Я продолжал подготовку к отъезду. Вещей с собой брал немного, только самое необходимое: джинсы, пару свитеров, зубную щетку, бритву. Все должно было поместиться в моей старой спортивной сумке, с которой пять лет я ходил заниматься боксом. Она была очень удобная, и сейчас тоже послужит мне верой и правдой. В сумке до сих пор лежали мои старые боксерские перчатки, рваные и потрескавшиеся. Взял их в руки и сразу вспомнил свой первый бой. Тогда проиграл, а мой товарищ выиграл. Вспомнил, какое разочарование и зависть к нему почувствовал тогда. Отец тогда сказал мне: «Никогда никому не завидуй – ты потеряешь свою индивидуальность, так как будешь стараться делать все то же и иметь все то же, что и человек, которому ты завидуешь. А одинаковых людей не бывает, и другого, такого же, как ты, больше нет, поэтому просто будь самим собой». Эти слова я запомнил на всю жизнь, и с тех пор больше никому не завидую – я стал тем, кем должен был стать.

Туда же я положил одеколон, подаренный бывшей подругой. Она была старше меня на пять лет. Красивая, стройная, яркая и, самое главное, очень мудрая женщина. Когда мы познакомились, у нее было очень много поклонников, но ни с одним из них она не встречалась – есть такой тип женщин, они никому не отдают предпочтения и таким образом сохраняют всех поклонников. А со мной все получилось быстро, как бы само собой. Судьба, наверно…

Я знал, что не испытываю к ней любви, но мне нравился ее ум, она находила правильные ответы на все мои вопросы, те ответы, которые я сам не нашел бы никогда. В ее случае я поступал вопреки расхожему совету: послушай женщину и сделай наоборот, то есть поступал в точности, как она советовала. У нее была очень сильно развита интуиция. Я всегда старался быть честным с ней, так же, как и со всеми. Каждый раз, когда она спрашивала, люблю ли я ее, я отвечал, что нет. Может, она и хотела, чтобы я ее обманул, но я не мог… Мне было больно говорить ей это, а ей было еще больнее это слышать. Она-то меня любила очень сильно… Одеколон был единственным подарком, который я принял от нее, – в глубине души я не хотел чувствовать себя чем-то обязанным и давать ей надежду.

Я уже был готов к отъезду в город больших возможностей, прошлое должно было оставаться в прошлом. Завтра я начну новую жизнь – жизнь без оглядки на то, что было раньше.

Утром я встал попрощаться с отцом – он рано уходил на работу. Папа обнял меня, похлопал по спине: у него это было привычкой.

– Сынок, что бы ни произошло, знай, что мы тебя очень любим и всегда ждем дома.

Уходя, он добавил, что гордится мною, – тем, что я имею свое мнение и могу отстаивать его. (После того, что произошло между нами спустя некоторое время, я все думаю, искренними ли были эти слова).

Сестренка хотела, чтобы я проводил ее в школу, – утром было достаточно времени, так как автобус уходил только в полдень. По дороге в школу она рассказывала мне, что привезти ей в подарок, а также что любит меня и что я самый лучший брат на свете. Обещала учиться на одни пятерки. Такой договор мы заключили с ней.

Мать, провожая меня, плакала. Но это уже не могло меня остановить, я решил уехать несмотря ни на что. Заранее попросил маму ничего не говорить соседям и знакомым о моем отъезде – не хотел, чтобы меня провожала толпа людей с грустными лицами. Люди были, по большому счету, равнодушны к моей судьбе. Провожая меня, они должны были угодить моей маме, а улыбаясь и радуясь, добиться этого было нельзя. Но для меня-то этот день был радостным… Я впервые буду делать самостоятельные шаги, без родителей и вдалеке от них.

Старший брат, кажется, был на работе. Он не знал, что я уезжаю, – накануне вечером пришел поздно, когда все уже спали, а утром уехал из дома еще затемно. Я, правда, слышал, как он уходил, но не встал и не подошел к нему попрощаться. Ему было все равно, на каком расстоянии от него я нахожусь… Наши чувства друг к другу, кажется, были взаимными.

Ровно в полдень мы выехали из города. Я сразу заснул, ночью плохо спал, до утра все бродили в голове разные мысли. Уезжаю из дома на долгий срок, возможно, навсегда… Поступок очень серьезный. Меня в Москве никто не ждал, и я никого там не знал. Но в глубине души был уверен, что у меня все получится.

Проснулся я только на границе.

– Молодой человек, ваши документы! – полусонный, я не сразу понял, что от меня хотят.

– Что? – Открыв глаза, я увидел перед собой толстого усатого пограничника.

– До-ку-мен-ты! Паспорт ваш.

– А, извините… Вот, – достал паспорт и передал таможеннику.

– Везете с собой наличные деньги?

– Да, но очень мало. А сколько можно провозить?

– Мало можно, а много нельзя.

Я еще посмеялся в ответ: кто же ездит в Москву на автобусе с большой суммой денег?

Тогда он улыбнулся в усы:

– Сразу видно, что ты в первый раз пересекаешь границу. Я тут разных людей повидал: тех, кто везет с собой большие суммы, чтобы не платить налоги, или воров, пытающихся провезти награбленное. Договариваются с водителями, прячут в тех местах, которые могут не проверить… А вообще… – Он заглянул еще раз в мой паспорт. – Я вам, Михаэл, советую: когда в Москве у вас попросят паспорт для проверки, не шутите с ними, как сейчас со мной. Там этого не поймут, – на этих словах он протянул мне паспорт и пожелал счастливого пути.

По дороге в Москву нас еще два раза проверяли на постах. Я послушался совета и больше не пытался шутить: мало ли что?

При погружении в столичную жизнь выяснилось, что не все мифы о москвичах правда. Подтвердилось, что они хмурые и неулыбчивые. Насчет того, что не любят людей других национальностей, я скажу так: а где любят их? Проблемы есть везде и у всех. Все зависит от вас самих. Если умеешь вести себя и прилично выглядишь, – тогда и москвичи, как и все другие люди, очень даже дружелюбны. А дружба, я вам скажу, бывает между людьми, а не между народами. Общайтесь, и найдете друзей среди других национальностей. В целом ничего особенного в москвичах не увидел, люди как люди. А может, и правда коренных москвичей осталось слишком мало?

Да Бог с ними, давайте я расскажу о том, что было дальше.

Ехали мы двое суток, останавливались в основном в придорожных кафе, там же я познакомился с мужчиной, чьи близкие родственники жили в Москве, трое парней вместе снимали квартиру. Он обещал, что меня к ним пристроит. Сдержал свое обещание, спасибо ему за вовремя оказанную помощь! Он был охотником, в Москву ехал на охотничью выставку и всю дорогу развлекал меня рассказами о своих трофеях и приключениях…

В Москве я жил в Юго-Западном округе, там же работал. Снимал двухкомнатную квартиру, без балкона, на пятом этаже девятиэтажки, вместе с тремя другими ребятами. Дом стоял на пересечении улиц Покрышкина и Академика Анохина. Единственным уютным уголком в квартире, где можно было просто посидеть и отдохнуть после работы, была кухня. Там стоял гарнитур светлого дерева, холодильник, весь покрытый сувенирными магнитами из разных стран: Италии, Турции, Таиланда, Китая, висел небольшой телевизор… Видимо, хозяин квартиры любил путешествовать по миру. Я тоже всегда мечтал об этом. Позже узнал, что хозяин сдает квартиру в Москве, а сам живет в Испании. Он, уже пожилой человек, видимо, хотел в старости пожить в свое удовольствие. В Москве квартиры стоят дорого, и он вполне мог себе это позволить.

В комнате, где я поселился, было две кровати, диван, небольшой шкаф для одежды. Вещей у меня было мало, все, что было, я аккуратно сложил на свою полку. Мне очень трудно было привыкнуть жить в одной комнате с двумя людьми. Это всегда сложно – разные, непохожие друг на друга люди, при этом каждый хочет установить свои правила… Но это поначалу не показалось большой проблемой, так как мне всего лишь было нужно место, где можно спать. Я осознавал, что в незнакомом городе, где у меня нет ни родных, ни друзей, мне еще повезло так устроиться.

Глава 4.

В квартире нас было четверо – своего рода квартет.

Самый старший из моих соседей, его звали Али, худой и высокий флегматичный парень лет тридцати, приходился родственником хозяину квартиры. Выглядел он не очень-то привлекательно: худое лицо, длинная шея, глаза постоянно красные – то ли хронический конъюнктивит, то ли повышенное давление… Он работал менеджером в строительной компании. Жил один во второй комнате, намного более уютной, чем наша, с большим плазменным телевизором и удобным диваном. Обои в комнате были бордового цвета, и шторы тоже. Он считал, что бордовый возбуждает девушек. У меня были большие сомнения на этот счет – в его комнате голова через десять минут начинала болеть от этого цвета.

Думаю, он нас пустил в квартиру, чтобы самому жить бесплатно. У нас не было личного контакта с хозяином, это навело меня на мысль, что деньги, которые отдавали за квартиру мы трое, и составляли всю плату, а сам он ничего не тратил на жилье. Может, и правильно делал. В Москве жизнь дорогая, каждый крутится как может. Али привык жить в свое удовольствие, нас, по большей части, просто не замечал. Иногда позволял заходить к нему в комнату, поболтать, когда он был в хорошем настроении.

За какие-то считанные дни моя жизнь круто изменилась. Я полностью поменял многие свои привычки, решил экономить на всем – на еде, одежде, жилье, пока не добьюсь своего. Понимал, что по-другому пока не будет. У каждого из нас есть зона комфорта, где человек чувствует себя как рыба в воде. И я сознательно отказался от этого комфорта – как говорится, сначала шипы, а уже потом розы. Пока я проходил сквозь шипы, но розы в моей жизни, как я надеялся, были впереди…

Кровать, на которой я спал, была очень неудобной – жесткой, со скрипучими пружинами. Соседи постоянно ворчали: мешаю им спать по ночам. Но выбора у меня пока не было, поэтому я готов был терпеть все неудобства. Человек ко всему привыкает, и я знал, на что шел.

Мои соседи по комнате приходились дальними родственниками Али. Один из них, ничем не примечательный, – низкого роста, с горбатым носом, был очень самодовольным типом. Всегда говорил: «Ах, вот если бы Бог меня не обидел ростом, мне бы больше повезло в жизни». Логики в этом я не находил. Если бы он и был выше ростом, все равно нашел бы другой предлог для жалоб.

«Чем примитивнее человек, тем более высокого он о себе мнения» – слова Ремарка. Это было в точности про моего соседа. Особенно он гордился своими волосами – жесткими как щетка, подстриженными квадратом, так что он был похож на ежа.

Мозг его тоже был не больше, чем у ежа. Помню, как-то раз мы разговаривали с ним о нашей соседке. Она была родом из Тбилиси. Шикарная машина, свой бизнес в Москве. Она жила одна, без семьи, богатая, самодостаточная женщина.

– Таким, как она, трудно найти подходящего мужчину, – сказал я тогда. – У нее есть все, и ее ничем не удивишь, кроме любви. – Хотя это лично мое мнение, может, я и ошибаюсь.

– Почему это ничем не удивишь? – спросил Ежик.

– Потому что она сильная и всего добилась сама. Когда женщина сама зарабатывает, она решает свои проблемы сама и, стало быть, не особо нуждается в поддержке. К тому же ей больше тридцати пяти лет, и при этих условиях она может быть кем угодно, но только не дурой.

Но следующий его вопрос меня просто убил.

– Как это понять – сильная? Она что, в спортзале качается? Когда она время-то находит? Каждое утро рано уезжает и поздно возвращается.

Этот вопрос я оставил без ответа. Понял, что он просто дебил. А с дураками лучше не спорить, все равно ничего не докажешь…

Второй из моих соседей только и мечтал о том, чтоб подцепить богатую женщину, вроде нашей соседки, и жить за ее счет. Вот уж чего не понимал и, наверно, не пойму до конца своих дней! Разве может называться мужчиной тот, кто живет за счет женщины? Он, правда, был во всем «чуть-чуть лучше» своего брата – чуть умнее, чуть выше ростом, чуть симпатичнее. Это была единственная разница между ними.

Только с Али отношения были более или менее неплохими.

Соседи мои скоро стали мне невыносимы. Считали себя братьями, но в то же время каждый из них постоянно пытался настоять на своем, показать, что именно он здесь главный. По вечерам играли в карты, шумели, орали друг на друга. Нормально разговаривать они вообще не умели. Чтобы не опаздывать на работу, каждый вечер договаривались, кто утром встает первым, но ни один ни разу не встал вовремя. Сколько можно переливать из пустого в порожнее?!

Надоело мне все это очень быстро, но все мои попытки что-то изменить ни к чему не привели. Приходилось менять свое отношение к этой ситуации. Раз уж мы вынуждены вместе жить, надо как-то приспосабливаться.

От всего этого я стал нервным, на работе начал ругаться с коллегами, хотя раньше никогда не замечал такого за собой.

Кстати, я очень быстро нашел неплохую работу. Совсем недалеко от нашего дома был большой парфюмерный магазин. Проходя мимо, увидел на дверях объявление: «Требуется продавец-консультант со знанием английского языка». Английский я знал, решил – попытка не пытка, и вошел в магазин. Может, возьмут? Ко мне тут же подошла симпатичная девушка-продавщица.

– Здравствуйте, вам что-то подсказать?

– Я по поводу объявления, – ответил я уверенно.

– Хорошо, подождите вон там. – Она махнула рукой в сторону двери в глубине магазина, сама подошла к кабинету, постучала и вошла внутрь, через минуту появилась снова. – Наталья Владимировна сейчас освободится и вас примет.

Я понял, что речь идет о начальнице. И уже размечтался о том, как она сейчас выйдет и сразу же примет меня на работу…

– Да, конечно. – Торопиться мне все равно было некуда. Через несколько минут из кабинета вышла ухоженная женщина средних лет, с приятной улыбкой.

– Это вы ищете работу? – Она посмотрела на меня внимательно.

– Да, – ответил я.

– Проходите, – она показала на дверь в кабинет.

Я вошел, встал у стола. Она села в кресло.

– Садитесь, молодой человек. По-английски говорите свободно?

– Конечно, – ответил я.

Она перешла на английский. Сказала, что неподалеку от магазина находится университет (тогда еще его название мне ни о чем не говорило), где учится много иностранных студентов. Они часто бывают в магазине, но ни один из продавцов не знает английского языка.

Я ответил, что смогу помочь таким покупателям выбирать товар, это не проблема для меня. Мы еще немного поговорили с ней на английском, она, видимо, осталась довольна, поскольку на следующий день, к десяти утра, мне было предложено прийти на работу. Я был там в девять тридцать. И в последующие дни всегда приходил раньше всех, а уходил либо после Натальи Владимировны, либо вместе с ней. Она мне нравилась – как женщина и просто как человек. Всегда готова была помочь и никогда не делала никому замечаний при всех. Все вопросы обсуждались только после работы, и только тет-а-тет. Словом, она была настоящим примером для меня.

Перед отъездом в Москву я написал на листе бумаги список своих целей – квартира, хорошая машина, путешествия и т. д. Ни с кем я этими планами не делился, конечно, просто записал их и положил этот листок в паспорт, чтобы он всегда был со мной. Как бы придал своим мыслям материальную форму. Я всегда верил в то, что делаю. Периодически перечитывал этот список и представлял себе все как наяву.

Очень быстро я освоил всю систему работы магазина, стал сам делать заказы, запомнил цены и коды товаров, знал, что где лежит и сколько стоит. Теперь уже мои коллеги, если возникал какой-то вопрос или спорная ситуация, обращались ко мне за помощью, и мне это очень нравилось.

Наталья Владимировна ценила мои успехи, даже иногда приглашала к себе в кабинет, мы вместе пили чай, разговаривали. Делился с ней всем. Рассказал, почему я приехал в Москву, с кем живу, какие планы на будущее… Пару раз, когда она брала отпуск, даже оставляла меня своим заместителем. Словом, я был вполне доволен тем, как складывались дела на работе…

Глава 5.

Однажды вечером, после тяжелого рабочего дня, я пришел домой и обнаружил, что дверь закрыта изнутри, – открыть ее ключом я не смог. Из квартиры гремела восточная музыка. Стал звонить в дверь, потом на сотовый каждому из соседей, но никто не отвечал, дверь не открывали. После многократных попыток попасть в квартиру я решил сесть на лестнице и ждать. Понял, что ребятам не до меня. Было уже поздно, идти мне было все равно некуда, да и устал после работы. «Лучше посижу, – подумалось, – рано или поздно откроют».

Минут через десять дверь открылась, и на площадку вышла девушка – совершенно голая! «Вот это сюрприз», – подумал я.

Короткая стрижка, кольцо в носу, в зубах сигарета. Она была совсем пьяна. Увидев меня, пробормотала: «Заходи, котик». Я, конечно, был в шоке от увиденного – просто стоял и молча смотрел на нее. Совсем молодая и глупая. В области паха у нее была татуировка в виде бабочки – я машинально отметил про себя: «Хорошая работа». Тут вышел один из моих соседей.

– К-кажется, дружок ваш п-первый раз голую женщину увидел, что-то он так на меня пялится! – хрипло засмеялась девица. Уши хотелось заткнуть от ее смеха.

– Их дружок видел голое тело с душой много раз, но голое тело без души сейчас впервые! – ответил я. – В тебе нет души. – Вряд ли она что-то поняла из моих слов, конечно…

Я прошел в комнату – там было накурено так, что дышать трудно. Кухонный стол стоял посередине комнаты. Они, видно, давно уже гуляли – на полу валялось много пустых бутылок, на столе – остатки закуски, сыра и колбасы. Платье и нижнее белье тоже валялись на полу. Остальные двое парней сидели на моей кровати (как раз вчера я постелил чистое белье) и курили.

– Вечно ты не вовремя! – буркнул один. – Не дал нам досмотреть такой танец. Взяли тебя в квартиру на пару дней, теперь не выгонишь. Жить спокойно не даешь. То тебе тишина нужна, то давайте спать ложиться пораньше, достал уже своими поучениями! Сколько можно? Мы не хотим жить по твоим правилам, мы привыкли жить так, как мы хотим! Не нравится? Дверь открыта, вали отсюда! – Он говорил правду, я знал, что им мешаю, но принять их образ жизни все равно не мог, так же, как и они мой.