Но я не пошла в класс — я заперлась в кабинке туалета этажом выше и ревела, пока не прозвенел звонок к обеду, и наревелась до боли в легких и раздражения на лице. Я не могла объяснить, почему мне было так отчаянно, так безутешно больно, но порой, стоило мне вспомнить этот эпизод, к глазам совершенно по-глупому подступали слезы.