Современная продовольственная система Российской Федерации складывалась в условиях драматической трансформации общественных отношений и многократной смены условий и факторов своего развития. В исторически сжатые сроки она прошла несколько различных в качественном отношении этапов: преодолела глубокий системный кризис 90-х годов, вошла в полосу вялого восстановления в первое десятилетие 2000-х, испытала на себе влияние глобального продовольственного кризиса 2006–2008 годов и всемирного финансово-экономического кризиса 2008–2010 годов, вновь столкнулась с серьезными внутренними и внешними угрозами во второй половине 2014 года. Нынешнее состояние национальной продовольственной системы характеризуется накопленными структурными и финансовыми диспропорциями, которые сформировались в начальный период либералистских реформ. Причем этот структурно-финансовый кризис был неизбежен, он явился не следствием каких-то тактических просчетов, а результатом сознательно проводимой политики разгосударствления земельной собственности и приватизации сельскохозяйственных предприятий в рамках общего курса либерализации российской экономики по шаблонам Вашингтонского консенсуса. Упрощенная трактовка рыночных принципов хозяйствования, игнорирование практического опыта стран с развитой рыночной экономикой привели к неоправданному по срокам и масштабам свертыванию государственной поддержки предприятий агропромышленного комплекса. По сути, это была теоретически и практически несостоятельная попытка реформирования крупного машинного производства, каковым является современное сельское хозяйство, на основе ограниченных возможностей индивидуально-частных форм его организации и пресловутом «чувстве хозяина». Вполне естественно, что в результате ускоренной «фермеризации» и принудительной реорганизации крупных сельскохозяйственных предприятий были подорваны конкурентный потенциал и восприимчивость отечественного сельского хозяйства к достижениям научно-технического прогресса, способность к эффективному освоению инвестиций. Была утрачена управляемость сельским хозяйством, и структурные, институциональные и технологические изменения приобрели стихийный характер. С другой стороны, не удалось найти механизмы, обеспечивающие экономическую реализацию земельной собственности, в том числе прав собственников земельных долей. До настоящего времени мы имеем дело лишь с восстановительным аграрным ростом без развития, т. е. преодолением последствий глубокого спада 90-х годов прошлого столетия и постепенным восстановлением дореформенных объемов производства. Этот общий спад сопровождался системными структурными сдвигами в сельскохозяйственном производстве. Резко сократилось поголовье скота, а по крупному рогатому скоту падение поголовья продолжается, снизились и так и не достигли дореформенного уровня объемы производства основных видов животноводческой продукции.

Россия превратилась из импортера зерна в одного из крупнейших мировых экспортеров, хотя среднегодовые объемы производства зерновых пока не достигли даже среднегодового уровня 1986–1990 годов. Отечественное сельское хозяйство постепенно втягивается в зависимость от экспорта зерна и конъюнктуры мирового зернового рынка. Когда «выводят» нынешний зерновой экспорт из дореволюционного опыта России, с этим можно согласиться, но без свойственного российским либералам пафоса – зерновой экспорт дореволюционной России отнюдь не являлся следствием высокой конкурентоспособности и эффективности сельского хозяйства, что подтверждают все доступные источники: статистика, официальные документы, свидетельства современников. Нынешняя ситуация с экспортом российского зерна весьма напоминает дореволюционную по своей иррациональности, хотя и без тогдашнего драматизма массового голода и критического состояния торгового баланса.

Глава 3 «Внешние риски и угрозы национальной продовольственной безопасности» посвящена комплексному анализу актуальных внешних рисков продовольственной безопасности. Здесь развивается и получает подтверждение тезис о том, что продовольственная независимость не является синонимом самообеспеченности основными продуктами питания. Зависимость от импорта при наличии того аграрного потенциала, которым обладает Российская Федерация, является, безусловно, слабостью национальной продовольственной системы, но сама по себе эта слабость не представляет угрозу национальной продовольственной безопасности. Тем не менее мы должны четко представлять риски и угрозы, вытекающие из втягивания России в систему мирохозяйственных связей, которая сложилась без ее участия и без учета ее национальных интересов.

В разделе рассмотрены риски, (а) генерируемые специфическими договоренностями и правилами Всемирной торговой организации, а также конкретными условиями присоединения России к этой организации; (б) связанные с растущим экспортом российского зерна; (в) обусловленные проникновением иностранного капитала на внутренние рынки продовольствия и сельскохозяйственных ресурсов.

Идея «свободной торговли» как фундаментальной цели ВТО, на деле обслуживающая продолжающуюся поляризацию мира на развитые «метрополии» и их колониальные придатки, входит в противоречие с действительными интересами большинства развивающихся, молодых государств, как то: обеспечение всеобщего доступа к продовольствию для ведения активного здорового образа жизни, поддержание жизнеспособности сельских регионов (устойчивости сельской местности), борьба с бедностью, охрана окружающей среды. В разделе формулируются некоторые принципы формирования альтернативной системы регулирования мировой торговли продовольствием.

Наш зерновой экспорт в основе своей есть следствие подавленного внутреннего спроса на зерно со стороны отечественного животноводства. С ростом зернового экспорта отечественное сельское хозяйство попадает во все большую зависимость от его конъюнктуры – как в отношении экспорта (зерно), так и импорта (мясо и мясные продукты, молоко и молочные продукты) сельскохозяйственного сырья и продовольствия. При этом экономические условия реализации российского зерна на мировом рынке ухудшаются. Угроза утраты продовольственной независимости нарастает в связи и по мере перестройки зернового рынка на экспортоориентированный путь развития в его нынешнем российском варианте, когда основные экспортные потоки контролируются транснациональными корпорациями. Не исключен вариант, когда транснациональные корпорации начнут активно действовать в ущерб внутреннему рынку и продовольственному обеспечению населения Российской Федерации.

Торговая политика постепенно утрачивает роль доминирующего инструмента защиты и продвижения экономических интересов национальных производителей (или, по крайней мере, делит эту роль с другими инструментами), поскольку глобализация предоставляет не менее эффективные способы экономической экспансии. На фоне мировых продовольственных кризисов последнего времени богатые страны начинают вести конкурентную борьбу не за продовольствие, а за факторы его производства, используя вывоз национального капитала для скупки и освоения иностранных активов и ресурсов, в том числе не воспроизводимых. По этой причине, в частности, показатель самообеспеченности основными продуктами питания не является абсолютно достоверным показателем национальной продовольственной безопасности. По имеющимся оценкам, в настоящее время иностранные компании через различного рода схемы контролируют в России от 2 до 3 млн га сельскохозяйственных угодий. Согласимся, на сегодняшний день вероятность утраты стратегического контроля над сельскохозяйственными угодьями невелика. Однако с учетом обострения мировой продовольственной проблемы, неупорядоченности прав собственности на земельные участки сельскохозяйственного назначения и несовершенства российского земельного законодательства необходимо официально зафиксировать перечисленные выше угрозы и разработать противодействующие им механизмы. В частности, необходимо поставить задачу актуализации земельного законодательства с учетом новых реалий. Эта задача естественным образом сопряжена и с задачей вовлечения в производство земель, ранее выведенных из хозяйственного оборота.

По оценкам Минсельхоза России, доля иностранного капитала в пищевой промышленности продолжает устойчиво расти и уже составляет 60 %. В большинстве подотраслей российского рынка продуктов питания и напитков наибольшая доля рынка принадлежит иностранным корпорациям: почти 60 % рынка переработки молока, более 70 % рынка соковой продукции, порядка 80 % рынка замороженных овощей и фруктов, более 90 % рынка плодовоовощной консервации, более 80 % рынка пивоварения. Расхожий аргумент в пользу иностранных финансовых инвестиций: они поддерживают стабильность соответствующих товарных рынков, сохраняют (возможно, даже приумножают) рабочие места, участвуют в формировании доходной части бюджетов различного уровня. Тем не менее в долгосрочном плане иностранные компании не ощущают никакой социальной ответственности за поддержание стабильности и развитие товарных рынков. Захватив рынки, транснациональные корпорации приступают к ликвидации «неэффективных» производств и рабочих мест, фальсифицируют продукцию, идут на прямой шантаж, сопротивляясь введению мер государственного контроля и регулирования.

Продовольственный суверенитет реализуется через национальную продовольственную стратегию. В главе 4 «Национальная стратегия продовольственной безопасности Российской Федерации» дается оценка национальной стратегии продовольственной безопасности Российской Федерации и формулируются предложения по ее актуализации. В данном случае под национальной стратегией продовольственной безопасности понимается совокупность официально выраженных взглядов на проблему, сформулированных в различных законодательных актах и документах стратегического планирования федерального уровня.

Экономические отношения, касающиеся функционирования продовольственной системы, регулируются, с одной стороны, законодательством о развитии сельского хозяйства, с другой – законодательством о безопасности. В контексте обеспечения национальной продовольственной безопасности критическому анализу подвергается, в частности, Федеральный закон от 29 декабря 2006 года. «О развитии сельского хозяйства». В качестве «вертикали безопасности» рассматриваются Стратегия национальной безопасности Российской Федерации и Стратегия экономической безопасности Российской Федерации на период до 2030 года.

Документом, призванным каким-то образом консолидировать в едином правовом акте нормы, регулирующие вопросы продовольственной безопасности, является Доктрина продовольственной безопасности Российской Федерации, утвержденная Указом Президента Российской Федерации от 30 января 2010 года N 120. К сожалению, этой своей миссии Доктрина должным образом не выполняет. Главный вывод соответствующего раздела монографии: Доктрина нуждается не в дополнениях и изменениях, а в радикальной переработке в части понятийного аппарата, состава оценочных показателей, характеристики рисков и угроз, направлений и механизмов реализации. Даже если вынести за скобки неясность с правовым статусом Доктрины, приходится констатировать архаичность использованных подходов и непригодность этого морально устаревшего документа для предотвращения кризисных явлений в сфере продовольственного обеспечения и устойчивого развития сельских территорий. Основным концептуальным недостатком Доктрины, который проходит через все ее разделы, является уже критиковавшееся фактическое сведение понятия продовольственной безопасности до понятия самообеспеченности основными продуктами питания. Утрируя ситуацию, добиться роста «целевой» доли собственного производства можно простым сокращением совокупного внутреннего потребления, каковое мы и наблюдали в начале 90-х годов прошлого столетия. Само понятие самообеспеченности относительно, наше собственное сельскохозяйственное производство находится в глубокой зависимости от импортных поставок семенного и генетического материала, комплектующих товаров. Причем в первую очередь это касается тех видов продукции, по которым Россия формально обеспечивает свои потребности преимущественно за счет собственного производства (сахарная свекла, картофель, мясо птицы). При прочих равных условиях складывается парадоксальная ситуация: чем больше мы производим собственной конечной продукции, тем в большую зависимость от импортных поставок сырья и ресурсов мы попадаем!

Разделяя взгляды большинства отечественных экономистов по поводу высокого потенциала нашего сельского хозяйства и имеющихся значительных резервов его использования, полагаю, что в рамках национальной продовольственной стратегии должны и будут, безусловно, решаться задачи импортозамещения, равно как и наращивания экспорта – но как задачи производные, сопутствующие, а не самодостаточные и целеполагающие. Точно так же заявленная политика импортозамещения должна формулироваться и реализовываться более широко и системно, охватывать не только конечную продукцию агропромышленного комплекса, но и продукцию связанных с ним отраслей и производств, в первую очередь – определяющих технико-технологический прогресс сельского хозяйства.

Помимо концептуальных предложений по уточнению понятийного аппарата, актуализации перечня и состава угроз и оценочных показателей, направлений и механизмов обеспечения национальной продовольственной безопасности, для включения в обновленную Доктрину рекомендуется включить две новации относительно измерения и оценки показателей продовольственной безопасности. Предлагается, во-первых, использовать для целей мониторинга, анализа и оценки состояния экономической безопасности трехуровневую шкалу значений индикаторов (целевые, транзитивные, критические значения) и, во-вторых, использовать метод исторических аналогий для обоснования значений индикаторов второго и третьего уровней. Метод основан на выборе определенных периодов новейшей отечественной истории, которые соответствовали бы, согласно экспертной оценке, определенному состоянию экономики в контексте продовольственной безопасности. Преимуществом данного метода является то, что оценки основаны на фактических отчетных значениях взаимосвязанных показателей; критерием оценки являются не отдельные гипотетические значения индикаторов, а ситуации в целом «как есть». Эти новации не только повысят методологический уровень документа, но и сделают его более операциональным.

В заключительной пятой главе «Программный подход к обеспечению продовольственной безопасности Российской Федерации» исследуются истоки, современное состояние и перспективы использования технологий программного бюджетирования и стратегического планирования в сфере обеспечения продовольственной безопасности Российской Федерации.

Ретроспективный анализ освоения программных методов управления агропромышленным производством сопровождается критикой концептуальных основ и процедур проводившейся в начале 90-х годов земельной реформы.

Начиная с 2008 года, в связи с принятием Федерального закона «О развитии сельского хозяйства», основным инструментом стратегического планирования в сфере агропромышленного комплекса является Государственная программа развития сельского хозяйства и регулирования рынков сельскохозяйственной продукции, сырья и продовольствия. Распоряжением Правительства Российской Федерации от 11 ноября 2010 года № 1950-р Госпрограмма развития сельского хозяйства внесена в перечень государственных программ Российской Федерации. В главе последовательно анализируется логика, или замысел Государственной программы развития сельского хозяйства в контексте обеспечения продовольственной безопасности, основные результаты и механизмы ее реализации в 2008–2015 годах, перспективы формирования системы обеспечения продовольственной безопасности страны, отвечающей современным требованиям.