Весенний семестр начинается в понедельник, но моя нога уже болит. Я пытаюсь не обращать внимания на боль, ведь впереди меня ждут выходные, на которых я смогу отдохнуть и восстановиться.

Так что, нет, я не сяду в машину.

– Мне бы не помешало пройтись, – улыбаюсь я своим друзьям, надеясь, что они не распознают моей лжи.

– Как скажешь, Бэтмен, – усмехается Уиллоу.

Мы вдесятером надеваем куртки, соответствующие погоде, и выходим на улицу. Несмотря на падающий снег, на улице относительное тепло, и поэтому мы без спешки преодолеваем два квартала, расположенных рядом с университетским кампусом. Мы направляемся в «Хэйвен», который широко известен среди студентов благодаря тому, что там не слишком строго следят за клиентами. В этом баре устраивают пятидолларовые вечера «Маргариты», которые привлекают множество посетителей. В центре овального бара стоит множество барных стульев, а на стенах висят телевизоры, транслирующие спортивные матчи профессиональных команд. Вдоль стен установлены весьма удобные диваны, однако после игры, особенно в случае победы нашей команды, посетители обычно предпочитают стоять.

Я подумывала о том, чтобы устроиться сюда на работу, но затем отказалась от этой идеи, потому что вряд ли смогу обслуживать своих друзей, даже если они будут давать хорошие чаевые. Некоторые студенты становятся слишком неадекватными, когда напиваются.

В самом баре сейчас относительно тихо. Мы с Уиллоу топаем ногами в маленьком вестибюле, сбивая с ботинок снег и соль, и дуем на руки, смеясь над тем, как нелепо выглядим. Остальные девочки качают головами и хихикают вместе с нами, а я чувствую себя виноватой. Это же я сказала, что на улице еще тепло. На самом деле так оно и было до захода солнца, а сейчас снаружи заметно похолодало.

Мы занимаем уютную угловую кабинку и, устроившись внутри, прижимаемся друг к другу. К моему счастью, за столом я оказываюсь напротив Джека и рядом с Уиллоу, а с другой стороны от меня сидит моя однокурсница Джесс, которая присоединилась к танцевальному коллективу в прошлом году.

– Пэрис только что прислала сообщение, – делится Аманда, постукивая по экрану своего телефона, после чего поднимает взгляд и наклоняется вперед. – Она сообщает, что сюда идет команда.

Уиллоу закатывает глаза.

– Значит, через несколько минут это место будет наводнено шайбами.

– Хоккейная команда? – спрашиваю я, поскольку кажется, что с момента отъезда я утратила ощущение времени.

Все, кроме меня, движутся вперед: хоккейный сезон обычно стартует примерно в октябре и длится всю зиму, заканчиваясь поздней весной, особенно если команда демонстрирует победную серию и выходит в Национальный турнир. Ранее мы не так часто посещали хоккейные матчи, так как они в основном совпадали с соревнованиями по танцам и баскетболу, в которых участвовала наша команда. Краун-Пойнт всегда особенно славился своими спортивными командами.

– У хоккеистов появился новый лидер, – говорит Аманда и краснеет. – Благодаря ему команда потерпела поражение лишь в одной игре, а некоторые девочки даже инициировали петицию с целью пересмотра времени пятничных тренировок, чтобы иметь возможность посещать домашние матчи. Они надеются, что добьются своего.

При мысли о хоккейных болельщицах – о девушках, чья страсть к хоккеистам превышает интерес к самой игре, я удивленно поднимаю брови. Сомневаюсь, что наш тренер уступит их просьбам, если только петицию не поддержит значительное количество людей.

– Ходят слухи, что в этом году нашу команду могут выбрать для участия в Национальном чемпионате, – добавляет Джек. – Вся школа это обсуждает, ведь «Ястребам» необходимо лишь выиграть несколько следующих матчей.

Краун-Пойнт не выигрывал никаких титулов уже почти десять лет. Во всяком случае, не в хоккее. В прошлом году футбольная команда, за которую играет Джек, сумела дойти до кубка Роз, но проиграла с минимальным отрывом в одну шайбу, а в этом году даже не смогла пробиться в плей-офф.

– Что ж, тогда давайте напьемся, пока не появились хоккеисты и не испортили нам настроение, – говорит Уиллоу, а затем подзывает официантку и заказывает нам по порции текилы.

Да уж, завтрашний день точно станет расплатой за сегодняшний.

И все же мне приятно вернуться. Разговор за столом плавно переходит с хоккея на выступления танцевальной команды; с улыбкой теребя свитер, я внимательно слушаю подруг. Хотя большинство имен, упомянутых девушками, мне знакомы, иногда я недоумевающе смотрю на Уиллоу, которая с радостью поясняет мне детали. Например, о новенькой студентке, которая только недавно перевелась в наш университет и уже успешно прошла отбор.

Когда нам подают текилу вместе с дольками лайма и солонками, я посыпаю солью тыльную сторону ладони и беру в руки дольку лайма и рюмку, ожидая, пока все девочки сделают то же самое.

– За возвращение Вайолет! – произносит тост Уиллоу, и мы все поднимаем рюмки.

Как единое целое, мы синхронно слизываем соль, выпиваем содержимое рюмок одним глотком и стучим ими об стол. Вкус текилы мне знаком и, почувствовав, как он обжигает горло, я откусываю кусочек от лайма, отчего на языке расцветает цитрусовый привкус. Он смешивается с текилой и делает напиток по-настоящему приятным.

– Это никогда не надоедает, – хихикаю я, прижимаясь к Уиллоу, и она обнимает меня.

– Я скучала по тебе.

– Я тоже по тебе скучала.

– Хорошо, тогда еще по одной. – Она выскальзывает из кабинки и стучит пальцем по столу. – Я оплатила этот круг, а вы оплачиваете следующий.

Место рядом со мной занимает Джек. Он обнимает меня за плечи и притягивает к себе, а тепло его тела такое знакомое, что я чувствую, как успокаиваюсь.

– Я говорил тебе, что скучал?

– Раз или два, – закатываю я глаза, но не выпрямляюсь.

Мне следует проявлять хотя бы немного любезности, потому что мое поведение по отношению к нему в последние полгода было просто ужасным. Я даже не знаю, почему ему до сих пор не все равно. Он не должен был видеть меня такой, какой я стала и какой, возможно, я останусь навсегда.

Я не лгала Уиллоу, когда говорила, что изменилась, поскольку ощущаю, что превратилась в самую непривлекательную версию себя. Я перестала быть милой, энергичной и оптимистичной девушкой, став мрачнее, будто после аварии что-то во мне сломалось. Танцы были для меня лишь увлечением, способом поддерживать себя в форме и завязывать новые знакомства, а Уиллоу была той, кто уговорил меня попробовать пройти прослушивание в танцевальную команду на первом курсе. Так же, как и я, она всегда любила танцевать, но боялась идти на прослушивание в одиночку. Я пошла с ней, чтобы поддержать ее, и даже не ожидала, что втянусь, ведь моя настоящая страсть была намного глубже, чем эти современные танцы.

Балет.

Мое сердце болит даже при одной мысли о балете.

Если так посмотреть, в моей жизни не было времени для участия в танцевальной группе и общения с друзьями. Моя мать, словно композитор сложной пьесы, составляла мой график, умело переплетая в нем встречи, занятия, тренировки и репетиции. В период учебы график моих курсов был организован с учетом тренировок, и я была бы неискренней, если бы отрицала, что наслаждалась каждой минутой того времени. Изнурительные дни, ноющие мышцы и облегчение оттого, что я наконец выучила хореографию для новой постановки – были моей жизнью, а участие в танцевальной команде – компромиссом.

Я упорно совмещала свою карьеру со студенческой жизнью. Из-за балета я пропустила множество занятий в танцевальной студии, однако наш тренер с самого начала отнеслась к этому с пониманием, хотя ото всех остальных требовала ежедневного присутствия. Тренер признавала мое мастерство и талант, которые всегда выделял мой балетмейстер, отмечая мою природную грацию и интуицию, усиленные непрерывными тренировками. Иногда занятия в танцевальной команде служили мне психологической отдушиной, а порой становились физическим испытанием.

Что касается балета, то в нем я добивалась успехов сначала как солистка в отдельных постановках труппы, а затем как прима. После окончания университета я питала амбициозные мечты о выступлениях в составе знаменитых трупп. Мне хотелось, чтобы исполнение ведущих партий в таких произведениях, как «Щелкунчик» или «Спящая красавица» на сценах Нью-Йорка или Сан-Франциско, стало моим входным билетом в мир профессионального балета.

А потом эта мечта разбилась вдребезги, когда я сломала ногу.

Неожиданно Уиллоу возвращается к нашему столику с подносом в руках и приподнимает бровь при виде меня в объятиях Джека, но он лишь ухмыляется и, взяв одну из рюмок с подноса, ставит ее передо мной.

– Они здесь, – говорит Аманда высоким голосом, и я оглядываюсь по сторонам.

Естественно, в пятницу в баре многолюдно, но теперь шум от посетителей усиливается, и в воздухе будто бы начинает витать какая-то неуловимая, дикая энергия, от которой у меня почему-то сводит живот. Это ощущение сродни предвкушению, но куда более мрачное и тревожное.

С удивлением я узнаю первую пару парней, появившуюся в дверях. Нокс Уайтшоу – легенда, которая обычно не получает должного признания даже в таком университете, как Краун-Пойнт. Его сопровождает вратарь хоккейной команды Майлз, но в этом нет ничего удивительного, ведь они братья и закадычные друзья. Как и у нас с Уиллоу, между ними есть разница в возрасте. Несмотря на то, что Майлз пока что на втором курсе, он уже оправдал ожидания своего брата.

В кампусе такого размера, как наш, все знакомы друг с другом, а когда человек занимается спортом, он, безусловно, становится известным.

За Ноксом и Майлзом следует еще несколько игроков, и я мельком замечаю в их рядах новичка.

– Вайолет, – шепчет Джек мне на ухо. – Ты в порядке?

Я смотрю на него, чувствуя, как пылает мое лицо.

– В полном.

Моя уверенность в себе сильно пострадала из-за того, что я была вынуждена пропустить семестр, и именно поэтому я ощущаю жар на своих щеках, когда девушки подходят к Джеку и, улыбаясь, поздравляют его с успешным сезоном, словно они общаются с ним впервые после долгого перерыва. Конечно, большинство из новоприбывших выражает радость по поводу моего возвращения, но вообще я удивлена их количеству.

– Видишь, – Уиллоу подталкивает меня ногой под столом. – Они соскучились по тебе.

– Да, – смеется Джек. – Танцевальной команде без тебя было хреново. То есть мы, конечно, справились, но нам просто не хватало позитивной энергии, которую ты всегда приносила с собой. Мы безумно рады твоему возвращению.

Внезапно улыбка Уиллоу исчезает, и когда я смотрю на нее, то замечаю, что она избегает моего взгляда. Это говорит о том, что она не нашла в себе смелости сообщить другим о моем решении, хотя я не могу ее за это винить, ведь тоже не хотела бы быть источником плохих новостей. Тренеру также уже обо всем известно, однако я сомневаюсь, что она успела донести до остальных членов команды суть нашего последнего телефонного разговора, который произошел спустя две недели после того, как я в последний раз посетила врача.

Если рассказывать обо всем в общих чертах, то пока мои кости постепенно срастались, а связки и сухожилия укреплялись (хотя этот процесс не завершен до сих пор), мои нервы не восстанавливались, а мышцы так и остались слабыми. В течение последних шести месяцев я переносила нестерпимую боль, которая возникала совершенно неожиданно. Теперь я точно знаю, что покончила с танцевальной командой и никогда не стану балериной.

Так что прощайте, мечты.

– Вайолет. – Джек наклоняется ближе ко мне. – Что случилось?

Я понимаю, что по моим щекам катятся слезы, и быстро смахиваю их, делая глубокий вдох.

– Простите ребята, я не хотела говорить об этом сегодня и портить… – я жестом показываю на свое лицо. – Врач сказал, что я не могу вернуться в танцевальную команду.

– Но тренер…

– Я обсудила все со своими врачами и согласилась с их заключением, – тихо говорю я, встречая их грустные и тяжелые взгляды. – Все в порядке, – я заставляю себя улыбнуться и качаю головой. – Я буду болеть за вас со стороны.

– Они идут сюда, – хмурится Аманда и ставит свою рюмку обратно на стол.

Мне нужна секунда, чтобы обуздать свои эмоции, но это нелегко, учитывая, что я почувствовала, как подвожу подруг. Я пялюсь на стол, пока не убеждаюсь, что мои глаза больше не жжет.

– Эй, Стил, – зовет Аманда, привлекая к себе внимание. Ее щеки розовеют от текилы, а улыбка становится только шире.

– Аманда! – приветствует он, а затем поворачивается к Джеку. – Привет, дружище, а ты уже знаком с нашим новым игроком на позиции левого нападающего?

Они с Джеком пожимают друг другу руки, а я наконец поднимаю взгляд и понимаю, что Стил к столу подошел не один.

Я чувствую, как от моего лица отливает вся кровь, потому что рядом со Стилом, выглядя так, будто ничего не случилось, стоит…

Человек, виновный в аварии и разрушении моей жизни.

Грейсон Деверо.