Глава 2
АКТЕРЫ

В районе, описанном в предыдущей главе, с начала времен, а может быть, и раньше жили люди, удивительно похожие друг на друга и называющиеся семитами.

Это наименование взято из Библии. В десятой главе Бытия рассказывается об отношениях между разными народами, известными писателю, в форме родословной сынов Ноевых. В этой генеалогической таблице среди сынов Сима названы Елам, Ассур и Евер, то есть арамейцы, ассирийцы и древние евреи. Термин «семиты» был принят европейскими учеными в конце XVIII века для обозначения группы народов, к которой принадлежат арамейцы, ассирийцы и древние евреи. Взаимосвязь этих народов отчетливо видна в их языках. Впоследствии использование термина был расширено и модифицировано. По мере развития археологии стало очевидно, что существовали и другие народы с аналогичными характерными чертами. Появилась возможность установить с высокой научной точностью типичные или важнейшие признаки, которые определяют язык, народ или культуру как семитскую.

До XVIII века все языки и народы Азии объединялись в группу восточных. Тем не менее время от времени отмечалось родство между определенными семитскими языками, к примеру когда некое историческое событие сводило вместе говоривших на них людей. Так, испанские евреи, войдя в контакт с арабами, проникшими в Европу через Северную Африку, получили возможность наблюдать сходство между их языком и тем, на котором говорили захватчики.

Аравия, Сирия-Палестина и Месопотамия были, как уже говорилось, исторической родиной семитских народов, которые населили эти земли всерьез и надолго. Однако это вовсе не значит, что они не выходили за пределы данных территорий во время более или менее масштабных и продолжительных набегов или для того, чтобы осесть на новом месте.

Закрепление семитских народов за пределами семитской территории имело место в Северной Африке – напротив Йемена. Задолго до начала христианской эры разные арабские племена, привлеченные природными богатствами, начали мигрировать в тот район и создали там торговые поселения. Таким образом, на побережье Красного моря выросло много портов, а мигранты также распространились в глубь территории и организовали колонии, навязав свое правление местным жителям. Так зародилось древнее государство Аксум.

К временным миграциям можно отнести всевозможные попытки военных завоеваний, среди которых исламское стало самым масштабным. Последующий упадок мусульманской власти и раскол арабской империи оставил много арабских, а отсюда и семитских элементов в языках и крови людей, которых захлестнула волна завоеваний.

Семитское население распространялось за пределы территории своего первоначального обитания и другим путем – с помощью колонизации. Самыми выдающимися колонизаторами среди семитских народов, и это представляется естественным, стали люди, прославившиеся как отважные мореплаватели, – финикийцы. Создание баз в стратегических точках Средиземноморья было жизненно необходимо для поддержания торговли, и потому они основали колонии в Африке, Испании и на Сицилии. Появление этих колоний внесло в развитие европейского запада семитские элементы, которые сохранились и после того, как власть Финикии исчезла навсегда.

И наконец, проникновение семитских этнических и культурных элементов активно велось в период, который находится за пределами временных рамок этой книги, путем рассеивания евреев, начавшегося еще до разрушения Иерусалима римлянами. В результате в самых различных частях света появились группы евреев, фанатично придерживающихся своих традиций.

Семитские народы, если рассматривать их в целом, отличаются от других наличием определенных общих черт. В основном это лингвистические особенности. У семитских языков так много общего в фонологии, морфологии, синтаксисе и словарном запасе, что их сходство не может объясняться обычными заимствованиями – только общим происхождением.

Фонология семитских языков характеризуется удивительно богатой системой согласных звуков – гортанных, горловых, увулярных и эмфатических, произнесение которых сопровождается сужением гортани. Это типично семитские согласные – в европейских языках ничего похожего нет. Для них характерно смещение назад дальше, чем в других языках, того, что можно назвать «центром тяжести» системы артикуляции.

Система гласных, с другой стороны, сравнительно бедна фонемами. Для большинства семитских языков свойственно следующее явление: гласные не пишутся, а добавляются читателем исходя из расположения одних только согласных. Их, однако, вставляют в некоторых текстах, когда их точному произношению придается особое значение, – в еврейской Библии, арабском Коране.

Морфология основывается на системе «корней», большинство которых состоит из трех согласных. Основное значение слова выражено этими тремя согласными, а добавление гласных, а также приставок, инфиксов и суффиксов из согласных определяет точный смысл и функцию слова. Например, три согласных k-t-b образуют корень, основное значение которого – «письмо, писание». Корень сам по себе является грамматической абстракцией. Слова в обычной речи формируются добавлением гласных, приставок, инфиксов и суффиксов. Так, в арабском ка-taba означает «он написал», katab-ta — «ты написал», kātib — «писатель», kitāb — «книга», ma-ktab — «место, где пишут», то есть «школа», и т. д. Словари семитских языков составляются не по словам, как в европейских языках, а по корням. И слово maktab следует искать не на букву m, а в разделе, где указан корень слова – k-t-b.

Семитские существительные склонялись, но только немногие семитские языки сохранили систему склонения. Существительное в единственном числе имеет именительный падеж, оканчивающийся на -и, родительный – на -i, винительный – на -а. Двойственное число имеет именительный падеж, оканчивающийся на -ā, и косвенный падеж – на -ау; множественное число – именительный падеж, оканчивающийся на -ū, и косвенный падеж – на -ī.

При употреблении слова в родительном падеже используется так называемый status constructus, характерной особенностью которого является сопряженное состояние. Существительное, предшествующее слову в родительном падеже, утрачивает определенный артикль и часто претерпевает внутренние изменения. Например, в древнееврейском языке слово «смерть» – ham-māweth, но если к нему добавить «короля» (ham-melekh), то в результате фраза «смерть короля» будет выглядеть следующим образом: mōth ham-melekh.

Южные семитские языки, арабский и эфиопский, характеризуются особым способом формирования множественного числа. Речь идет о так называемом «разбитом», или «внутреннем», множественном числе. Помимо системы, в которой множественное число обозначается, как обычно в европейских языках, окончанием существительного, в этих языках множественное число образуется также с помощью внутренней модификации существительного, как правило изменением гласных. В арабском языке, как уже говорилось, книга – kitāb. Множественное число образуется изменением гласных: книги – kutub.

Семитское словообразование покажется менее странным тем, кто говорит по-английски, чем, скажем, тем, кто говорит на одном из романских языков. В английском языке существуют такие явления, как глагольные формы sing – sang – sung, существительное song и даже аналогичное образование множественного числа man-men. Но если в английском языке такие формы ограничены строго определенными словами, в семитских языках это нормальное явление. Интересный пример – английское слово inch (дюйм), заимствованное арабами в форме единственного числа: insh. Но его множественное число, естественное и очевидное для арабов, – unush.

Семитский глагол характеризуется рядом «тем», выражающих производные от основного значения, и образуется изменениями корня. Так выражаются, например, интенсивное или повторяющееся действие, повелительное наклонение, а также страдательный залог и возвратное или взаимное действие. Семитские глаголы обычно приводятся не в инфинитиве, хотя английские инфинитивы могут использоваться для передачи их значения, а в третьем лице единственного числа перфектного времени, так как это их простейшая форма. Поэтому слово «писать» в арабском будет выглядеть как kataba, хотя фактически, как мы уже видели, оно означает «он написал». Удлинив первую гласную, получаем kātaba — так выражается взаимное действие – «писать друг другу». Добавив приставку а-и отбросив первую корневую согласную, получим aktaba — «заставлять писать». В общем, нетрудно видеть, что, имея корень k-t-b, можно образовать довольно много новых слов.

Для семитских языков характерна система спряжения, совершенно отличная от существующей в индоевропейских языках. В них, строго говоря, вообще нет времен, то есть нет особых форм для настоящего, прошедшего и будущего времен. Различается только вид, то есть в этих языках отличается состояние от действия, привычное или продолжительное действие от завершенного. В качестве примера можно привести систему, используемую в арабском и других западно-семитских языках. Если действие в указанное время, которое необходимо определить по контексту, завершено (было или будет завершено, или автор считает его завершенным), используется перфект. Это может соответствовать английскому Past Perfect, Past Indefinite, Present Perfect (I had written, I wrote yesterday, I have already written), Present, Future Indefinite (I will come when I have written this letter, He will find out when I write to him) или Future Perfect (I shall have written before then). Если, с другой стороны, действие в данное время не считается завершенным, а является незаконченным, обычным или ожидаемым, используется «имперфект». Это может соответствовать английской группе времен Continuous (I am-was-will be writing), грамматическим формам, выражающим обычное, повторяющееся действие (I used to write, I write – wrote – will write every week), или одному из будущих времен (I shall write, I was going to write).

Для семитских языков характерна разница между глагольными и именными конструкциями. В глагольных конструкциях, которые являются обычной формой выражения события или стадии в повествовании, глагол ставится на первое место, а за ним идет подлежащее, например, порядок слов «сказал Саид своему отцу…» правильный, а «Саид сказал своему отцу…» – неправильный.

В именных конструкциях, однако, логическое подлежащее занимает первое место, а остальная часть конструкции представляет собой сложное логическое сказуемое. Принятый, как и во многих европейских языках, глагол to be (быть) подразумевается, например, «Саид мудрый» = «Саид есть мудрый». Логическое подлежащее не обязательно должно быть грамматическим подлежащим, но после формулирования может быть оставлено «в подвешенном состоянии» с точки зрения нормального индоевропейского синтаксиса, и за ним будет следовать глагольная фраза со своим собственным грамматическим подлежащим. Подобные конструкции встречаются, например, в Библии, не только в древнееврейской, но и в греческой. Пример из Нового Завета: he that overcometh, and he that keepeth my works unto the end, to him will I give authority over the nations. («Кто побеждает и соблюдает дела мои до конца, тому дам власть над язычниками») (Откр., 2: 26).

Предложение обычно простое по составу. Говорящие на семитских языках не одобряют придаточных предложений, предпочитая помещать рядом серию высказываний, заставляя читателя догадываться по тексту об их взаимоотношениях между собой (условие, причина, следствие и др.). Даже некоторые обороты, обычно считающиеся придаточными, по своей сути таковыми не являются и не имеют вводных служебных слов. Типичный пример относительного придаточного предложения a book, we took it down… = a book, which we took down… Пример того, как семиты опускают служебные слова, можно найти даже в греческом Новом Завете – в Послании святого Павла римлянам (6, 17): Thanks be to God that ye were servants of sin but became obedient… В английской «Исправленной версии», по смыслу, сказано: Thanks be to God, that, whereas ye were servants of sin, ye became obedient… («Благодарение Богу, что вы, быв прежде рабами греха, от сердца стали послушны…»).

Выше было приведено лишь несколько самых типичных примеров особенностей семитской лингвистики. Они наглядно показывают отличительные черты семитских языков как отдельной языковой группы. Все семитские языки имеют отчетливое сходство друг с другом.

Их можно подразделить на несколько главных групп, создав основу для классификации говорящих на этих языках народов. Самые первые документальные свидетельства дошли до нас из Аккада, то есть речь идет об аккадской языковой группе – языках вавилонян и ассирийцев. Другая группа языков именуется ханаанской, поскольку на ней говорили в регионе, в Библии названном Ханаан (Палестина и часть Сирии). Ханаанская языковая группа имеет столь же сложную структуру и неоднозначные претензии на то, чтобы считаться отдельной единицей, как и сами хананеи – как народ. К этой лингвистической группе принадлежат и древние евреи. Третья группа языков – арамейская. Это набор диалектов, впервые сформировавшийся в Верхней Сирии, но позднее распространившийся и на соседние районы. Четвертая группа, арабская, известна нам еще до Мухаммеда по надписям, обнаруженным главным образом в Йемене. Это язык Корана и последующей исламской литературы. Пятая, и последняя, группа, эфиопская, – это языки, на которых говорили колонисты в Абиссинии. В древнейшие времена эфиопский был единым языком, и только в Средние века, то есть вне временных рамок этой книги, он разделился на несколько сильно отличающихся друг от друга диалектов.

Мы описали географические условия, в которых жили семитские народы, и общие черты языков, на которых они говорили. Но возникает вопрос: в какой степени оправдано само выделение группы семитских народов. Иными словами, семитские языки, несомненно, обладают сходством и образуют тесную и отличную от других семью. Но можно ли сказать то же самое о людях, говоривших на этих языках?

Вопрос вовсе не простой. Некоторые ученые считают, что понятие «семитский» может использоваться только в области лингвистики и неприменимо к людям или формам цивилизаций. Другие утверждают обратное, указывая на «семейное сходство» социальных и религиозных институтов, созданных людьми, говорившими на семитских языках.

Чтобы прояснить вопрос, необходимо решить, что же такое народ. Для современной этнологии «народ» – это масса людей, которые, хотя могут отличаться по расе или месту рождения, образуют однородную группу благодаря общности среды обитания, языка, исторических и культурных традиций.

«Примерив» это определение к народам, говорящим на семитских языках, мы обнаруживаем, что оно применимо к каждому из них в отдельности, с географической точки зрения нет никаких оснований возражать против однородности группы в целом, а семитская лингвистическая общность совершенно очевидна. Остается доказать применимость определения к историческим и культурным традициям людей, говорящих на семитских языках, и тогда можно будет с полным правом отнести определение «семитский» не только к языкам, но и к говорящей на них семье народов.

В следующей главе мы увидим, что люди, говорящие на семитских языках, пришли из Аравийской пустыни. В исторических источниках существуют свидетельства этих миграций, а экономические и социальные условия, сложившиеся в пустыне, сделали их неизбежными. В образе жизни кочевых скотоводческих племен возникла устойчивая тенденция к ведению оседлого образа жизни в более плодородных районах вокруг пустыни и постепенному переходу к обработке земли. Таким образом, люди, говорящие на семитских языках, образуют один блок не только потому, что географически собраны в одном районе и говорят на разных диалектах одного языка, но также потому, что имеют общие культурные и исторические истоки. А значит, можно не только применять определение «семитский» в лингвистической области, но говорить о семитских народах и семитской культуре.

При этом следует помнить одну важную деталь: народы не обязательно являются семитскими в той же степени, что их язык. Жители пустыни, заселившие окружающие территории, навязали им свой язык. Однако они смешались с населением, которое уже жило в районах, куда они вторглись, и в немалой степени приняли их культуру. Такие народы, семитские по языку, не забыли собственную культуру, помимо общего семитского наследия. Они были независимыми, и семитский элемент в них, пусть весьма существенный и даже доминирующий, все же был не единственным. Таким образом, с некоторым ограничением мы можем назвать их семитскими народами, но было бы неправильным называть всех этих людей без разбора семитами.

Однако внутри семитской группы народов существовало настоящее единство и общность традиций, и потому, изучая эту группу, мы рассматриваем не произвольный набор элементов, объединенных лишь случайно, а картину четко определенного и органичного феномена в политической и культурной истории Древнего Ближнего Востока.

Теперь мы подошли к расовому вопросу, и здесь с самого начала следует отметить, что он не влияет на определение семитских народов в целом: даже для самых компактно расселенных и однородных народов могут быть характерны несходные расовые элементы. Более того, нет никакой необходимости обсуждать теорию о существовании отдельной «семитской расы», которую скорее можно отнести к области устаревшей политической пропаганды, чем к серьезной науке и которая отвергается авторитетными антропологами.

Можно рассмотреть расовые типы, встречающиеся в традиционно семитских районах. В настоящее время доминирующими могут считаться два типа. Во-первых, это восточный, или иранский, тип. Он преобладает в Аравии, некоторых частях Палестины, Сирии и Месопотамии. Он отличается белой (или загорелой) кожей, темными волосами и глазами, густой растительностью на лице и теле, средним ростом, худощавостью. У таких людей удлиненная голова с выступающим затылком, удлиненное лицо, высокий нос, прямой или с горбинкой, полные губы и крупный подбородок. В Палестине, Сирии и Месопотамии встречается и другой расовый тип – арменоидный. Он отличается тусклой белой кожей, крепкой фигурой, короткой величественной головой с плоским затылком, большим носом и тонкими губами. Некоторые особенности этого типа считаются характерными для евреев.

Вся эта информация касается сегодняшнего дня. Существует очень мало свидетельств состояния дел в древности, но те, которые до нас дошли, указывают на первоначальное преобладание во всей семитской области восточного, или иранского, расового типа, а арменоидный тип проник на территорию с севера только во 2-м тысячелетии до н. э.

Какой вывод можно сделать из всего сказанного? Прежде всего, мы не согласны с теорией о существовании расовой группы, совпадающей с семитской лингвистической группой. С одной стороны, два расовых типа, которые мы описали, не ограничены семитскими территориями: восточный тип встречается также в Иране и Северной Африке, арменоидный – в Анатолии и на Кавказе. С другой стороны, они характерны не для всех семитских территорий: в Абиссинии эфиопы принадлежат к другому расовому типу.

Для нас важна расовая принадлежность жителей Аравийской пустыни, откуда пришли семиты, и здесь мы находим, как и можно было ожидать, учитывая изоляцию пустыни и одинаковость условий, поразительную расовую однородность. Поэтому можно утверждать, что, хотя, строго говоря, не существует такого понятия, как семитская раса, все же семиты первоначально были этнической группой, единство которой усилено однородностью расовых признаков внутри более широкого восточного типа.