Глава 2

Игнатьев все же оперся спиной о стену. Стоять ему было еще трудно, но Соколовского поразили упрямство и внутренняя сила, которые выражали его глаза. И Катька вся в него, подумал Игорь. То, что сейчас скажет Игнатьев, было предположить не сложно.

– Я собираюсь вернуть все, что у нас отняли. Мне нужен напарник, – еще слабым, но резким голосом сказал мужчина.

– Мы вряд ли сработаемся, – покачал головой Соколовский.

– Ты – худший вариант, это верно. Но цель у нас общая.

– Вы не понимаете, – твердо заявил Игорь. – Я хочу его посадить. По закону. Как мент преступника. Самого обычного преступника, и независимо от его положения в обществе.

Игнатьев с трудом выпрямился, встал прямо и, сильно хромая, подошел к Игорю. В его глазах промелькнула злая ирония.

– Его многие пытались посадить. Люди самого высокого уровня, но ни у кого из них не вышло. У тебя тоже не получится.

– Можем попробовать вместе, – предложил Соколовский.

– Мне это неинтересно, – качнул отрицательно головой Игнатьев.

– Тогда не договоримся, Аркадий Викторович, – вздохнул Соколовский. – Но я рад, что вы в форме.

Повернувшись, Игорь пошел к выходу. Игнатьев молчал, и охранники явно не знали, что делать.

– Парни, у меня доставка в одну сторону оплачена, или туда и обратно? – поинтересовался Соколовский. Не дождавшись ответа от охранников и тем более от Игнатьева, он кивнул. – Понял, слишком сложный вопрос.

Подъезжая на такси к тому перекрестку, возле которого люди Игнатьева затолкали его в машину, Соколовский уже издалека понял, что своего мотоцикла он там не найдет. Расплатившись с водителем, он вышел из машины и потоптался, озираясь вокруг. Мотоцикла не было. Да, за это время, что он отсутствовал, мотоцикл можно было спокойно даже на руках откатить квартала на два отсюда.

– Вашу мать, – пробормотал Соколовский и, вернувшись на тротуар, пошел не спеша в сторону своего дома.

Подумать было о чем. Игнатьев поправляется, и кое-кому это не доставит радости, кое у кого будут большие проблемы, потому что он боец. И пока Игнатьев жив, он будет драться за свое насмерть. Для него нет границ и условностей. Хорошо все, что плохо твоему врагу. И то, что он считает своим, он заберет, чего бы это ему ни стоило. И это Игнатьев уже доказал.

Возле подъезда своего дома Соколовский замедлил шаг. Прямо перед дверью красовался его мотоцикл с подарочной ленточкой на руле. С лавки у подъезда поднялась Катя.

– Ого. Не ожидал тебя тут увидеть, – пытаясь как-то связать одновременное появление дочери Игнатьева и своего мотоцикла.

– Жаль, что ты меня не ожидал, – ежась от прохлады, грустно ответила девушка.

– Спасибо за мотоцикл, – пощупав рукой ленточку, сказал Игорь. – Тяжело было?

– В смысле?

– А разве… Ладно, проехали, – Игорь откатил мотоцикл от двери и распахнул ее. – Хотела посмотреть, как я живу? Добро пожаловать в мой замок. Сегодня я на седьмом этаже северной башни.

Первое, что бросилось Кате в глаза, это стена, увешанная газетными вырезками, листами каких-то протоколов, справок, заключения о закрытии уголовных дел. Биржевые графики чередовались статьями о Фишере и покушении на Игнатьева. И центре этого «панно» вырезка из делового журнала, посвященная приходу нового игрока на бизнес-арену. Соколовский наблюдал за лицом девушки. Как грустное выражение сменялось интересом, а потом ее черты исказила ненависть.

– Ты нашел что-нибудь на Фишера? – спросила она, не поворачивая головы.

– Нет, но найду, – пообещал Игорь. Потом помолчал и добавил: – И со мной по-прежнему опасно.

– Мне кажется, что со мной тоже, – ответила Катя и подошла к Соколовскому вплотную. – Я поняла тебя давно. Жаль, только вчера простила.

Взяв решительно лицо Игоря в свои ладони, она прижалась своими мягкими теплыми губами к его губам.

В ангаре было пусто и тихо. Только что уехали представители фирмы, сменившей вывеску «ООО АВТОВОЗ» над воротами. Какие-то сволочи ночью забросали предыдущую вывеску пакетами с краской. Хотя почему какие-то? Александр Иванович Антонов прекрасно знал, кто стоит за этим.

– Мы все еще можем договориться, – явно сдерживаясь, твердил он в телефонную трубку, медленно идя между маршрутками, загнанными в ангар на ремонт или профилактику. – Да какая разница, что официально решили… Главное, чтобы решили мы с тобой!

Басовитый голос Антонова отдавался эхом под крышей ангара. Наклонив упрямо голову, хозяин «АВТОВОЗА» пытался держать ситуацию крепко в руках. Вражда на рынке еще никому пользы не приносила.

– Ну, если где перегнули мои пацаны, ну скажи ты по-человечески – я с ними разберусь…

Погруженный в проблему, Антонов не видел, как в ангар скользнула фигура человека. Невысокий, коренастый мужчина с «балаклавой», опущенной на лицо, мягко шел вдоль стены, прячась за маршрутками. Неслышно наклонившись, он поднял с пола лом.

– Давай встречаться и говорить, назначь время и место, – продолжал настаивать Антонов, остановившись перед микроавтобусом, поднятым на домкратах.

Договорить предприниматель не успел. С металлическим лязгом лом вошел под ручку домкрата. Антонов успел обернуться на звук и увидеть, как машина соскочила с домкратов и покатилась на него. Отскочить мужчине была уже некуда, потому что за его спиной была стена.

Заехав на свое парковочное место возле отделения полиции, Соколовский обратил внимание на стоявшую рядом серебристо-серую «Тойоту». Машину припарковали идеально между белыми линиями, хоть с сантиметром проверяй. Обычно сотрудники второпях бросают машины как попало. Да и сама иномарка, несмотря на свой возраст, а модель была пяти- или семилетней давности, тоже выглядела идеально. Почти как новенькая. Видимо, очень аккуратный хозяин, подумал Соколовский, слезая с мотоцикла. Патологически.

Сняв шлем, Соколовский увидел подходившего к нему Аверьянова с трагическим лицом.

– Игорь, выручай, – чуть ли не со стоном попросил Жека. – Нужна помощь!

– Странно слышать это от человека, тесть которого входит в десятку Форбс, – засмеялся Соколовский.

– Он то входит, то выходит, и дело вообще не в этом! – отмахнулся Жека. – Тут дело в другом. Нина! Приезжает двоюродный брат Нины…

– А, помню-помню, – Соколовский посмотрел на Жеку с большим сожалением. – Говнюк-Олежка приезжает!

Аверьянов испуганно посмотрел на Игоря и обреченно добавил:

– Нинель хочет, чтобы мы подружились.

– Ну, это просто, уверяю тебя, – Соколовский похлопал коллегу по плечу. – Ты, главное, не спорь с ним.

– В смысле? – не понял Жека. – О чем не спорить?

– А, ни о чем. По всем вопросам существует только два мнения – его и неверное. А это чья? – Соколовский кивнул на иномарку, припаркованную рядом.

– Не знаю. Когда я приехал, она уже стояла здесь.

Рабочий день в отделении полиции начинался шумно. Кого-то уже с самого утра склоняло начальство, кто-то нес папки с документами, завернув руки за спину, провели в дежурную часть задержанного. Соколовский с Аверьяновым подошли к двери своего кабинета, обсуждая родственников Нинель, которых Соколовский давно и очень хорошо знал. Но распахнув дверь и войдя в кабинет, оба замерли на месте и замолчали. За столом Дани сидел мужчина лет сорока в идеальном костюме и по-хозяйски раскладывал свои вещи, которые доставал из портфеля. Папку, карандаши, еще какую-то канцелярскую мелочь он раскладывал на столе в идеальном порядке. Все, что ему было не нужно или мешало, он бросал в картонную коробку, стоявшую на полу.

– Слушайте, – первым спросил Жека, – а вы кто?

– Капитан полиции Валерий Симоненко, – старательно выговаривая каждое слово, ответил мужчина.

– Этот стол занят, – вежливо вмешался Соколовский.

Дверь распахнулась, и на пороге появилась Родионова. Уставившись на незнакомца, она вдруг переменилась в лице и, не отреагировав на произнесенное Симоненко «доброе утро», тут же вышла, грохнув дверью.

– Это что сейчас было? – Аверьянов посмотрел на Игоря.

Соколовский не ответил. Подойдя к столу, он остановился перед капитаном и попросил:

– Валера, может, расскажешь о себе?

– Неправильно, – тоном воспитателя ответил Симоненко.

– Что не правильно? – не понял Игорь.

– «Валера» можно сказать другу, – не поднимая глаз и не прекращая своего занятия, стал пояснять мужчина. – А мы не друзья. Так что либо «Валерий», либо «товарищ капитан Симоненко».

Родионова ворвалась в кабинет начальника отделения полиции с горящими от негодования глазами. Пряников сразу понял, о чем пойдет речь, и с порога остановил Вику.

– Я говорил тебе, если не подберешь замену, то я подберу сам? Говорил?

– Почему его? – возмущенно спросила Родионова.

– Потому что он отличный следователь. Лучший!

– И что, ему негде работать? – Вика нависла над столом Пряникова, уперев в крышку стола кулаки.

– У него все отлично, у него раскрываемость 70 процентов, Родионова. Так что не дури. Это он нам нужен, а не мы ему! Короче. Вводи в курс дела, он заменит тебя на время твоего декрета.

– Андрей Васильевич, – недобро прищурилась Вика, – вот честно, вы на что рассчитывали? Что я сразу заявление об уходе напишу?

Пряников молча взял из стопки на столе чистый лист бумаги, подвинул его к Родионовой и сверху положил авторучку. Вика несколько секунд сверлила начальника глазами, потом села и начала писать. Дописав, она вскочила и вышла из кабинета, хлопнув дверью.

Симоненко с самым серьезным видом затачивал аккуратными движениями уже третий карандаш, когда в кабинет ворвалась Родионова. Она положила перед ним листок бумаги с заполненным заявлением и резко сказала:

– Подписывай.

Симоненко взял лист бумаги, принесенный Викой только после того, как закончил затачивать карандаш. Пробежав глазами текст, он невозмутимо заметил:

– Тут ошибка. Заявление не написано мною лично. И в качестве причины указана психологическая несовместимость с коллективом.

– Ты же умный человек, – сердито заявила Родионова. – Ты знаешь, как все будет.

– Конечно, знаю, – спокойно ответил Симоненко и, сложив лист бумаги в несколько раз, опустил его в урну для мусора. – С Аверьяновым мы сработаемся. Хотя и не быстро. С Соколовским – нет. Помешают эмоции.

– Я не понял – какие эмоции? – начал терять терпение Жека.

– Я все объясню, ребята, – решилась Вика. – Он мой первый начальник. И гражданский муж. Бывший.

– Вот именно, – ответил Симоненко, как будто именно он все объяснил, а не Вика.

Родионова открыла было рот, чтобы ответить, но тут распахнулась дверь, и на пороге кабинета появился озабоченный Пряников.

– У нас вызов, – приказал он. – Едут Соколовский и Симоненко.

– Товарищ подполковник, разрешите, я с Соколовским поеду? – с готовностью вскочил из-за своего стола Аверьянов, поправляя кобуру на брючном ремне.

– Не разрешаю! – отрезал Пряников.

– Быстрее сработаемся, да, Валера? – направляясь к выходу, осведомился Соколовский язвительным тоном.

– Валерий – без тени раздражения, поправил его Симоненко.

– Так точно, господин капитан.

Жека проводил взглядом Симоненко и угрюмо пообещал:

– Ни фига не сработаемся.

В ангаре было тихо. Скучавший у входа участковый вяло козырнул и доложил:

– Я уже все в рапорте написал.

– Я видел, – отозвался Симоненко, проходя мимо, и пообещал. – Перепишем.

Участковый пожал плечами, перехватил поудобнее свою объемистую папку и снова привалился плечом к стене у входа в ангар. Соколовский из принципа не пошел рядом с Симоненко, а стал осматривать место происшествия по своему маршруту. В принципе, осматривать было особенно нечего. Все просто и очевидно. Вот лом, которым подцепили рычаг домкрата, вот микроавтобус, сорвавшийся в результате с домкратов и придавивший к стене предпринимателя. А вон и кровь на стене.

– Напугать пытались, – сделал вывод Соколовский. – Уж точно не убить.

– Быстрый вывод, – укоризненно заметил Симоненко.

– Да, просто есть очевидные признаки, – ответил Игорь. – Пострадавший сам вызвал помощь. При желании преступники могли бы его легко добить.

– Все у тебя легко, – неодобрительно заметил Симоненко.

– С тобой не очень, – уточнил Соколовский, подойдя к капитану.

– Со мной как положено, – натягивая пластиковые перчатки для осмотра вещественных доказательств, ответил Симоненко. – Вы в отделе привыкли по-другому. Ничего. Перестроитесь.

– Ты же знаешь, что Вике сейчас главное – покой?

Симоненко поднял мобильный телефон пострадавшего и стал его осматривать, пощелкал кнопками, изучая журнал вызовов.

– Дело не в капитане Родионовой, – сказал он, не поворачивая головы. – Ты расследуешь, как будто приехал на молодежную тусовку. Пришел, посмотрел и сразу сделал вывод. А нужно разобраться в причинах.

– Поехали к потерпевшему, там и выясним причины, – предложил Соколовский.

– Уже составил список вопросов? – снимая перчатки, осведомился Симоненко и наконец-то посмотрел на Игоря.

– Надо выяснить, кто знал, что он будет здесь один.

– А еще: рассмотрел ли он нападавшего, – стал монотонно перечислять Симоненко, – и кто такой абонент «Хасанов», с которым он разговаривал во время нападения.

Выходя из ангара, Соколовский остановился и сделал приглашающий жест рукой, пропуская Симоненко вперед.

– Так точно. После вас, господин капитан.

– Товарищ капитан, – без всяких эмоций поправил его Симоненко.

В холле больницы оказалось на редкость людно. Несколько мужчин стояли у окна, тихо переговариваясь. На стуле сидела заплаканная молодая женщина, обнимающая девочку-подростка. Пока Симоненко выяснял, где находится Антонов и что группа молодых мужчин – водители его фирмы, Соколовский присматривался к лицам мужчин. Один даже в темных очках, хотя в помещении было даже темновато. Женщина с девочкой оказались женой и дочерью Антонова. И с них Симоненко начал допрос, выясняя первым делом были ли застрахованы жизнь и здоровье предпринимателя. Водители прислушивались к допросу и начинали потихоньку ворчать. Симоненко повернулся и заставил всех замолчать одной лишь фразой.

– Вообще-то, я хотел бы знать алиби каждого на момент нападения. Так что вы там подумайте пока.

Хмуро переглядываясь, водители замолчали. Соколовский подошел к ним с участливой улыбкой и кивнул на следователя.

– Он такой, вы с ним поосторожнее. Ему на все вопросы придется ответить. В том числе и на вопрос – откуда вот это?

Взяв за руку одного из водителей, Соколовский поднял ее, демонстрируя разбитые костяшки пальцев. Водитель отдернул руку, но Соколовский приподнял темные очки другого. Под очками, как и следовало ожидать, обнаружились синяк и ссадина возле глаза. У третьего ссадина на ключице, хорошо видная в вороте рубашки.

– Откуда нужно! – буркнул высокий водитель.

– «Откуда нужно» – это не ответ, – констатировал Симоненко и, поднявшись со стула, подошел к водителям.

– Слава, – высокий водитель кивнул коренастому мужчинке с разбитыми пальцами. – Объясни им. А то я… нервничаю.

– Отойдем поговорим? – покосившись на жену хозяина, предложил коренастый.

– Поговорите, – согласился Симоненко. – Я узнаю прогноз у врачей.

Валера прошел дальше по коридору, не обращая внимания на раздраженные взгляды водителей.

На ступенях у входа в отделение водитель закурил, посмотрел на свои костяшки и заговорил глухим голосом, чуть сутуля плечи.

– Нас две бригады на районе. Мы, ну в смысле «АВТОВОЗ» и хасановская «Колесница». Машин и у нас, и у Хасанова примерно поровну, заработка хватало всем. Антонов на лицензию документы подал первым. Подсуетился вовремя, но у Хасанова родня в комиссии. Поэтому они лицензию получили, а мы – нет.

– Но работать продолжили, – догадался Соколовский. – И нарвались на разборку?

Соколовский внимательно смотрел на водителя. Тот помедлил, глубоко затягиваясь сигаретой, потом кивнул и, оглянувшись по сторонам, задрал рубашку, показывая фиолетовый синяк на боку.

– Наваляли они нам по первое число. Но дрались честно, тут мы без претензий.

Соколовский вошел в палату, когда Симоненко уже допрашивал предпринимателя. Антонов лежал бледный, с гипсом на ноге, с перевязанными грудью и головой.

– Гражданин Хасанов угрожал вашему здоровью?

– Нет… Не помню… – тихо ответил Антонов. – Ругались… Но угроз не помню…

– Хасанов мог знать, что в момент разговора вы будете в ангаре один? – спросил Симоненко.

– Не знаю… – подумав, ответил предприниматель. – Может быть, и знал…

– Не знаете или «может быть»? – продолжал настаивать следователь.

Дверь в палату открылась, и вошли жена Антонова с дочерью. Симоненко недовольно посмотрел на них, не делая попытки встать и уступить женщине место у кровати раненого.

– Проходите, проходите, – Соколовский поддержал женщину под руку, увидев, как она пошатнулась, увидев мужа в таком состоянии. – Мы закончили.

– Сашенька, как ты? – женщина вцепилась в руку Антонова и снова заплакала.

– Папа, врачи говорят, все хорошо прошло! – присела к отцу девочка.

Соколовский стал делать знаки, что им лучше уйти и дать родным побыть вместе, но Симоненко его жесты игнорировал и выжидающе смотрел на Антонова.

– Я жду.

– Может, и знал, – наконец ответил предприниматель.

Записав его ответ, Симоненко поднялся и, проходя мимо Соколовского, сказал с нажимом:

– Вот теперь закончили.

Вика слушала Соколовского и все пыталась понять, что у них с Валерой произошло во время совместного выезда в «АВТОВОЗ». Неужели поладили? Дверь распахнулась, и в кабинет шагнул Пряников. Он подозрительно посмотрел на Родионову и Соколовского.

– Рабочая версия – разборки конкурентов, – переключился Игорь на доклад подполковнику. – В настоящий момент проверяем алиби у всех. Рапорт утром…

– Симоненко уже прислал, – буркнул Пряников. – Свободны.

Пряников ушел так же неожиданно, как и появился. Вика поднялась из-за стола и принялась собираться домой, складывая в сумочку личные вещи. Пауза явно затянулась. И если промолчать еще с полминуты, то Вика просто уйдет.

– Давай, угадаю, сколько ты выдержала? – предложил он.

– Не надо угадывать. Я тебе и так скажу: прожили год, потом я от него просто сбежала. До завтра.

Соколовский преградил путь Родионовой в дверях и, пытаясь заглянуть ей в глаза, напомнил:

– У тебя детская кроватка осталась несобранной.

– Не сегодня, – тихо ответила Вика, не посмотрев Игорю в глаза.

Соколовский машинально отступил в сторону, пропустив Вику. Дверь закрылась, и за ней затихли женские шаги.

Вика шла домой, опустив глаза и глядя себе под ноги. Со стороны могло показаться, что идет беременная уставшая женщина, погруженная в свои мысли о ребенке, пеленках и тому подобном. На самом же деле мысли метались в женской голове, заставляя злиться, негодовать и отчаянно пытаться понять, что же происходит. Где Пряников разыскал Валеру? И для чего? И когда она открыла входную дверь и протянула руку, чтобы положить на тумбочку ключи, взгляд ее замер на черной кожаной папке. Это была папка Валеры. А внизу, возле тумбочки аккуратно и ровно стояли его же ботинки.

– Аня! – громко позвала Вика сестру. – Выйди на минуточку!

Но на ее зов вышел только Валера. Он благосклонно покивал головой, как будто умел читать мысли и все знал за Вику наперед. Даже все ее мысли.

– Не волнуйся, – спокойно заявил он. – Я уже ухожу.

– Аня! – игнорируя Симоненко, снова стала звать Вика.

– Она в магазине, – по своей обычной привычке стал объяснять Валера. – Я тебе там повесил памятку, по диете. Есть нужно 5–6 раз в день. По чуть-чуть. И нужны витамины.

– Я пью витамины, – еле сдерживаясь, ответила Вика.

– У тебя для первого триместра, – продолжил Симоненко, не обращая внимания на раздражение бывшей жены.

– Я разберусь!

– Конечно, – согласился мужчина, аккуратно с ложечкой надевая ботинки. – У тебя в ванной полка разболталась, я подтянул. И в аптечке беспорядок был. Теперь под рукой все. Ничего лишнего. И завтра привезут матрас.

– Что? – опешила Вика.

– Специальный, – пояснил Симоненко. – У тебя наверняка отваливается спина.

– Я к тебе не вернусь, – со злостью ответила Вика. – Даже и не думай об этом!

Застегнув куртку, Валера полез в карман, достал и положил на тумбочку кольцо.

– Ты забыла. Тогда, ночью.

– Я не забыла, – ответила Вика, еле сдерживаясь, чтобы не повысить голос. – Я ушла.