Цитаты из книги «Нормальные люди»

куда менее привлекательно, чем раньше.

У него, по сути, существовал некий внешний образ, который складывался из чужих мнений, самому ему не нужно было его придумывать и лепить. А теперь он кажется самому себе невидимкой, пустым местом – полное отсутствие репутации, по которой его бы узнавали. Внешность его осталась прежней, но ему кажется, что выглядит он

Она стала для него секретным экспериментом, и наверняка его ошарашило, с какой легкостью она позволила себя использовать. Под конец он стал испытывать к ней жалость, к которой примешивалось отвращение. Ей до определенной степени было его жаль, потому что ему теперь придется жить с мыслью, что он ложился с ней в постель по собственному желанию и ему это нравилось. О нем, на первый взгляд обычном здоровом человеке, это говорит больше, чем о ней.

Внешность его осталась прежней, но ему кажется, что выглядит он куда менее привлекательно, чем раньше. Он стесняется своей одежды. Все парни в его группе носят одинаковые куртки с восковой пропиткой и бордовые слаксы – Коннеллу все равно, пусть каждый одевается как хочет, но лично он в таком прикиде чувствовал бы себя полным идиотом. При этом приходится признать, что сам он одет дешево и немодно. У него одна пара обуви – старые адидасовские кроссовки, в которых он ходит повсюду, в том числе и в спортзал.

В родном городке застенчивость никогда не мешала Коннеллу полноценно общаться, ведь там все уже знали, кто он такой, не нужно было представляться и производить впечатление. У него, по сути, существовал некий внешний образ, который складывался из чужих мнений, самому ему не нужно было его придумывать и лепить. А теперь он кажется самому себе невидимкой, пустым местом – полно

за этого первое время его терзало страшное чувство неполноценности, как будто он ненароком влез в компанию, где все на порядок умнее, а ему приходится напрягаться, даже чтобы уловить общий смысл. Постепенно его стало озадачивать, почему все споры в аудиториях носят совершенно абстрактный характер, без привязки к тексту, и в конце концов он сообразил, что большинство студентов просто ничего не читают. Они каждый день приходят на занятия и с пылом обсуждают книги, которые не прочитали. Тут-то он и сообразил, чем отличается от одногруппников. Им легко иметь личное мнение и с уверенностью его высказывать. Им не страшно показаться невежами или задаваками. Они не дураки, но при этом и не умнее его. У них просто другие отношения с миром, и вряд ли он когда-нибудь поймет этих людей, а они его не поймут точно, даже и пытаться не будут.

Такова она – дублинская жизнь. У всех одногруппников Коннелла одинаковый выговор, все ходят с одинаковыми макбуками под мышкой. На семинарах пылко выражают свою точку зрения и устраивают импровизированные дебаты. У Коннелла

Мы, сотрудники психологической службы, можем помочь тебе разобраться в твоих переживаниях, мыслях и поступках, говорит она. Изменить твои жизненные обстоятельства мы не можем, но можно изменить то, как ты реагируешь на происходящее.

потому что английская филология – это не то образование, с которым можно найти нормальную работу, а ерунда какая-то, и тут он начинает думать, что надо было все-таки подавать на юридический.

Небо окрасилось в синеву хлорированной воды, натянулось шелком без единой складочки.