– Так вы знакомы? – Из-за сильнейшего шума в ушах Годфри едва слышал собственный голос.
«Это Гарри. О боже. Это Гарри!»
У Пен закружилась голова, а сердце забилось так сильно, что грудь, казалось, вот-вот разорвется, легким не хватало воздуха. Она оперлась на палку, чтобы не упасть, и внимательно посмотрела на Гарри.
Да, он постарел. В уголках рта и на лбу появились морщинки, которых раньше не было. И он казался более… более…
Единственное, что приходило на ум, было «солидный».
Стройный юноша, которого она любила, стал мужчиной.
«Ему известно о Гарриет?»
Внутри у Пен все похолодело. Она испугалась, что ей станет плохо.
Годфри фыркнул:
– Он что, один из твоих клиент…
Ударом кулака Гарри снова свалил Годфри в придорожную грязь. К счастью, шляпа держалась на голове Гарри крепко.
«Если бы Годфри увидел седую прядь, он сразу бы понял, кем мне приходится Гарри. Приходился…»
Кем приходился ей Гарри когда-то. Очень давно. Их отношения остались в далеком прошлом.
Острая тоска пронзила сердце Пен.
Это так нелепо. Да, конечно, когда-то она любила Гарри. Но любовь соединяла их десять лет назад. Он сильно изменился. И она изменилась. Скорее всего, между ними не осталось ничего общего.
А Гарриет?..
«Может, он приехал за Гарриет?»
К хаосу раздиравших Пен эмоций добавилась паника.
– Грязный ублюдок! – Райту удалось наконец подняться на ноги. – Ты еще узнаешь, кто такой здешний викарий!
– Отлично. А теперь убирайтесь, – отмахнулся от него Гарри, сосредоточив все внимание на Пен.
Она всматривалась в его лицо, как в окно с затворенными ставнями. Нет, раньше он никогда не был таким закрытым.
«А что Гарри сможет прочесть в моих глазах?»
К несчастью, очень многое. И Пен перевела взгляд на Годфри. Цветом лицо священника напоминало забрызгавшую его шейный платок кровь.
– Сэр, не извольте беспокоиться, о происшествии я сообщу своему патрону, герцогу Грейнджеру. Ему очень не понравится, что вы напали на одного из его священнослужителей.
Эти слова заставили Гарри обернуться к Годфри.
– Еще меньше ему понравится новость о том, что один из его священнослужителей – мерзкий насильник.
У викария отвисла нижняя челюсть, а лицо из красного сделалось сперва мертвенно-бледным, а потом опять красным.
– Я не насильник!
– Не насильник только потому, что вовремя появился я и остановил вас.
– Я… Эта женщина…
– Если вы не замолчите, вдобавок к носу я сломаю вам челюсть.
Годфри закрыл рот, но лишь на миг.
– Клянусь, я немедленно напишу герцогу.
Гарри пожал плечами.
– Поступайте как вам будет угодно.
– Не сомневайтесь. – Преподобный откашлялся, переминаясь с ноги на ногу. – Я должен узнать ваше имя, сэр.
«Неужели Гарри скажет Годфри, что он граф Дэрроу?»
Конечно, нет.
– Гарри Грэм.
– Понятно… – Нижняя челюсть викария отвисла, и он, нахмурившись, на несколько мгновений застыл в полном молчании. – Грэм из семьи графов Дэрроу?
«Или сам граф Дэрроу?»
– Но герцогу вы можете представить меня просто его другом Гарри. Я здесь по его поручению. Поэтому он сразу поймет, о ком речь.
Пен даже издалека увидела, как нервно задергался кадык Годфри.
Гарри презрительно улыбнулся:
– Ну, и кому герцог скорее поверит: старому другу или… своему служащему, которого он ни разу не видел?
– Гм.
– Более того, мне почему-то кажется, что в силу сложившихся обстоятельств вы поступите разумно, если подыщете себе другое место. У меня возникли сомнения относительно желания герцога оставить на службе священника, запятнавшего себя насилием.
– Я никого не насиловал. Это она… Она сама!
– Вы и впрямь хотите отведать моего кулака?
Викарий взглянул на Пен.
– Миссис Барнс, приношу вам свои извинения, но вы должны понять, что это была нелепая ошибка.
«Нелепая ошибка?»
Ей захотелось врезать ему по носу или… по другому, расположенному куда ниже органу.
– Вы навязывали мне ухаживания против моего желания.
«Против моего желания» – это еще слишком мягко сказано.
– Я пыталась от вас отбиваться. Никакая это не ошибка, нелепая или иная. Это прямое нападение. Не появись мистер Грэм, вы бы меня изнасиловали. – При одной мысли о том, чего она чудом избежала, Пен вздрогнула.
«Нет, мне надо держать себя в руках».
Она крепче сжала палку и глубоко вздохнула, чтобы успокоиться.
Губы Райта вытянулись в напряженную струну. Он повернулся к Гарри.
– Мистер Грэм, должен сообщить вам, что эта женщина лжет. Она выдает себя за вдову, но у нее незаконнорожденная дочь. – Годфри искоса глянул на Пен, после чего снова обратился к Гарри: – Если вы, по вашим словам, здесь по поручению герцога, а не по личным делам, вам, возможно, неизвестно, что эта женщина – бывшая любовница графа…
На сей раз удар Гарри пришелся в брюхо священника.
Ловя ртом воздух, Годфри согнулся пополам.
– Вы не слишком умны, как я погляжу. – Голос Гарри звучал жестко и сурово. Раньше Пен никогда не слышала у него подобных интонаций. – Советую вам немедленно убраться и молчать как здесь, так и где бы то ни было еще. Не хочу вас убивать, но предупреждаю: не испытывайте мое терпение. Надеюсь, я ясно выразился.
Викарий кивнул.
– Отлично. И застегните наконец штаны!
Годфри завозился с пуговицами и засеменил прочь. Вид у него был пришибленный, и Пен надеялась, что угрозы Гарри на него подействуют и заставят попридержать язык.
Впрочем, какое это теперь имеет значение? Уже никакого. Репутация, которую она так долго, с такими усилиями создавала, уничтожена, независимо от дальнейших действий Годфри.
– Пен. – Гарри подошел к ней и обнял за плечи. – Не плачь.
– Я… – Она шмыгнула носом. – Я не плачу.
– Конечно, не плачешь.
Он прижал ее к себе, Пен выронила палку, упала лицом ему на грудь и разрыдалась. Так хорошо было чувствовать рядом его широкую грудь и сильные руки.
Но какая же она все-таки глупая! Ведь понятно же, завтра или послезавтра Гарри вернется в свое имение и она снова останется с Гарриет одна.
Останется с Гарриет? Он же не будет пытаться забрать у нее дочь?
Их дочь.
Гарри с ней так не поступит. Пен не сомневалась. Зачем ему Гарриет? Нет, он просто уедет, а они останутся. Она останется со своими трудностями и проблемами.
И не то чтобы они лежали на ее плечах непосильным бременем. Разумеется, нет. Она вполне с ними справляется. Просто сейчас она разнюнилась из-за ерунды.
Пен заставила себя поднять голову, высвободиться из теплых и кажущихся такими надежными объятий Гарри.
«Теперь мой дом Литтл-Падлдон. У меня есть работа. Джо, Каро и весь приют зависят от меня. Мне нужно воспитывать Гарриет. Я сильная. Я все выдержу».
– Пен, Гарриет – моя дочь?
О господи. Когда-то она часто рисовала себе эту сцену: появляется Гарри и задает ей этот вопрос. Но все это в прошлом, ни о чем таком она давно уже не помышляет. Как ей ответить?
Солгать?
Не поможет. Скажи она, что была любовницей Уолтера, он ей никогда не поверит.
– Да, Гарриет – твоя дочь.
Его лицо сделалось неподвижным и непроницаемым. О чем он думает?
– Раньше ты никогда не скрывал своих чувств.
О черт, ей не стоило этого говорить. Пен захотелось вернуть свои слова обратно. Пора их близости и общности, если она ее не вообразила, давно миновала. Сейчас оба они совсем другие. Ей не следует об этом забывать.
Гарри вымученно улыбнулся:
– Я научился осторожности.
Осторожность… Пен тоже не мешало бы ей научиться. Впрочем, она старается быть осторожной. А он показался ей таким знакомым, таким близким, таким похожим на того Гарри, которого она когда-то знала, что ей пришлось немало постараться, чтобы сдержаться и не повести себя с ним, как прежде.
Это приведет к катастрофе. К какой именно катастрофе, Пен не знала, но чувствовала, что скользит по краю пропасти. Ей следует отступить, пока бездна ее не затянула.
– Ты встретил Гарриет? – спросила Пен. Горло от волнения пересохло, и голос прозвучал хрипло и глухо.
Гарри кивнул:
– По дороге в деревню. Я остановился у реки напоить коня. Она заметила Аякса и подошла его приласкать.
– Гарриет любит животных.
Острая боль тоски пронзила сердце Пен. Будь Гарриет законной дочерью Гарри, у нее был бы собственный пони.
«Я рехнусь, если начну об этом думать».
– Ты сказал ей, что ты ее отец?
– Нет, – нахмурился Гарри. – Я не знал, что я ее отец. Эта мысль даже не пришла мне в голову. Ты мне не сказала о дочери. Я и не знал, что ты живешь здесь. Я подумал, что она дочь Уолтера. У него же масса таких незаконных отпрысков.
Внутри у Пен все похолодело. «Незаконных отпрысков». Гарри произнес эти слова с таким пренебрежением, как будто говорил о чем-то неважном, недостойном внимания.
«А сколько незаконных отпрысков у самого Гарри?»
Это ее не касается.
В былые времена, представляя, как расскажет Гарри о том, что у него есть дочь, Пен не думала, что все случится именно так. Что его это так… заденет.
– И этот мерзкий священник, и трактирщица Бэсс – все здесь считают ее дочерью Уолтера. Это ты им рассказала? И Гарриет тоже? – напрягся он. – Ты и Уолтеру о Гарриет рассказала? Пыталась получить с него денег?
Да как он смеет! Пен размахнулась, чтобы залепить ему пощечину, но он перехватил ее руку.
– Будь осторожна. Ты же видела, что я сделал со священником.
– Я не боюсь тебя.
У него в глазах что-то мелькнуло, но настолько быстро, что она не успела понять – гнев, сожаление или что-то еще.
– А стоило бы, – сказал Гарри. – Мы ведь здесь одни. – Он ухмыльнулся. – Ты в моей власти.
Пен испугалась.
«Ради бога, ведь это Гарри».
Она вырвалась из его объятий.
– Прекрати. Это не смешно.
– А я и не шучу.
В его голосе еще слышалась тень угрозы, но взгляд оттаял, и Пен узнала любимого Гарри.
– Гарри Грэм, я знала тебя, когда ты был еще мальчишкой. И мне известно, что ни меня, ни любую другую женщину ты никогда не обидишь.
Он нахмурился и посерьезнел.
– Это было… Сколько лет назад? Почти десять. Пен, я сильно изменился.
Пен снова испугалась, но овладела собой.
– Не настолько. Не сомневаюсь, ты и сам не веришь, что я могла попросить у Уолтера деньги. Я предпочла бы умереть с голоду.
– И позволила бы голодать Гарриет?
О! Он слишком хорошо ее знает.
– Наверное, нет. К счастью, до этого не доходило.
Пен задумалась. Долго размышлять, как бы она поступила, ей не потребовалось.
– Да, конечно, не будь у меня иного выхода, я позабыла бы о гордости и попросила бы денег у Уолтера. Но это не помогло бы. Наверняка твой брат либо самолично захлопнул бы дверь у меня перед носом, либо отдал бы распоряжение об этом своему дворецкому. – Пен задумалась, потом усмехнулась: – А я ведь стала бы колотить в дверь кулаками.
Ради Гарриет Пен пошла бы на все, даже набросилась бы на Уолтера, графа Дэрроу. Она хмуро глянула на нынешнего графа Дэрроу.
Гарри еще секунду пристально на нее смотрел, потом широко улыбнулся, тотчас напомнив ей давно знакомого юношу.
– Как всегда бесстрашна. Господи, Пен, как я по тебе скучал.
Ах, хотелось бы и впрямь быть такой бесстрашной. Она тоже по нему очень скучала, но сдержалась и не сказала об этом. Нельзя полагаться на Гарри всерьез после столь долгой разлуки.
Он, правда, Гарриет заинтересовался.
– Расскажи мне о дочери, Пен. И о том, как ты жила все эти годы.
О проекте
О подписке