2

Вероника

Проснулась от того, что солнце светит в глаза. Полежала немного, думая, почему это будильник не срабатывает и сколько тогда времени. Повернула голову в правую сторону и посмотрела на будильник, который стоял на тумбочки около кровати и завизжала. Да, да, так вот взяла и завизжала, так как часы показывали 12:15 дня, а мне к девяти на работу….

Попыталась быстро подняться с кровати, но ноги запутались в одеяле и я вместо того, чтобы встать, как положено нормальному человеку, со всего маху, завалилась на пол, при этом сильно ударившись уже пострадавшей рукой, это та, которую обожгла, об тумбу. От злости, боли и бессилия у меня из глаз слезы потекли.

– Ну, все, теперь и остатков от зарплаты мне не видать, штраф выпишут… руку то, как больно, – глянула на нее и ахнула, место ожога покрылось волдырями, да теперь еще и ссадина рядом появилось. – Ну почему мне так не везет?

Кое-как выпуталась из одеяла и подползла на четвереньках к кровати, оперлась здоровой рукой об нее и встала. Сдула волосы, упавшие на лицо и направилась на кухню. На кухне на столе стояла кружка, которой я точно знаю, здесь не должно быть, так как я всегда перед сном убираю все со стола, бабушка так приучила. Я взяла ее в руки и стала разглядывать, задумавшись, потом вспомнила про своего вчерашнего гостя и стала его звать:

– Собачка, ты где? – в ответ тишина, – песик?

Прошла в зал, там его не оказалось, в доме его вообще нигде не было, тогда я решила, что из-за нервов мне уже и пес померещился. В общем, забыв про все, я стала собираться на работу, быстренько надела юбку карандаш серого цвета, наверх выбрала белую блузку. На ноги решила надеть балетки, иначе на каблуках по такой дороге еще и ноги переломаю, выскочила из дома, обратив внимание на то, что дверь не закрытая на засов, и побежала за штрафом.

Прибежала на работу вся взмыленная, девчонки на меня посматривают так ехидненько, а секретарь, Бориса Мстиславовича, Ольга Владимировна, сразу сообщила мне неприятную новость.

– Вероника, тебя ожидает Борис Мстиславович, – поджав губы, сказала, потом как бы сжалившись надо мной, уже тихо добавила: – Ну что же ты так, Ника, опоздала и на столько, да еще этот отчет вчерашний.… Боюсь девочка, тебя сегодня уволят, и я уже ничем помочь не смогу, извини.

Вообще Ольга Владимировна была хорошей женщиной, доброй, понимающей, но работу в этой дыре терять никто не хотел, поэтому никто ни за кого сильно и не вступался.

– Но я же отчет переделала вчера, я допоздна оставалась специально, чтобы все переделать…

– Не знаю, он кричит с самого утра, еще этот Константин Игнатьевич здесь у него сидит, с какой-то проверкой пришел. В общем, девочка, тебе не повезло, как говорится: «Под руку попала».

– Так он там, не один что ли? – сглотнув, спросила я, Ольгу Владимировну.

– Не один, иди и удачи тебе.

Пока я шла к кабинету своего босса, несколько раз чуть не перекрестилась, так было страшно. Около дверей остановилась, глубоко вдохнула, а потом резко выдохнула и постучала в двери.

– Кто там еще, – услышала я за дверью, приоткрыв их, я заглянула внутрь.

– Вызывали Борис Мстиславович?

– Вот и наша пропажа объявилась, – улыбнулся мне слащавой улыбкой мой начальник, – проходи, проходи…

Увидев эту улыбку, я поняла, что дела мои совсем плохи, потому что Борис Мстиславович так улыбается, только когда что-то замышляет. Прошла в кабинет и увидела в кресле мужчину, нет, не так, МУЖЧИНУ! Он при виде меня поднялся, и я стала его разглядывать. Нда, такого только и увидишь на какой-нибудь обложке глянцевого журнала, в обнимку со стройной блондинкой. И вот почему-то последнее, мне вообще не понравилось, меня даже передернула, стоило только представить их рядом.

Мужчина был высок, наверное, около двух метров, широк в плечах, бедра узкие, по нему было заметно, что лишнего жирка, например, как у моего босса, нигде не припрятано. Белые волосы подстрижены короткой модной стрижкой, густые светлые брови, прямой нос, крылья которого чуть вздрагивали, когда он вдыхал и выдыхал воздух. Опустила взгляд ниже и увидела пухлые губы, уголки которых на данный момент были чуть поддернуты вверх. С трудом оторвав взгляд от губ, я подняла взгляд на его глаза, и мне показалось, что я уже где-то видела их, эти ярко зеленые глаза, которые обрамляют пушистые, темные ресницы.

– Девушка.

– А? – спросила его.

– Дышите, – сказал он, мне, улыбаясь.

Боже, а какой голос… бархатистый, с легкой хрипотцой. Так, надо срочно брать себя в руки, а то мысли мои полетели не в ту сторону, я глубоко вдохнула, и резко выдохнула, улыбнулась ему и, повернувшись в сторону Бориса Мстиславовича, спросила:

– Борис Мстиславович, вы меня хотели видеть?

– А ты как думаешь? После того, что ты натворила, конечно, я хочу тебя видеть. Почему так поздно пришла на работу, ты же прекрасно знаешь, что у нас одно опоздание, предупреждение, второй раз – штраф, а третий раз – увольнение. Или ты, что думаешь, милочка, что так не заменима? Так вот, запомни, незаменимых людей, не бывает!

– Но…

– Никаких «Но». Пиши заявление на увольнение по собственному желанию и собирай вещи, – прокричал он мне.

Константин

Я же устроился опять в кресле и наблюдал эту картину, мне просто было интересно, сможет ли Вероника постоять за себя, или же уйдет, так ничего и, не сказав на прощание своему боссу. Теперь уже точно бывшему боссу, не позволю так разговаривать с моей девочкой.

Вероника развернулась и понурым шагом пошла к двери, Борис Мстиславович же улыбнулся еще шире своей приторной улыбкой и посмотрел на меня, говоря этим мне: «Вот как надо с ними разговаривать».

– А знаете что, Борис Мстиславович, – Вероника резко повернулась и встала лицом к начальнику. Тот в растерянности посмотрел на нее, не ожидая такого. – Мне плевать, что вы меня увольняете, я сначала уйду на больничный, как положено, а не в отгулы за свой счет. А по поводу отчета, я его вчера переделала и положила его на стол Ольге Владимировне. Из-за этого отчета я пришла домой в девять часов вечера, не спорю, сама виновата, что допустила в нем ошибку, но я его исправила, вы должны были его сегодня подписать.

А какие у нее глаза, когда она в гневе, так и, кажется, что из них сейчас искры посыплются.

– Вероника Андреевна! Да как вы смеете разговаривать со мной в таком тоне!

Все, на этом моя выдержка закончилась, и я начал аплодировать. Горжусь своей девочкой, умничка моя.

– Браво, так где, вы, говорите, исправленный отчет Борис Мстиславович?

– Исправленного не было, только тот, что я вам отдал, – Борис Мстиславович сел за стол, достал из кармана пиджака платок и стал вытирать вспотевший лоб.

– Позвольте, – я достал из папки два листа, соединенные степлером, подошел к столу и подал их мужчине, – это вы про этот говорите отчет?

– Да, нет, не знаю я. Я уже не помню, что подписывал….

– Вероника Андреевна, посмотрите, пожалуйста, этот отчет испорчен?

Вероника подошла к столу и сразу открыла второй листок, где и указала мне указательным пальцем на ошибку.

– Да, это тот самый. Вот смотрите, я здесь запуталась и не дописала один нолик. Понимаете…

– Константин Игнатьевич, – представился он.

– Да, конечно, так вот, понимаете, Константин Игнатьевич, я вчера никак не могла свести цифры к той сумме, которая была потрачена на нужды деревни. У меня постоянно выскакивала сумма, намного больше положенной…

– По бумагам?

– Ну, конечно же, по ним, и если честно…

– Говорите, Вероника Андреевна.

– Мне кажется, что и тот отчет, который я исправила, не правильный. Я бы еще раз все проверила, так как многие цифры не сходятся с тем, что мы имеем на самом деле.

– Спасибо большое, Вероника Андреевна, вы нам очень помогли. С сегодняшнего дня идите на больничный, а после, выходите на работу, как положено.

– Но… – подскочил со своего места Борис Мстиславович.

– А вы уволены, как вы правильно выразились: «Не заменимых людей, не бывает», – и, повернувшись к Веронике, добавил:

– Да кстати, Вероника Андреевна…

– Да?

– Вы не могли бы помочь нам разобраться в бумагах, а то мы в них запутались.… За отдельную плату, конечно.

– Хорошо, – проговорила Вероника с улыбкой на лице.

– Вот и отлично, а сейчас идите домой, за вами заедут завтра.

– До свидания, Константин Игнатьевич, – Вероника кивнула мне и вышла.

Она ушла, и сразу на душе стало как-то пасмурно, что же, надо разобраться с этим бывшим ее начальником и можно бежать к ней, но сначала забежать к матери и к парням, а то потеряли, наверное, ведь со вчерашнего вечера не объявлялся.

Повернувшись к Борису Мстиславовичу, я покачал головой. «И что мне теперь с ним делать, ведь сбежит гаденыш, как дать сбежит. А с другой стороны, куда он сбежит, у него здесь дом, семья, неужели все бросит?»

– У вас есть выбор, Борис Мстиславович, – я прошелся по кабинету, который к слову был оформлен для этой деревеньки, так скажем, богатенько. – Или вы пишите заявление по собственному и выплачиваете мне все, что вы успели наворовать, или же, вы остаетесь работать здесь, естественно в другой должности, и у вас будут вычитывать ваш долг, из вашей зарплаты.

– Да кто вы такой, чтобы предлагать мне такое! Я никогда не брал деньги из бюджета этой деревни, поэтому и долга у меня нет! Я пишу заявление, но выплачивать вам, я ничего не обязан!

– Хорошо, значит, я подаю на вас в суд, так как по бумагам, у вас должна быть здесь не просто деревня, а полностью обустроенная деревня, и с водопроводом, и с асфальтом на дорогах, здесь даже числится вышка телефонная. Но, имеется одно маленькое недоразумение, такое как «Но!», здесь этого ничего нет, здесь нет даже компьютеров и это в ХXI веке. Я уже молчу про убитые дороги! – выдержав не большую паузу, я продолжил:

– И да, вы, наверное, не правильно поняли кто я такой. Я тот человек, который владеет всей этой землей, и не только землей, на которой стоит эта деревня, но и лес и горы, теперь тоже мои. Здесь все мое, кроме домов жителей, которые стоят на моей земле, но все остальные здания тоже мои, так как я их также выкупил. Так что лучше задумайтесь о том, как лучше вам поступить…

Развернувшись, я пошел на выход, но потом остановился и, не поворачиваясь, сказал:

– Знаете, лучше вам и правда, уволиться, но не забывайте про суд. Всего доброго, – открыл дверь и вышел.