Глава 4

Проснувшись, Олег первым делом посмотрел на часы. Без четверти час! Он же должен был в десять быть у Илсы! Тут он вспомнил о Карине. Господи, только этого не хватало – Объяснять лежащей рядом девушке, что ты спешишь к другой!

Не поворачиваясь, Олег потянулся рукой к мягкому телу, оказавшейся такой горячей подруги. Рука тронула холодную простыню – постель оказалась пуста!

Олег резко повернулся. На месте, где спала Карина осталась только вмятина, все еще хранившая формы роскошного тела.

Чернов прислушался, может, она в ванной? Нет, стояла такая тишина, что сомнений не оставалось, в квартире он один.

Все еще не соглашаясь с очевидным, Олег вскочил с постели и, не одеваясь, выбежал в коридор. Ни обуви, ни одежды ночной гостьи не было.

Все же Карина ушла, а он проспал все на свете!

Хоть бы его перед уходом разбудила. Хотя нет, это как раз хорошо. Как говорится, самое красивое у женщины – это спина, когда она утром уходит. Молодец, Каринка и тут оказалась на высоте! Может, все же зря он ее недооценивает?

Ладно, все это хорошо, но как же быть с обещанием, которое он дал Илсе? Она надеялась, наверняка ждала, а он все проспал! Нужно хотя бы позвонить, извиниться, попробовать договориться отремонтировать часы в другое время.

Олег поискал в джинсах бумажку с номером телефона. Так, вот она! Набрал семь заветных цифр и замер. Один гудок, второй, третий… После восьмого стало ясно, что трубку на том конце не поднимут. Илса или ушла, или обиделась и не подходит к телефону. Скорее, второе. А может, самому поехать к ней? По крайней мере, это будет порядочнее, чем сидеть и ждать, пока она поднимет трубку.

Олег быстро собрался, благо с тех пор, как отпустил бородку, бритье перестало отнимать время по утрам. Хотя какое сейчас утро? Машина стояла там же, где он ее оставил ночью, – прямо у подъезда. Угонщиков он не боялся. Стихийные здесь не появляются, а среди местных воров желающих связываться с Черновым не было.

Быстро доехать не удалось. В это время дня улицы Москвы забиты машинами, повсюду пробки. Пришлось прибегнуть к старому способу и пробираться переулками и дворами. Но на пересечении с Садовым кольцом все равно застрял, и надолго. В Москве, если уж попадешь в пробку, вылезешь нескоро.

К дому Илсы Олег подъехал лишь в половине третьего. Он долго жал кнопку звонка, надеясь, что девушка если уходила куда-то, то уже успела вернуться. Но все было тщетно. Как же можно было так лопухнуться? Хоть бы будильник поставил. Олег вспомнил, как они с Кариной ввалились в его квартирку. Какой там будильник! Разве ему до этого было? Эта чертовка рассчитала все точно, вымотала его так, что он все на свете позабыл! Вот и думай теперь, как оправдаться.

Олег почесал затылок. А что, если Вере позвонить? Илса ее подруга, может, она что знает? Да, пожалуй, это мысль.

Таксофон удалось найти только через три квартала.

Олег набрал по памяти семь цифр. Но и на этот раз, кроме длинных гудков, ничего не услышал. Судя по всему, никого нет дома. Да и в самом деле, кто в такое время дома сидит? А рабочего телефона Веры он не знает. Может, позвонить Тарасу? Да, а что он ему скажет? Мол, дай служебный телефон Илсы? Черт, забыл совсем – сегодня же Илса в отгуле! Она же вчера сама говорила об этом! Вот же вылетело из памяти! И что теперь, где ее искать? Может, все же позвонить Вере? Неудобно, Каринка наверняка той уже похвасталась. А если еще не позвонила, то обязательно позвонит, подруги же. Нет, наверное, лучше всего будет подождать Илсу у ее подъезда. Рано или поздно она появится. А что ждать придется, так кто в этом виноват? Илса тоже, наверное, ждала и нервничала, теперь его очередь.

Олег вернулся к подъезду Илсы. Чтобы не бросаться в глаза, свою «восьмерку» он поставил немного в сторонке. Настроившись на длительное ожидание, слегка опустил спинку кресла. Ладно, подождет, спешить все равно некуда. Солнце светит, воробьи чирикают, очень даже неплохо. Жаль только, не купил чего-нибудь попить, а если бы додумался еще бутербродов набрать, совсем хорошо было бы!

* * *

Когда Олег проснулся в третий раз за этот день, дело шло к вечеру. Народ валом валил от станции метро и от автобусных остановок. Кто к кастрюлям, кто к телевизору, а кто к припасенной загодя бутылочке пива! Ах, хорошо бы сейчас банку колы, да из холодильника. А еще лучше минеральной воды. В пересохшем рту стоял неприятный привкус. Да, надо обязательно попить и пожевать жвачки. А то нехорошо с людьми говорить, когда изо рта такой выхлоп.

Припарковал машину у ближайшего киоска, Олег выпил залпом банку колы. Стало легче. Бросив в рот подушечку «Дирола», рассеянно глядя по сторонам, прошелся вдоль ларьков. И вдруг почувствовал на себе чей-то взгляд. Он резко обернулся. На противоположной стороне улицы стояла Илса и смотрела на него.

Олега как будто кольнуло в сердце. Как он мог променять эту леди, нет, королеву, на какую-то Карину? Надо же быть таким ослом! Вот же дурак! Ну дурак, он и есть дурак, взял сам все себе и испортил! Или еще не испортил? И почему испортил? Испортить можно то, что есть, а чего еще не было, как можно испортить? Не-не-не никаких пораженческих настроений, у них с Илсой еще ничего не было значит, и измены никакой нет!

И все же, Господи, сделай так, чтобы она его простила.

Олег бросился вперед, лавируя между застрявшими в пробке машинами, и через считанные мгновения стоял уже рядом с Илсой.

– Илса, извини, пожалуйста, я проспал! – брякнул он с ходу. Нет чтобы сказать, мол, перепутал адрес, забыл номер телефона. – А потом звонил, приезжал, а тебя нет!

– Мама, знакомься, это Олег. – Девушка повернулась к стоявшей рядом хорошо одетой пожилой женщине, которую Олег поначалу не заметил. То, что дочка пошла в маму, было ясно как день – одно лицо, одинаковый рост, только у матери сеть морщинок в уголках губ и у глаз. Хотя нет, еще глаза различаются. Как будто одинаковые, золотисто-карие, но приглядишься и убеждаешься, нет, разные. У Илсы они теплые, кроткие, мягкие, а у матери более желтоватые, чем зеленые. И сам взгляд жесткий колючий, немигающий. Совсем как у тигрицы, такой же пронзительный, словно она тебя насквозь буравит.

– Олег, это моя мама. Ее зовут Алла Рихардовна, – продолжила знакомить Илса. – Я ее только что встретила, и… вот приехали домой.

– Вы меня извините, я действительно виноват!! Но я сейчас все быстро сделаю! – торопливо продолжал говорить Олег, почти не слыша Илсу. – Я прошу вас, пойдемте посмотрим, что у вас сломалось.

– Мама, может, действительно пойдем? – поддержала его Илса. – Олега все хвалят, говорят, отличный мастер.

– Вы нас извините, Олег, – вежливо, но твердо произнесла Алла Рихардовна. – Давайте лучше как-нибудь в другой раз. Дело в том, что я сегодня жду гостей. – Она повернулась к дочери: – Я совсем забыла тебе сказать, через полчаса к нам приедут пациенты. Так что сама понимаешь, не сегодня. Простись со своим знакомым и быстро домой. Я тебя жду. До свидания, Олег.

Алла Рихардовна, даже не взглянув в сторону Чернова, направилась к переходу.

Олег оторопело застыл. Странная какая-то. Может, она думает, ему деньги нужны?

– Вы не думайте, я не из-за денег, я бесплатно все сделаю! И быстро! – торопливо проговорил он ей в спину. Алла Рихардовна остановилась и повернулась к нему.

– Нет, Олег. – Женщина покачала головой. – Я ничего не имею против тебя, возможно ты хороший парень, но за тобой… Нет, не надо, просто не нужно, и все. Может, потом, не сейчас… Впрочем, нет, не знаю, не знаю, давайте перенесем этот разговор на более подходящее время.

– Мама, что с тобой? – растерянно воскликнула Илса. Олег обиженно насупился. – Мама, Олег порядочный человек, и то, что он проспал…

– Он не просто проспал, он был с женщиной! – отрезала мать, повернулась и пошла дальше. Было слышно, как она бормочет: – Но я ее почему-то не вижу. Если хочешь… но ее… ее нет, я ее не вижу!

Илса устремила непонимающий взгляд на Олега. Чувствуя себя так, словно его уличили во лжи, что, кстати, наполовину так и было, он с разобиженным видом махнул рукой и со словами: «Я просто хотел помочь и все. Мне ничего от вас не нужно» – пошел к «восьмерке». На полпути он остановился, решив, что называется, оставить дверь открытой:

– Не понимаю в чем проблема, но если понадоблюсь, найдешь меня через Веру.

* * *

Эмма Фадеевна Акопян, пожилая медсестра, сдав смену в роддоме, где она работала, по заведенному обычаю посидела часок с подругами за чашкой чая и лишь после этого отправилась домой. По дороге Эмма Фадеевна зашла на рынок – она не признавала продуктов из магазина. Нагруженная сумками, она направилась к старой панельной пятиэтажке, где жила вместе с внучкой в маленькой квартирке на четвертом этаже. Должно быть, внучка дома. Это из-за нее Эмма Фадеевна не спешила домой – не хотелось начинать неприятный разговор. Но как ни оттягивай, а серьезно поговорить с ней все равно придется. Внучка совсем совесть потеряла, опять не ночевала дома! Думает, если мама с папой в Ереване, то можно делать что хочешь? Или она думает, бабушка у нее – выжившая из ума дура и не догадается во время дежурства проверить, дома внучка спит или нет? Как бы не так!

Эмма Фадеевна глубоко сожалела о том, что поддалась на уговоры Карины и не сообщила обо всем дочке и зятю с самого начала. Надо было сказать хотя бы дочке. Но что теперь поделаешь, хотела как лучше. А надо было звонить сразу, как только внучка впервые провела ночь неизвестно где и пришла домой только утром. Якобы у подруги засиделась, а потом метро не работало. Как будто телефона у нее не было. Спиртным разило, ну не то чтобы разило, но попахивало.

Эмма Фадеевна тяжело вздохнула. И в кого она такая уродилась? Дочь ведь совсем другая была, тихая, скромная. Да и Карина раньше не заставляла за себя краснеть, а год назад словно с цепи сорвалась. Какими глазами она теперь посмотрит на ее родителей?

Эмма Фадеевна, женщина грузная и неповоротливая, добралась наконец до четвертого этажа, подошла, пыхтя и отдуваясь, к своей двери и нажала на кнопку звонка, со злорадством предвкушая, как разозлится ее беспутная внучка. После бурной ночки всегда хочется сладко поспать. Нет, моя красавица, вставай и принимайся за дело. Самое время стирку устроить, прибраться. Замуж выйдешь, придется работать не покладая рук…

Странно, звонок, что ли, не работает? Да нет, слышно ведь, как он звонит. Нет, моя драгоценная, хотя у бабушки ключ имеется, но все равно тебе придется встать и открыть. Эмма Фадеевна еще раз нажала на кнопку и подержала палец подольше. Просыпайся, моя милая, просыпайся!

Медсестра прислушалась. Обычно после долгого звонка за дверью раздавались шлепки босых ног, но на этот раз время шло, а ничего не происходило. Господи, неужто так обнаглела, что до сих пор не вернулась? А может, она в ванной? Эмма Фадеевну прижалась ухом к двери и, покачнувшись, навалилась на нее всем телом. Дверь беззвучно открылась.

То, что увидела бедная Эмма Фадеевна, повергло ее в ужас. На полу, в огромной луже уже засыхающей крови плавала… женская рука! Отсеченная от тела кисть лежала тыльной стороной вверх и несчастная медсестра сразу узнала эти фиолетовые ногти с золотистой вязью. Такой маникюр делала Карина, ее любимая внучка!

Несчастная женщина потеряла сознание.