Глава 13. Амита и клон

Они вошли в кабинет к слуге науки, который, по сути, был его рабочим местом и походил на нечто из сказочных фантазий, которые может себе нарисовать человек с мышлением, направленным в будущее. Одним из чудес кабинета была установка, сделанная им же, которая направляла в зрачки невидимый, неощущаемый луч, этим изменяла пространство перед человеком. Можно было задать любую программу – и присутствующему виделась соответствующая картина, обстановка. Например, в данный момент установка была запрограммирована на аквариум: вокруг была вода, кораллы и всякие причудливые обитатели подводного мира. Рутра об этом знал и без удивления наслаждался, заигрывая с осьминогом. Амита же, не разобравшись, куда она попала, рефлекторно прижалась к Рутре, пытаясь понять происходящее.

– Успокойся, всего этого нет. Это наш друг забавляется, – объяснил ей Рутра и, посмотрев ей в глаза, приподнял брови.

У них уже был свой жест, означающий «внимание». Рутра не хотел, чтобы их более чем дружеские отношения были слишком заметны для окружающих, поэтому аккуратно направил ученого, который и сам был молод, соответственно, заинтересованность в женщинах ему была не чужда, к теме их обсуждения.

– Так вот, о том, что мы говорили. В таких вопросах план не утверждается спонтанно. Согласно нашим правилам, готовится альтернативный вариант, так сказать, чтобы не тратить время и ресурсы зря. Конечно же, ты в курсе этого, программа подготовки, а точнее, проверки нашей версии идет почти год. Нужно проработать то, что ты говорил, предлагал, – сказав последнее, Рутра сделал жест – как бы перемешивал что-то в руках.

Потом посмотрел на Амиту, которая, конечно, уже многое понимала, менее скептически относилась ко всему, менее недоверчиво и настороженно. Главное, чего добился Рутра, – это расположения к себе, хотя и пришлось пожертвовать протоколом и завести с Амитой личные отношения, которые совет не рекомендовал. Однако, зная Рутру и доверив ему главную роль в проекте, не только из-за его невероятного чутья, но и за разработку с ученым доказательств, делающих программу возможной, никто не хотел, да и не мог, запретить ему уже привычные для всех манеры поведения с сотрудниками. И уж точно все допускали возможность романтических отношений, поскольку, во-первых, Рутре было доверено найти женщину для эксперимента, хотя ее по необходимым критериям искал искусственный интеллект, во-вторых, у Рутры уже случались частично переходы рабочих отношений в личные.

Амита ему доверяла, поэтому Рутра, не смущаясь, сказал:

– Хорошо, мы проведем этот эксперимент, как только будет готово тело. Фактически оно готово.

Хотя Амита уже наслушалась фантастического в «новом мире», как она называла систему «Сфера», – она насторожилась и, судя по напряженному взгляду, интенсивно размышляла над услышанным.

– Все норм. Я тебе все расскажу, объясню, – обернувшись к ней, сказал Рутра.

Амита понимающе улыбнулась и с надеждой посмотрела на него. Ее очень привлекали загадочность, новизна и даже опасность, как по жизни, так и в поступках, что выражалось и согласием на участие в загадочной программе. По-другому и быть не могло, так как именно эти качества стали решающими при выборе ее среди множества других претенденток искусственным интеллектом. Но, конечно, утверждал окончательно кандидатуру Рутра и защищал свой выбор перед советом.

Было и нечто такое, что скрывал Рутра от Амиты… Какие бы личностные отношения у него ни сложились – программа требовала холодного расчета. А сами отношения (возможно, в этом Рутра не совсем был честен) предусматривались им самим как часть программы. Скрывал же Рутра от нее наличие двух других претенденток. Это были те самые дамочки с интересными именами и не менее интересным происхождением – ИуЛия и ЯтСан.

Заметив, с каким интересом рассматривала все Амита, хозяин кабинета предложил:

– Амита… могу же я к вам так обращаться?

Она кивнула, а он в своей манере, даже не ожидая ответа, уже продолжал:

– Амита, вас, наверное, уже поставили в известность: хоть вы и видите всех в лицо – имен вы не узнаете. Поэтому обращайтесь ко мне – Парменид. Это светило науки древнего мира, первый человек, утверждавший, что Земля имеет шарообразную форму, так и ваш гид в мир неизвестного, то есть я, говорю о том, что людям трудно понять и воспринять из-за обозрения окружающей действительности в той плоскости, что позволяют им их органы чувств.

Амита, уже достаточно хорошо зная собеседника, улыбнулась.

– Очень приятно. Только можно я вас буду называть Пармен.

– Можно, без вопросов.

Рутра тем временем ушел в другой конец кабинета и чем-то занимался. Амита сначала пыталась разглядеть сквозь «морское царство», что он делает, но потом, видимо, поняв, что он тут не гость, посмотрела на Пармена и снова улыбнулась ему. Он как будто ждал этого, решил увлечь ее рассказом. Пармен, правда, не знал ни ее уровня знаний, ни осведомленности о деталях программы, ни ее происхождения, ни даже причин появления в центре. Этого фактически не знал никто. Как персонаж программы – Амита ни разу не обсуждалась, хотя ученый и так мало вникал в подбор персонажей. Зная статус Рутры, к тому же находясь в дружеских отношениях, Пармен ждал объяснения от него. Молодая особа, от 20 до 25 лет, мила, красива, воспитана, в чертах лица можно найти что-то общее с народами от Гибралтара до Кавказа и дальше от Индии до юго-восточной Азии. Ведет себя так, словно знает Рутру очень хорошо, если не сказать больше. Не задает особо вопросов. Он терялся в догадках.

– Амита, вот скажите, с какой скоростью мы движемся сквозь вселенную?

– Точно не могу сказать. Смотря с какой точки смотреть.

– О! Это меня навело на мысль.

– С интересом послушаю. И еще насчет круглой Земли. Ваш тезка утверждал это до нашей эры?

– Да, представьте.

– Так почему же мы пользуемся этим знанием только со средних веков?

– Я скажу вам так: некоторые до сих пор этого не знают.

Они усмехнулись.

– А еще скажу вот что: мы живем под колпаком и гипнозом религии, в частности церкви. Все эти великие картины, произведения и подобное, даже войны, стали знаменитыми и значимыми, то есть мы их и знаем, потому что они имели значение для проповедования идеи утвержденной власти.

– Как-то вы очень сложно сказали.

– Я понял, что ты поняла.

Они опять улыбнулись.

– А насчет точки… вот возьмем изначальную. Вы стоите сейчас спокойно и не ощущаете, что Земля вращается вокруг своей оси с бешеной скоростью – примерно 1 700 км/ч. Однако это не такая уж большая скорость в сравнении с другими космическими скоростями. Так же, как и другие планеты Солнечной системы, Земля вращается вокруг Солнца. По этой круговой орбите она двигается со скоростью 30 км/с. В секунду! А в час мы пролетаем таким образом около 108 000 километров. Но даже Солнце не стоит на одном месте. Оно со всеми звездами и планетами, да со всем, даже космической пылью, движется вокруг центра галактики Млечный Путь со скоростью около 200–220 км/с, совершая полный оборот каждые 220–250 млн лет. Млечный Путь тянут к себе другие галактики, и все окружающие испытывают тяготение – и, соответственно, все крутится и вертится. Чтобы понять, кто и как крутится и почему, ученые используют данные так называемого реликтового излучения, которое сохранилось со времен большого взрыва. Это происходит потому, что вселенная образовалась в результате большого взрыва 13,8 миллиарда лет назад и до сих пор расширяется, охлаждается. Это излучение, как изменяющаяся картинка на расстоянии, показывает, что и как изменилось со временем. Если вы, например, издалека посмотрите на Землю из космоса, то увидите, что она круглая, голубая. Значит, есть атмосфера. Зная спектр излучения каждого химического элемента, сможете определить, из чего она состоит. Да, да, у каждого элемента есть свой как бы невидимый нам тип излучения. Подойдя ближе, увидите континенты, то есть сушу и водные просторы. Подойдя еще ближе – горы, затем скалы, плато и возвышенности, леса. Дальше вы можете разглядеть мельчайшие растения и живность, а если проведете исследование и раскопки, то и древнюю культуру, населявшую этот регион, а также древнюю историю флоры и фауны, процесс образования гор. Надеюсь, вы поняли, о чем это я?

– Вполне. Все это можно узнать из этого излучения? До сих пор?

– Да. Ты сама можешь «увидеть» это излучение. Помехи, которые возникают на пустом канале телевизора, если использовать простую антенну, на 1% вызваны реликтовым излучением.

Амита постеснялась переходить на ты, поэтому решила по-прежнему обращаться на вы.

– Извините, это вы сами определили? Именно то, что касается раскопок, – спросив, она испугалась, что ученый воспримет это как усмешку с ее стороны.

Он же продолжил так, как будто и не расслышал, из чего Амита сделала вывод, что Пармен уже заранее сам хотел все рассказать. Это «заранее» для него могло означать – за минуту до этого момента. Самое интересное для Амиты было то, что ученый даже не спрашивал, интересно ли ей.

– Есть такое понятие – эффект Доплера. Не буду подробно о нем рассказывать, скажу только, что такой эффект возникает при движении наблюдателя относительно источника излучения (или наоборот) и заключается в изменении длины волны или частоты сигнала; проще говоря, в самом виде света, каким мы его воспринимаем. Главное – это помогает определить расстояние и скорость движения, например, звезд. С помощью него мы узнали: наша Солнечная система движется относительно реликтового излучения со скоростью 370 км/с, а местная группа галактик, включающая Млечный Путь, галактику Андромеды и галактику Треугольника, – со скоростью 650 км/с опять же относительно реликтового излучения. Ты вообще представляешь, как эти миллиарды звезд летят с такой скоростью? Какая сила их так швырнула, что они уже больше 10 миллиардов лет так летят, и я не в силах вообразить.

– Я уж тем более. Если вникнуть, реально, как может галактика, да не одна еще, с такой скоростью нестись?

– А вот. Еще говорят – не может быть параллельных миров. Все возможно. А реликтовое излучение – это первичное, изначальное, древнее излучение, свечение вселенной. Вот оно и осталось от той силы, от того взрыва, который все крутит и вертит до сих пор. И это не все скорости галактик. Помимо них – существуют еще другие скорости, истоки которых в расширении вселенной. Вот такие дела, подруга.

«Подруга??? Ну и быстро же все у вас тут», – произнесла про себя Амита. Но это, кроме нее самой, услышала только ИрЭн. Вслух Амита не решилась сказать. Пармену было не больше сорока лет, выглядел он достаточно спортивно, поэтому подобное обращение и переход как бы между прочим на ты прошли по ней легкой дрожью, и это не было в унисон с ее резонансной частотой сердца, тем более в присутствии Рутры, хотя он и не слышал этого, а возможно, и услышал, не дав знать, ведь это был Рутра.

– Благодаря остаточному излучению от Большого Взрыва мы можем наблюдать, как во вселенной постоянно все движется и изменяется. И наша галактика – лишь часть этого процесса. А теперь я вас приглашаю за свой стол и уступаю свое кресло, – произнес ученый чуть ли не торжественно.

Амита же терялась в его манерах. «Опять на „вы“… и тут же – „уступаю свое кресло“. Что бы это могло значить? И почему меня вообще пригласили сюда?» – думала она, садясь в кресло, которое походило на фантастическую установку. Когда Амита в него села, кресло с ней заговорило. Она от неожиданности подскочила.

– Ой-ой-ой, чужой человек. Не люблю чужих носить, – завопило кресло.

А после того, как Амита встала, кресло сказало:

– Ладно, ладно, вы мне понравились. Я готово вас принять.

Это и удивило, и смутило Амиту. Тут подошел Рутра, они дружно смеялись с Парменом.

– Привыкай, тут даже ложка может заговорить, – сказал он ей, при этом жестами объяснялся с ученым, после чего тот кивнул.

Рутра поцеловал Амиту в голову, прямо в макушку, на что Пармен улыбнулся, смотря на нее. Она же сделала довольное лицо, улыбаясь в ответ, хотя понимала: ученый с ней и не заигрывал. Амита уже поняла своеобразность его характера.

– Я тут немного покопаюсь у него, пока он будет тебя развлекать, – сказал Рутра и опять ее поцеловал, теперь уже в щеку.

– Ну хватит, ну хватит, – стал возмущаться ученый и, почему-то взяв себя за горло всеми пальцами левой ладони, добавил: – Это уже нарушение протокола. Я протестую, – заявил он громко, улыбаясь, чтобы отметить шутливость сказанного.

– Давайте я вам лучше расскажу, как мы тут нарушаем законы.

– И такое бывает? – спросила Амита тоже в шутливом тоне.

– Еще как. Сперва о том, что мы нарушаем. Скорость света в вакууме – абсолютная величина скорости распространения электромагнитных волн в вакууме. Надеюсь, ты согласна со мной, что любое событие может оказывать влияние на происходящее позже него и не может оказывать влияние на произошедшее раньше него. А вот уже из этого следует, что скорость любого сигнала и элементарной частицы не может превышать скорости света. Таким образом, скорость света в вакууме – предельная скорость движения частиц и распространения взаимодействий.

– Будем делать вид, что вы очень понятно объяснили, – копируя принятые манеры взаимоотношений, которые Амита заметила у Рутры с коллегами, она шутливо дала понять, что ученый утверждает закономерность, которая есть в науке, но никак не объясняет – почему и как.

Он же, уже привычно для нее, продолжал:

– В природе со скоростью света распространяются, собственно, видимый свет и другие виды электромагнитного излучения, радиоволны, рентгеновские лучи, гамма-кванты и предположительно гравитационные волны. Однако…

Пармен сузил глаза и поднял указательный палец вверх. Амита поняла, что здесь это своеобразный жест, который можно интерпретировать по-разному.

– …есть и сверхсветовое движение. Но об этом… – сказав последнее, ученый приложил палец к губам, давая понять, что это секретная информация.

Амита, понимая его, улыбнулась.

– Это такой мир, который каждый называет так, как понимает: потусторонний, тонкий, параллельный. Считается, что если лететь со скоростью большей, чем скорость света, то тогда возможна ситуация, когда, скажем, вы вылетели в одно и то же время из одного и того же места вместе со светом, потом долетели, куда этот свет еще не дошел, затем вернулись и по дороге встретились с этим светом. Запутал?

Амита улыбнулась, пожала плечами.

– Почему-то считается, что именно свет определяет хронологию, то есть движение хода времени, а я вот считаю – нет. Представьте звук и свет. Допустим, они вылетели вместе. Свет улетел быстренько, дошел до цели, сделал свое дело, например, взял какое-то сообщение, потом вернулся и встретил звук, говорит ему, мол, та информация, что ты несешь, неверна, вот новые данные. Пока ты дойдешь туда – будет поздно. Я интерпретирую, но если представить, что кто-то летит с такими скоростями и подобное происходит, то в этом нет ничего удивительного. А вот когда-то люди не знали о скорости света; они могли сравнить, скажем, скорость одного чего-то с другим, но если им сказали бы: «Эй, пока вы тут копошитесь, свет уже улетел и прилетел!» – это было бы для них удивительно. Если бы им сказали величину скорости света, сравнили бы с теми скоростями, что они знали, то, вероятно, они и представить такое не смогли бы. Почему-то сейчас считается, что не может быть ничего быстрее скорости света, потому что это, видите ли, противоречит формуле. Однако все как ясный день видят квантовую запутанность, то есть то, как одна частица передает сигнал другой с мгновенной скоростью и на любые расстояния. Поэтому это доказывает, во-первых, что кто-то видит и без света, а во-вторых, что безмассовые, якобы безмассовые, частицы образуют свой мир. А частицы с отрицательной массой? Антипротон уже нашли. Слыхала о таком?

– Нашли.

– Удивительно?

Амита опять улыбнулась, наклонила голову набок и приподняла левое плечо.

– А я определил «антивсе». И получается, что в том мире все наоборот. Ты, насколько я знаю, уже многое изучала. Да и образование у тебя недалеко от этой темы было, ты уже наслышана.

– О чем?

– О квантовой телепортации.