Прямо в Cum-еру

Я был готов кончить, но по наблюдениям тут было принято выкладывать видео минуты на три. Думаю это скорее диктовалось желанием зрительниц успеть закончить начатое.

Решив устроить небольшое шоу, я поставил на паузу и сбросил видео в тысячный чат с подписью: «Сто огоньков и я выкладываю продолжение».

Я дропнул контент в чат и включил воду, чтобы немного отвлечься, пока буду ждать реакций. Огоньки посыпались один за другим. Теплое время года. Десять часов вечера. По идее многие наверное сейчас гуляют, но многие малышки ведь уже дома под одеялком. Как не порадовать таких маленьких сластён?

Комментарии сыпались, мотая ленту вверх. Это был хайп.

Мой анонимный стояк с дрочкой собирал пятьсот огоньков.

«Хочу его в себя», «Кончи мне в ротик», «Мой пальчик у меня в попке, но я представляю на его месте тебя», – вот всего несколько из комментариев, которые лились рекой в чате.

«Этот новенький будет востребован», «Выеби из меня всю дурь этой штуковиной», «Продолжение скорей, а то я уже кончаю».

Я включил кружочек, чтобы делать это в прямом эфире. Вернулся под струи душа. Обхватил свои яйца ладонью, чтобы потрясти всеми причиндалами в камеру. Затем обхватил крепко член. И начал максимально быстро накачивать его, словно помпу.

Головка готова была взорваться гейзером семени, но я терпел и наращивал темп бедрами.

Все мышцы напряглись удерживая невыносимую мощь внутри меня. Из последних сил я сдерживался, чтобы не кончить, когда краем глаза заметил, что дверь в душ чуть-чуть приоткрыта. И в разрез двери смотрит тайком моя тётя.

Несдержанная тридцатилетняя сучка, которая уже закусывала губу и закатила глазки, так что не видела, что я ее вижу.

Я не сдержался и со стоном, плохо скрываемым шумом потока воды выплюнул сразу полстакана семени прямо в камеру. Сперма полетела из душа на стиральную машинку, на полотенца и на камеру смартфона.

Тетя в проеме исчезла, а я задыхаясь продолжал волна за волной выплёскиваться перед камерой. Пресс содрогался, накачанная грудь вздымалась вверх вниз. Я прекратил трансляцию, едва удерживаясь на ногах.

Восторженные комментарии сыпались один за другим. Девочки ставили + в чате, что как я понял позже означало в этом коммьюнити, что она кончила.

Член немного расслабился, но продолжал выдавать на поверхность порции густой кончи, как засыпающий вулкан. Я стоял упершись в обдроченную стиральную машинку, пытаясь осознать, что же теперь произошло.

Через пару минут я вышел из душа. Тетя смотрела телевизор в гостинной, делая вид, что не при делах. Я прошлепал в комнату, оставляя следы. В мои планы входила взять ее тачку и покататься по ночному городу перед сном.

– Можешь пойти убрать, я немного напачкал там в ванной,– грубо сказал я, зная, что она проглотит это молча. Заики не любят спорить.

Твои Нежнейшие Губы

Я видел, как он на людях мял упругие сиськи моей тёти и это дико бесило меня.

Да. Он был старше меня, одет как долбанный миллиардер: смокинг, темные очки, массивная борода десять раз уложенная в барбершопе, широкие плечи и часы стоимостью, как наш дом, вальяжно болтающиеся на загорелом запястье.

В холле концертного зала на Барвихе, куда «старый знакомый» моей богатой разведённой тёти, миллиардер Саид Зауров пригласил нас на выступление Лепса и Лободы было полно народу.

Богемная публика выгуливала наряды из новой осенней коллекции европейских домов моды, мерялась Сардинским и Сицилийским загарами и жаловалась друг другу на санкции, опрокидывая бокал за бокалом дорогого шампанского.

Пока я общался с Кларис, я видел, что моя миниатюрная и стройная, как цирковая гимнастка (с большими сиськами) тётя позволяет Заурову делать всё, что он пожелает.

Знакомя со своими друзьями, он уже несколько раз тайком сжал ее округлую жопку в серебряном вечернем платье в пол.

Прижимал мою нежную и ранимую заикающуюся тётю к себе за талию.

А один раз, думая, что никто не видит даже засунул ей руку в разрез платья и сделал недвусмысленные движения надрачивая мой родной и любимой Ксении.

Я нарочно позвал с собой именно Кларис, когда тетя прислала сообщение, что я должен прийти со спутницей.

Элитная 20летняя фотомодель, которая прогуляла весь первый год обучения в моем университете, мотаясь по подиумам Европы, Кореи, Китая и Японии. Тайная мечта всех второкурсников нашего ВУЗа. Высокая, худая красотка с вечно лениво приспущенными веками, которой приблизительно похуй, что ее оставили на второй год и теперь она будет учиться со мной в два раза дороже (таковы финансовые правила нашего университета) была идеальной спутницей для меня.

Во-первых я ей был безразличен – она пришла сюда, потому что ищет себе нового папика.

Во-вторых к нам не будут подходить ее поклонники, потому что большинство из этих дядек она отстрапонила и не раз за последний год.

И в-третьих – со своим феминизмом и модными по-западному не бритыми подмышками и лобком (о чем ходят слухи на факультете) она не будет сильно отвлекать меня от наблюдений за моей тетей.

Это были «официальные» версии. То же, в чем я боялся себе признаться: Я не мог пригласить Камиллу Яхонтову, в которую тайно был влюблен, потому что боялся отказа. Эта паршивка запросто могла отшить меня, хоть и подкатывала сама несколько раз. Но у неё был настолько вздорный характер, что предсказать её поведение было совершенно невозможно.

Это и пугало. Это и манило. Поэтому я выбрал престижную, но такую безопасную для меня Кларис.

Мы мило беседовали с элитной моделью об учебе, выпивая и поедая канапе с авокадо и хамоном.

Кларис не смотрела мне в глаза, разглядывая мужиков в толпе, время от времени прерываясь восклицаниями: «О! Вот у этого такое раздолбанное очко, а его жена даже не в курсе», «О! А вот этого я сделала геем прошлым летом в Мюнхене, пока жена с тещей были в СПА».

Я же тоже не смотрел ей в глаза, потому что меня приводило просто в свирепое возмущение, что моя целомудренная тетя позволяет ТАК с собой обращаться этому ублюдку.

Она вертелась вокруг него, брала под руку и терлась своими пластиковыми сиськами о его плечи, пока он беседовал со своими деловыми партнерами.

Моя хорошая домашняя одинокая тетя Ксения вела себя, как тупая ожившая секс-кукла для ёбли.

У меня аж кулаки сжимались от того, что она реально лезла к нему, как школьница, а он зажимал ее на каждом углу.

На своих высоких босоножках с открытыми пальчиками, в серебряном облегающем платье с глубочайшим разрезом и открытым декольте, с роскошной укладкой и ярким розовым мейкапом моя тетя Ксения выглядела как дорогая эскортница.

Продолжая трепаться с Кларис, на которую всё равно заглядывалась половина мужиков. Особенно женатые почему-то. Видимо чувствовали её разлучнический вайб, – я же видел, как моя тетя при каждой новой встрече со знакомыми Заурова (а он здоровался тут со всеми влиятельными шишками Рублёвки) стояла, молчала и тупо хлопала глазками.

Из-за своего заикания, она стеснялась говорить с незнакомцами и в итоге её имидж тупой блондинки только укоренялся в обществе.

И как только она отошла «попудрить носик», я тут же метнулся за ней, зажав ее в безлюдном уголке.

– Как ты можешь позволять ему, так с собой обращаться!? – выпалил я прямо ей в лицо.

Со стороны это выглядело наверное дико, молодой 18летний парень в джинсовом костюме Гуччи на белую футболку, студент первого курса отчитывал взрослую 36летнюю ухоженную женщину в классическом вечернем платье.

Я прижал ее к стене, грудь моей тети вздымалась. Соски моментально проступили под металлом платья.

– Ммммммаксим… – сквозь заикание пыталась хоть как-то возразить она.

– Ты вырядилась? как проститутка для него! Ты хихикаешь над его тупыми шутками…

Моя зрелая тетя явно текла от того, что я её ругал, переминаясь на шпильках с ножки на ножку.

– Ты богаче некоторых из его бизнес-партнёров, а он обращается с тобой как эскортницей приехавшей в Москву в поисках содержания!

Это было чистой правдой. Моя тётя Ксения управляла огромным капиталом, только вот из-за заикания ей было трудно научиться общаться с людьми, и в конце-концов способом общения с мужчинами для неё стали налосьёненные ноги от ушей, высокие каблуки и большая пластиковая грудь, которую она оголяла, чтобы сказать то, что не могла сказать ртом.

Тетя приоткрыла от возбуждения губы и отвернулась в сторону, сглатывая от невозможности защитить себя словом.

Я держал ее за предплечья, не давая сойти с места. Она вырывалась, но это было бесполезно: футбольные сборы и спортзал не прошли даром и моя стальная хватка была для неё не преодолима.

Ее нежный белый педикюр дрожал в открытых туфельках на мраморном полу.

– Если тебе нужен мужчина, ты должна найти себе того, кто будет тебя уважать, а не лапать, как шлюху перед своим друзьями.

– Ммммаксим, ты ннне понимааааааешь…

Чувствуя, как она трепещет в моих объятиях, как не может вырваться из сильных рук своего молодого племянника, и не в силах остановить её шлюшье поведение, я сам не зная почему вдруг вцепился в её губы в страстном поцелуе.

Тётя Ксения моментально ответила на него, пылко и яростно обхватывая в беспомощной муке мой язык своим языком.

Мне сносило башню от того, что я целую свою родственницу, красивую и такую близкую мне тетю Ксению. Я совершенно не понимал, зачем я это делаю.

На вкус её губы, которые я всегда считал пластиковыми оказались очень нежными и чувственными и пахли вишней. Я грубо сжимал её руки, понимая, что если отпущу, она тут же сбежит и продолжал прижимать грудью её грудь.

А у тебя большой…

Тетя жадно отвечала так, словно мечтала об этом поцелуе годами. Я каждой клеточкой своей кожи чувствовал, как она возбуждается, в воздухе появился пряный и манящий запах текущей киски зрелой тридцатишестилетней женщины.

Мои зрачки, моя грудь расширялась, и этот запах заполнял легкие, взрывая мой молодой мозг и превращая меня в свирепое животное, готовое разорвать её на куски.

Проваливаясь и теряя себя в моих объятиях, тётя сосала мой язык и покусывала губы. Из последних сил сознания она оттолкнула меня, вмазала пощечину (её ручка была такая слабая, что я даже не почувствовал) и сбежала в женскую комнату маленькими шажками на высоченных шпильках.

В коридор вошли две дамы её возраста.