Тогда в Хлебной гавани базировался 3-й отряд гидроавиации Черноморского флота – ГИДРО-3. Летающие лодки появились здесь в 1921 году: восемь фанерных бипланов М-9 конструкции Д. Григоровича. Сергей часто околачивался возле колючей проволоки ограждения. Поначалу его гнали, потом привыкли. В отряде было восемь летчиков и четыре механика. Вскоре юноша уже знал, что такое мотор, радиаторы, маслобак, различал летающие лодки по разворотам в воздухе и посадкам, сидел в кресле пилота. Однажды командир отряда Шляпников взял его в полет.

Отчим, человек суховатый, но справедливый, был недоволен Сергеем. Мальчик слишком увлекся самолетами, забросил учебу. А Сергей, сдав экзамены, вместе с друзьями пошел на Пушкинскую, 29, где в роскошном особняке размещалась организация со странным названием ОАВУК – Общество авиации и воздухоплавания Украины и Крыма. Их встретил Борис Владимирович Фаерштейн. Быстро выслушав их, он назвал ребятам книги, которые следует прочитать, и, вечно занятой, умчался готовиться к Первому всесоюзному слету планеристов. Какие-то из книг Сергей нашел в ОАВУКе, какие-то – в публичной библиотеке. Отчим, как ни странно, взялся помогать ему. Многие книги были на немецком языке, а Григорий Михайлович знал немецкий.

Но не только о самолетах думал юный Сергей Королёв. Он учился в одном классе с братом и сестрой Винцентини – Юрием и Ксенией, или Лялей, как ее звали дома. Хорошенькая, стройная, с косой ниже пояса, она нравилась многим. Сергей был безнадежно влюблен. Конечно, Ляля знала о своем молчаливом воздыхателе, но вокруг нее было много поклонников, и она пока еще не решалась выбрать из них одного.

* * *

Зимой 1923 года Сергей начал работать над своим первым планером. Он поставил себе цель: его планер должен быть не первым, а лучшим.

Мария Николаевна полагала, что авиация – опасное занятие, уговаривала сына поступить в Политехнический институт, стать инженером. Но Сергей так не считал. Для себя он уже все решил – перед ним на чертежной доске был приколот ватман с набросками планера. О своей работе Сергей докладывал на первом заседании ЧАГ (Черноморская группа безмоторной авиации) – одном из многочисленных кружков конструкторов аэропланов, в котором он был заместителем председателя.

В июле проект был готов. Свой планер Сергей назвал просто и коротко – К-5. Защита проекта происходила в ОАВУКе. Королёву были сделаны незначительные замечания. На заседании постановили: проект утвердить в Харькове и строить по нему планер.

Сергей получил свидетельство об окончании стройпрофшколы. Пришло время определяться с образованием. Мать и отчим смирились с решением сына идти в авиацию. На семейном совете Мария Николаевна предложила Сергею поступать в Киевский политехнический институт, где открылось авиационное отделение.

В это же время Ляля Винцентини получила направление в Одесский химико-фармацевтический институт. Объяснение произошло на ступенях Торговой лестницы. Нет, Ляля не может выйти за него замуж. Она хочет окончить институт. После этого Сергей решил, что никогда не останется в Одессе, и отослал документы в Киев.

В Киеве он остановился у дяди Юры, в тесной трехкомнатной квартире на Костельной.

На следующий день Сергей поехал сдавать документы в КПИ. В ректорате сразу произошла заминка – для поступления требовалась командировка, а у Сергея ее не было. Пришлось сделать запрос в Одессу. Медкомиссия, заявление с просьбой о приеме, анкета – формальностей хватало.

В КПИ существовал планерный кружок. Неудивительно, что Сергей сразу же в него записался. Шла подготовка ко II Всесоюзным планерным состязаниям. Королёв очень хотел поехать в Коктебель, но он был в кружке всего лишь новичком, а желающих ехать в Крым было слишком много. В список счастливчиков Сергей не попадал. Денег не хватало даже, чтобы добраться до Одессы. Вскоре Сергей получил по почте командировку для поступления в КПИ.

В 1924 году в Киевском политехе существовала специальная комиссия, которая распределяла студентов по категориям. Сергей входил во вторую категорию – представители трудовой интеллигенции; для таких сумма оплаты за обучение зависела от доходов родителей студентов и не превышала 40 рублей. Первокурсники и второкурсники стипендию не получали.

Сергей получил перевод из Одессы на 25 рублей. Он понимал, что родители не смогут регулярно высылать ему деньги. Более того, он хотел жить отдельно от дяди Юры. Необходимо было найти работу. Сергей нанялся доставлять газеты по киоскам. Вставал в пять утра, бежал в редакцию, забирал газеты, разносил, и получал за это восемь рублей.

15 февраля 1925 года в Киевском политехническом институте были организованы курсы инструкторов планерного спорта. Сергей Королёв записывается на них. Первые занятия проходили в столовой рабфака под звон тарелок. Очень скоро будущим инструкторам отказали в помещении, тогда они стали собираться в мастерских. Вместо столов – станки, лекции записывали прямо на них. В апреле курсы распались – из Харькова перестали поступать средства на их содержание. Слушатели курсов решили сами строить планеры и летать на них, тем более что их проекты были уже готовы.

Строительством планеров руководили дипломники Железников, Савинский, Карацуба, Томашевич и Яковчук. Последний был человеком известным: в Гражданскую воевал летчиком, был сбит, попал в списки погибших, после войны вернулся в Киев с орденом Красного Знамени. Соответственно, все решения принимали тоже дипломники. Собирали планеры: КПИР-3 и КПИР-1-бис. К лету надо было начинать их испытывать.

Сергей снял угол на Богодуховской улице. Отныне он стал совсем самостоятельным человеком.

Все свободное время пропадал в мастерских, ему очень хочет поехать в Крым на планерные соревнования. Королёв попросил посодействовать в этом Яковчука, но тот отказал, мол, еще не заслужил.

Осенью отчим Сергея и Мария Николаевна переехали из Одессы в Москву, где поселились на Красносельской улице.

Любое дело рано или поздно подходит к концу. Планеры построили. Учебный КПИР-3 перед тем, как отправить в Крым, решили облетать в Киеве. У Королёва появилась возможность попробовать свои силы в небе. Планеристы тренировались на пустыре. Вообще-то, это были не совсем полёты – подлёты: поднявшись в воздух, планер пролетал несколько десятков метров и садился на брюхо. Но для начинающих планеристов и это было очень много. Первый летный опыт у Сергея Королёва оказался неудачным. Планер поднялся вверх, пролетел немного, пошел на посадку… Сергей слишком поздно заметил проржавевшую водопроводную трубу на краю пустыря, его несло прямо на нее. Ему не удалось выполнить маневр, слишком маленькой была высота и небольшой – скорость. Сухой треск, удар – Сергей вылетел из планера и потерял сознание. И пилот, и планер почти не пострадали: удар пришелся на лыжу аппарата, а Королёв отделался несколькими ушибами. Два дня он пролежал в Богодуховской больнице, потом не выдержал – досрочно выписался.

Отремонтированный планер КПИР-3 пришлось разобрать и заколотить в ящик, чтобы послать в Крым. Королёв на соревнования поехать не смог.

III Всесоюзные соревнования планеристов прошли более чем удачно для киевлян. Яковчук на планере КПИР-1-бис установил всесоюзный рекорд продолжительности полета – 9 часов 35 минут 15 секунд. Пилот Юмашев побил рекорд дальности полета. Но так хорошо начавшиеся соревнования закончились для киевлян крайне неудачно: поднялся ураган, планеристы успели спасти машины немцев, однако свои – не смогли. В итоге в Киев вернулись без планеров, и кружок вскоре распался.

Как-то Мария Николаевна написала Сергею, что в Московском высшем техническом училище (МВТУ) есть авиационное отделение. Королёв решает перебраться в Москву.

Его приняли в МВТУ сразу на третий курс. Сюда в 1872 году пришел работать Жуковский, именно здесь в 1902 году заработала одна из первых в мире аэродинамических труб, именно здесь была создана аэродинамическая лаборатория. Здесь обучались те, кто теперь обучал нынешних студентов. И место Королёву было здесь, где собрано лучшее из авиации в стране – люди, знания, оборудование.

В первую неделю обучения Королёв пришел в АКНЕЖ (Академический кружок имени Жуковского), самодеятельную планерную школу, и записался на летное отделение. Занятия проводили в пустом доме на улице Белинского. Конструкторы расположились в чистом и сухом подвале на Садово-Спасской, полеты происходили в Горках. Еще было здание аэродинамической трубы, уже три года как не работавшей, – неотапливаемое, продуваемое насквозь. В нем строили планеры. Зима в тот год была ранняя, студеная. Планеристы договорились, что полеты будут отменять только при морозе 26 градусов и ниже. Таких морозов не случилось, и летали каждое воскресенье. Инструкторы Карл Михайлович Венслав, Анатолий Александрович Сеньков и Владимир Георгиевич Гараканидзе составляли программу полетов и решали, кому лететь, а кому заниматься техническим обслуживанием. Планеров было мало: учебные «Пегас» и «Старайся вверх», рекордные «Закавказец» и «Мастяжарт» – от названия «Мастерские тяжелой артилерии», где его строили.