комнате ванную.

Застопорилась прямо в проходе с отвисшей до пола челюстью.

– ОХРЕНЕТЬ, – сорвалось с немевших губ. – Вот это я понимаю –  «берлога депутата». Такая себе скромная и неприметная. Наверное, на прожиточный минимум мужик живет…

Мало того, что выглядело все вокруг как в глянцевых журналах – по последнему писку моды. Так еще и мраморные стены, умывальник в форме хрустальной капли. Прозрачная душевая кабина была больше многих общественных душевых, а вместо ванны располагалось встроенное джакузи.

– Мда уж, –  утерпев нос, я несмело подошла к зеркалу. Оно было встроено в стену, и стоило оказаться на расстоянии вытянутой руки, как по краям зажглись мягкие белые огоньки. –  Дмитрий Петрович, Дмитрий Петрович… Вы так же близки к народу, как я к горнолыжному спорту!

Настала новая череда удивлений. С одной стороны лежали мои старые косметические принадлежности из общаги, а с другой… Аналоги этой косметики, только брендовые и безумно дорогие. А главное совершенно новые. Включая фен по цене, как мой ноутбук. В упаковке. Брать я его, естественно, не собиралась. Но даже сам факт наличия такого рода подарка после моего смелого шопинга очень удивил.

– Нет, ну… Как вы только поняли, какая именно полочка МОЯ, а какая – ЛЕРЫ? На ней же не написано! – удивилась я, покачав головой. Вряд ли мужчина признается, даже если спросить в лоб. Не следил же он за мной? Не наблюдал, каким цветом губы крашу? Какими духами поливаюсь? Странности, да и только.

Воспользовалась я только новой щеткой для чистки зубов, а также гелем для душа в ванной. Все про все заняло не более десяти минут. А затем радостная бежала вниз на аромат вкусняшек, по зову урчащего желудка. К слову, горелым совсем не пахло!

– Дмитрий Петрович, – прокричала я ему еще из коридора. Чувствовала по запаху, где кухня. – Где мои джинсы со свитером, а? В спальне не нашла. Надо бы одеться. А то я как бедная родственница.

– В мусорном баке на улице, – ошарашил меня тот елейно и довольно, как мартовский кот. Будто его такой исход событий очень устраивал! – Баки вывезли два часа назад. Так что, нет. Искать не разрешаю. У тебя вещей вон, на полдома. Все даже в гардероб не влезло! Пользуйся.

Когда я ворвалась в огромную белую комнату, мужчина сидел ко мне спиной, разбирая на тарелке курицу специальными длинными вилками с острыми концами. На нем были лишь низкие домашние штаны и никакой рубашки. Впервые я видела его почти обнаженным. И, черт его дери, была совершенно не готова к тому, что увижу!

Где дряблая кожа и пивной животик? Где морщины и отворачивающие девушек уродства? Господа, да ведь даже у Валеры в его двадцать один год не было таких стальных «бочек» на руках! Каждая мышца спины прорисовывалась, маняще играла от любого движения. Так и хотелось коснуться, провести рукой и… Господибожемой! Что я несу такое?

Дмитрий Петрович резко обернулся, одарив меня ошеломительной горячей улыбкой:

– И тебе доброе утро, пчелка моя…

Он оборвал себя на полуслове, внимательно оценив мой внешний вид. Шелковое покрывало то и дело сползала на груди, но я старательно сжимала ее в кулак впереди. Не знаю, что именно он там такого увидел, но это явно произвело сильное впечатление. Такое, что лицо тут же осунулось.

– Машунь, – хрипло прошептал он, разворачиваясь полностью лицом к лицу. – Иди ко мне сюда, а?

Теперь я могла видеть его каменный пресс и подкаченную упругую грудь. Мое воображение тут же нарисовало, как квадратик льда скользит по его коже, отчего на ней появляются мурашки…