Во-вторых, критикуемая позиция противоречит действующему законодательству, предусматривающему существование уголовной ответственности без назначения или без исполнения наказания, т. е. без реализации санкции. И нет никаких оснований считать, что в этих случаях ответственность имеет какой-то половинчатый, незавершенный характер или является, как утверждал А. Б. Сахаров, «бессодержательной».^[29]

В-третьих, сведение понятия уголовной ответственности к реализации наказания связано с игнорированием или непониманием того, что в уголовно-правовом регулировании присутствует не только насилие, принуждение, но и убеждение, воспитание.

Мнение о том, что уголовная ответственность – неразрывно связанное с наказанием правовое явление, лишенное самостоятельного содержания, имеет и иную, более завуалированную форму выражения. Начиная с М. А. Шнейдера,^[30] в уголовно-правовой литературе широко распространилось определение уголовной ответственности как обязанности виновного претерпеть определенные меры принудительного воздействия. Причем сторонников такой трактовки термина «уголовная ответственность» можно разделить на две группы.

Одни авторы считают, что уголовная ответственность является одним из элементов уголовного правоотношения и представляет собой обязанность виновного подвергнуться (претерпеть, подчиниться и т. д.) наказанию.^[31] При таком подходе, в сущности, нет никакого движения вперед в разграничении понятий «уголовная ответственность» и «наказание». К тому же сторонники данной позиции неправомерно переносят основной акцент на субъективный аспект ретроспективной ответственности, в то время как законодательство может регулировать лишь ее объективное содержание, которое выражается в определенной деятельности государственных органов, а не в субъективном состоянии личности.

Пытаясь при анализе соотношения уголовной ответственности и наказания выйти за рамки их фактического отождествления, другая группа авторов, также рассматривающих ответственность как обязанность отвечать за содеянное, включает в процесс ее реализации не только наказание, но и меры процессуального принуждения,^[32] а также исправительно-трудового воздействия.^[33]

Представляется, что объединение в понятии уголовной ответственности материальных (наказание) и процессуальных (предъявление обвинения, избрание меры пресечения) элементов превращает следственные органы в субъекты, осуществляющие правосудие по уголовным делам, что не согласуется с действующим законодательством. В соответствии со ст. 7 УК Азербайджанской Республики не только наказанию, но уголовной ответственности подлежит лицо, вина которого в отношении совершенного деяния и его последствий установлена, а согласно ст. 21.1 Уголовно-процессуального кодекса Азербайджанской Республики лицо, обвиняемое в совершении преступления, считается невиновным, пока его вина не доказана в порядке, предусмотренном УПК Азербайджанской Республики, и судебный приговор об этом не вступил в законную силу. Следовательно, уголовная ответственность наступает не со времени совершения преступления или предъявления обвинения, как считают сторонники анализируемой позиции, а с момента вступления в силу обвинительного приговора.^[34] Нельзя признать обоснованным и включение в число обязательных элементов уголовной ответственности уголовно-исполнительных отношений уже хотя бы по той причине, что назначение и (или) исполнение наказания, тем более связанного с исправительным воздействием, не является, как уже отмечалось, атрибутивным признаком (частью) уголовной ответственности.

Иная точка зрения состоит в рассмотрении уголовной ответственности как сложного явления, включающего наказание и предшествующую ему (и независимую от него) отрицательную оценку судом общественно опасного поведения.^[35] Достоинство этой позиции – в признании уголовной ответственностью такой реакции государства в лице суда на совершенное преступление, которая не исчерпывается наказанием и дополнительно включает в себя в качестве самостоятельного элемента государственное публичное порицание. Вместе с тем ей присущи два недостатка: а) наказание рассматривается в качестве обязательного элемента уголовной ответственности; б) объектом порицания выступает лишь общественно опасное поведение.

Отмеченные недостатки частично устранены при разработке данной проблемы К. Ф. Тихоновым. По его мнению, наказание и уголовная ответственность – самостоятельные правовые явления, и под последней следует понимать государственное порицание виновного в совершении преступления, осуществляемое судом в форме обвинительного приговора.^[36]

В 1968 г. в рецензии на книгу К. Ф. Тихонова П. П. Осипов в соавторстве с Н. А. Беляевым, в основном поддержав подход данного автора к определению понятия уголовной ответственности, высказали и несколько критических замечаний.^[37] Позднее взгляд на уголовную ответственность как на нетождественное наказанию и независимое от него правовое явление, которое заключается в осуждении судом от имени государства деяния и лица, совершившего его, были выдвинуты и другими авторами.^[38] Характерно, что на эту позицию начинают переходить и те, кто высказывал ранее иные взгляды на природу уголовной ответственности, хотя отягощенность прежними высказываниями обусловливает стремление «перекинуть мост», соединить прежнюю позицию с новой, что, в конечном счете, ведет лишь к противоречивости суждений.^[39]

Кроме изложенных выше подходов существует и промежуточная, компромиссная позиция, сторонники которой предпринимают попытки «соединить несоединяемое» и, с одной стороны, трактовать уголовную ответственность как определенную обязанность виновного, а с другой – усматривать в ней определенную реакцию общества, т. е. осуждение, порицание.^[40]

Обязанность лица, нарушившего уголовно-правовой запрет, «держать ответ» (нести ответственность) за совершение деяния и связанное с ней право государства привлечь лицо к уголовной ответственности представляют собой «продукт» (последствие) противоправного акта самого деятеля. Однако устранить возникшую и реально существующую обязанность (как новый элемент его социально-правового статуса) само лицо по общему правилу не в состоянии. Исключение составляет случай, именуемый в уголовном праве добровольным отказом (ст. 31 УК РФ (ст. 30 УК Азербайджанской Республики. – С. В.)). Прекратив приготовление к преступлению либо действия (бездействия), непосредственно направленные на совершение преступления (сами по себе они рассматриваются законом как неоконченное преступление – гл. 6 УК РФ (гл. 6 УК Азербайджанской Республики. – С. В.), т. е. волей (согласием) законодателя сам устраняет (делает ничтожным) возникшую было обязанность, а государство по собственной инициативе (выраженной в законе) отказывается от привлечения субъекта к уголовной ответственности. В этом смысле можно согласиться с широко распространенным мнением, что юридическая (в том числе и уголовно-правовая) ответственность – это официальная реакция представляющего общество государства, суть которой заключается в наступлении для виновного неблагоприятных последствий.^[41]

В самом уголовном законодательстве определение уголовной ответственности отсутствует. Поэтому оно может существовать лишь как определение научное. Как уже отмечалось, в юридической литературе предлагается ряд определений понятия «уголовная ответственность», однако большинство из них подвергается критике по тем или иным основаниям. Очевидно, попытки сформулировать оригинальное, емкое определение рассматриваемого понятия, охватывающего все его стороны, черты, свойства, функции, будут продолжены и должны приветствоваться. Каждое из определений имеет рациональное зерно, которое, упав на благодатную почву, может привести к желаемым результатам. Поэтому и автор, исходя из проблематики данной монографии, считает возможным обобщить некоторые выводы и результаты исследования сущности и содержания уголовной ответственности в определении, которое, на наш взгляд, позволит отграничить это понятие от других, имеющих точки соприкосновения (пограничных), правовых институтов, подчеркнуть их природу (например, «освобождение от уголовной ответственности», «освобождение от наказания», «ответственность в уголовном праве» и др.), наметить ориентиры к характеристике форм ее реализации.

Однако необходимо иметь в виду, что речь идет об определении законодательного понятия и, следовательно, соответствующие положения действующего уголовного законодательства должны использоваться в качестве основы и критерия практической пригодности научного определения уголовной ответственности. С учетом данного требования уголовную ответственность можно определить как публичное государственное осуждение (порицание, отрицательная оценка) определенного общественно опасного деяния и лица, его совершившего, которое заключается в ущемлении (ограничении) социально-правового статуса виновного путем применения предусмотренных уголовным законом мер принуждения и является результатом реализации его юридической обязанности отвечать за содеянное в целях восстановления социальной справедливости, а также исправления осужденного и предупреждения совершения новых преступлений.^[42]

Уголовная ответственность состоит, прежде всего в публичном объявлении судом от имени государства соответствующего деяния преступлением (изменой государству, умышленным убийством, хулиганством и т. д.), а виновного в его совершении – преступником (изменником государству, убийцей, хулиганом и пр.) и образует, таким образом, один из элементов объективного содержания ретроспективной ответственности.

Как верно указывает И. А. Тарханов, «уголовная ответственность непосредственно связана с возникшей в результате совершения преступления обязанностью лица претерпеть неблагоприятные последствия им содеянного как элементом содержания вызванного к жизни уголовно-правового отношения. Уголовная ответственность есть реализация этой обязанности посредством вмешательства государства (в лице уполномоченного им органа)».^[43]

Уголовная ответственность может включать в себя и наказание, но может и исчерпываться осуждением, отрицательной оценкой. Это значит, что наказание не является необходимым элементом уголовной ответственности, последняя первична и независима от наказания, а потому возможна и без него. В то же время наказание – вторично и зависимо от уголовной ответственности как публичного порицания судом от имени государства определенного общественно опасного деяния и лица, его совершившего. Если, например, лишение свободы, конфискация имущества и т. д. применяются государством без такого рода порицания, то они выступают не как уголовное наказание, а как средство политического террора, как военная акция и т. д.

Уголовная ответственность обязательно воплощается в форме обвинительного судебного приговора. Оглашая такой приговор, суд оценивает вмененное в вину подсудимого деяние как общественно опасное (т. е. дает ему отрицательную социально-правовую оценку) и, квалифицируя его по соответствующей статье Уголовного кодекса (отрицательная юридическая оценка), публично объявляет от имени государства совершенное деяние преступлением, а виновного – преступником (единство отрицательных социальных и юридических оценок), что превращает последнего в осужденного. Независимо от назначения и исполнения наказания отрицательные оценки опорочивают виновного, снижают его социальный престиж, влияют на его положение в обществе. В результате эти оценки сами по себе способны производить изменения в правосознании осужденного, оказывать предупредительные воздействия на лиц, склонных к совершению правонарушений, но дорожащих своим социальным престижем, удовлетворять общественное правосознание, возмущенное фактом совершения преступления. Иначе говоря, в условиях роста сознательности людей, что относится и к определенным категориям правонарушителей, уголовная ответственность, даже не сопровождающаяся применением наказания, становится достаточно эффективным средством борьбы с преступностью.

Правильное понимание сущности уголовной ответственности как публичного государственного порицания имеет важное значение для правоприменительной деятельности. Во-первых, становится ясным смысл выделения понятия «уголовная ответственность» как самостоятельного уголовно-правового явления, позволяет несколько иначе подойти к решению вопроса об основании уголовной ответственности, с одной стороны, и основании назначения наказания – с другой. Представляется, что основания уголовной ответственности и наказания нельзя признать тождественными. Если достаточным основанием уголовной ответственности является факт совершения деяния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренного УК, то для назначения и исполнения наказания требуется дополнительно установить отсутствие обстоятельств, исключающих применение наказания, указанных в соответствующих статьях УК. Во-вторых, можно предположить, что реализация программной задачи относительно постепенного перехода от наказания к мерам общественного воздействия отнюдь не требует сокращения сферы использования уголовной ответственности пропорционально сокращению объема применения уголовного наказания. Замена мер уголовного наказания мерами общественного воздействия может осуществляться в условиях сохранения и укрепления института уголовной ответственности.

К сожалению, более широкому использованию в борьбе с преступностью уголовной ответственности, не сопровождающейся применением принудительных мер карательного характера, препятствуют определенные недостатки, связанные с нехваткой должной практики применения нового уголовного и уголовно-процессуального законодательств.

Но следует заметить, что суды чрезвычайно редко используют возможности применения уголовной ответственности без назначения реального наказания, которые закреплены действующим законодательством. Единичны случаи вынесения обвинительных приговоров, в которых дается публичная отрицательная оценка от имени государства деяниям подсудимого в связи с совершением им преступления, но виновный при этом освобождается от наказания в силу последующего своего безупречного поведения и честного отношения к социальным ценностям, на основе чего он не может быть сочтен общественно опасным.

Иногда неиспользование судами законодательных положений о привлечении к уголовной ответственности без назначения реального наказания в дальнейшем приводит к отмене или изменению приговоров судов первой инстанции судами вышестоящих инстанций. Примером может служить постановление коллегии по уголовным делам и делам об административных правонарушениях Апелляционного Суда Азербайджанской Республики от 26 февраля 2002 г. по делу № 2–309. Апелляционная коллегия по жалобе осужденного Г., пересмотрев уголовное дело, установила, что Г. перед многоквартирным домом спорил со своей соседкой Х., оскорбил ее грубыми, вульгарными выражениями, применил к ней физическое насилие и ударом кухонного ножа в область правового предплечья нанес ее здоровью умышленный вред. Мингечаурский городской суд квалифицировал деяние Г. по ст. 221.3 (хулиганство, совершенное с применением предметов, используемых в качестве оружия) и приговорил его к 3 годам лишения свободы. Однако апелляционная коллегия установила, что при назначении наказания суд первой инстанции должным образом не учел обстоятельства, характеризующие личность гражданина Г. (ему было 66 лет, он был пенсионером, имел положительную характеристику по месту жительства, никогда не имел судимости, помирился с потерпевшей и др.). Данные обстоятельства свидетельствуют о том, что приговоренный Г. может быть исправлен без реального отбывания наказания. С учетом этого апелляционная коллегия своим постановлением изменила приговор суда первой инстанции и, применив ст. 70 УК Азербайджанской Республики, условно осудила Г. к 3 годам лишения свободы с установлением 2-летнего испытательного срока.^[44]

Самостоятельное содержание и значение уголовной ответственности как государственного публичного порицания важно учитывать и тогда, когда оно включает в себя наказание, потому что общественное мнение интересуется не только тем, даже не столько тем, – обидой, побоями или истязаниями будет признано данное деяние, какой род и вид наказания будет за него назначен, сколько тем, чтобы до корня вскрыть и публично осветить все преступления, а также вынести из суда уроки общественной морали. Таким образом, эффективное воспитательное (а также предупредительное) воздействие судебной деятельности по назначению наказания, достижение того, чтобы окружающая аудитория полностью согласилась с внесенным приговором, во многом зависят от убедительности и глубины правовых оценок, данных в обвинительном приговоре суда.