На некоторых столах обнажённые девицы ловко, словно профессиональные гимнастки, крутились на пилонах, извиваясь, с необычайной лёгкостью выполняя сложные акробатические трюки, развлекая богатых клиентов. Эти нагловатые типы окидывали девушек сальным, полным похоти взглядом, засовывая деньги им в тонкие, почти прозрачные трусики.

Подойдя к барной стойке, Алекс заказал бокал пива. Бармен легко и непринуждённо покрутил бутылкой в руках. Одним слаженным, хорошо отрепетированным движением открыл пробку, подставил стакан, в который тут же с лёгким шипением полился пенный золотистый напиток.

Взяв с собой бокал и оставив деньги на стойке, Алекс пошёл к VIP ложе, которое было слегка отделено от танцевальной площадки и общих столиков, но при этом имело прекрасный обзор на весь зал. В нём находилась группа молодых парней и несколько полуобнажённых девиц, весело хихикающих от тупых шуточек на темы, не поднимающиеся выше пояса.

В такт играющей музыке, дорогое вино ярко искрилось в бокалах, которые держали красивые молодые девушки в коротких юбках, пришедшие сюда явно не с целью просто потанцевать.

Дождавшись пока молодой парень захочет выйти из ложи, а после такого количества выпитого спиртного Алекс был уверен, что долго ждать ему не придётся, он подошёл вплотную и, запнувшись, случайно вылил пиво на штаны Державина младшего.

– Ты куда прёшь, тупой осёл? – заверещал он, ощущая как холодный пенный напиток неприятно разливается по его ногам.

– Извините, извините пожалуйста, – сделав испуганный вид, затараторил Алекс, – сам не понимаю, как так вышло.

– Тупой баран, смотри, урод, что ты наделал! – Державин указал на облитые пивом штаны, на вид очень дорогого покроя.

В ответ Алекс виновато развёл руками. Державин ещё раз громко ругнулся и, грубо оттолкнув неуклюжего посетителя, бормоча что-то себе под нос, направился в сторону туалетов. Подождав ровно минуту, Алекс поставил пустой бокал на ближайший к нему столик и направился вслед за ним.

Интерьер туалетов оказался выполнен по высшему разряду, впрочем, как и весь клуб в целом. Приглушенный свет, переливающаяся бордовыми цветами подсветка, создавали некую интимную атмосферу, которой не брезговали пользоваться парочки. Не стесняясь, они зажимались прямо в проходах. Точно просчитав нужное время и убедившись, что в следующие несколько секунд никто не направляется в сторону уборных, Алекс осторожно открыл дверь мужского туалета.

Державин стоял возле раковины и пытался салфетками высушить штаны. Он поднял глаза и сказал:

– А, это ты, урод?! Смотри, что ты на…

Завершить фразу не удалось. В долю секунды Алекс сократил дистанцию и, ударив ребром ладони в гортань, заставил противника буквально опешить от резкой боли и невозможности издать звук. Сильный удар ногой в промежность окончательно лишил возможности и желания оказывать сопротивление. Звуки приближающихся шагов свидетельствовали о том, что времени почти не осталось. Толкнув Державина в кабинку, Алекс зашёл вслед за ним. Зажав рот рукой, отточенным движением всадил в горло филейный нож, предусмотрительно взятый со шведского стола, стоявшего недалеко от барной стойки и переполненного самыми вкусными и изощрёнными угощениями для гостей клуба. Раздался приглушенный хрип и молодой человек задёргался в конвульсиях, так и не сумев освободиться от смертельного захвата.

Алекс предусмотрительно наклонил тело нечастного парня так, чтобы голова оказалась в унитазе, куда буквально фонтаном хлынула тёмная густая кровь. Придав Державину вид человека которому стало плохо от выпитого спиртного или передоза наркотиков, он закрыл дверь кабинки и, вымыв руки в умывальнике, вышел из туалета. После чего направился в сторону танцпола, окончательно слившись с массой танцующих гостей.

Фанатичная привязанность высокопоставленных гостей клуба к конспирации во всём, что касается их личной жизни и, как следствие, отсутствие любой видеозаписывающей аппаратуры в помещениях клуба, сыграла на руку Алексу, поспешившему проследовать к выходу.

Крики и суматоха не заставили себя долго ждать. В помещение клуба ворвались перепуганные охранники Державина и почти сразу направились к туалетам, у входа в которые кричала незнакомая девушка. Алекс сделал вид изрядно подпившего человека и неуклюжей походкой, имитирующей забавный «алко-шаг», направился на свежий воздух.

Пройдя сквозь суматоху, творившуюся на выходе из клуба, Алекс направился на противоположную улицу. Погода всё также не радовала. Продолжал идти мерзкий, накрапывающий маленькими капельками, словно пронизывающий сотней иголок, осенний дождь. Достав из пиджака мятую пачку, взяв из неё очередную сигарету, он двинулся вдоль мостовой Дербеневской набережной, растворяясь в ночи, спустившейся на сверкающий мегаполис.

Глава 3

– Думаю, я знаю о ком Вы, – сохраняя каменное спокойствие в голосе, произнёс Алекс, устраиваясь удобнее на мягком стуле. – Доказательств моей причастности в этом деле так и не нашлось, всё это подробно расписано в бесчисленных томах уголовного дела, с которыми Вы можете при желании ознакомиться.

Не говоря ни слова, прокурор сверлил собеседника своим хищным взглядом. Вслед за ним Алекс так же продолжал делать непринуждённый вид, с которым он ежедневно общался с сотрудниками администрации тюрьмы и своими товарищами по несчастью.

– Кроме того, – продолжил он, – это всё уже давно кануло в лету. Срок давности давно истёк, так что не вижу смысла поднимать старые дела, ведь за многие годы прозябания в этом «прекрасном» месте, я надеюсь сполна вернуть долг обществу, которое уже давно наплевало на меня и растёрло об асфальт.

– Александр Владимирович, бросьте забалтывать меня пустыми речами, – надменно высказался прокурор. – Я пришёл сюда не для того, чтобы слушать Ваши оправдания или пытаться узнать что-то, о чём мне до сих пор не известно. Ко мне поступило очень заманчивое предложение от господина Державина старшего касательно Вашей дальнейшей судьбы. Вы меня понимаете? – глядя в глаза, спросил прокурор.

– Теперь, когда бизнес Альберта Петровича вышел на международный уровень, а сам он пробился в депутаты нашего горячо любимого правительства, его возможности слегка увеличились, так что он решил, наконец, вернуть долг убийце своего сына.

– А не сильно ли поздно он спохватился? – усмехнулся Алекс, – ведь уже прошло более десяти лет.

– Поверьте на слово, Александр, эти года не прошли даром, наняв сотню частных детективов, внедрив своих людей в Ваше, так сказать, «Агентство», ему удалось найти ниточки, указывающие, что непосредственным исполнителем заказа были именно Вы. Думаю, что нет нужды объяснять то, что подобная утрата не имеет срока давности.

– И что с того? Что Вы сейчас хотите от меня? – продолжая сохранять спокойствие, спросил Алекс.

– Альберт Петрович назначил достаточно солидную награду за Вашу голову.

– Мы что в средневековье или в пиратском лагере, где за головы назначают награды? – вспылил Алекс.

Мысли путались. Ему и в голову не могло прийти, что даже спустя десятилетия, уже в новой России найдётся человек, которому нужна будет его смерть.

– С тех добрых времён ничего толком не изменилось, – улыбнулся прокурор, – и Вы явный тому пример бескомпромиссного убийцы посаженного до конца своих дней в темницу.

– Хм, значит погоны и сейчас ничего не стоят, – сплюнул себе под ноги Алекс и со злобой посмотрел на прокурора. – Какова же сумма?

– Александр Владимирович, я уважаемый деловой человек, не могу же просто так раскрывать все свои тайны перед Вами, – ехидно ответил прокурор, почувствовав, что собеседник, наконец-то, начал хоть как-то реагировать на его слова.

– И, как я уже сказал, сумма достаточно приличная для того, чтобы узкий круг людей заинтересовался в её получении, однако, понимая Ваш высокий уровень профессионализма в этих вопросах, я уверен, что отработать её будет очень непросто.

– И зачем же Вы всё это мне рассказываете? – насторожено спросил Алекс, – наверняка Вами не движет желание спасти ближнего своего.

– Вы очень проницательны, Александр, – вновь съехидничал прокурор.

– Я повторюсь в том плане, если скажу Вам о том, что я деловой человек, высокие нормы морали и большие погоны, конечно, заставляют меня быть объективным в любой ситуации, и именно поэтому я сейчас сижу перед Вами.

– Давайте ближе к делу, – грубо бросил Алекс, чувствуя, как начинает терять терпение.

– У меня к Вам деловое предложение, – мгновенно посерьёзнев, сказал прокурор. – В течение трёх суток Вы должны передать мне три миллиона долларов, которые, я больше чем уверен, отложены Вами на чёрный день.

– Пфф, а я-то уж думал, – расхохотался Алекс, – какие-то жалкие три лимона. Сейчас сбегаю до банкомата и вернусь. Подождёте?

– Зря смеётесь, – абсолютно спокойно произнёс прокурор.

– Вы правда думаете, что находясь тут, я вдруг неожиданно, словно волшебник из шляпы достану эту сумму, а потом Вы просто так меня отпустите? – усмехнувшись, спросил Алекс, – да и зачем вообще такому богатому человеку как Державин, жалкие три миллиона?

– Они не для него, – быстро парировал вопрос прокурор, явно ожидая подобных вопросов, – после передачи денег Державин будет уведомлён о Вашей трагической кончине в стенах этого милого учреждения, а Вы продолжите отбывать свой срок под другим именем и в другой колонии, ну а там, глядишь, и условно-досрочное получится для выбить.

– А если я скажу, что у меня таких денег подавно нет, и пошлю Вас на хер? – каменным голосом спросил Алекс, ожидая получить не менее резкий ответ.

Но грубости не последовало, прокурор вальяжно встал из-за стола и подошёл к зарешёченному окну, пытаясь разглядеть внутренний двор тюрьмы.

– В любом случае Альберт Петрович узнает о Вашей трагической кончине в стенах этого заведения, но в таком случае это будет чистейшая правда. О наличии денег я не сомневаюсь, учитывая уплаченные Вам гонорары за бывшие дела, которые, к сожалению, для нас обоих, так и не удалось разыскать в ходе следствия, поэтому нет нужды строить из себя бедного арестанта.

Алекс молча обдумывал сказанное.

– Ах да, совсем забыл сказать, – повернув голову и посмотрев в глаза собеседнику, продолжил прокурор Тарасов, – вдобавок к этому, он попросил навестить Вашу милую дочурку, которая, как мы выяснили в ходе проведённого мной небольшого расследования, сейчас находится в социальном приюте для несовершеннолетних детей на юго-востоке Москвы.

– У меня нет никакой дочери! – резко оборвал Алекс, чувствуя, как участилось сердцебиение, и начали холодеть руки.

– Ну, тогда я открою Вам очень интересный факт о Вашей же биографии, Александр, – специально ровно и надменно продолжал Тарасов, видя, что собеседник попался на крючок и, скорее всего, понял, реальность угрозы. – После того, как Вы инсценировали свою смерть, дабы выполнить кое-какие условия «Агентства», Ваша супруга и дочь, которых Вы так рьяно защищали, получили неприлично большое количество денег под прикрытием страховой выплаты. Вместе они уехали на юг, так сказать, в тёплые края и начали собирать документы для эмиграции в другую страну, но их планам не суждено было сбыться. Вскоре Виктория погибает в страшной аварии, – прокурор наигранно покачал головой и продолжил, – расследование тогда пришло к выводу, что он была пьяна и не справилась с управлением. После случившейся трагедии наше государство, любезно взяло опеку над Вашей дочерью, разумеется, вместе со всеми оставшимися деньгами, перешедшими к малышке, – усмехнулся прокурор.

– А что до Кристины, её ведь так зовут? – прекрасно зная ответ, спросил Тарасов.

– Она тут совершенно ни при чём! – грубо ответил Алекс, стараясь не потерять контроль над эмоциями.

– Разумеется, разумеется, Александр, – спокойным тоном продолжил Тарасов, – я вернусь сюда ровно через три дня, так что, пожалуйста, не разочаруйте меня, поверьте, это в Ваших же интересах.

– Сержант! – крикнул прокурор, и тут же в помещение зашли дежурившие за дверью тюремщики. – Уведите господина Семенова в камеру, там ему нужно над многим поразмыслить, – сказал Тарасов, не отводя взгляда от собеседника.

– Сука! – тихим голосом сказал Алекс, вставая из-за стола.

– Идём! – грубо приказал один из тюремщиков и, схватив под руки осуждённого, вновь повёл его вдоль обшарпанных стен нескончаемого коридора.

Вместо общей камеры его заперли в одиночном карцере на цокольном этаже режимного корпуса. В гнетущем коробчонке, а иначе помещение было не назвать, за десять лет, проведённых в заключении, приходилось бывать не часто, но сама мысль об этом месте угнетала.

– Видимо, прокурор хочет сломать меня ещё до нашей следующей встречи, – подумал Алекс, прислонившись к холодной сырой стене.

Минуты, часы, дни в маленьком замкнутом помещении, в котором имелся только металлический столик, пристёгнутая к стене шконка и металлический пенёк, выполняющий роль стула, тянулись словно резина. Через маленькое зарешеченное окошечко под потолком в камеру пробивались лучики весеннего солнца, весело играющие где-то там, в другой жизни, проходившей за стенами тюрьмы. Из еды у него была только половина буханки чёрного хлеба, небрежно кинутой охранниками на пол.

В голову лезли множество мыслей, крутились тысячи вопросов. Как спустя столько лет они выследили Кристину, с которой он не общался после такого прекрасного актёрского исполнения собственной смерти, и именно это должно было гарантировать её безопасность?! Что случилось с Викторией? И как Кристина оказалась в детском приюте? Зачем кому-то понадобилась моя смерть спустя десяток лет, именно в то время, когда он уже наконец-то поверил, что призраки прошлого уже никогда не вернуться? На что пойдут эти люди ради получения денег? Всё это не давало Алексу покоя. Только под утро томные обрывки сна, наконец, отключили его мозг, и он окунулся в глубину бессознательности.

Спустя ровно три дня, проведённых без еды в карцере, за ним пришли. Звон ключей, снимаемых с пояса надсмотрщика, ознаменовал начало событий, полностью изменивший всю его жизнь.

Алекса завели в тот же самый кабинет, в котором состоялась его первая встреча с прокурором. Стоявший в середине стол был накрыт на две персоны. В противоположном кресле сидел Тарасов. Сегодня он был одет в дорогой строгий костюм. Настенные часы, висевшие над ним, показывали ровно семь часов утра.

– Александр Владимирович, рад Вас видеть, присаживайтесь, – услужливо произнёс прокурор, приподнимаясь со своего стула, жестом приглашая собеседника за стол.

После трёх дней, проведённых в карцере без еды, аромат, шикарных на вид блюд, предательски ударил Алексу в нос. Единственное, о чём сейчас он мог думать, так это о самом древнем животном инстинкте, присущем дикому зверю или охотнику в далёкой тайге – о пресловутом голоде.

Алекс старался не подавать виду, так как в конечном итоге заготовленный и хорошо обдуманный ответ Тарасову явно не понравится. Однако, решив для себя извлечь максимальную выгоду из ситуации, он, не раздумывая сел на стул и бесцеремонно начал поедать деликатесы, стоявшие на столе.

Как ни странно, за всё время трапезы прокурор даже не притронулся к еде. Он лишь хитрым взглядом смотрел на осужденного, сидящего за противоположным краем и жадно поедающим шикарные блюда.

Поняв, что больше уже не съесть, Алекс отвалился на спинку стула и теперь был готов ко всему, что сейчас может сказать прокурор. Сидя в карцере, он прокручивал этот разговор множество раз и был готов к любому повороту событий. Но всё же Тарасову удалось его очень сильно удивить.

– Как Вам угощения? – глядя в глаза собеседнику, спросил прокурор.

– После того, что Вы приказали со мной сделать, очень даже ничего, – безразличным тоном ответил Алекс.

– Я очень рад, что Вам понравилось, Александр, – сказал Тарасов, продолжая попивать сок. – Вы подумали над моим предложением?

– Разумеется, господин прокурор. Я решил посоветовать Вам посетить прекрасную гору в провинции Китая под названием «Кху Ям», там Вам должно очень понравиться, – сказал Алекс и расплылся в улыбке.

Немного улыбнувшись, прокурор встал из своего кресла и снова подошёл к окну, разглядывая внутренний двор тюрьмы.

– Я много изучал Вашу, не побоюсь этого слова, впечатляющую биографию, – начал Тарасов. – Мне много известно о Вашей службе в специальных войсках, об участии во многих конфликтах прошлых десятилетий, о карьере киллера в одной из банд, называющих себя просто «Агентство». Устранение лиц первой величины не только в России, но и на мировой арене. Особенно мне понравилась Ваша операция в Бейруте по устранению тогдашнего лидера Моххамеда Ваганди, он, похоже, так и не понял, что его убило, – с ноткой уважения продолжал прокурор, – именно поэтому я был уверен в том, что Вы мне откажите.

– Да неужели? – расхохотался Алекс и тут же продолжил, – глупо было надеяться на то, что я отдам Вам несуществующие деньги, под предлогом избегания смерти и пустых угроз в адрес, якобы, моей дочери.

– Вы, наверное, до сих пор не до конца поняли, кого я представляю, господин Семенов, – сказав это, прокурор посмотрел холодным взглядом прямо в глаза Алексу. – Мы не просто хотим, чтобы Вы сказали, где находятся деньги. Вы должны сами доставить их нужному человеку. Опережу очевидный вопрос – «как найти этого самого человека?», естественно, об этом уже позаботились. Станция метро «Арбатская», там Вам придётся немного пошарить по местным мусоркам. Успеете вовремя – считайте, что Вам повезло, в таком случае нужный телефон для связи там найдётся, Вы точно его узнаете, уж поверьте. У Вас есть восемнадцать часов на то, чтобы доставить деньги по указанному адресу, в противном случае дорогая Кристиночка умрёт и, конечно же, Вы, – не отводя взгляда, хладнокровно констатировал Тарасов.

– Чё ты несёшь? – грубо воскликнул Алекс, пытаясь понять смысл сказанного. – Ты, наверное, меня не расслышал, гражданин прокурор, по-моему, я уже говорил, но могу повторить ещё раз, что у меня нет денег и нет никакой дочери, идите к черту! Вы не видите того факта, что я сейчас нахожусь в тюрьме, о какой ещё встрече по какому-то адресу может идти речь?

Тарасов подошёл ближе к сидящему перед ним человеку. Склонился и противным, но уверенным голосом, чеканя каждое слово, стал шипеть над ухом:

– У тебя мало времени, дорогой друг, я бы на твоём месте не стал терять его попусту! Примерно через тридцать минут ты почувствуешь, как твой желудок начнёт немного болеть, будет очень тяжело глотать, через некоторое время в конечностях начнутся судороги, и в итоге смерть наступит в ближайшие шесть часов, – сказав это, Тарасов посмотрел на свои дорогие наручные часы.

Алекс продолжал сидеть на стуле, не веря в то, что вот так просто его приговорили к смерти. Капельки холодного пота скатывались по спине, а в груди вспыхнуло пламя ярости.

– Ах ты, сука! – вскочив со стула, Алекс крепко взял прокурора за ворот пиджака и посмотрел прямо в глаза.

– Охрана! – громко крикнул Тарасов.