– Если снова попадусь, то вылечу из Синдиката, а для меня это равносильно смерти.

– Пожалуйста! – взмолилась я. – Это вопрос жизни и смерти.

Мелюзина буравила меня взглядом, как будто вознамерилась силой мысли сорвать мои очки.

– Значит, ты из Касты мимов? – протянула она. – И пересекалась с темной владычицей?

– Мы с ней до сих пор в одной упряжке, – заверила я.

Гидромантка пожевала губу. Разумеется, связываться с сомневающимся союзником опасно, зато Мелюзина точно выведет нас на Синдикат.

– Катель – моя давняя подруга, – объявила наконец она, – и после исчезновения Поля отчаянно нуждается в деньгах. Ради нее я провожу вас к великим герцогам. Да и не тянете вы на легионеров.

– С чего ты взяла?

– Ни один легионер не полезет в катакомбы, если только он не самоубийца. – Улыбка на ее лице вспыхнула и погасла. – Но у меня условие.

– Говори.

– Anormales патрулируют туннели от чужаков. Когда спустимся, ко мне не суйтесь, а если нарвемся на патруль, скажете, что выследили меня самостоятельно.

– Нет проблем, – пообещала я.

– Вот и славно. – В глаза мне бросились зеленые чешуйки, вытатуированные на шее Мелюзины. – Уверены, что герцоги вас примут?

– Не сомневайся.

– Рада бы, да не получается. Скорее всего, вас бросят умирать от жажды в каком-нибудь подземелье. Тогда не обессудьте.

– Договорились.

Мелюзина закинула за спину рюкзак.

– Идите за мной. Только осторожнее, – велела она, поворачивая на заснеженную улицу.

Выждав пару секунд, мы двинулись следом.

Гидромантка пересекла бульвар. Мы пошли за ней, держась на почтительном расстоянии. У автобусной остановки Мелюзина притормозила и поманила нас к себе.

– Вход здесь. – Она топнула по крышке люка. – У меня есть специальное приспособление, чтобы открыть лаз, но ты, – обратилась она к Арктуру, – наверняка справишься и сам.

Рефаит легко поднял чугунную крышку, словно та была сделана из папье-маше. Мелюзина восхищенно цокнула языком и юркнула в лаз. Сунув в карман очки и убедившись, что поблизости никого, я последовала ее примеру.

Нащупав ботинком перекладину, я стала спускаться по лестнице в кромешную темноту. Наверху Арктур задраил люк. Ослепшая, неподвижная, я застыла, вцепившись в ступеньку так, что побелели костяшки.

– Пейдж?

– Все в порядке, – откликнулась я, постепенно обретая дар речи.

Мелюзина ждала в круге света.

– Добро пожаловать в каменоломни, – возвестила она, ослепив меня налобным фонариком. – Родину Нового режима.

Впереди высилась неприступная стена тьмы.

– Легионеры не в курсе про люки? – осведомилась я.

– Ну как же, очень даже в курсе, но соваться сюда не спешат. Скоро поймешь почему.

Арктур миновал последнюю перекладину. Я привалилась к стене, уперев руки в бока. Сотни тысяч фантомов стискивали мою ауру, от напряжения на лбу выступил пот.

– С непривычки всегда тяжело, – успокоила Мелюзина. – Ничего, со временем освоишься.

– Сколько же здесь фантомов?

– Около миллиона. Всех и не счесть. Радуйся, что не больше. В каменоломнях погребены останки шести миллионов человек. – Гидромантка вытащила из кармана второй фонарь. – Многие души предпочитают не расставаться с телом. Мы не прогоняем их, а они взамен не трогают нас.

Я повертела головой:

– А где сами кости?

– Еще насмотришься. – Мелюзина бросила мне фонарь. – Учтите, местами потолки очень низкие, – предупредила она Арктура. – Берегите лбы. А главное, соблюдайте дистанцию.

С этими словами гидромантка устремилась в подземный коридор. Я повернулась к Арктуру, чьи глаза озаряли кромешную тьму.

– Пейдж, – окликнул он.

Гробовая тишина, царящая под сводами, поглотила эхо его голоса.

– Надо ковать железо, пока горячо. – Я щелкнула фонариком. – В Синдикате шансами не разбрасываются.

– Если хватать все подряд, можно и надорваться.

Перед лицом бездны меня так и подмывало повернуть назад. Тело била крупная дрожь, ботинки и шерстяное пальто не спасали от сырости.

– Нет! – отрезала я. – Отступим сейчас, и другого случая может не представиться.

Мелюзина шагала далеко впереди и почти скрылась из виду. Подавив желание поддаться на уговоры, я поспешила за ней. Казалось, минула целая вечность, прежде чем за спиной раздались шаги. Арктур обещал всегда быть рядом и не изменил своему слову.

Мы двигались шеренгой, Арктур замыкал импровизированный строй. Перед каждым поворотом я пропускала Мелюзину вперед и только потом отправлялась следом.

Разумеется, мне доводилось бывать в подземельях, но с таким я сталкивалась впервые. Под ногами у обывателей раскинулся целый лабиринт. На потолке слезинками набухала влага. Стены испещряли граффити.

Теперь понятно, почему Мелюзина не боялась нарваться на чужаков. Ни один легионер не станет плутать здесь по своей воле. Наверняка самые отчаянные спускались сюда, чтобы навечно сгинуть в хитросплетении тоннелей или позорно бежать под натиском фантомов, которые, как наждаком, скребли по моему шестому чувству. Слишком много призраков на квадратный дюйм.

Как рассказывал Арктур, именно избыток неприкаянных душ вынудил Моталлатов, прежних правителей рефаитов, отправиться в царство людей, дабы переправить мертвых в загробный мир. Один из таких набегов закончился катастрофой: границы между нашими мирами стерлись. Разразившаяся в результате гражданская война привела к свержению правящего клана и воцарению Саргасов.

Здесь, в каменоломнях, я остро ощущала, насколько зыбкими сделались границы. Наэлектризованный эфир осязаемо вибрировал.

Носок ботинка задел какой-то предмет, и тот с гулким стуком отлетел в сторону. Луч фонаря высветил челюстную кость – предвестницу того, что ожидало нас в следующем туннеле.

Плотно утрамбованные кости были повсюду. Отполированные до блеска черепа где-то сохранились в первозданном виде, где-то зияли дырами. В глазницах, роняя оплывший воск, горели свечи. Венчали жуткую кладку разрозненные ребра и плечевые пояса, сваленные в кучу, точно бирюльки.

На Арктура антураж не произвел ни малейшего впечатления. Интересно, о чем он думает? Ведь настанет день – и все, кого он знает, и те, кого еще предстоит узнать, обратятся в тлен. Включая меня. Губы, которые он целовал, сгниют в могиле. А он останется. Незыблемый, неизменный.

Кое-где виднелись фрески, по красоте не уступающие музейным. Мелюзина протиснулась в расщелину и стала спускаться по ступеням. Я хотела двинуться следом, но вдруг застыла, почуяв, как к нам на всех порах спешат осязаемые лабиринты.

– Мелюзина, стой, – шепнула я. – Кто-то идет.

Но гидромантка уже не слышала. Внезапно подземелье огласилось топотом.

Мелюзина вскрикнула. По ступеням загромыхали сапоги, и вскоре нас окружила толпа ясновидцев в масках. Я успела разглядеть оскаленные черепá, перчатки с обрезанными пальцами, грязные ногти и мерцание карабинов, когда один из нападавших пригвоздил меня к полу и, заломив руку, отнял нож.

– Кто это к нам пожаловал? – Колено уперлось мне в поясницу. – Незваные гости, не иначе.

Сразу несколько ясновидцев схватили Арктура и прижали к стене. Рефаит подчинился, не предпринимая никаких попыток высвободиться.

– Regarde ça les gars, – раздался глумливый голос. – Ce mec est un colosse^[10].

Последовал взрыв смеха. Под тяжестью навалившейся туши дыхание у меня сперло, кулаки сжались, грудь лихорадочно вздымалась. Борись, Пейдж, борись! Сопротивляйся…

– Bouge pas^[11]. – Меня схватили за волосы и задрали голову, перед глазами мелькнула ржавая сталь. – Parle, maintenant^[12]. Кто вы, мать вашу, такие?

Взгляд Арктура метал молнии. Я легонько помотала головой.

– Мелюзина! – рявкнул полиглот. – Снова притащила чужаков в каменоломни! Совсем жить надоело?

На лестнице послышалась возня, двое ясновидцев отволокли Мелюзину наверх и тоже пригвоздили коленом к полу.

– Рехнулся, Трубадур? – прохрипела она кровоточащим ртом. – Каких еще чужаков?

– Двух крыс, притаившихся во мраке. – Слепящий луч фонаря метнулся от меня к Арктуру. – Сколько тебе заплатили, дрянь?

– Отстаньте от нее. Мы сами сели ей на хвост, – вклинилась я.

Ближайшая маска подалась вперед. Мелюзина вытерла разбитые губы рукавом.

– Благодарю за откровенность, мисс. – Теплое дыхание щекотало мне ухо. – К несчастью, вы с красавчиком сами подписали себе приговор. Никто не смеет являться в la ville souterraine^[13] без приглашения. Простите, но мы обязаны защищать свою территорию от легионеров.

– Я требую аудиенции у великих герцогов! – выкрикнула я.

«Черепа» расхохотались.

– А кто ты такая, чтобы требовать? – просипели слева. – Жалкая mendiante^[14], нагрянувшая со Двора…

– Я Пейдж Махоуни. Черная Моль. Темная владычица Сайенской цитадели Лондон.

Мой голос обрушился, словно топор гильотины, отсекая все прочие звуки. Обладатель ржавого клинка сильнее впился мне в волосы.

– Пейдж Махоуни мертва. Убита в Эдинбурге, – отчеканил медиум. – Не смей осквернять ее память.

– Погодите…

Полиглот взял меня за подбородок и повернул к свету. Выцветшие глаза в прорезях маски смотрели пристально, не упуская ни единой детали.

– Знакомое лицо, – констатировал он. – Красная аура, но на оракула не похоже. Говорят, темная владычица – прыгун совершенно особого порядка и ее сопровождают боги эфира.

– Чепуха! Дешевая уловка, чтобы поднять продажи страшилок, – фыркнул медиум, однако пара масок уставилась на Арктура. – Даже если боги эфира существуют, они нас давным-давно покинули.

– Но он явно из их числа, – пробормотал кто-то. – Глаза. Вы разве не читали брошюру?

«Разоблачение рефаитов». В стремлении предупредить Синдикат я добилась публикации опуса, а «Призрачный клуб» распространил его по всему Лондону. Похоже, часть тиража попала за границу.

– Иноземные бредни, – упирался медиум. – А вдруг это западня?

– Решать не нам, а Латронпушу, – осадил его полиглот и выпустил мой подбородок. – Следуйте за нами, приятели. Только не отставайте, иначе дружба будет врозь.

Вслед за провожатыми мы углублялись все дальше в лабиринт, миновали нагромождения костей, похожие на алтари, возведенные в честь безымянных богов. Я пыталась запомнить дорогу, но потом махнула рукой. Зачем напрягаться, когда есть Арктур с фотографической памятью?

Под ногами хлюпала вода, нещадно действуя мне на нервы. Но пока не ощущаешь влагу на лице, терпимо.

За очередным поворотом под подошвами вместо костей захрустели керамические черепки. Следующий, затопленный по колено туннель просел настолько, что нам, людям, пришлось согнуться в три погибели, а рефаит и вовсе полз на четвереньках. Меня мутило от запаха сырости. Выбравшись из тесного лаза, я с ужасом наблюдала, как один из ясновидцев по пояс погрузился в молочное озерцо.

Набрав в грудь побольше воздуха, он скрылся под мутной поверхностью. Его товарищи повторили маневр. Последней в озеро шагнула Мелюзина, ее волосы водорослями плыли по воде.

– Спасибо, что прикрыли. – Гидромантка собрала намокшие пряди в конский хвост. – Сейчас черед последнего испытания. Le Couloir des Noyés, Коридор утопленников. Надеюсь, у вас крепкие легкие.

Молочная белизна сомкнулась над ее головой, фонарь померк.

– Пейдж…

Мокрая тряпка закрывает лицо, вода наполняет рот. Распирает желудок, царапает глотку. Я задыхаюсь, вокруг никого. Живой труп.

– Я справлюсь, справлюсь. – Мантра предназначалась не столько Арктуру, сколько мне. Собравшись с силами, я сняла пальто и повязала его вокруг талии.

Ледяной страх сковывал движения. От вида и запаха воды меня колотил озноб. Погрузившись почти по подбородок, я вдруг уперлась каблуками в дно и, развернувшись, вцепилась в кромку водоема. Вокруг клубился мел.

Арктур опустился на корточки.

– Посмотри на меня, – произнес он. Я подчинилась. – Ты не на водяной доске, а на воле и не одна.

– А вдруг, вдруг…

– Не бойся утонуть. Ты ведь Пейдж Махоуни, призрачная странница, и прекрасно владеешь техникой дыхания, – увещевал рефаит, пока я пиявкой цеплялась за выступ. – Хочешь, я поплыву первым?

– Нет. Не бросай меня. – Я зажмурилась. – Пообещай, что будешь рядом и подстрахуешь.

– Клянусь.

Арктур шагнул в молочную белизну и легонько приподнял меня за локти.

Мое прерывистое дыхание огласило туннель.

Дальше тянуть некуда, иначе наши провожатые решат, что мы испугались. Сейчас или никогда.

– Пора, – шепнула я.

Арктур убрал руки. Досчитав до трех, я глубоко, до ломоты в ребрах, вдохнула и ушла под воду.

Пузырь моментально закупорил горло. Фонарь продолжал светить, но тьма стояла, хоть глаз выколи. Превозмогая боль в груди и хватаясь за стены, я двигалась сквозь водяную толщу.

Что-то коснулось моей щеки. Я вздрогнула, втянула носом воздух – и снова перенеслась в темницу. Руки скованны над головой, живот вот-вот лопнет, ни единого лучика света, ни единого шанса на спасение, никакой надежды…

Чьи-то пальцы прорезали мутную белизну и впились мне в предплечье. Не успела я опомниться, как очутилась на суше, только перед глазами плясали черные мухи.

– Браво! – похвалил полиглот.

Не прошло и секунды, как на поверхность вынырнул Арктур. Ясновидцы обменялись взглядами. Меня душил кашель, но рефаит, наученный горьким опытом, не спешил мне на помощь.

Кулаки непроизвольно сжались. Меня трясло, сердце бешено колотилось. Кто преодолел водобоязнь, подъем преодолеет и подавно. Уперев ладони в бедра, я встала с пола.

К счастью, на этом плавательные процедуры завершились. Далее путь пролегал через сухие коридоры. Мокрая, перепачканная мелом одежда неприятно липла к телу, из ссадины на щеке сочилась кровь.

Наконец мы очутились в просторной и теплой пещере с тусклым освещением. Тонкий слой песка устилал пол. В углублениях и выступах грудились нумы, сваленные вперемешку с пожитками всех мастей: зубными щетками, гребнями, настольными играми и безделушками. Ясновидцы кашеварили над горелками, обмениваясь приглушенными репликами. Кто-то дремал в спальных мешках. Наверное, им удавалось прикорнуть только здесь, глубоко под землей, куда не простиралось всевидящее око Сайена.

Компания медиумов, погруженных в творческий транс, расписывала фреской стену. Кисти выводили сюрреалистические узоры. В затопленном проходе резвились купальщики. У сталактита картомант пристально изучал колоду Таро единственным «зрячим» глазом, второй скрывала повязка. Внезапно он поднял голову и поманил меня пальцем. Искушение подойти было велико.

В колонии Лисс Реймор не успела прочесть мне последнюю карту. Неплохо было бы восполнить досадное упущение – но слишком мало времени, слишком много народу вокруг. Нас провожали взглядами, шепот за спиной не смолкал. Постоянно звучало одно и то же слово – réphaïte, рефаит.

У расшитого бисером полога наши провожатые остановились.

– Они здесь по моей вине, – выступила Мелюзина. – Значит, мне вести их к великим герцогам.

Никто не возражал. Очутившись вне поля слышимости, Мелюзина повернулась ко мне:

– Итак. – Гидромантка скрестила мускулистые руки. – Ты и впрямь темная владычица?

– Собственной персоной.

– Мы думали, ты погибла. – Выразительное молчание. – Я… я отрекомендую тебя великим герцогам.

– Просто скажи, что их хотят видеть. Остальное предоставь мне.

– Как пожелаешь, темная владычица, – кивнула Мелюзина и скрылась за занавеской.

В моих ботинках хлюпала вода. Из носа текло. Я отжала завившиеся от влаги волосы и, как плащ-палатку, накинула на плечи мокрое пальто.

Налаживать контакт с лидерами Синдикатов у меня получалось с переменным успехом. В Эдинбурге мы отлично поладили с Ворожеей, – правда, она приходилась теткой Лисс, а вот Угольная Королева в Манчестере оказала мне не самый теплый прием. Едва ли великие герцоги обрадуются встрече.

– Скажи, что я выгляжу по-королевски, – шепнула я Арктуру. – Не таким мне грезилось эффектное появление.

В ответ рефаит коснулся моей щеки и большим пальцем убрал со скулы налипшую прядь.

– Спасибо.

– Ты дрожишь, – заметил он, убирая руку.

– Ерунда.

Смерив меня оценивающим взглядом, Арктур сосредоточился на пологе. Я скользнула по нему глазами и остолбенела. Украшения, принятые мною за бисер, на поверку оказались зубами. Сотни человеческих зубов усеивали полотнище. В душу закралось сомнение, но отступать было поздно – Мелюзина уже высунулась из-за шторы.

– Они не в восторге, но дали добро. Хоть какое-то развлечение. – Гидромантка отдернула полог. – Смотри в оба, темная владычица, иначе им на потеху прольется твоя кровь.