Адам фыркает.

– И ты в это веришь? У тебя кошки, домик с тремя спальнями, уютный маленький кабинет. И ты правда в это веришь?

Она не победит. Это очевидно. Какую бы игру ни затеял Адам, результат подтасован с самого начала.

– Я не собираюсь тут сидеть и оправдываться, – говорит она, а потом добавляет едва слышным шепотом: – Только не еще раз.

Адам снова улыбается, на этот раз победно.

– А ты это и делаешь. Ты как раз оправдываешься. А я буду тебя судить, Сюзанна. Для этого я и пришел. Я буду тебя судить – и посмотрю, как осудишь себя ты сама.

6

Джейк не всегда был склонен к крайностям.

И младенцем, и мальчиком он был очень общительным, веселым и таким беззаботным, он с первых же месяцев напоминал Сюзанне Нила. Эта невозмутимость и привлекла Сюзанну в Ниле, когда ей было девятнадцать, и она в первый раз заговорила с ним в пабе. Он первым к ней подошел, для Сюзанны это было внове. Учитывая воспитание, а их растили одинаково, в строгости, под контролем, Нил показался Сюзанне лекарством от всех ее проблем. Он сам исцелился от дисциплины, которую навесили на него родители, и хотя Сюзанна пошла другим путем, с годами все плотнее заматываясь в кокон, она надеялась, что Нил исцелит и ее. Он заставлял ее смеяться, глупо хихикать, и этим, да и всем остальным дал возможность почувствовать себя подростком, чего ей никогда не разрешали.

Поэтому ее радовала такая же беспечность в Джейке. Джейк был еще и самодостаточным, умел радоваться сам по себе. Мог сидеть с книжками, раскрашивать картинки, собирать лего и очень редко звал Сюзанну. Проблема была в другом. Если у него возникало затруднение, он всегда хотел справиться со всем сам. Если подумать, Сюзанна и Нил всегда очень гордились тем, что Джейк никогда не звал на помощь.

Джейк рос, и эта сторона его личности развивалась. Он очень близко к сердцу принимал малейшие неудачи. Джейка устраивала только полная победа, все остальное приравнивалось к поражению. Но он не злился, он просто переходил к другим задачам.

Футбол, например, продержался полсезона. Был период, когда Джейк тренировался четыре вечера в неделю и еще по утрам в выходные, а потом просидел матч на скамейке запасных и решил, что это не его. Потом музыка. Каждый вечер новый диск на повторе в стереосистеме, новый кумир глядит со стены спальни. Делая что-либо, он всегда отдавался полностью, вкладывал всю душу, но если ему казалось, что он провалился или что-то ему мешает – бросал все, просто пожав плечами.

– Это нормально, – говорил Нил. – У него те же увлечения, что и у нас, эта дурацкая потребность всегда все доводить до конца.

Родители Нила настаивали до последнего, что начатое надо закончить во что бы то ни стало. Нил прав, решила Сюзанна. В конце концов, это лучше, чем если бы Джейк упорно раз за разом делал что-то и был бы несчастлив. (У Сюзанны была и другая версия: Джейк находился в поиске, искал смысл, цель, которую так и не найдет. Но Нилу она этого не говорила. Она даже себе не хотела в этом признаваться.)

То же и с друзьями.

Скотт Сандерс.

Питер Мюррей.

Чарльз Белл.

Скотт, Пит и Чарли. Сегодня чужаки. Завтра – кровные братья.

И девочки! Девочки! Хотя Сюзанна узнала обо всем, когда уже было поздно. Она о многом не знала, как выяснилось. Пока не стало слишком поздно.

Полностью или никак. Все или ничего. Чем старше он становился, тем больше личного вкладывал во все, что делал. Все – вплоть до того дня, когда Сюзанна пришла домой с прогулки и обнаружила его тело, раскачивающееся на балюстраде.

Что до вопроса Адама, конечно, Сюзанна чувствовала вину за произошедшее. Если бы она могла, она бы подняла руку, склонила голову и разрыдалась бы из-за всего, что она должна была бы сделать, но не сделала. Так бы отреагировал любой родитель. Но дело в том, что Адам знал – она бы никогда не смогла публично признаться, как себя чувствует, особенно учитывая, как все обернулось. И эти его слова, обвинения, будто она не любила сына. Сюзанна гадает: Адам имел в виду именно то, что поняла она? Или он говорил о чем-то большем, о том, чего он ни за что на свете не мог знать? Секрет, который Сюзанна так долго держала в себе, что даже сама уже в него не верила.

* * *

– Скотт Сандерс, Питер Мюррей, Чарльз Белл.

Он перечисляет имена так же, как только что Сюзанна вспоминала их сама. Говорит, что хочет начать с начала. Что само по себе очень интересное утверждение, Сюзанна считала, все началось с них, а значит, Адам опоздал лет на пятнадцать.

Скотт, Пит и Чарли: они сыграли роль катализатора, по крайней мере, в некотором смысле. Все, что случилось, заискрилось и воспламенилось из-за них.

– Это его друзья, верно? Потому что этого я не понимаю.

– Что ты имеешь в виду?

– Сначала они это отрицали. Говорили, что едва знали Джейка.

Сюзанна чувствует во рту мучительно знакомый привкус.

– Конечно, они так говорили. Что еще им было говорить.

– Да знаю я. Но дело не только в этом. Судя по тому, что я читал, только Джейк считал их друзьями. Другие дети, свидетели или кто там они были, все говорили…

– Не было ни одного свидетеля, – прерывает Сюзанна. – Ни единого.

– Ты знаешь, о чем я. И это не совсем правда.

– Это правда! Это факт! Я-то думала, ты изучил вопрос. – Безрассудная провокация, но Сюзанна не может сдержаться. Хватит с нее слухов и сплетен. Как в журналах в комнате ожидания, она совсем не может на них смотреть. Мало сенсации в правде? Кому может помочь ее искажение? Это в случившемся ее больше всего и раздражало: факты быстро надоедают, и все начинают их перевирать, манипулировать, и в конце концов все выходит наизнанку, вверх тормашками, задом наперед. Жизнь продолжается, говорили они, но не для Сюзанны.

– Это не правда, Сюзанна. Были свидетели. Скотт, Пит и Чарли: они там были.

– Нельзя быть свидетелем, если ты виновен. Так это не работает. Не должно.

Адам мог бы продолжать напирать, Сюзанна знает это, но вместо этого он уходит от темы.

– Так ты говоришь, они были друзьями Джейка? С самого начала?

– Нет, не с начала. На самом деле они не были друзьями. Не настоящими друзьями. Они одурачили его. Поймали в ловушку.

Но даже теперь, говоря все это, она знает, что по-настоящему она сама себя одурачила. Джейка друзья не дурачили. А вот Сюзанна ошиблась, веря, что он все тот же счастливый здоровый парень, как всегда. А может, он никогда таким и не был. Она обманула себя, игнорируя пожиравшую, опустошавшую его тоску.

– Тише, Сюзанна. Мне начинает казаться, что ты пытаешься увильнуть от ответственности. Словно ты их хочешь во всем обвинить.

– Конечно, я виню их! Я и себя виню, но и многих других.

Она только что сузила этот список до пяти человек.

Сам Джейк.

Нил.

Скотт, Пит, Чарли.

На самом деле шестеро, но о шестом она старается не думать.

Адам откидывается на спинку кресла, складывает руки на коленях.

– Не сомневаюсь, – кивает он. – Мы еще об этом поговорим. А пока что начнем с этих троих. Хорошо?

Все случилось однажды после школы. Начало их… союза. Сюзанны там, естественно, не было, но она была рядом с Джейком, когда он раз за разом пересказывал все полиции. Она столько раз перечитывала показания и так часто представляла себе те события, что они превратились в фильм, в котором она помнит каждый кадр.

Джейк уже не впервые задерживался после школы. Когда Сюзанна спрашивала, а она это делала не часто – сама поздно приходила домой, он говорил, что делал домашнее задание, помогал учителю, заканчивал матч с друзьями. Оказалось, все это ложь. Джейк делал домашнее задание, но обычно в последний момент и только потому, что иначе родители и учителя начали бы задавать вопросы. Но помогать учителю? Играть с друзьями? Сюзанна не представляла себе, как одиноко было Джейку. Он был мальчиком, который легко заводил друзей, а теперь мучительно пытался их сохранить. Он ни с кем не ссорился. Ему просто больше не было интересно, так же, как он терял интерес ко всему остальному. Сюзана заметила бы это, если бы смотрела внимательнее. Но проще было принимать все его слова за чистую монету, верить, что Джейк все тот же общительный, самодостаточный парень, каким всегда был. Сам день Сюзанна толком не запомнила. Если бы последовавшее происшествие не придало ему значения, она бы и не смогла выделить его в череде других дней.

Итак, Джейк был на территории школы, один, после окончания уроков – как выяснилось, он часто так оставался. Он наблюдал, на этот раз за компанией мальчишек на год старше его. Скотт Сандерс, Питер Мюррей и Чарльз Белл тоже часто проводили время на школьной территории после уроков, в основном потому, что это было запрещено. Правила для них были как вызов, И Джейка восхищало то, что они делали.

Сегодня Джейк заметил, как они собрались около урны, но не сразу связал это с запахом дыма, витавшим в воздухе. Он подумал, что садовник жжет листья. В это время года их полно. Перед школой росла густая аллея деревьев. Входишь в главные ворота, и они возвышаются вдоль дороги почетным караулом, а осенью на несколько недель все покрывается толстым красным ковром.

Но дым был не от листьев. И наблюдая за Скоттом и компанией из тени деревьев, он наконец понял, что горит. Он увидел языки пламени, лижущие воздух из мусорной урны. Пламя ползло все выше, Скотт, Пит и Чарли подходили ближе, сгрудились, как ведьмы вокруг котла.

Джейк не собирался вмешиваться, так он потом сказал полиции. Не потому, что старшие ребята не были пай-мальчиками и явно задумали что-то дурное, а уже эта мысль остановила бы большинство детей. Джейк не знал, как к ним подступиться. Скотт и остальные не только на год старше, они еще и травили малышей. Если бы они набросились на Джейка, он бы не смог дать отпор. Скотт, глава шайки, на голову выше его, А Пит в два раза шире в плечах. Чарли невысокий, но казалось, весь состоит из костей и сухожилий, и от этого он выглядел самым опасным.

Поэтому Джейк просто стоял, завороженный, и мог бы остаться в тени, пока огонь не погаснет, если бы события не развернулись иначе.

– Эй, а вы что тут делаете?

Джейк не мог сказать, откуда появилась молодая учительница. К стоянке велосипедов вела дверь из главного корпуса, возможно, миссис Бёрч вышла оттуда. Она новенькая, только что получила диплом и весила как горка сэндвичей, которые Пит в одиночку съедает за ланчем. Но для крошечной женщины – почти девочки – у нее был очень мощный голос.

Даже Скотт и остальные подпрыгнули и опустили плечи, только увидев его источник.

– Ничего, мисс, – сказал кто-то. Скотт, подумал Джейк, потому что он сделал шаг вперед, пытаясь заслонить урну от учителя.

– Мальчики, вы что-то жжете?

– Нет, мисс. Зачем бы нам, мисс. Я сигарету уронил, только и всего, – ответил Скотт.

– Он имеет в виду зажигалку, мисс, – вмешался Чарльз, встав бок о бок со Скоттом. – Мы еще маленькие, чтобы курить по-настоящему, и мы бы точно не стали курить на территории школы. – Чарли, может, и маленький, но крепкий. А лицо у него острое: от напомаженных волос до выступающего подбородка.

Пит позади пытался потушить огонь, но пламя поднималось всякий раз, как он приближался. Со своего места Джейк ясно все видел. Пит походил на укротителя львов, пытающегося сдержать буйное животное. Джейк говорил потом, что огонь так и выглядел, напоминал что-то живое. Это завораживало. Казалось почти красивым. Именно так Джейк потом и рассказывал.

– Ты не куришь, но у тебя есть зажигалка. И ты как-то уронил ее в урну, и урна волшебным образом загорелась. Ты это пытаешься сказать?

Мисс Бёрч протиснулась мимо Скотта и Чарли и попробовала сама справиться с огнем. Языки пламени высоко взлетали, и когда она попыталась пошевелить мусор в урне, ей пришлось отшатнуться так же, как Питу.

– Ой! Черт! – Язык пламени вырвался и коснулся ее.

Скотт, Чарли и Пит просто смотрели и смеялись.

– Не ругайтесь, мисс, – сказал Чарли. – Если вы будете ругаться, нам придется рассказать учителю.

Мисс Бёрч была слишком сосредоточена на огне, чтобы обратить внимание на смешки, хотя уже было очевидно, что ей тоже не справиться.

– Вот.

Джейк перешел через дорожку, нагнулся, чтобы собрать охапку листьев.

– Вот, – повторил он, поднося листву к урне.

– Подожди, не надо…

Мисс Бёрч появление Джейка застало врасплох. Она запоздало оттащила его в сторону, но он успел кинуть листья в огонь.

– Что ты… – возмущалась она, думая, что Джейк сделал только хуже. Но листва была сырая, огонь словно накрыли влажной простыней. Повалил дым, много дыма, а потом и он сошел на нет.

– Ладно… – Поначалу мисс Бёрч могла выговорить только это. Потом, видимо, вспомнила о своих обязанностях, своем гневе и резко повернулась к Скотту:

– Вы хоть понимаете, как это глупо? Вы же могли всю школу сжечь!

Только Скотт не испугался, а возмутился. Проблема в том, что Скотт и был глупым. Сюзанна бесчисленное количество раз убеждалась в этом в последующие месяцы. Он был глупым, жестоким и мстительным. Но его так часто называли глупым – и дети, и старший брат, и отец, что слово само по себе стало для него как красная тряпка для быка. Однажды он чуть не запустил стул в учителя, рискнувшего сказать, что он медлительный, и спасло его только отсутствие стула под рукой. Об инциденте знала вся школа, и только такому неопытному учителю, как мисс Бёрч, могло прийти в голову использовать в присутствии Скотта слово на г.