Уясни одну вещь, салага: когда я велю не совать свой нос в мои дела, ты должна заткнуться и послушаться. – Уясни одну вещь, Телтфорд: я никогда никого не слушаюсь, кроме моей матери, – парирую я.
я тут же пошлю эту салагу на фиг. В последнее время она делает со мной немыслимое! Я превращаюсь в жалкую тряпку рядом с ней. Я уделяю ей слишком много времени, а это плохо! И даже сейчас, остановившись на светофоре, я на автомате достаю мобильник и отправляю ей простое сообщение, прося сказать, где она.
Готов войти в царство книг? – бросив на меня взгляд, интересуется она. – Готов войти во что угодно, – двусмысленно отвечаю я, с наслаждением наблюдая за тем, как ее щеки покрывает милая краснота.
вот и треклятая острая железка, которая распорола мое тело. Она будто бы стояла там, выжидая момента, когда появится желающий порезать себя. Как проститутка, черт возьми, ждущая сутенера в конце рабочей ночи.
Жизнь слишком непредсказуема, или, быть может, правильнее сказать – судьба. Жизнь – это просто существование на Земле, а судьба – сюжетная линия этой жизни.
Она продолжает рыдать, но уже не так громко. Я позволяю ей выплакаться, хоть меня и раздражают ее всхлипы. Я не умею успокаивать людей, зато у меня прекрасно получается доводить их до слез. Однако я очень рад, что причина истерики Хейли не во мне.