Цитаты из книг автора «С. Энгус»

Они заявляли, что могут удовлетворить желание людей познать Бога, которое стало ярко проявляться по крайней мере с II века до н. э. и становилось все более интенсивным до высшего расцвета синкретизма в III и IV веках н. э.[133] Мистерии связывали людей с тем богом, который «желает быть известным и который известен тем, кто принадлежит ему»[134]. Они предлагали целый набор экзотических средств, с помощью которых посвященный мог отразить атаки демонов, помешать угрозе Судьбы и после смерти достичь жилищ блаженных таинств.

Мист не умирал без надежды. Он считал, что каким-то таинственным способом благодаря своей инициации вошел в союз с вечной жизнью своего божества;

Отметим, что пропагандисты мистерий никогда не отрицали реальность и ужас магии, но при этом заявляли, что им известно правильное имя божества или точные формулы, с помощью которых они могут справиться с заклятиями. Точно так же и судьбы нельзя было избежать полностью, но, если человек соединится с богами мистерий, ее удары не сокрушат окончательно.

Мы должны вспомнить об интеллектуальных и духовных трудностях тех, кто жил в греко-римское время, чтобы понять те религиозные убежища, куда они стремились; мы должны понять, какое тяжелое бремя они старались сложить со своих плеч в святилищах восточных культов. Тирания судьбы, капризы фортуны, злодейство вездесущих демонов, давящая тяжесть астрологических предсказаний, страх перед магией, все углублявшееся ощущение греха (которое было частью ориентализации западной мысли) и тайны смерти – все это угрожало жизни человека и делало ее жалкой. Первое, что Александр Великий сделал в Вавилоне, – это посоветовался с халдеями[128]. Мужчины и женщины беспокойно метались в мире, где в любой момент они могли быть охвачены злым колдовством. Плиний[129] сообщает нам, что не было никого, кто не боялся бы быть околдованным.

Он идеализировал, превращая то, что говорилось на самом деле, в то, что должно было иметься в виду.

Аллегорический метод позволил авторам связывать настоящее с прошлым; он мог соединить любой ритуал или драму с современной этикой. Он полностью игнорировал намерения автора или оригинал

Подъем империи способствовал росту монотеизма из-за близкой связи между формой этой религии и государственным строем. Один верховный правитель на земле делал вероятным и неизбежным то, что люди должны поверить в одно Верховное Существо во Вселенной. Империя также оказалась силой, которая способствовала разрушению расовых, национальных и лингвистических барьеров, таким образом продвигая представление о единстве человечества; следует помнить, что религии мистерий и христианство обращались именно к человеку как к человеку.

В 19 году н. э. Тиберий изгнал восточных людей, в том числе и иудеев, из Рима, разобрал храм Исиды и устроил кровавое преследование ее приверженцев. Однако с восшествием на трон Калигулы имперская политика менялась в пользу восточных культов, пока в 304 году Митра не был объявлен защитником империи, а в 321 году религия галилеян не стала религией государства.

Pax Romana – первый прочный мир со времен завоеваний Александра – породил целый хор глубоких благодарностей, которые в то время непременно должны были носить религиозный характер. Императоров прославляли как спасителей, сыновей божества, защитников рода человеческого. В дни мира благовония снова начали куриться на тысячах разрушенных алтарей. У имперского правительства стало больше времени, чтобы обращать внимание на религиозное состояние народа. Август умно воспользовался всеобщим чувством благодарности, чтобы поощрять возрождение религии в интересах династии[97]

Невежественные люди прибегали к суевериям и чужеземным культам; ученые обратились к чужеземной философии, самой благородной формой которой был тот стоицизм римского типа, основанный Панецием и Посидонием, позднее преподававшийся Сенекой, по правилам которого жил Марк Аврелий. При личных проблемах люди бежали к чужим богам. Религиозное безразличие поразило все слои общества. Великий понтифик задавался вопросом о самом существовании богов, чей культ был ему доверен.